|
А и Б сломали шесток, А плюс Б - нетвердая Л? Б - вчера был очень жесток, А - в слезах. На платьице мел. Я пишу - себя, плюс тебя Минус никотин и вино, Остается в сумме пустяк Даже глупо ставить равно. В А из Б - никто не пойдёт, Б нашёл другой интерес - В пункте В побольше свобод - Из себя не строят принцесс. В пункте В - нон-стоп мулен руж, В А - закрыто и тишина, Там зубрят унылую чушь: А плюс Б равно - ни хрена. А - в числе зачтённых побед. Б - галантно с прошлым на "вы". А - выходит вечером в свет Покурить на Д трын - травы. Я леплю - себя плюс тебя. Для чего? - Горбат пластилин. Скоро письма в печь полетят, И весна пойдет в нафталин. В А - стена исписана вся - Равенства по-детски просты, Но тебя подставить нельзя В эту формулу: ...(("я плюс ты"))
ам-пу-ти-руй разноцветные мячики тонут на дне глазниц, плачет танечка, визгом срываясь на ноте "хватит!" верхним "ля" обозначив пределы своих границ, форс-мажорный аккорд диссонансной дыры в сонате. до упора и вниз, расшибись о гранитный стих не жалей, нас таких все равно развелось в достатке. отмирающий орган, гнилое зерно в горсти пропусти прорасти - клином клин, если взятки гладки. ампутируй меня, вырви все, что еще искрит, заглуши все, что стонет на тонкой истошной ноте. я снаружи почти такая же, как внутри. посмотри, я без платья и даже почти без плоти. я - коллега калек. у меня в голове - дыра, под ногтями иголки неоновой гроздью вспышек беззащитно о-ка-ме-не-ла в твоем вчера, ампутируй меня, если ты еше что-то слышишь. над твоей головой рассыпается в пыль земля под ногами желе облаков в паутинном танце я, фантомная боль за пределами ноты "ля", резонансами крика прошу твою тень остаться.
Слышал ли ты, как ангелы плачут, Видел ли ты, как время летит? Ангелы слез и молитв не прячут - Ангелы плачут - дождь шелестит. Ангелов волны - хоры проходят... Как же ты прожил на свете без Сдержанно - влажных дождей - мелодий - Дальнего шепота близких небес? Как же ты не притворился спящим, Чтобы подслушать небесный глас, Чтобы запомнить, как ангелы плачут, Не о себе - плачут о нас...
А мы не виделись - не слышались Не год, не два - две жизни с хвостиком, А мы негаданно - нечаянно Листали разные газеты За чаем. Не дружили "крышами" И, тем не менее (случайно ли?), По одному ходили мостику Немых вопросов без ответа. А мы расшаркивались вежливо То в кулуарах, то на паперти - Преувеличенно - почтительно, По-издевательски - серьезно, Во избежанье Неизбежного Меняли стрелки - указатели И заметали осмотрительно Следы, похожие на звезды. А мы не верили (не ведали?), Что "каждый вечер в час назначенный", Что оживают отражения, Что можно просто - мимо Рима, Что нашей пирровой победою И пир и мир давно оплачены И есть иные измерения, Где мы могли бы быть любимы.
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ОСЕНЬ Мсье Олейнику Аве, август! Рябь рябины, облака на обороте Иностранной, Позабытой-позаброшенной открытки, Мякоть яблок, Разговоры о природе и породе... Запах гари. На осинах паутиновые нитки. Пыль загара, Золотые неумытые коленки. Лень и благость В сонном взоре перекрашенной блондинки. Электричка По кипрейному райку узкоколейки. В душном баре Из бокала вытекающие льдинки. Вяжет губы Кислый привкус недозрелых поцелуев. Крыша неба С каждым вечером прозрачнее и выше. Скоро осень, Время странников, купцов и ветродуев. Это просто - Рано утром встал-собрался да и вышел. Ни тревоги На дороге, ни печали, ни преграды. Только листья, Только яблоки да птицы кочевые. Аве, август! Урожаи, травосборы, звездопады... Наше счастье. Время тронулось к зиме, а мы - живые.
Баллада повешенных Ты жив , прохожий , погляди на нас. Teбя мы ждeм нe пepвyю нeдeлю. Гляди - мы выcтaвлeны нaпoкaз. Нас было пятеро, мы жить хотели, и нас повесили. Мы почернели. Мы жили как и ты. Нас больше нет. Не вздумай осуждать, безумны люди. Мы ничего не возразим в ответ. Взглянул и помолись, а бог рассудит. Дожди нас били, ветер тряс и тряс, Нас солнце жгло, белили нас метели, Летали вороны. У нас нет глаз, Мы не посмотрим. Мы бы посмотрели, Ты посмотри - от глаз остались щели. Развеет ветер нас, исчезнет след. Ты осторожней нас живи. Пусть будет Твой путь другим. Но помни наш совет. Взглянул и помолись, а бог рассудит. Гocпoдь пpocтит - мы знaли мнoгo бeд. A ты зaпoмни - cлишкoм мнoгo cyдeй. Tы мoжeшь жить - пepeд тoбoю cвeт, Bзглянyл и пoмoлиcь, a бoг paccyдит. (Перевод Ильи Эренбурга)
БОБИНА ЛОШАДКА Мальчик Боб своей лошадке Дал кусочек шоколадки, - А она закрыла рот, Шоколадки не берет. Как тут быть? Подпрыгнул Бобик, Сам себя вдруг хлопнул в лобик, И с комода у дверей Тащит ножницы скорей. Распорол брюшко лошадке, Всунул ломтик шоколадки И запел: "Не хочешь в рот, Положу тебе в живот!" Боб ушел играть в пятнашки, А за полкой таракашки Подсмотрели и гуськом Вмиг к лошадке все бегом. Подобрались к шоколадке И лизнули: "Очень сладко!" Пир горой - и в пять минут Шоколадке был капут. Вот приходит Боб с прогулки, Таракашки шмыг к шкатулке - Боб к лошадке: "Съела... ай! Завтра дам еще - будь пай!" День за днем - как две недели - Мальчик Боб, вскочив с постели, Клал в живот ей шоколад, А потом шел прыгать в сад. Лошадь кушала, старалась, Только кошка удивлялась: "Отчего все таракашки Растолстели, как барашки?"
ЧЕЛОВЕК Весенний дождь смывает грязный снег, Природа, трепеща, готовится к зачатью, А царь ее - беспутный Человек - Стремится к неизведанному счастью. Его дорога не всегда близка, Плоды его трудов - не благотворны, Надежды - ложны, доля - не легка, А мысли глупым идолам покорны ... Но иногда он воспаряет ввысь И, поражен божественной отвагой - Вершит шедевры, устремляя мысль За горизонты мыслимого блага. А после подвига, усталый и смешной, Несоразмерный собственному делу, Он сам понять не может : как такой - Земной и грешный - к высшему пределу Игрой природной силы вознесен, Величьем духа наделен безмерно, Твореньем от забвения спасен И награжден надеждою бессмертной ? Он - в суете поганого мирка, Погрязшего в страстях плохого фарса - Как все, горбатится из-за куска И киснет за бутылкой шнапса, И теребит по вечерам жену, Прося привычной ласкою утешить - Но чувствует неясную вину, Которую ничем нельзя уменьшить - За скуку даром прожитого дня, За череду бессмысленных событий, За невоспламенение огня, За искру божью, гаснущую в быте ... Он помнит, свиток жизни вороша, Мгновения нездешних наслаждений, И тайно тает от тоски душа - Без слез, без божества, без вдохновений
* * * Давай помолчим, погрустим, По листьям опавшим побродим, Лежащим в осенней природе Ковром наших лет, наших зим. Богатый ковёр на двоих: В нём солнце, надежды, невзгоды, Февральские, майские годы ... Как много осыпалось их! И била нас жизнь без причин, И счастье дарила нам где-то... Мы честно платили за это Разрезами наших морщин! Разгладит их наша зима, Печалью следы запорошив... Но верю! Что жизней (хороших!) У нас впереди ещё тьма! И в тысячах жизнях других Тебя лишь разыскивать буду, И вновь ты предстанешь как ЧУДО, И будет ковёр на двоих! ... Давай помолчим... посидим, Забыв сумасшествие света, Ведь мы заработали это Усталостью... наших... седин...
Дуэт для скрипки и альта Моцарт в легком опьяненьи шел домой. Было дивное волненье, день шальной. И глядел высоким оком на людей Композитор, Моцарт Вольфганг Амадей. Вкруг него был листьев липы легкий звон, "Та-ра та-ра, ти-ли ти-ли" - думал он. Да, компания, напитки, суета. Но зато дуэт для скрипки и альта. Пусть берут его искусство задарма, Сколько требуется чувства и ума, Композитор Моцарт Вольфганг, он горазд, Сколько требуется, столько и отдаст. Ох, и будет Амадею дома влет, И на целую неделю черный лед. Ни словечка, ни улыбки, немота. Но зато дуэт для скрипки и альта. Да, расплачиваться надо на миру, За веселье и отраду на пиру, За вино, и за ошибки, дочиста, Но зато дуэт для скрипки и альта. Да, расплачиваться надо дочиста, Но зато дуэт для скрипки и альта.
Август Дышала осенью - рябиной и калиной, Срывала грозди, целовала, не лгала. Украсив волосы тончайшей паутиной, Навстречу Вере и Надежде шла. Махала журавлям и пёсика ласкала, Несла к себе домой малиновый букет, Колола сахар, чашки доставала, Ждала тебя. А ты лишь усмехнулся вслед. Что изменилось? Повзрослели губы? Глаза погасли? Затряслась рука? Как прежде всё. Но безнадёжно глупо Зажглась на небесах зелёная тоска.
* * * Если хочешь знать, я давно не видела снов, Не гоняла сов, не ловила в лесу лисят... Потеряла голос, истратив на горький зов - Сколько лет прошло - двести? Тысяча? Пятьдесят?.. Я давно не растила роз, не роняла слез, Не глядела вечности в каменные глаза. И меня не трогал извечный мужской вопрос: Для чего живу? - да чтоб ты мне в ответ сказал: Я люблю вас... - нет, я, конечно, вру. Я не жду ответа, словами - не приласкать... Ну же, Кай! Давай продолжать игру! Я иду искать.
Есть человек... Есть человек, который меня любит. Есть человек, который меня хочет. Есть человек, который меня ценит. Но нет того, который меня ждет. Который любит - у него жена. Который хочет - я там не одна. Который ценит - сам ко мне идет. Но нет того, который меня ждет Я представляю: полночь на часах. И пульт от телевизора в руках. И взгляд - сквозь не светящийся экран. И время капает, как в кухне кран. И слух - на лестнице, где стук дверей. И сердце замерло: Скорей, скорей! И пепел свалится, штаны прожжет... ...Но нет его, который меня ждет.
Глаза, осенние озёра... Но твоего коснётся взора давно прошедшая весна... Ты не одна, ты не одна. Я помню всё - и вспоминаю. Тебя я каждый год встречаю у озера, в лесной глуши, где сосны, звёзды, камыши. Твои глаза - под небом этим! Другого счастья мы не встретим. Вода зеркальная черна... Ты не одна, ты не одна.
Ольга Родионова * * * Горький, горький звезд рассол Каплет с телеграфных струн. Ночью в дом крадется сон - Желтоглазый врун. Разве это осень? Спят Злые птицы у стрехи. Ходят в платьицах до пят Мертвые стихи. Разве это птицы? Рук Не согреть, не согрешив. Ты-то знаешь этот стук В глубине души. Разве это сердце? Мрак Тянет тени в колыбель. Ты мой враг, и я твой враг. Обними. Убей. Разве это песня? Дров Хватит - угольки таскать. Прячься, прячься! Мир суров. Я иду искать.
(Первый удар полночи. Сигнал.) ВАЛЕТ Сигнал. ДАМА (в лихорадке) Господи, смилуйся, помоги! Иду! Я великая грешница, я буду гореть в аду. Он будет, он будет, он будет меня целовать! Я тебя не забуду. Я любила тебя, как мать. Чего ж ты как столб стоишь? Кричи "виват"! Я - великая грешница, мне прямая дорога в ад. Его плащ как парус. Он злодей, чародей, упырь. А потом я покаюсь, а потом я пойду в монастырь. Я буду молиться, молиться, молиться. Нет, - все игра. Это сон мне снится. ВАЛЕТ Государыня, вам пора. (Вдалеке конский топот.)
Гуси, гуси полетели Высоко над полем. По России зазвенели Звоны с колоколен. Или это зов летящих Птиц над серым полем? Остаюсь один, пропащий, Очарован. Болен. Улетайте. Отлетайте. Провожу. Останусь. Прослежу ваш путь по карте, Прогоню усталость. Будет снег - пойду по снегу Через это поле. Вдалеке качнется небо. Небо...небо...воля... Будет лед звенеть, как узы, Ляжет снег на плечи, И не будет в мире груза Тяжелей и легче. И не буду знать печали Более глубокой, И погаснет за плечами Огонек далекий. 2 октября 1980 г.
* * * И можно всё остановить - И лошадей, и колесницу... И перестанет, верно, сниться Судьбы мерцающая нить... Но разомкнуть уже кольцо Я не хочу - помилуй, Боже... И без меня уже не может Светиться дальнее крыльцо; И без тебя уже не петь Моим запутавшимся строкам... Давай себя доверим срокам, В которых - жизнь, любовь и смерть; И не пугайся этих слов - Здесь "жизнь" и "смерть" - всего лишь - чувства... Всего лишь в сердце станет пусто... И тишина - в пространстве снов... И глухота - в покое фраз... И только вежливость пустая... Не отпускай! Не дай растаять Огню, Сжигающему нас...
* * * 1 Как два года назад тает снег в декабре. Лёд и люди скользят... Вот - и лужи стоят у меня на дворе... 2 Новый год впереди - наш двухтысячный год. Ты ко мне не иди. Для меня - позади всё, что рвётся вперед. 3 Для меня позади всё, что рвётся вперед. Я не вижу пути, всюду огненный лёд. 4 Низко тучи идут. Тает снег на лету. Никуда не уйду у зимы на виду. Мой последний редут. Мой последний приют. 5 Наяву и во сне я ещё продержусь. Под огнём и в огне будет холодно мне. Ну и пусть, ну и пусть. 6 Так два года подряд я стою на своём. Ни вперёд, ни назад. Ни из дому, ни в дом. Ни звездой в звездопад, ни зерном в чернозём. 7 Но судьбы на краю я ещё постою. Я ещё продержусь. Уходящая Русь, за тебя не молюсь, Не молюсь, но пою... 19.12.99.
КОНЦЕРТ Мы - лягушки-кваксы. Ночь чернее ваксы... Шелестит трава. Ква! Разевайте пасти - Больше, больше страсти! Громче! Раз и два? Ква! Красным помидором Месяц встал над бором. Гукает сова... Ква! Под ногами - кочки. У пруда - цветочки. В небе - синева. Ква! Месяц лезет выше Тише-тише-тише, Чуть-чуть-чуть-едва: Ква!
Любимая, не плачь. Не надо, Бога ради. Слезами не помочь. Я знаю, мой малыш, Как страшно полюбить, когда седые пряди Не спрятать за колор, за "Л''Ореаль, Париж". И все, чем раньше жил, становится пустыней. И ни глотка воды. И жажды не унять... Страшнее - не любить. Как не дышать отныне. Доверься же себе. Послушай же меня: Я - тот глоток живой на донышке сосуда, Что жажду утолит и успокоит боль. Судья же нам - лишь Бог. Тебя он не осудит, Не может осудить - ведь он и есть Любовь. Не думай ни о чем. Забудься на минуту. Не бойся ничего, дай руку, не дрожи... Мы все туда идем - к последнему приюту. Мы все - обречены... Так что ж теперь - не жить?..
Ольга Родионова * * * любимая женщина крысолова не желает сойти с ума не дает ему сказать ни слова - все говорит сама у него внутри ледяная каша да чернильная чернота а она говорит: сирота ты наша я люблю тебя, сирота у него внутри неподъемный камень да и камень слегка кровит а она потрогать его руками беспардонная, норовит и он забивается в угол, пряча то, что в груди стучит а она, паучиха, ткачиха, пряха веревку свою сучит я тебя - говорит - спеленаю, милый ты мой пленный, милый, не плачь крысолов старательно смотрит мимо заворачивается в плащ он не помнит, куда подевалась дудка, он не помнит, была ль она... а по ночам во сне она плачет жутко - любимая женщина
МАЛЕНЬКИЙ ПРИНЦ Приучи меня - к дальним звездам и к ручьям лучей вдоль страниц. Приучи меня - коль не поздно, к редким встречам с тобою, Принц. Приручи меня - тихой речью о далеких твоих мирах. Приручи меня - каждой встречей отгоняя неверья страх. Приручи меня - кротким смехом, иногда похожим на плач. Приручи меня - дальним эхом, пусть вздохнет от шагов твой плащ. Приручи меня - зорким сердцем, чтоб строки серебрилась стезя. Приручи меня - чистым детством, о котором забыла я. Приучи меня - к звездам дальним и к ручьям лучей вдоль страниц. Приучи меня - к той печальной, к той последней разлуке, Принц...
ПЕСЕНКА КОРСАРА Белоснежка и Единорог: Мас-ка-рад, господа, маскарад. Я сегодня слегка одноног И изысканнейше бородат. Плюш и шёлк, бумазея и креп: Шелест моря - прилив и отлив. Я сегодня немножко свиреп И отчаянно сластолюбив. Белый Клоун и Рыжий Щенок, Бледный Призрак и Чёрный Жасмин. Я сегодня слегка одинок, Но отсюда уйду не один. Словно рядом, но вдруг вдалеке Блещут взгляды и губы влажны. Мотыльком на виске, на щеке Детский шопот Персидской Княжны.
Мои следы стирает вьюга, Твои - прилив морской волны. Я еду с севера, ты - с юга, Мы скоро встретиться должны. На циферблат смотрю украдкой, Боясь замедлить ход часов. Болит под левою лопаткой, - Ах, эта смена полюсов! "Мы поздно встретились..." Не поздно! Пришла ты к сроку на вокзал, Но поезд мой в ночи морозной От расписания отстал. "Со светофором всё в порядке!" - У проводницы стаж - сто лет!.. Уходит боль из-под лопатки. Уйдёт ли? Думаю, что нет...
* * * Любовь моя живёт вне времён, не зная ни адресов ни имён, не разбирая, кто враг, кто родня - она за границей любого дня. Любовь моя седовласый бог, флейточка-дудочка, (выдох-вдох), ей до сложностей дела нет, она предложит сама сюжет. Она под кожей, она внутри, она, умноженная на три, минует стрелы, смягчит гранит, ей нету дел до земных обид. Когда же я выверяя шаг, пройду туда, куда не спешат, когда пробьёт мой последний час, любовь моя не оставит вас.
* * * Надо посуду вымыть, а тянет разбить. Это отчаянье, Господи, а не лень. Как это трудно, Господи, - век любить. Каждое утро, Господи, каждый день. Был сквозь окно замерзшее виден рай, тусклым моченым яблоком манила зима. Как я тогда просила: "Господи, дай!" - На, - отвечал, - только будешь нести сама
Галина Уварова * * * Степи тюльпанные, Руки зовущие Нежностью, данностью, Тайною сущего, Сном восхитительным, Облаком ласковым, Сказкой пленительной..., Не просыпаться бы... Ушло, унеслось и оставило Наваждение, наваждение. Всего-то лет тысячу правило, Без сомнения, без сомнения. И расцветала я Степью тюльпанною, Облаком таяла Тайною тайною..., Малой травинкою, Частью единого, Всё позабыла я, Всё я покинула... Ушло, унеслось и оставило Наваждение, наваждение. Всего-то лет тысячу правило, Без сомнения, без сомнения.
* * * Не мечтаю, что буду тобою любима. Мне достаточно этой, моей любви. Ты возьми меня только к себе в пилигримы, Только вместе с собою меня позови. Я оставлю своё надоевшее тело Тем, кто любит его, кто желает его. И никто не поймёт, что душа улетела. Я не буду менять на земле ничего. Никого не предам, никого не обижу. Только очень хочу, чтобы ты вдалеке Предрассветной порою молитву услышав, Подержал мою душу пушинкой в руке. А потом... что потом? С твоей тёплой ладони Упорхну и в усталое тело вернусь... Вот сижу я сейчас на весеннем балконе И не знаю, заплачу или засмеюсь.
* * * Зима вот-вот дохнет в окно, однако. И вместо листьев - росчерк карандашный. Но у меня есть мальчик и собака - И мне не страшно! Ты кажешься себе больным и старым, И все, что было, пролетело зряшно. А у подруги моей есть гитара - И ей не страшно! И не дозреть, быть может, нашим винам, И не поднять уже заздравных чаш, но У нас пока есть мы - и мы нужны нам. И нам не стра-а-ашно!
Ольга Родионова * * * Ночью ветер заламывал ветки, на облаке Тонкий месяц качался, и спелые яблоки До рассвета катились в траве. Снова Яблочный Спас, разводя внутривенное, Утешает дождем, и желанно забвение, Как подушка больной голове. Поскреби по сусекам опасною бритвою, Богохульства шепча вперемежку с молитвою. Тень от яблока. Горечь глотка. Гуси, гуси!.. На север? На юг? Гуси мечутся, Рассекаемы серпиком юного месяца, На котором не дрогнет рука. Не сердись на меня! Я поводьев не трогаю, Не смотрю в небеса, не слежу за дорогою. Безнадежно петляет стезя, Выводя, точно формулу ввысь улетания, Нежных звуков бессмысленное сочетание, На котором не дрогнуть нельзя. Видишь, яблони в лунном сиянье полощутся? Нежным тленьем исходит осенняя рощица. Яд в том яблоке! Не поднимай!.. С кем припадок весны приключается? С нами ли?.. Сон под крыльями вечнозеленого знамени, На котором написано: "Май".
Дон Андрес Осенняя элегия Уйдет, отцветая, природы краса, Не вспомнить про лето, Оранжевым, желтым и красным звенит Последний узор. И в шелесте листьев слышны голоса На улице где-то, Сплетаются звуки в волшебную нить, Идет разговор. Вселенский закон постоянен и строг, От жизни до смерти, Упадком и тленом сменяется взлет, Закатом - рассвет. И снова потоком рифмованных строк В лесной круговерти Отметит увядших берез хоровод Увядший поэт. Качаются сонмы ветвей-коромысл, Остатками кружев Трясет напоследок осенняя хмарь - Прощальный поклон. И жаркое чувство, и быстрая мысль Утихнут к тому же, Когда за окошком в тумане фонарь Предчувствует сон. 10 октября 2009 г.
Я перестал искать слова в своём уме, и надо мной кричит сова во тьме, во тьме! Железная не терпит ночь моих обид, но свой же холод превозмочь и мне велит. А лето кончилось вчера - ну что ж, ну что ж... В надежде славы и добра вострю свой нож. Подброшу хворосту в костёр, шагну во тьму - и лишь былого до сих пор я не пойму. Сентябрьский ветер шелестит листвой, листвой. И надо мной метеорит, и надо мной. И слов не знает в эту ночь моя душа, И свет по лезвию ножа уходит прочь.
Голод - не тётка, Голод - не шутка, Вот как Жутко Воет живот! Стужа - не бабка, Штопать не станет, Шапку Стянет, Плащ разорвёт! Здравствует ноне Пузо монашье, Но не Наше, Чёрт побери! Где ж эти земли, Где нас повесят В семь ли, В десять Иль до зари?
ВАЛЕТ По лугам - ночная сырость, По сердцам - любовный дым. Всем, кто вырос и не вырос, Кто любим и не любим. Всем, кто празднует, кто плачет, Всем, кто прям и кто горбат, Всем, кто спит, и всем, кто скачет, - В этот черный час: - Виват! Страшная старуха - старость, Не коснешься уст моих... Черный плащ его, как парус, Черный конь его, как вихрь... Это карты нагадали. Здесь никто не виноват. Жизнь моя - aetemum vale!1 Роза тронная - виват!
Поломала жизнь, поломала, вот уже слегка надломила: она любит лётчика, мама, я опять пролетаю мимо - он крылами качает нежно, он заходит в пике над домом, столкновение неизбежно, всё, прощайте, привет знакомым. Она любит лётчика, мэра, коммерсанта, майора МУРа, убедить её не сумела мировая литература, что у нас в инвалидной роте дух высокий, полёт нормальный - видно, зря мы бились на фронте революции сексуальной. То есть в жизни иной, небесной, наглотавшись небесной дури, мы, конечно, взлетим над бездной, обнимая небесных гурий, из одной тарелки с богами потребляя нектар и манну, но сначала - вперёд ногами, а она всё с лётчиком, мама. Остаётся заняться делом: штурмом взять, изумить подкопом, и на бреющем, как Отелло, показать афедрон европам, и, срезая углы и крыши, лишний раз убедиться - боже - всё равно он летает выше, всё равно получает больше.
ПРОЙДИТЕ МИМО, ДИТЯ Пройдите мимо, дитя, Не вздрогнув, глаз не скосив, Ключи на пальце вертя, Мурлыча модный мотив. Поймайте узкой рукой Летящий жёлтый листок - Слетит мой ложный покой, А город будет жесток: Он спрячет Вас за углом. Мой взгляд, зажатый в тисках, Рванётся к Вам напролом, Но тщетно будет искать Фрагменты гордой спины Средь торопящихся спин... Но Вы уже вплетены В орнамент старых лепнин... И плен грядущего дня Тягуч и тёмен как смерть. Пройдите мимо меня - Я буду долго смотреть.
x x x Проста моя осанка, Нищ мой домашний кров. Ведь я островитянка С далеких островов! Живу - никто не нужен! Взошел - ночей не сплю. Согреть чужому ужин - Жилье свое спалю. Взглянул - так и знакомый, Взошел - так и живи. Просты наши законы: Написаны в крови. Луну заманим с неба В ладонь - коли мила! Ну а ушел - как не был, И я - как не была. Гляжу на след ножовый: Успеет ли зажить До первого чужого, Который скажет: "Пить". Август 1920
Прости меня! Не хотела! Вопль вспоротого нутра! Так смертники ждут расстрела В четвертом часу утра За шахматами... Усмешкой Дразня коридорный глаз. Ведь шахматные же пешки! И кто-то играет в нас. Кто? Боги благие? Воры? Во весь окоем глазка - Глаз. Красного коридора Лязг. Вскинутая доска. Махорочная затяжка. Сплев, пожили, значит сплев. ...По сим тротуарам в шашку Прямая дорога: в ров И в кровь. Потайное око: Луны слуховой глазок... И покосившись сбоку: - Как ты уже далек! И в полые волны Мглы - сгорблен и равн - Бесследно - безмолвно - Как тонет корабль.
Г.П. Пусть будут музыка и мука в моей душе. Уже не слышу я ни звука: пою уже. Приди, помедли, дай мне руку. В глуши пустой я доверяюсь только звуку, который твой. Быть может, в этом бренном мире сует, забот отыщем то, что мира шире, что не умрёт. А если нет. Ну что ж, на свете, где "вечный бой" - останутся хоть песни эти про нас с тобой.
От густой среды, от пустой семьи, от неясной ещё беды ты уходишь весь, с головой, в свои обстоятельства и труды. Ты сидишь подолгу в чужих домах, поднимаешь чужую кладь, чтобы выйти затемно, и впотьмах воротиться, и сразу спать. Потому на судне раздрай, раздрай, парус вялый, крен на корму. Cколько мусор в трюме ни убирай - все равно уже ни к чему. Всё равно забвение, забытьё, где поют облака, летя, и кричит защепленное бельё, как заброшенное дитя...
x x x Руки люблю Целовать, и люблю Имена раздавать, И еще - раскрывать Двери! - Настежь - в темную ночь! Голову сжав, Слушать, как тяжкий шаг Где-то легчает, Как ветер качает Сонный, бессонный Лес. Ах, ночь! Где-то бегут ключи, Ко сну - клонит. Сплю почти Где-то в ночи Человек тонет. 27 мая 1916
Русалка Я давно уже - русалка, А тебе меня не жалко. Я русалка. Я влюбилась И однажды утопилась. Вот и не пою. Милый, разве это бредни? Отдала я голос ведьме В сказочном краю. Я давно уже - русалка, А тебе меня не жалко. За тобою, как в тумане, Я иду по острым граням, Я твоя навек. Вправду ты поверил, что ли, Что хромаю от мозоли? Глупый человек. Я давно уже - русалка А тебе меня не жалко. Я, читая эту сказку, Часто думаю с опаской, Плача и скорбя - Белокурая принцесса Из загадочного леса Заберет тебя. Хорошо, я не русалка, Раз тебе меня не жалко - Выслушай меня. Вообще-то я снегурка, Моя тонкая фигурка Тает от огня...
ЗЕМНЫЕ СНЫ венок сонетов ...............15. Сиянье тьмы, дарованное нам, на солнечном пиру гостям незванным, даёт возможность нашим караванам скитаться по пустыням и морям. Земной наш путь к иным ведёт мирам. Огни небес нисходят к нам, землянам. Душа открыта звёздам безымянным, душе открыта дверь в Небесный Храм. Земля и Небо связаны одною судьбою, - нитью связаны одной. Душа плывёт стезёю круговою, душа плывёт сквозь звёзды по прямой. Когда умру - тогда глаза открою, звездою стану, становясь землёй. 26 октября
Снегурочка Никто не любит несчастных, и ты не люби Ту, которая счастья не знает, нет. Ту, которая знает несчастье, да. У нее сердце - платформа льда, У нее на север один билет. Уедет в синем экспрессе, изъеденном кислотой Расставаний, которым бессрочно лет, да Встреч, которым и счета нет, Разлетится бисером по вагону свет - Попади туда. По руке хрустальной, по облаку изо рта Узнаешь ее спящую на второй - нет, На третьей багажной, да. И подскочишь, фигляр, этакий вагонет, Заглянешь - а в глазах у нее вода. Что ей твои носки цвета "привет, футура", Золотые запонки, кофе, которого нет - Сколько ей выпито на чужих простынях. Да, Дура, дура, а все-таки ты нет-нет Да помчишься в ее никуда.
Задуваю свечу, Видя сомкнутость век, Еле слышно шепчу: "Спи, родной человек!" Светит месяц - рожок - Друг ночных сторожей. Ты устала, дружок, От моих виражей. Подожди, не вяжи Мне на сердце петлю. Все мои виражи Оттого, что люблю. Слишком часто меня Жизнь толкала на дно... Наготою дразня, Смотрит месяц в окно. Отключаю звонок, И эпоху, и век... Спи! Храни тебя Бог, Дорогой человек!
ДЛЯ ТЕБЯ (САМЫЕ КРАСИВЫЕ СЛОВА) Самые красивые слова Для тебя мне хочется собрать. И стихов прекрасных кружева Я б смогла тебе из них связать. Их глазами словно струны шевеля, Ты бы и смеялся и рыдал. Счастьем засветилась бы земля, Если б только ты существовал.
Тиха, темна вода в реке, И в ней блестят, качаются Небесные фонарики, И не о чем печалиться. Вот эта тропка узкая - По ней ходил и прежде я, И было небо тусклое, И гасли в нём созвездия. Я уезжал, и думалось, Что не вернусь уж более, Но расцветала жимолость Своей, чужой ли волею,.. И гул проспектов яростных Перекрывала узкая Тропинка, лес в три яруса, И чья-то песня грустная. И мне хотелось прошлого Глоток хотя бы маленький - Увидеть над порошею Небесные фонарики, Шагать тропинкой узкою, Когда заря над крышами, Чтоб пелась песня русская, Чтоб люди не услышали.
* * * Ты - во всём... В дыхании - и в речи, В чУдном слоге слов средь суеты... Оттого и кажется - навстречу Тянет руки мир, в котором ТЫ Станешь ВСЕМ и впрямь - водой и хлебом, Золотом проснувшейся реки, Звёздной песней, высветленным небом, Шёпотом горячим у щеки... Всем - и НАВСЕГДА... Но я - далече... Просто фото... Только лишь мираж... Оттого и гасит тихо свечи Недоступный мир, который - НАШ...
Ухожу в любовь. Я - оборотень-волк в объятиях вампира: Друг к другу, враг к врагу. Прости меня, мой Бог. Не сотворить кумира Нет сил. Я не могу. Рвануться напролом, друг друга пожирая... Я сломана. Ты рад? Прости меня, мой дом. Ты был когда-то раем. Переселяюсь в ад. Бежала через мир. Без гордости, без силы. Но ты уходишь прочь. Прости меня, вампир, что в день тебя тащила, А наше время - ночь. Я мчалась по следам твоим, багрово-красным, Вылизывая кровь. Прости меня. Не дам почувствовать опасность. Я ухожу в любовь.
Помнишь, как они кричали, Улетая, журавли? Утоли моя печали, Дорогая, утоли. Дай мне радости и силы Сохранить задор и стать. Церковь есть у нас в России, Где нам надо побывать. Говорят, ко храму божию Поразмыли путь дожди, - По любому бездорожью Я приду, ты подожди. Журавли обратно с юга Не вернутся зимовать. Кто ты - мать, жена, подруга? Не жена ты мне, не мать! Утоли моя печали, Стань опорой и судьбой. Попрошу, чтоб обвенчали В светлом храме нас с тобой.
В первый раз. А мне бы - кинуться на шею и заплакать. А мне бы застонать: "Не уезжай." Декабрьский дождь. И холодно. И слякоть. И горький привкус терпкого "прощай". И нам по двадцать лет. И мы чего-то Простить друг другу не смогли в тот миг. И гордый взлёт большого самолёта. И вслед за ним летящий птицей крик. И стопка старых писем вглубь комода Запрятана - запретна и стыдна. И вот, спустя почти четыре года, Случайно под руку попалась мне она. Артезианской скважиной забила Смешная нежность, полудетский пыл. Я поняла, что я тебя любила. И поняла, как ты меня любил. Декабрьский дождь. И холодно. И слякоть. И горький привкус терпкого "прощай". А мне бы - кинуться на шею и заплакать, А мне бы застонать: "Не уезжай."
ВЕСЁЛАЯ ЛЯГУШКА Весёлая Лягушка Жила в одной реке, Вверх дном её избушка Стояла, бре-ке-ке! Избушка не стояла, А кверху дном плыла, Но это не меняло Лягушкины дела! Избушка кувыркалась, Лягушка развлекалась, В зелёном сарафане Плясала, пара-пам! Она двумя руками Играла на баяне, Она двумя ногами Стучала в барабан! Унылые лягушки Томились и страдали, В зелёные подушки, Ква-ква, они рыдали. И счастья не видали Унылые лягушки! Из них и получились Унылые старушки. Они бубнят уныло И стонут вдалеке: - Ква-ква, к дождю заныло В спине, в ноге, в руке... А бодрая старушка, Весёлая Лягушка, Как вспомнит, что с ней было, - Хохочет, бре-ке-ке! Она двумя руками Играла на баяне, Она двумя ногами Стучала в барабан! Избушка кувыркалась, Лягушка развлекалась, В зелёном сарафане Плясала, пара-пам!
МОНОЛОГ О ДИАЛОГЕ (Фантазия по мотивам виртуала) Я не знаю: это не было? было? (Тают кольца сигаретного дыма). Я кого-то виртуально любила, И была Им виртуально любима. Диалог наш был - тончайшего нерва, Был сюжетен: "королева и пленник". (Предположим, я - нахалка и стерва. Предположим, Он - дурак и мошенник). Он шутил, хотя был грустен немножко, Я вела себя изысканной леди. (Предположим, я - распутная кошка. Предположим, Он - скопец или педик). Говорили о стихах, о науке: Идентичны наши знанья и вкусы. (Предположим, у меня уже внуки. Предположим, Он - мальчишка безусый). Без Него теперь жить дальше - едва ли, Без меня Ему "дороги не будет". Предположим, мы слегка поиграли. Предположим, мы - обычные люди.
Ирине Вивальди, Вивальди, И волны волос по плечам. Встречались, молчали, гадали, Смеялись и снова молчали. Какие земные печали Позвали Вас к нам? И что Вы сказали, Когда остальные смолчали? Легко ли летели Навстречу убитой судьбе? Легко ли смотрели? Легко ли фиалки дарили? Легко ли сказали "тебе"? Легко ли, легко ли Всё то, что Вы мне говорили? Так выпьем, Ирина, За осень - за нашу печаль, За дождь моросящий, За спелые гроздья рябины. А если однажды Вам будет прошедшего жаль - Поставьте Вивальди И вспомните нас у камина.
x x x Вижу сон. Дорога черная. Белый конь. Стопа упорная. И на этом на коне Едет милая ко мне. Едет, едет милая, Только нелюбимая. Эх, береза русская! Путь-дорога узкая. Эту милую, как сон, Лишь для той, в кого влюблен, Удержи ты ветками, Как руками меткими. Светит месяц. Синь и сонь. Хорошо копытит конь. Свет такой таинственный, Словно для единственной - Той, в которой тот же свет И которой в мире нет. Хулиган я, хулиган. От стихов дурак и пьян. Но и все ж за эту прыть, Чтобы сердцем не остыть, За березовую Русь С нелюбимой помирюсь.
* * * Всё хорошее делаю к сроку, Познаю и обиду и стыд... Отчего же мне так одиноко, Словно сердце - остывший гранит? Словно нет ни молитвы, ни веры, Ни креста, ни любви, ни огня. Как души моей полную меру Кто - то вычерпал вдруг из меня! Отчего же ты, Господи Боже, Не прощаешь мне злую тоску? Я - как вечный случайный прохожий На своём непутёвом веку. И во Храме, упав на колени, Каюсь вновь, ничего не тая, В этой самой прекрасной измене Телу, имя которому - я.
Успокаивает флейта, шелестит струной гитара, хмуро смотрит пианино, по зубам стучит варган. Я пускала жизнь по ветру, убегала, улетала, веру в счастье не хранила и вела себя в туман. Я тону в земной пучине, в круговерти непонятной, кто-то мир из глины лепит, кто-то снова не у дел. Не ищи себе причину быть холодной, неприятной. Взрослый гонор, детский лепет, подростковый беспредел.
* * * Золотое ли детство, Золотая ли осень... - Очень сильное средство, Сердце - слабое очень. И какая обида, Что кончаются тайны... - Наши виды печальны, Наши козыри биты. В нашем озере мёртвом И воды не осталось. Не поможет и чёрт нам - одолела усталость. И не помнить о Боге - Проще пареной репы... Брошен жребий и подбиты итоги. Ваши нежные ноги. Ваши тонкие руки... Солнечные ожоги И дорожные муки... Не хватило июля, завтра август, а ночь - то! И письмо - допишу ли? И далёко ли почта?
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |