ЛЕТАЙТЕ САМОЛЁТАМИ
Летайте самолётами и сами по себе -
Из дома на работу, а потом по магазинам,
Расправьте ваши крылья, пусть другие рты разинут, -
И с высоты авоською подайте знак толпе.
Пусть летит за вами, кто может,
Коли тяжесть душе не мешает,
Коли боль и сомненья не гложут
И домашние не возражают.
Летайте самолётами и сами по себе,
Но помните, что снайперы на небесах засели,
И греют пальцами курки, и держат на прицеле
Всех, кто летает по небу в противовес толпе.
Летайте вверх, а главное - не бойтесь вниз упасть!
Уж лучше падать штопором, чем штопором крутиться.
Не верьте измышлениям, что человек - не птица,
Бросайтесь прямо в пропасть неба, ветру прямо в пасть!
Пусть летит за вами, кто может,
Коли тяжесть душе не мешает,
Коли боль и сомненья не гложут
И домашние не возражают.
Летите прямо к северной Медведице-Звезде,
Тревоги и волнения - балластом бросьте за борт.
Отныне вам открыты Север, Юг, Восторг и Запах! -
Привет лихим стервятникам, осевшим на хвосте!
Попробуйте парение от первого лица,
Дыхание свободнее, отчётливей движенья,
Всего-то дел - разрушить миф земного притяженья -
И наплевать на пущенный вдогонку дюйм свинца...
Пусть летит за вами, кто может,
Коли тяжесть душе не мешает,
Коли боль и сомненья не гложут
И домашние не возражают.
1993
ПАВОДОК
Зима обуглила скворечники.
Весна размыла снежных дев.
Но Лето с Осенью по-прежнему
Гуляют, шапок не надев.
Проталин выцветшие фантики
Пестрят под снежным сургучом...
Не новички в стране романтики -
Мы вспоминаем, что почём.
По золочёным траекториям
Мы плыли в такт, и каждый знал,
Что всем осенним предысториям
Весной придет полуфинал,
Но мы решились на терпение,
Мы опровергли вещих сов
И растянули то затмение
На восемь световых часов.
Это паводок. Это паводок.
Это паводок на Неве...
Под колпаком у бога-повара
Мы стали - соль в его еде
И, в оба неба глядя поровну,
Скользили по одной воде,
А он закручивал конвертами
И жёг немедленным огнём,
Чтоб друг для друга интровертами
Мы оставались только днём.
И то, что чудилось за месть иным,
Стекало оловом в печать,
И стало противоестественным
Друг другу что-то не прощать.
И грызунов железной совести
Я прятал на девятом дне
И рассыпался в невесомости
По Петроградской стороне.
Это паводок. Это паводок.
Это паводок в голове...
Но, зацепившийся за дерево,
Кондуктор наш недоглядел,
Что всё давным-давно поделено
И каждый третий не у дел -
В том мире, где с собою ладил я,
Но не во всём и не всегда,
Где Вечно Новая Голландия
Граничит с Площадью Труда.
И проливными коридорами
Я возвращался в круг комет,
Где ночь колумбовыми шторами
Нам приоткрыла новый свет,
Когда сердца лишились юности,
И осторожности - умы,
Чтоб так легко с собой июль нести
Сугробами большой зимы...
Это паводок. Это паводок.
Это паводок, но не верь...
1997
ЛЕСТНИЦА, ПОЛНОЧЬ, ЗИМА
В голубых городах, где не был я никогда,
Где признания пишут веслом по воде,
В золотых поездах, где вместо стекол слюда,
Где вместо чая и сахара - блики и тень,
В том году, когда солнце уйдет на восток,
В том году, когда ветер подует на юг,
Через несколько лет, через лет этак сто,
Ты увидишь сама, как размыкается круг.
А всё могло бы быть лучше,
Всё могло бы быть по-другому, но
Его Величество Случай
Опровергает и аксиому, да,
Всё могло бы быть лучше,
Всё могло бы быть чуть умнее, но
Ты выбирала, где круче,
А крутость - блеф, не спеши за нею, -
Лестница, полночь, зима -
Ты выбирала сама.
Среди голых равнин, среди одетых полей
Как смогу объяснить законы правой резьбы?
Просто я Скорпион, просто ты Водолей,
Просто это судьба, а верней - две судьбы.
Просто, как ни разлей, мы всё - седьмая вода,
Просто, как ни заклей, мы делим сушу на шесть,
И на нет суда нет, и на да нет суда -
Подсудно только молчание. Поза - не жест.
Всё могло бы быть проще,
Всё могло превратиться в шутку, но
У жизни ломаный почерк,
А вместо точек - лишь промежутки, да,
Всё могло бы быть проще,
Всё могло быть не так серьезно, но
Мы не смотрели на прочих
И доверяли фальшивым звездам, -
Лестница, полночь, зима -
Ты выбирала сама.
Так что ты не грусти, медитируй на снег.
Всё когда-нибудь кончится, как ни крути.
Просто я человек, просто ты человек,
Просто звёздам и терниям не по пути.
И когда это солнце уйдет на восток,
И когда свистнет рак на волосатой горе,
Ты сама зачеркнёшь последний жёлтый листок
На полысевшем за давностью календаре...
Всё могло быть и хуже,
Всё могло быть в сто раз сложнее, но
Мы избежали той стужи
И сами стали чуть холоднее, да,
Всё могло быть и хуже...
Слава Богу, всё обошлося, но
Пружины врозь и наружу,
Всё заросло, хоть и не срослося.
Лестница, полночь, зима -
Ты выбирала сама.
1997
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Полярная Звезда
На середине неба,
И кислый мякиш хлеба,
Да мыслей череда.
И, сидя у окна,
Напротив зимней ночи,
Ты видишь мир короче
И проще полотна.
А если сесть спиной
К окну на табуретку
И если есть конфетку -
И быть совсем земной,
То не поймешь звезды,
И середины хлеба,
И даже мыслей неба
Полярной череды.
1997
ПЕПЕЛ КЛААСА
Город был убежищем Венеры,
Марсу был подобен каждый дом.
Прятались от снов миллионеры -
Спали под дамокловым судом.
В темноту плевались рестораны,
Небо отбивало звёздный рэп,
Ветер выворачивал карманы,
Прикрепляя к шляпам черный креп.
Это было тогда, когда не было нас,
Это было тогда, когда не было их,
Это было, когда загорался Клаас
И его едкий пепел сквозь небо проник
Прямо в сердце...
Публика с работы возвращалась,
Быт испив согласно паспортам,
И Земля невидимо вращалась,
Лбом стучась в космический тамтам.
Никому не нужной красотою
В серое вонзались снегири;
Мертвым снегом, как живой водою,
Лужи поминали фонари.
Это было тогда, когда не было нас,
Это было тогда, когда не было их,
Это было, когда загорелся Клаас
И его едкий пепел сквозь время проник
Прямо в сердце...
Рёбра обгоревшего каркаса,
Боль в застывших капельках смолы...
И тенями нового Клааса
Багровеют чёрные углы.
Площадь затушила сигареты,
От огней устав до тошноты,
Только блик с повадками кометы
Тлел в утробе кухонной плиты...
Это было тогда, когда не было нас,
Это было тогда, когда не было их,
Это было, когда разгорался Клаас
И его едкий пепел сквозь память проник
Прямо в сердце...
1994
ПЕЧАЛЬНЫЙ РОДЖЕР
Налей мне рому, мой печальный Роджер,
И улыбайся - сколько хватит силы...
Любовью за любовь - себе дороже,
До дрожи или даже до могилы.
Когда с живых сердец снимают стружку,
На белом флаге много красных пятен.
Так подними свою стальную кружку,
Хоть повод, как всегда, и непонятен.
На беду, на века
Нам всем отшибло покой,
Но море стало рекой,
И нам опять не остаётся ничего, кроме
Рома и крови!
Пусти мне кровь, мой беспризорный Джокер,
И окропи проигранные карты.
Все дело - в страхе, а все тело - в шоке;
Мы не рабы, но и не бонапарты.
Кто морю мил, тот небу ненавистен -
Война стихий в стихийной свистопляске.
Чтоб избежать ее пропитых истин, -
На оба глаза чёрные повязки.
На беду, на века
Нам всем отшибло покой,
Но море стало рекой,
И нам опять не остается ничего, кроме
Рома и крови!
(Сухой закон - для тех, кто не болел
Морскою болезнью.)
У жизни - дно, где у бутылки - пробка.
Пират без корабля - что поп без паствы...
Не щёлкай клювом, мой трофейный Попка,
Лети к своим - пусть гибнут за пиастры!
И стоило всю жизнь сидеть на шиле,
И корчить то борьбу, то паранойю,
Чтоб эти твари залпом положили
Пятнадцать членов на сундук со мною!
На беду, на века
Нас всех накрыла водой,
И солнце стало звездой,
И нам опять не остается ничего, кроме
Рома и крови!
1997
ОДИССЕЙ И НАВСИКАЯ
Пока Пенелопа вязала носки,
Еженощно их вновь распуская,
На том берегу быстротечной реки
Одиссей повстречал Навсикаю.
Навсикая сказала ему: "Одиссей!
Возвращение - лишь полумера.
Оставайтесь со мной - быть вдвоём веселей.
Почитаем друг другу Гомера."
И стекла со страниц типографская мзда,
Надорвав путеводные нити,
И магнитною стрелкой морская звезда
Задрожала в грудном лабиринте,
И рискнул Одиссей сделать медленный вдох
И, забывшись в прекрасной атаке,
Опроверг каноничность сюжетных ходов...
А тем временем там, на Итаке,
Пенелопа плела ариаднову нить,
Ахиллесовы дыры стараясь прикрыть,
Но, сизифов свой труд
Распуская к утру,
Понимала: ничто не поможет!
Не вернет Одиссея драконовый зуб,
Не убьет Одиссея горгоновый суп,
Не взойдет тот посев, если разве что Зевс
Обстоятельств пристрастную сеть
Не переложит!
Но и Зевс был не в силах распутать любовь -
Так уж мир был самим им устроен.
Только тот, кто своих уничтожит богов,
Может стать настоящим героем.
И, приняв этот тезис, как истинный дар,
Одиссей наплевал на иное, -
Лишь вдыхал семизвучный гортанный нектар
В колоннадах царя Алкиноя.
Даже в ставке Аида не знали, чем крыть,
В перископ увидав одиссееву прыть,
И Олимп с этих пор
Стал не больше, чем хор, -
Рабский хор на правах иноверца.
Одиссей промышлял по законам ветрил -
Он своими руками свой эпос творил
И, ломая покой,
Прометеев огонь
Насаждал глубоко-глубоко
В навсикаино сердце.
И всё, что было запретным с отсчета веков,
Проливалось в подлунном слиянье
И маячило целью для обиняков
В преднамеренном любодеянье.
Но судилища лопались, как пузыри,
И на дно уходили по-свойски, -
И тогда посылали земные цари
К Навсикае подземное войско!
Одиссей понимал, что вверху решено
Изрубить золотник в золотое руно,
Но средь лая охот
Каждый выдох и ход
Он выдерживал, будто экзамен;
И опять ускользал, оставаясь с кем был,
Из циклоповых лап одноглазой судьбы,
Потому что решил:
Сколько б ни было лжи,
Не садиться по жизни в чужие
Прокрустовы сани...
Но однажды взорвется картонный Парнас,
И уйдут часовые халифы,
И сирены морей будут петь лишь для нас -
Лишь про нас, ибо мифы мы, мифы!
Жаль, счастливая будущность - только оскал
Прошлой дерзости на настоящем.
И погибнет в итоге - кто жадно искал,
Тот, кто выждал, - бездарно обрящет.
Эта истина пала, как камень, с небес -
И накрыла обоих. Но мудрый Гермес
Через брод облаков
Их увёл от богов
И от звёзд, разумеется, тоже.
И, присвоив им высший языческий сан,
Он, согласно подземным песочным весам,
Чтобы жар не зачах,
Их семейный очаг
Превращал по началу начал
В полюбовное ложе.
Так, пока Пенелопа вязала носки,
В аллегории снов не вникая,
На том берегу самой быстрой реки
Одиссей повстречал Навсикаю.
Навсегда.
1997
МАВЗОЛЕЙ
Xочешь, я подарю тебе мавзолей
Или розовый скальп того, кто лежит в мавзолее?
Xочешь, я разолью по шоссе елей,
Чтобы ездить в автобусах было еще веселее?
Xочешь, я распишусь на твоих плечах
И покрою их лаком, чтобы буквы держались долго?
Xочешь, я стану мелочным в мелочах
И толковым в делах, от которых не много толка?
Xочешь?.. Если ты только хочешь,
Ты можешь делать то, что ты можешь,
Но, если захочется очень-очень, -
То, что не можешь, попробуй тоже.
И неча пенять на бодрость духов,
Коли заместо сердца - вата.
Вечность короче подлых слухов,
Если цена ее - расплата.
Только не делай влюблённым мое лицо
И мой голос избавь от сентиментальных звуков.
Только не вынуждай меня быть лжецом -
Я неточен всегда в точных таких науках.
Лучше оставь в покое мой нервный шаг,
И, быть может, тогда мы хоть в чём-то найдём примиренье.
Лучше пусть по утрам будет свист в ушах -
И я приму его сдуру за чьё-то там благословенье.
Лучше делай всё так, как лучше,
Но только не забывай про "только",
Помни, что каждый счастливый случай -
От полного счастья всего лишь долька.
Что же ты прячешь слезы в складках
Этих пустопорожних истин?
Негоже пенять на жизнь в заплатках,
Коль спутал "Кресты" с Агатой Кристи.
Xватит. Я знаю: этот взгляд в потолок
Уволок не одну когда-то бессмертную душу.
Слушай, кончай свой внутренний монолог
И диктуй некролог - ты видишь, я почти что не трушу.
Xватит. Кончай свои опыты и уходи,
Уходи навсегда, а мы здесь разберёмся сами...
Слякоть, и вместо снега теперь дожди,
А я никак не пойму - и всё готовлю, готовлю сани...
1992
САМОЛЁТ
Самолет мой у крыльца
Заведён и дышит жаром,
У пилота под загаром
То ли копоть, то ли пыльца.
Улетаю в небеса,
Разделённые по парам.
Пожелай мне - с легким даром -
Два билета в два конца.
Самолет мой невелик -
Два притопа, три прихлопа,
Два аршина, взгляды в оба
И солёный пуд земли.
Бирюза и сердолик
На его крылах покатых.
Пожелай мне снов богатых
И нерукописных книг.
Пожелай мне нелётной погоды,
Подскажи мне, как побыстрее вернуться,
Но не верь мне, что улетаю на годы, -
Не успеет земля обернуться...
Самолет не будет ждать,
Но не стоит обольщаться,
Даже если постараться,
На него не опоздать.
Ничего не надо брать;
Два желания - и только,
Ведь лететь придется долго,
Значит, будет, где терять.
Эта мертвая петля
Замыкается внезапно,
Самолет летит в засаду
Через льды и тополя.
Дам пилоту три рубля -
Пусть помедленней, кругами,
Или даже вверх ногами -
Небо - звёзды - след - земля...
Пожелай мне нелётной погоды,
Подскажи мне, как побыстрее вернуться,
Но не верь мне, что улетаю на годы, -
Не успеет земля обернуться...
Не ищи меня потом
И не обивай порога,
Я вернусь другой дорогой
И найду свой старый дом.
Восемь футов под крылом,
Пять парсеков в поднебесье -
С этой рукотворной песней
И с мечтами об ином.
Пожелай мне улётной погоды,
Подскажи мне, как побыстрее вернуться,
И не верь мне, что улетаю на годы, -
Не успеет земля
Обернуться вокруг -
Через льды, тополя,
Через тысячи вьюг,
По дорогам пыля,
Оставляя круги,
Я вернусь, но другим,
Я начну, но с нуля,
А пока - самолет
Раздувает пары,
Отправляюсь в полет,
Посмотреть на миры...
1992
ПЯТЬ ЛЕТ НАЗАД
Всё
Было не так давно,
Но...
Но
Что-то ушло на дно -
I don`t know.
Что-то выпало в осадок,
Кто-то впал в оцепененье,
И не счесть душевных ссадин
Плюс плохое настроенье.
Ты,
Видимо, стал другим -
Так, слегка.
Льды
Года превратили в дым,
В облака.
Ты еще не слишком старый,
Ты - как бомба без запала,
Эти песни под гитару
Не мурлычешь, как бывало
Пять лет назад,
А, может, шесть или семь,
Тот адресат
Утерян насовсем,
И не сказать,
Не написать ему -
Тому тебе.
Себе тому...
Дверь
Открытой была от и до
Для друзей.
Теперь
Дом твой - уже не дом,
А музей.
Ты в делах, как в катакомбах,
Но в припадках ностальгии
Собираешь тех знакомых,
Но они уже другие.
А жаль,
Ведь не было крепче уз, -
Ты проверь;
Спирт "Рояль"
Тебе не заменит блюз
И портвейн.
По химическим составам
Это шило лучше мыла,
Но - мурашки по суставам,
Только вспомнишь то, что было
Пять лет назад,
А, может, шесть или семь,
Тот адресат
Утерян насовсем,
И не сказать,
Не написать ему -
Тому тебе.
Себе тому...
Пусть
В будущем будет мир
И почет, -
Груз
Памяти, как вампир,
И все течет...
Ты поешь другие песни
И не бесишься ночами,
Ты, как старый Элвис Пресли, -
Колоритный, но печальный.
Вот так.
И нам не понять, в чем секрет,
Извини.
Да,
Видно, что-то свело на нет
Эти дни,
Но ни перемена строя,
Ни компьютеры, ни цены,
А совсем-совсем другое -
То, что в общем, но не в целом;
Как будто странный человек
В убогом штопаном пальто
Сквозь темноту и первый снег
Уходит в нечто и в ничто,
Вот он за угол завернёт -
И там исчезнет без следа.
И кто его теперь вернёт? -
Никто и никогда...
Пять лет назад,
А, может, шесть или семь,
Тот адресат
Утерян насовсем,
И не сказать,
Не написать ему -
Тому тебе.
Себе, но тому...
1992
СНОВА В КОСМОС
Когда придёт конец календарям,
Когда гонец мне принесёт худую весть,
Когда открытия останутся дверям,
Я докажу, что порох сух, а повод есть -
Уйти, растаять, раствориться, проскользнуть поверх голов,
Погибнуть в правильном бою без всяких модных ныне ран,
Пустить разнузданных коней в неуправляемый галоп
И, уперевшись лбом об лоб, смотреть в тускнеющий экран, -
А там - пружины посторонних бед,
А там - вершины призрачных преград...
Ничто - ничто не стоило побед,
Ничто - ничто не стоило утрат.
Прости меня, но я уже не однолюб,
Пусти меня - я ухожу к другой судьбе.
Мне не вписать воздушный шар в тщедушный куб,
И мне с тобой уже не по себе.
Уж лучше в космос, в преисподню, в чёрт-те что и чёрт-те как,
Сменив изящный поводок на цепь осмысленных причин,
Пустить попеременный ток и течь в божественный кабак,
Где много долгожданных вдов и преждевременных мужчин.
Смотри, уходят к звёздам корабли
Со дна, где тиной правит мутный бес...
Ничто - ничто не стоило земли,
Ничто - ничто не стоит и небес.
Мой первый долг - не возвращаться никогда,
И ты, мой друг, не возвращайся, уходя.
Пойми: все то, что пел я раньше - ерунда,
Все песни - вздор, и жить лишь рифмами - нельзя!
Стезя открыта, вместо плуга - зуб дарёного коня,
Дожить до завтрашнего дня трудней, чем стать самим собой.
Мы удостоили друг друга - без огнива и кремня.
Лишь лихом поминай меня - и всё окупится с лихвой.
Я был всегда с Великими на "ты",
И мне обещан с Главным визави...
Ничто - ничто не стоило мечты,
Но что?! - но что-то стоило Любви!
1996