Грустная сказка по мотивам сказки Ш.Перо "Спящая красавица"(продолжение)
Я опоздал
Грустная сказка о спящей принцессе
Я не успел, я опоздал,
Ведь был мой путь извилист, кружен.
Я думал, попаду на бал,
Увы, я никому не нужен -
Здесь свечи больше не горят,
И кринолины не кружатся,
Лакеи не стоят у врат,
А во дворец и не пробраться -
Колючим тёрном и плющом
Все заросло, не ступишь шагу.
Прикрывшись от плюща плащом,
Путь расчищал я острой шпагой.
С волненьем открывая дверь,
Вхожу в огромную я залу:
Стоят столы и, верь не верь,
Сидят за ними гости бала.
Но - гробовая тишина,
И вековая паутина,
А зала жизни лишена,
Все звуки вязнут в ней как в тине.
Но живы гости, не мертвы,
В волшебный сон на сотню лет
Под уханье ночной совы
И под старинный менуэт
Погружены заклятьем феи.
Спят повара и брадобреи,
Король с супругой и лакеи,
Все бедные и богатеи -
Всё царство спит глубоким сном.
Но главное, что спит принцесса -
Укол простым веретеном...
Проклятье старой патронессы
Сбылось. Принцесса на сто лет
Заснула крепко, беспробудно.
И, кажется, спасенья нет,
Но крёстная дала прилюдно
Всем обещание, что вскоре,
Всего лишь через сотню лет
Сюда прибудет из-за моря
Прекрасный принц в семнадцать лет
И, по прошествьи стольких лет,
Найдёт её в опочивальне,
И поцелует. Вспыхнет свет
Во всех светильниках хрустальных,
И соловей вдруг оживёт.
Принцесса юная очнется
И к принцу славному прильнёт.
И в царстве этом всё проснётся.
И будет бал, и будет пир,
И пышный рыцарский турнир
И будет свадебное платье,
И будет сказочная свадьба.
---------------------------
Чрез тёрен, ядовитый плющ
Я во дворец с трудом продрался.
Мне не понадобился ключ,
В опочивальню я ворвался...
Увы, мне не семнадцать лет,
Был путь мой долог, кружен, труден.
А я уже не юн, а сед -
И не свершилось это чудо,
Я на полвека опоздал!
Теперь я никому не нужен.
Я думал, попаду на бал,
Попал на поминальный ужин.
26.12.18 г.
Я опоздал
Грустная сказка о спящей принцессе
Я не успел, я опоздал,
Ведь был мой путь извилист, кружен.
Я думал, попаду на бал,
Увы, я никому не нужен -
Здесь свечи больше не горят,
И кринолины не кружатся,
Лакеи не стоят у врат,
А во дворец и не пробраться -
Колючим тёрном и плющом
Все заросло, не ступишь шагу.
Прикрывшись от плюща плащом,
Путь расчищал я острой шпагой.
С волненьем открывая дверь,
Вхожу в огромную я залу:
Стоят столы и, верь не верь,
Сидят за ними гости бала.
Но - гробовая тишина,
И вековая паутина,
А зала жизни лишена,
Все звуки вязнут в ней как в тине.
Но живы гости, не мертвы,
В волшебный сон на сотню лет
Под уханье ночной совы
И под старинный менуэт
Погружены заклятьем феи.
Спят повара и брадобреи,
Король с супругой и лакеи,
Все бедные и богатеи -
Всё царство спит глубоким сном.
Но главное, что спит принцесса -
Укол простым веретеном...
Проклятье старой патронессы
Сбылось. Принцесса на сто лет
Заснула крепко, беспробудно.
И, кажется, спасенья нет,
Но крёстная дала прилюдно
Всем обещание, что вскоре,
Всего лишь через сотню лет
Сюда прибудет из-за моря
Прекрасный принц в семнадцать лет
И, по прошествьи стольких лет,
Найдёт её в опочивальне,
И поцелует. Вспыхнет свет
Во всех светильниках хрустальных,
И соловей вдруг оживёт.
Принцесса юная очнется
И к принцу славному прильнёт.
И в царстве этом всё проснётся.
И будет бал, и будет пир,
И пышный рыцарский турнир
И будет свадебное платье,
И будет сказочная свадьба.
Чрез тёрен, ядовитый плющ
Я во дворец с трудом продрался.
Мне не понадобился ключ,
В опочивальню я ворвался...
Увы, мне не семнадцать лет,
Был путь мой долог, кружен, труден.
А я уже не юн, а сед -
И не свершилось это чудо,
Я на полвека опоздал!
Теперь я никому не нужен.
Я думал, попаду на бал,
Попал на поминальный ужин.
26.12.18 г.
Когда-то давно, в июле
Алексеевский равелин
Здесь медленно время тянется,
Когда ты не занят ничем.
В тюрьме одиночки славятся
Зловещим молчанием стен.
Читаю на стенах надписи,
Приветы последние тех,
Лишенных последней радости,
Кто жизнь променял на успех.
Казалось, живи и радуйся -
Развлечься и выпить не грех,
Но нам захотелось радуги,
Пусть будет одна, но для всех!
За дело взялись мы правое,
Тюрьма нам и казнь не в позор,
В России изменятся нравы,
Избавятся люди от шор.
Должно взойти, что посеяли,
Впоследствии точно взойдёт.
Сейчас нас клеймят злодеями
Но вспомнит нас русский народ!
Ночь длинною лентою вяжет,
Когда же наступит восход,
Священник, он строг и важен,
Cовать будет крест чуть не в рот.
Товарищ мой будет лаяться:
"Уйди, лицемер, кайся сам!
Нам не в чем пред Богом каяться,
Воздастся вам всем по грехам!"
У плотников дело спорится,
Махорка уж горло дерёт,
Стучат молотки, топорики,
К рассвету готов эшафот.
Увы, я не сплю и не грежу,
С рассветом пришла и среда.
Палач будет чинен и вежлив:
"Пожалуйте, уж, господа".
13.07.19 г.
Когда-то давно, в июле
Алексеевский равелин
Здесь медленно время тянется,
Когда ты не занят ничем.
В тюрьме одиночки славятся
Зловещим молчанием стен.
Читаю на стенах надписи,
Приветы последние тех,
Лишенных последней радости,
Кто жизнь променял на успех.
Казалось, живи и радуйся -
Развлечься и выпить не грех,
Но нам захотелось радуги,
Пусть будет одна, но для всех!
За дело взялись мы правое,
Тюрьма нам и казнь не в позор,
В России изменятся нравы,
Избавятся люди от шор.
Должно взойти, что посеяли,
Впоследствии точно взойдёт.
Сейчас нас клеймят злодеями
Но вспомнит нас русский народ!
Ночь длинною лентою вяжет,
Когда же наступит восход,
Священник, он строг и важен,
Cовать будет крест чуть не в рот.
Товарищ мой будет лаяться:
"Уйди, лицемер, кайся сам!
Нам не в чем пред Богом каяться,
Воздастся вам всем по грехам!"
У плотников дело спорится,
Махорка уж горло дерёт,
Стучат молотки, топорики,
К рассвету готов эшафот.
Увы, я не сплю и не грежу,
С рассветом пришла и среда.
Палач будет чинен и вежлив:
"Пожалуйте, уж, господа".
13.07.19 г.
Когда-то давно, в июле
Алексеевский равелин
Здесь медленно время тянется,
Когда ты не занят ничем.
В тюрьме одиночки славятся
Зловещим молчанием стен.
Читаю на стенах надписи,
Приветы последние тех,
Лишенных последней радости,
Кто жизнь променял на успех.
Казалось, живи и радуйся -
Развлечься и выпить не грех,
Но нам захотелось радуги,
Пусть будет одна, но для всех!
За дело взялись мы правое,
Тюрьма нам и казнь не в позор,
В России изменятся нравы,
Избавятся люди от шор.
Должно взойти, что посеяли,
Впоследствии точно взойдёт.
Сейчас нас клеймят злодеями
Но вспомнит нас русский народ!
Ночь длинною лентою вяжет,
Когда же наступит восход,
Священник, он строг и важен,
Cовать будет крест чуть не в рот.
Товарищ мой будет лаяться:
"Уйди, лицемер, кайся сам!
Нам не в чем пред Богом каяться,
Воздастся вам всем по грехам!"
У плотников дело спорится,
Махорка уж горло дерёт,
Стучат молотки, топорики,
К рассвету готов эшафот.
Увы, я не сплю и не грежу,
С рассветом пришла и среда.
Палач будет чинен и вежлив:
"Пожалуйте, уж, господа".
13.07.19 г.
Когда-то давно, в июле
Алексеевский равелин
Здесь медленно время тянется,
Когда ты не занят ничем.
В тюрьме одиночки славятся
Зловещим молчанием стен.
Читаю на стенах надписи,
Приветы последние тех,
Лишенных последней радости,
Кто жизнь променял на успех.
Казалось, живи и радуйся -
Развлечься и выпить не грех,
Но нам захотелось радуги,
Пусть будет одна, но для всех!
За дело взялись мы правое,
Тюрьма нам и казнь не в позор,
В России изменятся нравы,
Избавятся люди от шор.
Должно взойти, что посеяли,
Впоследствии точно взойдёт.
Сейчас нас клеймят злодеями
Но вспомнит нас русский народ!
Ночь длинною лентою вяжет,
Когда же наступит восход,
Священник, он строг и важен,
Cовать будет крест чуть не в рот.
Товарищ мой будет лаяться:
"Уйди, лицемер, кайся сам!
Нам не в чем пред Богом каяться,
Воздастся вам всем по грехам!"
У плотников дело спорится,
Махорка уж горло дерёт,
Стучат молотки, топорики,
К рассвету готов эшафот.
Увы, я не сплю и не грежу,
С рассветом пришла и среда.
Палач будет чинен и вежлив:
"Пожалуйте, уж, господа".
13.07.19 г.
Или "Почему на Луне пятна" Старую читая сказку, Слёзы льют по Колобку. Мол, познал Лисы он "ласку", Горе бабе, старику. Только это все неправда, Всё придумала Лиса. Стыдно было ей признаться, Что живого астронавта Съесть могла, но чудеса - Обхитрил ее румяный и Смышленый Колобок. В небе стал Луной он зваться, Потому что слезть не смог.
Колобок жив!
(или "Почему на Луне пятна?")
Ироническая сказка по мотивам
русской народной сказки "Колобок".
Жили-были у моря старик да старуха,
И не то, чтобы плохо - сплошная проруха.
Не осталось к весне ни муки, ни картошечки.
Нет у них на обед даже хлеба - ни крошечки.
И подкралась свирепая к ним голодуха,
Подвело-подтянуло от голода брюхо.
Тихо-тихо лежали бедняжки на печке
Грела косточки старые шкурка овечки
И взмолился старик перед кроткой старушкой:
Раздобыла б ты, бабка, хоть хлеба краюшху,
Аль спекла бы чего - хоть пирог, хоть ватрушку.
Может быть, колобок - хоть с кулак, хоть с полушку?
Закряхтела на печке старуха, заохала:
Как же, прям, колобка подавай ему, олуху.
Ни муки, ни зерна, ни гороху - ни горсточки
Там, в амбаре, одни только голые досточки
Помети-поскреби по ларям по сусекам,
Сжалься, старая, уж над больным человеком.
Помела-поскребла - набралося полбанки,
Да со стен туеска ложка кислой сметанки.
Замесила покруче, черкнула огнивом,
Заплясало в печи пламя бойко, игриво.
Не с кулак колобок получился и не с полушку,
Потянул он, пожалуй, почти на осьмушку.
Вышел пышный, румяный, с бочком запеченным.
Бабка с дедом глядят - любуются.
Только больно горяч, должен быть остужонным -
На окошко его, ветерком пусть обдуется.
Но недолго они на него любовались,
Очень скоро они со своею удачей расстались.
Он с окошка - на лавку, потом на порог - прыг да скок
На пороге один да другой сапожок.
Захотел колобок наш примерить сапожки,
Да свалились они - колобку не приделали ножки
За порогом дверь, на двери кольцо.
Прыг скорей колобок за порог на крыльцо,
Вниз скатился во двор по скрипучим ступенькам,
В луже чуть не увяз - для него глубоченько...
Огорчились старик со старухою -
только его и видели,
Не поймут никак, не возьмут в толк,
чем колобка обидели.
Покатил колобок от крыльца по дорожке
Выкатил за ворота, огляделся немножко.
Через поле до моря тянулась тропинка,
Темный лес пересек ее по серединке.
Не успел докатить он до леса, навстречу
Выпрыгнул зайка смелый, что жил недалече.
Здравствуй, вкусный колобочек, румяный.
Испеченный из муки на сметане,
Я тебя съем!
Зайка, мой дорогой, понимаешь,
Я от деда и бабы ушел, а ты, вон, хромаешь.
И мука-то прогорклая, и сметана-то кислая...
Не догонишь меня, ведь катаюсь-то быстро я!
Только в лес закатил, тут же серый волчище,
Страшный, клацают зубы, не зубы - зубищи!.
Здр-а-авствуй, вк-у-усный колобчище румяный,
Испеченный из муки на сметане.
Я тебя проглочу!
Что ты, волк! Неужели не знаешь:
Я от деда, от зайца ушел, а ты ведь хромаешь.
И мука та - прогорклая, и сметана та - кислая...
Не угнаться тебе, уж катаюсь-то быстро я!
Ну, и катит он дальше. Навстречу Потапыч.
Неуклюжий, лохматый, смешной, толстолапый.
Здр-р-равствуй, вку-усный колобок р-румяный,
Испеченный из муки на сметане.
Я-я того..это..как его..тебя слопаю!
Ну, смешной ты, медведь, право дело!
Съесть меня до тебя многие здесь хотели.
Только я и от деда ушел, и от волка, от зайца,
Так что, лапой своей ты меня не касайся!
Не попробуешь ты меня и не слопаешь,
Ты на лапах своих пó лесу еле топаешь.
А мука та прогорклая, и сметана та кислая...
Не догонишь меня, ведь катаюсь то быстро я!
И опять покатил колобок по тропинке.
Вот и лесу конец. У последней осинки
Машет рыжим хвостом лисонька Патрикевна.
Приодета-наряжена, не лиса, а царевна.
Славный кругленький колобочек румяный,
Испеченный из муки на сметане.
Спой мне, милый на ушкó свою песенку,
Ходят слухи, что поешь ты чудесненько.
Испугался лисы колобок - мягко стелет:
Некогда мне, лиса, распевать, в самом деле.
Видишь - в луже я побывал, в пятнах, грязный.
Мне б в порядок привести вид свой безобразный.
Только рыжая делает вид, что не слышит:
Ох, слаба я на слух, подойди-ка поближе,
Сядь на носик мой, чтобы лучше мне слышать.
Глазки сладко прикрыла, сама еле дышит.
Закатился с хвоста ей на нос колобочек
(Как хотелось лисе откусить хоть кусочек!),
Но вкатившись ей на нос по спине как по лесенке,
На осинку прыгнул он и запел свою песенку:
Я от деда и бабы, от зайца ушел, от медведя ушел и от волка,
Он зубищами щелкал и слюни пускал, но не та у него сноровка.
А мука та прогорклая, и сметана кислющая,
Ну, а ты, Патрикеевна, больно хитрющая.
Прыгнула тут лиса, клац-ц зубами с размаху.
Залетел колобок на вершинку со страху.
Но качнулась вершинка и (быль или небыль?)
И взлетел колобок высоко, прям на небо.
Висит в небе колобок - нет ни рук, ни ножек,
Весь озяб, продрог, промок, слезть никак не может.
Вышла полночь из тумана,
Вынув ножик из кармана,
И отрезала кусочек,
Ну, а колобок хохочет:
Как щекотно, ой-ё.ёй,
Не надо тётенька, постой!
Шли денёчки, он худел, а затем опять полнел,
А когда Луной прозвали, и слезать перехотел.
Так до моря не добрался,
С пятнами навек остался.
30.09.2001г.
Колобок жив!
(или "Почему на Луне пятна?")
Ироническая сказка по мотивам
русской народной сказки "Колобок".
Жили-были у моря старик да старуха,
И не то, чтобы плохо - сплошная проруха.
Не осталось к весне ни муки, ни картошечки.
Нет у них на обед даже хлеба - ни крошечки.
И подкралась свирепая к ним голодуха,
Подвело-подтянуло от голода брюхо.
Тихо-тихо лежали бедняжки на печке
Грела косточки старые шкурка овечки
И взмолился старик перед кроткой старушкой:
Раздобыла б ты, бабка, хоть хлеба краюшху,
Аль спекла бы чего - хоть пирог, хоть ватрушку.
Может быть, колобок - хоть с кулак, хоть с полушку?
Закряхтела на печке старуха, заохала:
Как же, прям, колобка подавай ему, олуху.
Ни муки, ни зерна, ни гороху - ни горсточки
Там, в амбаре, одни только голые досточки
Помети-поскреби по ларям по сусекам,
Сжалься, старая, уж над больным человеком.
Помела-поскребла - набралося полбанки,
Да со стен туеска ложка кислой сметанки.
Замесила покруче, черкнула огнивом,
Заплясало в печи пламя бойко, игриво.
Не с кулак колобок получился и не с полушку,
Потянул он, пожалуй, почти на осьмушку.
Вышел пышный, румяный, с бочком запеченным.
Бабка с дедом глядят - любуются.
Только больно горяч, должен быть остужонным -
На окошко его, ветерком пусть обдуется.
Но недолго они на него любовались,
Очень скоро они со своею удачей расстались.
Он с окошка - на лавку, потом на порог - прыг да скок
На пороге один да другой сапожок.
Захотел колобок наш примерить сапожки,
Да свалились они - колобку не приделали ножки
За порогом дверь, на двери кольцо.
Прыг скорей колобок за порог на крыльцо,
Вниз скатился во двор по скрипучим ступенькам,
В луже чуть не увяз - для него глубоченько...
Огорчились старик со старухою -
только его и видели,
Не поймут никак, не возьмут в толк,
чем колобка обидели.
Покатил колобок от крыльца по дорожке
Выкатил за ворота, огляделся немножко.
Через поле до моря тянулась тропинка,
Темный лес пересек ее по серединке.
Не успел докатить он до леса, навстречу
Выпрыгнул зайка смелый, что жил недалече.
Здравствуй, вкусный колобочек, румяный.
Испеченный из муки на сметане,
Я тебя съем!
Зайка, мой дорогой, понимаешь,
Я от деда и бабы ушел, а ты, вон, хромаешь.
И мука-то прогорклая, и сметана-то кислая...
Не догонишь меня, ведь катаюсь-то быстро я!
Только в лес закатил, тут же серый волчище,
Страшный, клацают зубы, не зубы - зубищи!.
Здр-а-авствуй, вк-у-усный колобчище румяный,
Испеченный из муки на сметане.
Я тебя проглочу!
Что ты, волк! Неужели не знаешь:
Я от деда, от зайца ушел, а ты ведь хромаешь.
И мука та - прогорклая, и сметана та - кислая...
Не угнаться тебе, уж катаюсь-то быстро я!
Ну, и катит он дальше. Навстречу Потапыч.
Неуклюжий, лохматый, смешной, толстолапый.
Здр-р-равствуй, вку-усный колобок р-румяный,
Испеченный из муки на сметане.
Я-я того..это..как его..тебя слопаю!
Ну, смешной ты, медведь, право дело!
Съесть меня до тебя многие здесь хотели.
Только я и от деда ушел, и от волка, от зайца,
Так что, лапой своей ты меня не касайся!
Не попробуешь ты меня и не слопаешь,
Ты на лапах своих пó лесу еле топаешь.
А мука та прогорклая, и сметана та кислая...
Не догонишь меня, ведь катаюсь то быстро я!
И опять покатил колобок по тропинке.
Вот и лесу конец. У последней осинки
Машет рыжим хвостом лисонька Патрикевна.
Приодета-наряжена, не лиса, а царевна.
Славный кругленький колобочек румяный,
Испеченный из муки на сметане.
Спой мне, милый на ушкó свою песенку,
Ходят слухи, что поешь ты чудесненько.
Испугался лисы колобок - мягко стелет:
Некогда мне, лиса, распевать, в самом деле.
Видишь - в луже я побывал, в пятнах, грязный.
Мне б в порядок привести вид свой безобразный.
Только рыжая делает вид, что не слышит:
Ох, слаба я на слух, подойди-ка поближе,
Сядь на носик мой, чтобы лучше мне слышать.
Глазки сладко прикрыла, сама еле дышит.
Закатился с хвоста ей на нос колобочек
(Как хотелось лисе откусить хоть кусочек!),
Но вкатившись ей на нос по спине как по лесенке,
На осинку прыгнул он и запел свою песенку:
Я от деда и бабы, от зайца ушел, от медведя ушел и от волка,
Он зубищами щелкал и слюни пускал, но не та у него сноровка.
А мука та прогорклая, и сметана кислющая,
Ну, а ты, Патрикеевна, больно хитрющая.
Прыгнула тут лиса, клац-ц зубами с размаху.
Залетел колобок на вершинку со страху.
Но качнулась вершинка и (быль или небыль?)
И взлетел колобок высоко, прям на небо.
Висит в небе колобок - нет ни рук, ни ножек,
Весь озяб, продрог, промок, слезть никак не может.
Вышла полночь из тумана,
Вынув ножик из кармана,
И отрезала кусочек,
Ну, а колобок хохочет:
Как щекотно, ой-ё.ёй,
Не надо тётенька, постой!
Шли денёчки, он худел, а затем опять полнел,
А когда Луной прозвали, и слезать перехотел.
Так до моря не добрался,
С пятнами навек остался.
30.09.2001г.
Колобок жив!
(или "Почему на Луне пятна?")
Ироническая сказка по мотивам
русской народной сказки "Колобок".
Жили-были у моря старик да старуха,
И не то, чтобы плохо - сплошная проруха.
Не осталось к весне ни муки, ни картошечки.
Нет у них на обед даже хлеба - ни крошечки.
И подкралась свирепая к ним голодуха,
Подвело-подтянуло от голода брюхо.
Тихо-тихо лежали бедняжки на печке
Грела косточки старые шкурка овечки
И взмолился старик перед кроткой старушкой:
Раздобыла б ты, бабка, хоть хлеба краюшху,
Аль спекла бы чего - хоть пирог, хоть ватрушку.
Может быть, колобок - хоть с кулак, хоть с полушку?
Закряхтела на печке старуха, заохала:
Как же, прям, колобка подавай ему, олуху.
Ни муки, ни зерна, ни гороху - ни горсточки
Там, в амбаре, одни только голые досточки
Помети-поскреби по ларям по сусекам,
Сжалься, старая, уж над больным человеком.
Помела-поскребла - набралося полбанки,
Да со стен туеска ложка кислой сметанки.
Замесила покруче, черкнула огнивом,
Заплясало в печи пламя бойко, игриво.
Не с кулак колобок получился и не с полушку,
Потянул он, пожалуй, почти на осьмушку.
Вышел пышный, румяный, с бочком запеченным.
Бабка с дедом глядят - любуются.
Только больно горяч, должен быть остужонным -
На окошко его, ветерком пусть обдуется.
Но недолго они на него любовались,
Очень скоро они со своею удачей расстались.
Он с окошка - на лавку, потом на порог - прыг да скок
На пороге один да другой сапожок.
Захотел колобок наш примерить сапожки,
Да свалились они - колобку не приделали ножки
За порогом дверь, на двери кольцо.
Прыг скорей колобок за порог на крыльцо,
Вниз скатился во двор по скрипучим ступенькам,
В луже чуть не увяз - для него глубоченько...
Огорчились старик со старухою -
только его и видели,
Не поймут никак, не возьмут в толк,
чем колобка обидели.
Покатил колобок от крыльца по дорожке
Выкатил за ворота, огляделся немножко.
Через поле до моря тянулась тропинка,
Темный лес пересек ее по серединке.
Не успел докатить он до леса, навстречу
Выпрыгнул зайка смелый, что жил недалече.
Здравствуй, вкусный колобочек, румяный.
Испеченный из муки на сметане,
Я тебя съем!
Зайка, мой дорогой, понимаешь,
Я от деда и бабы ушел, а ты, вон, хромаешь.
И мука-то прогорклая, и сметана-то кислая...
Не догонишь меня, ведь катаюсь-то быстро я!
Только в лес закатил, тут же серый волчище,
Страшный, клацают зубы, не зубы - зубищи!.
Здр-а-авствуй, вк-у-усный колобчище румяный,
Испеченный из муки на сметане.
Я тебя проглочу!
Что ты, волк! Неужели не знаешь:
Я от деда, от зайца ушел, а ты ведь хромаешь.
И мука та - прогорклая, и сметана та - кислая...
Не угнаться тебе, уж катаюсь-то быстро я!
Ну, и катит он дальше. Навстречу Потапыч.
Неуклюжий, лохматый, смешной, толстолапый.
Здр-р-равствуй, вку-усный колобок р-румяный,
Испеченный из муки на сметане.
Я-я того..это..как его..тебя слопаю!
Ну, смешной ты, медведь, право дело!
Съесть меня до тебя многие здесь хотели.
Только я и от деда ушел, и от волка, от зайца,
Так что, лапой своей ты меня не касайся!
Не попробуешь ты меня и не слопаешь,
Ты на лапах своих пó лесу еле топаешь.
А мука та прогорклая, и сметана та кислая...
Не догонишь меня, ведь катаюсь то быстро я!
И опять покатил колобок по тропинке.
Вот и лесу конец. У последней осинки
Машет рыжим хвостом лисонька Патрикевна.
Приодета-наряжена, не лиса, а царевна.
Славный кругленький колобочек румяный,
Испеченный из муки на сметане.
Спой мне, милый на ушкó свою песенку,
Ходят слухи, что поешь ты чудесненько.
Испугался лисы колобок - мягко стелет:
Некогда мне, лиса, распевать, в самом деле.
Видишь - в луже я побывал, в пятнах, грязный.
Мне б в порядок привести вид свой безобразный.
Только рыжая делает вид, что не слышит:
Ох, слаба я на слух, подойди-ка поближе,
Сядь на носик мой, чтобы лучше мне слышать.
Глазки сладко прикрыла, сама еле дышит.
Закатился с хвоста ей на нос колобочек
(Как хотелось лисе откусить хоть кусочек!),
Но вкатившись ей на нос по спине как по лесенке,
На осинку прыгнул он и запел свою песенку:
Я от деда и бабы, от зайца ушел, от медведя ушел и от волка,
Он зубищами щелкал и слюни пускал, но не та у него сноровка.
А мука та прогорклая, и сметана кислющая,
Ну, а ты, Патрикеевна, больно хитрющая.
Прыгнула тут лиса, клац-ц зубами с размаху.
Залетел колобок на вершинку со страху.
Но качнулась вершинка и (быль или небыль?)
И взлетел колобок высоко, прям на небо.
Висит в небе колобок - нет ни рук, ни ножек,
Весь озяб, продрог, промок, слезть никак не может.
Вышла полночь из тумана,
Вынув ножик из кармана,
И отрезала кусочек,
Ну, а колобок хохочет:
Как щекотно, ой-ё.ёй,
Не надо тётенька, постой!
Шли денёчки, он худел, а затем опять полнел,
А когда Луной прозвали, и слезать перехотел.
Так до моря не добрался,
С пятнами навек остался.
30.09.2001г.
Колобок жив!
(или "Почему на Луне пятна?")
Ироническая сказка по мотивам
русской народной сказки "Колобок".
Жили-были у моря старик да старуха,
И не то, чтобы плохо - сплошная проруха.
Не осталось к весне ни муки, ни картошечки.
Нет у них на обед даже хлеба - ни крошечки.
И подкралась свирепая к ним голодуха,
Подвело-подтянуло от голода брюхо.
Тихо-тихо лежали бедняжки на печке
Грела косточки старые шкурка овечки
И взмолился старик перед кроткой старушкой:
Раздобыла б ты, бабка, хоть хлеба краюшху,
Аль спекла бы чего - хоть пирог, хоть ватрушку.
Может быть, колобок - хоть с кулак, хоть с полушку?
Закряхтела на печке старуха, заохала:
Как же, прям, колобка подавай ему, олуху.
Ни муки, ни зерна, ни гороху - ни горсточки
Там, в амбаре, одни только голые досточки
Помети-поскреби по ларям по сусекам,
Сжалься, старая, уж над больным человеком.
Помела-поскребла - набралося полбанки,
Да со стен туеска ложка кислой сметанки.
Замесила покруче, черкнула огнивом,
Заплясало в печи пламя бойко, игриво.
Не с кулак колобок получился и не с полушку,
Потянул он, пожалуй, почти на осьмушку.
Вышел пышный, румяный, с бочком запеченным.
Бабка с дедом глядят - любуются.
Только больно горяч, должен быть остужонным -
На окошко его, ветерком пусть обдуется.
Но недолго они на него любовались,
Очень скоро они со своею удачей расстались.
Он с окошка - на лавку, потом на порог - прыг да скок
На пороге один да другой сапожок.
Захотел колобок наш примерить сапожки,
Да свалились они - колобку не приделали ножки
За порогом дверь, на двери кольцо.
Прыг скорей колобок за порог на крыльцо,
Вниз скатился во двор по скрипучим ступенькам,
В луже чуть не увяз - для него глубоченько...
Огорчились старик со старухою -
только его и видели,
Не поймут никак, не возьмут в толк,
чем колобка обидели.
Покатил колобок от крыльца по дорожке
Выкатил за ворота, огляделся немножко.
Через поле до моря тянулась тропинка,
Темный лес пересек ее по серединке.
Не успел докатить он до леса, навстречу
Выпрыгнул зайка смелый, что жил недалече.
Здравствуй, вкусный колобочек, румяный.
Испеченный из муки на сметане,
Я тебя съем!
Зайка, мой дорогой, понимаешь,
Я от деда и бабы ушел, а ты, вон, хромаешь.
И мука-то прогорклая, и сметана-то кислая...
Не догонишь меня, ведь катаюсь-то быстро я!
Только в лес закатил, тут же серый волчище,
Страшный, клацают зубы, не зубы - зубищи!.
Здр-а-авствуй, вк-у-усный колобчище румяный,
Испеченный из муки на сметане.
Я тебя проглочу!
Что ты, волк! Неужели не знаешь:
Я от деда, от зайца ушел, а ты ведь хромаешь.
И мука та - прогорклая, и сметана та - кислая...
Не угнаться тебе, уж катаюсь-то быстро я!
Ну, и катит он дальше. Навстречу Потапыч.
Неуклюжий, лохматый, смешной, толстолапый.
Здр-р-равствуй, вку-усный колобок р-румяный,
Испеченный из муки на сметане.
Я-я того..это..как его..тебя слопаю!
Ну, смешной ты, медведь, право дело!
Съесть меня до тебя многие здесь хотели.
Только я и от деда ушел, и от волка, от зайца,
Так что, лапой своей ты меня не касайся!
Не попробуешь ты меня и не слопаешь,
Ты на лапах своих пó лесу еле топаешь.
А мука та прогорклая, и сметана та кислая...
Не догонишь меня, ведь катаюсь то быстро я!
И опять покатил колобок по тропинке.
Вот и лесу конец. У последней осинки
Машет рыжим хвостом лисонька Патрикевна.
Приодета-наряжена, не лиса, а царевна.
Славный кругленький колобочек румяный,
Испеченный из муки на сметане.
Спой мне, милый на ушкó свою песенку,
Ходят слухи, что поешь ты чудесненько.
Испугался лисы колобок - мягко стелет:
Некогда мне, лиса, распевать, в самом деле.
Видишь - в луже я побывал, в пятнах, грязный.
Мне б в порядок привести вид свой безобразный.
Только рыжая делает вид, что не слышит:
Ох, слаба я на слух, подойди-ка поближе,
Сядь на носик мой, чтобы лучше мне слышать.
Глазки сладко прикрыла, сама еле дышит.
Закатился с хвоста ей на нос колобочек
(Как хотелось лисе откусить хоть кусочек!),
Но вкатившись ей на нос по спине как по лесенке,
На осинку прыгнул он и запел свою песенку:
Я от деда и бабы, от зайца ушел, от медведя ушел и от волка,
Он зубищами щелкал и слюни пускал, но не та у него сноровка.
А мука та прогорклая, и сметана кислющая,
Ну, а ты, Патрикеевна, больно хитрющая.
Прыгнула тут лиса, клац-ц зубами с размаху.
Залетел колобок на вершинку со страху.
Но качнулась вершинка и (быль или небыль?)
И взлетел колобок высоко, прям на небо.
Висит в небе колобок - нет ни рук, ни ножек,
Весь озяб, продрог, промок, слезть никак не может.
Вышла полночь из тумана,
Вынув ножик из кармана,
И отрезала кусочек,
Ну, а колобок хохочет:
Как щекотно, ой-ё.ёй,
Не надо тётенька, постой!
Шли денёчки, он худел, а затем опять полнел,
А когда Луной прозвали, и слезать перехотел.
Так до моря не добрался,
С пятнами навек остался.
30.09.2001г.
Колобок жив!
(или "Почему на Луне пятна?")
Ироническая сказка по мотивам
русской народной сказки "Колобок".
Жили-были у моря старик да старуха,
И не то, чтобы плохо - сплошная проруха.
Не осталось к весне ни муки, ни картошечки.
Нет у них на обед даже хлеба - ни крошечки.
И подкралась свирепая к ним голодуха,
Подвело-подтянуло от голода брюхо.
Тихо-тихо лежали бедняжки на печке
Грела косточки старые шкурка овечки
И взмолился старик перед кроткой старушкой:
Раздобыла б ты, бабка, хоть хлеба краюшху,
Аль спекла бы чего - хоть пирог, хоть ватрушку.
Может быть, колобок - хоть с кулак, хоть с полушку?
Закряхтела на печке старуха, заохала:
Как же, прям, колобка подавай ему, олуху.
Ни муки, ни зерна, ни гороху - ни горсточки
Там, в амбаре, одни только голые досточки
Помети-поскреби по ларям по сусекам,
Сжалься, старая, уж над больным человеком.
Помела-поскребла - набралося полбанки,
Да со стен туеска ложка кислой сметанки.
Замесила покруче, черкнула огнивом,
Заплясало в печи пламя бойко, игриво.
Не с кулак колобок получился и не с полушку,
Потянул он, пожалуй, почти на осьмушку.
Вышел пышный, румяный, с бочком запеченным.
Бабка с дедом глядят - любуются.
Только больно горяч, должен быть остужонным -
На окошко его, ветерком пусть обдуется.
Но недолго они на него любовались,
Очень скоро они со своею удачей расстались.
Он с окошка - на лавку, потом на порог - прыг да скок
На пороге один да другой сапожок.
Захотел колобок наш примерить сапожки,
Да свалились они - колобку не приделали ножки
За порогом дверь, на двери кольцо.
Прыг скорей колобок за порог на крыльцо,
Вниз скатился во двор по скрипучим ступенькам,
В луже чуть не увяз - для него глубоченько...
Огорчились старик со старухою -
только его и видели,
Не поймут никак, не возьмут в толк,
чем колобка обидели.
Покатил колобок от крыльца по дорожке
Выкатил за ворота, огляделся немножко.
Через поле до моря тянулась тропинка,
Темный лес пересек ее по серединке.
Не успел докатить он до леса, навстречу
Выпрыгнул зайка смелый, что жил недалече.
Здравствуй, вкусный колобочек, румяный.
Испеченный из муки на сметане,
Я тебя съем!
Зайка, мой дорогой, понимаешь,
Я от деда и бабы ушел, а ты, вон, хромаешь.
И мука-то прогорклая, и сметана-то кислая...
Не догонишь меня, ведь катаюсь-то быстро я!
Только в лес закатил, тут же серый волчище,
Страшный, клацают зубы, не зубы - зубищи!.
Здр-а-авствуй, вк-у-усный колобчище румяный,
Испеченный из муки на сметане.
Я тебя проглочу!
Что ты, волк! Неужели не знаешь:
Я от деда, от зайца ушел, а ты ведь хромаешь.
И мука та - прогорклая, и сметана та - кислая...
Не угнаться тебе, уж катаюсь-то быстро я!
Ну, и катит он дальше. Навстречу Потапыч.
Неуклюжий, лохматый, смешной, толстолапый.
Здр-р-равствуй, вку-усный колобок р-румяный,
Испеченный из муки на сметане.
Я-я того..это..как его..тебя слопаю!
Ну, смешной ты, медведь, право дело!
Съесть меня до тебя многие здесь хотели.
Только я и от деда ушел, и от волка, от зайца,
Так что, лапой своей ты меня не касайся!
Не попробуешь ты меня и не слопаешь,
Ты на лапах своих пó лесу еле топаешь.
А мука та прогорклая, и сметана та кислая...
Не догонишь меня, ведь катаюсь то быстро я!
И опять покатил колобок по тропинке.
Вот и лесу конец. У последней осинки
Машет рыжим хвостом лисонька Патрикевна.
Приодета-наряжена, не лиса, а царевна.
Славный кругленький колобочек румяный,
Испеченный из муки на сметане.
Спой мне, милый на ушкó свою песенку,
Ходят слухи, что поешь ты чудесненько.
Испугался лисы колобок - мягко стелет:
Некогда мне, лиса, распевать, в самом деле.
Видишь - в луже я побывал, в пятнах, грязный.
Мне б в порядок привести вид свой безобразный.
Только рыжая делает вид, что не слышит:
Ох, слаба я на слух, подойди-ка поближе,
Сядь на носик мой, чтобы лучше мне слышать.
Глазки сладко прикрыла, сама еле дышит.
Закатился с хвоста ей на нос колобочек
(Как хотелось лисе откусить хоть кусочек!),
Но вкатившись ей на нос по спине как по лесенке,
На осинку прыгнул он и запел свою песенку:
Я от деда и бабы, от зайца ушел, от медведя ушел и от волка,
Он зубищами щелкал и слюни пускал, но не та у него сноровка.
А мука та прогорклая, и сметана кислющая,
Ну, а ты, Патрикеевна, больно хитрющая.
Прыгнула тут лиса, клац-ц зубами с размаху.
Залетел колобок на вершинку со страху.
Но качнулась вершинка и (быль или небыль?)
И взлетел колобок высоко, прям на небо.
Висит в небе колобок - нет ни рук, ни ножек,
Весь озяб, продрог, промок, слезть никак не может.
Вышла полночь из тумана,
Вынув ножик из кармана,
И отрезала кусочек,
Ну, а колобок хохочет:
Как щекотно, ой-ё.ёй,
Не надо тётенька, постой!
Шли денёчки, он худел, а затем опять полнел,
А когда Луной прозвали, и слезать перехотел.
Так до моря не добрался,
С пятнами навек остался.
30.09.2001г.
Колобок жив!
(или "Почему на Луне пятна?")
Ироническая сказка по мотивам
русской народной сказки "Колобок".
Жили-были у моря старик да старуха,
И не то, чтобы плохо - сплошная проруха.
Не осталось к весне ни муки, ни картошечки.
Нет у них на обед даже хлеба - ни крошечки.
И подкралась свирепая к ним голодуха,
Подвело-подтянуло от голода брюхо.
Тихо-тихо лежали бедняжки на печке
Грела косточки старые шкурка овечки
И взмолился старик перед кроткой старушкой:
Раздобыла б ты, бабка, хоть хлеба краюшху,
Аль спекла бы чего - хоть пирог, хоть ватрушку.
Может быть, колобок - хоть с кулак, хоть с полушку?
Закряхтела на печке старуха, заохала:
Как же, прям, колобка подавай ему, олуху.
Ни муки, ни зерна, ни гороху - ни горсточки
Там, в амбаре, одни только голые досточки
Помети-поскреби по ларям по сусекам,
Сжалься, старая, уж над больным человеком.
Помела-поскребла - набралося полбанки,
Да со стен туеска ложка кислой сметанки.
Замесила покруче, черкнула огнивом,
Заплясало в печи пламя бойко, игриво.
Не с кулак колобок получился и не с полушку,
Потянул он, пожалуй, почти на осьмушку.
Вышел пышный, румяный, с бочком запеченным.
Бабка с дедом глядят - любуются.
Только больно горяч, должен быть остужонным -
На окошко его, ветерком пусть обдуется.
Но недолго они на него любовались,
Очень скоро они со своею удачей расстались.
Он с окошка - на лавку, потом на порог - прыг да скок
На пороге один да другой сапожок.
Захотел колобок наш примерить сапожки,
Да свалились они - колобку не приделали ножки
За порогом дверь, на двери кольцо.
Прыг скорей колобок за порог на крыльцо,
Вниз скатился во двор по скрипучим ступенькам,
В луже чуть не увяз - для него глубоченько...
Огорчились старик со старухою -
только его и видели,
Не поймут никак, не возьмут в толк,
чем колобка обидели.
Покатил колобок от крыльца по дорожке
Выкатил за ворота, огляделся немножко.
Через поле до моря тянулась тропинка,
Темный лес пересек ее по серединке.
Не успел докатить он до леса, навстречу
Выпрыгнул зайка смелый, что жил недалече.
Здравствуй, вкусный колобочек, румяный.
Испеченный из муки на сметане,
Я тебя съем!
Зайка, мой дорогой, понимаешь,
Я от деда и бабы ушел, а ты, вон, хромаешь.
И мука-то прогорклая, и сметана-то кислая...
Не догонишь меня, ведь катаюсь-то быстро я!
Только в лес закатил, тут же серый волчище,
Страшный, клацают зубы, не зубы - зубищи!.
Здр-а-авствуй, вк-у-усный колобчище румяный,
Испеченный из муки на сметане.
Я тебя проглочу!
Что ты, волк! Неужели не знаешь:
Я от деда, от зайца ушел, а ты ведь хромаешь.
И мука та - прогорклая, и сметана та - кислая...
Не угнаться тебе, уж катаюсь-то быстро я!
Ну, и катит он дальше. Навстречу Потапыч.
Неуклюжий, лохматый, смешной, толстолапый.
Здр-р-равствуй, вку-усный колобок р-румяный,
Испеченный из муки на сметане.
Я-я того..это..как его..тебя слопаю!
Ну, смешной ты, медведь, право дело!
Съесть меня до тебя многие здесь хотели.
Только я и от деда ушел, и от волка, от зайца,
Так что, лапой своей ты меня не касайся!
Не попробуешь ты меня и не слопаешь,
Ты на лапах своих пó лесу еле топаешь.
А мука та прогорклая, и сметана та кислая...
Не догонишь меня, ведь катаюсь то быстро я!
И опять покатил колобок по тропинке.
Вот и лесу конец. У последней осинки
Машет рыжим хвостом лисонька Патрикевна.
Приодета-наряжена, не лиса, а царевна.
Славный кругленький колобочек румяный,
Испеченный из муки на сметане.
Спой мне, милый на ушкó свою песенку,
Ходят слухи, что поешь ты чудесненько.
Испугался лисы колобок - мягко стелет:
Некогда мне, лиса, распевать, в самом деле.
Видишь - в луже я побывал, в пятнах, грязный.
Мне б в порядок привести вид свой безобразный.
Только рыжая делает вид, что не слышит:
Ох, слаба я на слух, подойди-ка поближе,
Сядь на носик мой, чтобы лучше мне слышать.
Глазки сладко прикрыла, сама еле дышит.
Закатился с хвоста ей на нос колобочек
(Как хотелось лисе откусить хоть кусочек!),
Но вкатившись ей на нос по спине как по лесенке,
На осинку прыгнул он и запел свою песенку:
Я от деда и бабы, от зайца ушел, от медведя ушел и от волка,
Он зубищами щелкал и слюни пускал, но не та у него сноровка.
А мука та прогорклая, и сметана кислющая,
Ну, а ты, Патрикеевна, больно хитрющая.
Прыгнула тут лиса, клац-ц зубами с размаху.
Залетел колобок на вершинку со страху.
Но качнулась вершинка и (быль или небыль?)
И взлетел колобок высоко, прям на небо.
Висит в небе колобок - нет ни рук, ни ножек,
Весь озяб, продрог, промок, слезть никак не может.
Вышла полночь из тумана,
Вынув ножик из кармана,
И отрезала кусочек,
Ну, а колобок хохочет:
Как щекотно, ой-ё.ёй,
Не надо тётенька, постой!
Шли денёчки, он худел, а затем опять полнел,
А когда Луной прозвали, и слезать перехотел.
Так до моря не добрался,
С пятнами навек остался.
30.09.2001г.