|
|
Когда же пушкинская осень, С дождём мешая акварель, В размытых красках на постель Положит золотую простынь, Пройдёт совсем немного дней И небо спустится пониже, И балдахином, к ночи ближе, Укроет всех своих детей. Чернее темень не бывала, Казалось в сон должно клонить. Ему покоя не давало Её дыхание - магнит. Ещё без белоснежных кружев И подвенечного наряда, Невидима, но где-то рядом, Невеста в вальсе ночь закружит.
Когда мой друг мне объяснял как важен жизненный рост И чем от прежнего отличен его нынешний пост, Я лишь кивал вместо ответа и не споря и не злясь, Я ещё больше убеждался: его испортила власть. Другой, он тоже был мне друг, и тоже не понимал, Как можно думать лишь о том, чтобы скопить капитал. Но он спешил домой со службы, в выходные - семья. Я замечал как безнадёжно его испортила жена. Моя жена, всегда сторонница решительных мер, Мне состоятельного друга часто ставила в пример. Но без скандала с ней прожить не удавалось и недели. В её глазах я был бездельник. Её испортили деньги. И вот спустя какой - то срок я дал оценку себе: Меня испортил мой характер и эта замкнутость во мне. Меня испортили упрямство, моё никчёмное враньё, И бесконечная работа, а вскоре поиски её. Сложились новые привычки, уже давно унялась спесь. И перевёрнута страничка, теперь всё будет так, как есть. Тревожить перестал звонками, один просиживаю ночь. Я перестал винить кого - то и рад, когда заходит дочь.
Я скитался рыбой по морским глубинам. Я не знал, что в мире море не едино. А она твердила: "Где-то есть твердыня". Вверх меня манила из моей глубинки. "Там такие горы!Там другие звёзды! Ты узнаешь скоро тот пьянящий воздух. Ты увидишь сколько всеми свито гнёзд!"- Так она сказала, только было поздно. Я уже на водной бесподобной глади. Паруса раскрыты и подняты флаги, А вокруг лишь волны, никакой преграды. И я слышу голос, словно мне в награду: - Ты не прост, не сложен, и неплохо сложен. Ты похож на нож, только вот без ножен. Ты в движеньях слажен, это важно тоже. Одинок и волен, что одно и тоже. - Безусловно слово, каждый слог твой верен. Нам судьбой, наверно, длинный век намерян. Я с тобой намерен плыть и плыть, и верить, Что найду ту землю, тот заветный берег. Тот причал остался так далёк, печален. Я же снова мчался одинок, отчаян. Я спешил, стремился и мечтал, прощаясь, Вновь о встрече новой, может быть, со счастьем. И когда случилось так, что под ногами Вдруг изчезла тяжесть и земли не стало. Я, бескрылый, понял, что достиг начала В этом море неба, где она мерцала.
Мой своенравный зверь не раз уж мне указывал на дверь. И эта дверь (увы иль к счастью), но не ведала потерь. И в этом смысле в этом доме мир заключался, но теперь... Последней каплей переполнившись, терпенья нет ни в ком. О, как я счастлив стал, оставшись за порогом сам с собой, Не видя глаз кошачьих, с жадностью горящих час любой, Не ощущая на плече с когтями лапы шерстяной, Змеинным телом не обвит, не тронут ядовитым ртом. Не понимаю, что держало, так хранило и влекло... Её, наверно, забавляло, а мне, должно быть, всё равно. Вот так закончилась история, осталось одно "но": Мне раз привидилось животное, я в нём узнал себя. Снуют за окнами прохожие, в квартире - холод, мрак. Мне не заметен этот минус, я как пёс - один, озяб. Ползу, вынюхивая след, и кинусь, сумасшедший как, К её ногам! Она позволит мне и, может быть, сама Склонивши голову на плечи, расскажет как ждала она!
Ей кажется, что было, Он думает, что есть. "Где наши дни?" - спросила. Он ей ответил: "Здесь". - Где тот наш летний вечер, Когда застал нас дождь? - Его теплом согрета Взрослеет наша дочь. - Где тишина ночная И радужные сны? - Теперь их видит, знаю, И радуется сын. - А это место в парке, Где мы гуляли днём? - В таком же солнце ярком Купается наш дом. - Уже давно за полночь И скоро нам вставать... - Где наши ночи белые И невозможность спать?
За пять минут до волшебства
Проснусь на кухне у окна.
А за окном поёт зима
К приходу года торжества.
И снег летит, идёт. Как нить
Сплетёт, закружит кружева.
Укрывшись пледом следом я,
Как снег, простившись с небесами
И окружённый кружевами,
Плетусь и паром чуть дыша...
Один? Один. Но как мила была...
Ну почему "была"!?
На плечи - шаль, она ушла на полчаса,
Полвечера, полвечности.
Ах, знать быть, сколько б ты смогла
Её беречь, как берегла...
Как тихо меркнется свеча.
И piano piano музыка...
Зима,
зима,
зима.
В этом городе ночь не бывает без снов.
Я спешу чтоб успеть до развода мостов.
Мне оснется несколько долгих часов.
Мне достанется то, что понятно без слов.
Всё в тебе, что снаружи и то, что внутри
Перепутано, сжато и не расплести
Этих пут. Но я счастлив тому, что свести
Нас задумало небо на этом пути.
Ты как будто из глины, твоя ночь - из ребра.
По твоим акварелям - как дождь из ведра.
Словно нити из звёзд и из струн серебра,
Что ещё раз связали с земным небеса.
Ты - аквариум и твоих рыб не спасут
Ни залив, ни колодцы, ни любовный мазут.
Ты - её пирамиды в цветущем саду.
Нам бы стать твоим сфинксом на вечном посту.
Твои стрелки часов мне напомнили стрелы,
Что в молочном тумане прорезали щели.
И оттуда нисходит тихий запах и свет.
А из них вероятный наметится след.
И когда ты глазеешь окном на окно
Ты стареешь так, как стареет вино.
И, возможно, случится, что будет темно
И тогда ты споёшь и услышишь: "Ещё!"
"Ещё!"
Твои стрелки часов мне напомнили стрелы,
Что в молочном тумане прорезали щели.
И оттуда нисходит тихий запах и свет.
А из них вероятный наметится след.
Твои стрелки часов
мне напомнили стрелы.
И платья подол качается, А песня уже кончается. Как часто оно случается, Что хочется наоборот. И льётся голос над струнами. А может нас так и задумали: Не старыми и не юными, Года отложивши впрок. И платья подол качается, Но время уже кончается. Ах, что-то не получается, А хочется наоборот.
На востоке новостройки, Там, где томная жара, Белостенны, термостойки, Без балкона нет окна. Без мозаики нет фасада, Колоннада у крыльца. Арабески, фризы, фрески... Ох, уж тонкие дела! На болотах новостройки, Там у северной черты (Где в тисках бетонных джунглей, Может быть, родились вы), Где бежав архитектуры, Вырастали как грибы, Одинаковы и серы, Где последний как и первый... Это ж сколько надо нервов?! Впрочем, всё не так уж скверно, Мы же счастливы, наверно, По иронии судьбы... Как в "Иронии судьбы".
И струны натянуты, как тетива. И стрелы готовы ворваться в сердца. И в город, что см распахнёт воротА Рекою на берег выходит весна. И первое солнце в последних снегах Уносит её из гранитных оправ. И тем исцеляя от горечи трав Уставшие души в уставших телах. И тот, кто из первых увидел волну Уже приближается к дивному дну. Они пред тобой и уже не уснут. Они пред тобой, им уже не уснуть. И лишь не оставив в воде островка, Она поднималась в свои небеса. А с нею и взгляды, а может душа. Так близко казалось над нами звезда. Лишь только под утро смолкает струна И шепот, и слышно как гаснет луна. И пахнет, как пахла, наверно, земля Ещё до всех нас, после дождя.
Ни много, ни мало, упала звезда.
Как снег в этом месте таял.
К январским морозам прибилась душа,
К московских поэтов стае.
И срок невелик, но светила она
Силеней всех огней многократно.
А ночью июльской взлетела звезда.
Когда её ждать,
Когда её ждать,
Когда её ждать обратно?
Слишком ранняя зима, Слишком долгими ночами Под осенними снегами, Греет лампой фонаря. А я держу зубами мост. Позолоченные крылья. Льдом покрытая обильно Грибональная вода. А замерзшие глаза Провожают к югу стаи. Всё бросая улетают, Улетают,улетают. И последний самолёт, Усадив людей рядами, Габаритными огнями Подмигнув, ушёл в полёт. Только крепок мой помост, И меня не отпускает. Крылья золотом сверкают. Я держу зубами мост.
|
|
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |