- Я остановился поболтать с Геккельберри Финном: (М. Твен)
Когда интеллигентный и серьезный Шура познакомился с городским хулиганом, грозой кошек и пионеров, Андреем он даже не подозревал куда вляпался. Андрей уже хорошо известный органам как внутренних и достаточно наружных дел, с 5 лет состоял на учете в детской комнате милиции, по подозрениям в подготовке террористического акта в детском саду, к неполным 15 годам оформился в закоренелого сексуального маниака с очень-скверной-репутацией, особенно в женском общежитии госуниверситета. К моменту встречи с Шурой, Андрей научился держать в руках самострел, взрывпакет, фомку и акустическую гитару. Шура, воспитанный на произведениях Пушкина, Брехта и Генриха фон Клейста, мечтавший всю юность о научной карьере, столкнувшись с Андреем переоценил ценности, поменял микроскоп на епонскую примочку и стал писать песни. Встретившись в не самом благополучном районе города, при не самых лучших обстоятельствах, они решили, что надо играть. Играли они в основном в карты, хотя иногда удавалось и в шахматы, если находились нужные фигуры. Проиграв однажды Шуре ум, честь и совесть Андрей решил что все что у него осталось это талант, и нужно его начать эксплуатировать. По правде сказать имеяя к тому времени небольшие способности в чистописании Андрей уже написал несколько текстов, ставших на следующий год основой для репетиций. Помучившись вдвоем на протяжении пяти месяцев, новоявленные музыканты нашли никому не известного верстальщика малоизвестного издательства Антона, имевшего ворованную бас-гитару. Играть он на ней конечно не умел, но имел огромное рвение к музыке. Найдя через месяц сознательного и необязательного барабанщика Вову, музыканты начали искать помещение для репетиций. Сначала это были комнаты, снимаемые Шурой в разных концах города, у ничего не подозревающих старушек. Но в сентябре пути музыкантов пересеклись с очень-странным-человеком. У человека было отличное помещение, которое он мечтал превратить в стриптиз-клуб (что, надо заметить ему в последствии и удалось), а пока он отдал его подрастающим хулиганам совершенно безвозмездно.
К этому времени группа наконец-то приняла форму и отчетливые очертания своего звездного состава. Кстати название "Заводной апельсин" было продиктовано исключительно книжкой Антони Беджеса и старый параноик Кубрик никакого отношения к нему не имеет.
Продолжая репетировать в клубе, получившем название "Джуманджи" по аналогии с бардачным и бестолковым фильмом, "Апельсины" подготовили свою первую концертную программу "Боцман, подлец", которую с новым гитаристом Константином Николаевичем сыграли под шум шаек и хруст мочалок в женском отделении городской бани. Этот период творчества "Апельсинов" подробно описан в анонимной гнуснейшей пьесе "Разводной апельсин". После выступления новый гитарист ушел, а остальные музыканты, продолжая работать над собой, забросили на хуй музыку и собрались только в июне месяце, для выступления в кафе "13 граней". Надо отдать должное занудству Шуры, благодаря которому группа не развалилась на третий месяц существования. На выступлении в "Гранях" у барабанщика была проткнута нога, и его героизм остался запечатлен на видео. После этого, но совершенно не поэтому, барабанщик ушел служить Родине, а остальные музыканты, присовокупив бэк-вокалиста Кока-Колю, начали подумывать о демо-записи. Проведя полгода в поиске звука, и репертуара, перебрав кучу клавишников, "Апельсины" записали в домашних условиях и собственными силами "Демо-сингл" из пяти песен. Летом Шура уехал на ПМЖ за границу, Андрей и Антон полгода не репетировав, решили в декабре собраться снова. Функции зануды на себя взял Антон, и заставил обманным путем Андрея возобновить репетиции. На этот раз это должен был быть полуакустический альбом (концерт?). Попросили помочь известного в узком кругу ограниченных людей Пашу. Он с радостью согласился и привел Лешу. Пару месяцев, испытывая стойкое сопротивление со стороны Андрея, репетиции продолжались, но так и не закончились ни концертом, ни записью. Деструктивизм, воспитанный с детских лет, дал о себе знать. На протяжении следующего года эпизодически возникающие желания реанимировать коллектив были подавлены. Несмотря на это Андрей все пишет и пишет новые хорошие песни. А журналисты все хоронят и хоронят "Заводной Апельсин".
Если у этих ребят, хоть что-нибудь получится, вопреки их лени и пиздобольству, я съем свою шляпу. (Корней Чуковский)