1.
Хотел написать слова,
Простые, как два и два,
О том, что сидит внутри,
Чужого не повторив,
А выйдет, как ни скрипи,
Какое-то "е" и "пи",
Известное всем подряд,
На вычурность несмотря.
А может, внутри меня
Есть место одним корням,
А краткое раз-два-три
Не вместится там, внутри?
И сколько чего ни множь,
На корень ответ похож:
По-видимому, нельзя
Единственный корень взять.
А может быть, и корней
Не можно найти во мне
И почва давно бедна
И выкачана до дна?
И значит, в душе моей
Одно только "пи" да "е",
Да старенький дом лесной
На плоскости комплексной.
2.
Ах, что ещё там за дом,
Добыт он каким трудом?
Да вот же, плутал в осях,
А он и придумался!
Из брёвен, само собой,
С верандою и трубой,
Колодец невдалеке,
Лопата торчит в песке,
И сосны вокруг растут,
Как витязи на посту,
И солнце над крышею,
И лето, то бишь июль!
Итак, решено, к нему!
И числа тут ни к чему.
Страдаю от жажды, да,
Всё просто, как дважды два.
Рассекли городскую плоть
Трех железных дорог ножи,
А потом уж среди болот
Зародилась, как видно, жизнь.
И живет она, к солнцу тянется,
Не дотянется -- здесь останется,
И автобус есть, да не вывезет:
Между трех углов как на привязи.
Вот и выбрал я жребий свой,
Запитался здесь от сети,
Окруженный большой Москвой,
Да из малой не вылезти.
Вот и стал свой двор обихаживать,
Гаражом его огораживать.
Серой ниткою за окном шоссе,
А к кому бежать? Позабыли все.
Набалакал недавно мне
В электричке скрипач-сосед,
Что копают сюда тоннель,
А в конце у тоннеля свет.
И чего ж тогда разоряться-то?
С головой беда, а не с транспортом!
Может быть, порой не Динамо, но
Двадцать первый век на дворе давно:
Очень можно квартирку снять
Хошь - в Отрадном, а хошь - на Водном.
Очень можно забот не знать
Хошь - с девицей, а хошь - с кем угодно.
Есть возможности, а душа лежит
К полуобласти, к городской глуши.
Серой ниткою за окном шоссе,
А к кому бежать? Позабыты все.
В интернете кто-то неправ! (с) Рэндэл Манроу (xkcd)
Остаток вчерашнего спора
До завтра б сберечь, но нельзя.
Пусть смотрят родные с укором --
Такая уж наша стезя:
Забыв про еду и сомненья,
Стоять до конца на своём.
И утро несет избавленье,
А ночь не дарит забытьём!
И то ли я здесь ещё, то ли
Совсем уже в сказке иной,
Где лютые горные тролли
Кривятся, глумясь надо мной,
Пускай же в зеленую кожу
Впитается солнечный яд,
И утро избавит от дрожи,
Раз ночь не дала забытья!
О сказки, о сладкие вина,
То прежде, теперь уж не торт:
Я верность храню кофеину,
Закон постигая простой,
Закон отрицания лени
В обмен на жильё и бельё.
И утро сулит избавленье,
Коль ночь не дарит забытьём!
Пусть носятся кошки по дому,
Сражаясь за пост на шкафу,
Пусть череп пылает как домна,
Из слов выплавляя строфу;
Привычкам своим потакая,
Провижу я точку пути,
Где ночь наконец обласкает,
А утро забудет прийти.
15.07.2011
Кому дана такая власть
Чужую музыку не красть?..
Как пачка новеньких банкнот
Двенадцать неразменных нот.
Как ни тасуй полутона,
А трель чужая -- вот она:
Подкараулив твой мотив,
Вспорхнет кукушкою на гриф!
И ты уже не господин,
А так, из множества один,
Как зверь цепной от до до до
Чужими мыслями ведом.
Смещай акцент, варьируй, но
Освободиться не дано:
Где музыка, там небеса
И кто украл, украден сам.
Кому дана такая власть
Чужую музыку не красть?
Ах, знаю, и они крадут,
Но их часы быстрей идут.
17.08.2011
Исходно фанфик по Торнтону Уайлдеру. Песня написана очень давно и доработана (примерно наполовину) в 2010
От южной окраины западных гор
Уходит судёнышко в мутный простор
И каждый матрос не убийца, так вор,
А делает вид, что простак.
Послушные волны несут его вдаль:
Крутым бурунам наплевать на мораль,
Но серым всё небо завесил февраль,
А марта не будет. Вот так.
Подарит покои Нептун морякам,
Где сорок русалок пойдут по рукам;
Радист запоздало взовет к маякам -
И рубка исчезнет во мгле.
Захрюкает дизель, почуяв беду,
Замечутся лампы в коротком бреду,
И, врезавшись в айсберг на полном ходу,
Скелет превратится в филе.
И если меж них безупречен один,
Людьми извинён и судом не судим,
Он вряд ли рубаху рванёт на груди,
Бросайте, мол, за борт меня!
Спокойная совесть не всем по деньгам:
Он тоже нашёл, от чего убегать,
И рыба не станет его изрыгать,
Прибившись к прибрежным камням.
Судьба отвернулась от этих людей,
Всецело доверив работу воде.
Теперь их следов не отыщешь нигде,
Не снимешь ничьей головы!
Осталось проститься под грохот и треск,
Креста не носив -- не хвататься за крест,
И вспомнить с улыбкой покинутый вест,
Ведь оста не будет. Увы.
Сентябрь 2000 года. 17 апреля 2010 года.
Когда настоящему социопату холодно и одиноко, он обнимает электрочайник. (Народ)
Веселись, пожарный, доктор из больницы,
Продавец в отделе и кассир на кассе,
Все переоделись и зверьём, и птицей,
Собери все силы и не напрягайся.
Не сезон о вечном мыслить всякой твари:
Наступает праздник живота и глотки,
Надлежит подумать о звенящей таре
У красотки Оли и самой красотке.
Только биоритмы в календарь не верят,
Да и год дерьмовый, если откровенно.
Прежние года мы провожали в двери,
Этот я бы рад был выпроводить в стену.
Выбирать подарки и салаты резать -
Мне, чтобы сбеситься, больше и не надо;
Лучше я надену маску из железа,
Лишь бы вас не видеть с вашим маскарадом.
Не хочу Багамы, к чёрту кругосветку,
Не пойду к пропойце, не пойду к обжоре,
Обниму свой чайник, орошу жилетку
И слабаю песню, песню в до-мажоре!
В пустыне помирал дубок... (Александр О'Карпов)
Корабля замшелый остов,
Был ли вовсе судном ты,
Или так на скалах острых
Размещён, для красоты?
Для причуды, для острастки,
Просмолён и оснащён,
А под знаменем пиратским
Мирным дням ведётся счёт!
Что же это был за мастер,
Что за выдумщик такой,
Чтоб резные делал части
И своей ломал рукой?
Клеил раковины к днищу,
Тару с ромом разбивал,
И для размышлений пищу
В судовой строчил журнал.
Девы ветреной фигура,
Ты хотя бы дай ответ:
Ты была однажды дурой,
Иль актрисою весь век?
От тебя ли вся команда
Тщетно помощи ждала,
Или сонная громада
Так безлюдной и была?
Ненадёжны эти знаки:
Подтвердят, что ни скажи.
Сухопутные гуляки
Обсуждают чертежи,
Море потчуют железом
Из досужих кошельков
И за огражденье лезут,
Словно в чей-нибудь альков!
Оставался спор учёный
Нерешённым до поры,
А потом -- смолы бочонок,
Доски, пилы, топоры;
Огорчённые мамаши
Жадно смотрят вслед юнцам.
Поприсутствуй, братец старший,
При рожденьи близнеца!
Режут матовое небо
Мачт упрямые столбы...
Был ли, не был, был ли, не был,
Вот теперь уж точно был!
* * *
Сказание о ленивом рыцаре, которого по случайности тоже звали Макбетом
-- Не время ль собираться на войну? --
Спросила дама рыцаря лукаво.
-- Нельзя тебе спускать врагам вину,
Собзникам нельзя оставить славу,
А ты в своем же замке, как в плену!
Рыцарь:
Весна кругом, какая уж война,
Повсюду грязь, и не пройдут обозы.
На лето битва перенесена,
Сиди себе, кропай стихи и прозу,
А нет -- так есть красавица-жена.
Дама:
Я помню, ты сражался за меня,
Твой лоб блестел от страсти и от пота,
Я помню, как ты спрыгивал с коня...
Тебе ж подняться с кресла неохота
Теперь -- ну что ты стал за размазня!
Рыцарь:
Ещё покуда верен мне мой конь,
И меч держать рука не разучилась,
Но все ж порой невреден и покой,
А ты... Да что с тобою приключилось?
Ужели быть нам вечно далеко?..
Дама:
Тебе ль корону ведьмы предрекли,
Или ошиблись, зелием опившись?
Вцепирлся, как дурак, в клочок земли,
Сонеты, словно бард безродный пишешь.
Возможно ли -- писаку -- в короли?!
Оба вместе, вразнобой:
Да как ты смеешь! -- Трус, презренный трус!
-- Когда я трус, кто ж рыцарем зовется?
-- Любой, когда он всадник, а не груз!
-- Коня! Ещё не стает снег под солнцем,
Я с новою победою вернусь!
И вот отряд выходит из ворот,
Не обождав союзные дружины,
Петляет меж проталин и болот,
Скрипят доспеха ржавые пружины...
А дама что ж? Она переживет!..
22 марта 2011
Стихотворение-перекличка на тему нескольких расхожих фраз
Правды нет!..
Ольга Ступина, посвящение А. Башлачёву
Правда, похоже, в том, что правды, похоже, нет.
Ноги тут не причина, ноги пока нужны.
Ноги тебя прокормят, лунный сминая свет,
И силуэт гиганта глянет из вышины.
Каменный этот витязь долго уже стоит.
Ноги -- на изготовку: лезь ему на плечо,
Бицепс топчи, не бойся, ярости не таи,
Он тебя не заметит: ты ему нипочём.
Ноги, опять же, где там? Правда -- опять не в них!
В них кислоты молочной залежи изнутри.
Снизу огромный камень. Видишь? Ведёт дневник.
Спрыгнешь с такой вот глыбы -- станешь метеорит.
Ноги не отказали, ноги почти пришли,
Правды в башке гиганта, правда, не отыскать.
Взвыть на луну и ниже, сплюнуть, сказать: шалишь! --
До горизонта видно, дальше пока никак.
До горизонта видно, дальше -- невмоготу.
Вакуум невдыхаем, космос невыносим.
Дальше сплошное время, цельнолитой Сатурн
Да сотворитель камней, иже на небеси.
Он сотворил сей камень, чтобы поднять не сметь.
Камень висит в пространстве и заселён людьми.
Правда в ногах, там, где-то, только заметь, заметь,
В луже блеснёт -- не брезгуй, выронил -- подними.
23.06.09
Остался из закусок
Свободы горький хлеб
Извилист путь и узок,
Жесток владыка Феб;
С горы летит судьбина,
Навстречу ей Пегас
Налей вина, дубина,
Хлебнем в последний раз.
Мы вырвались из плена.
А плен ли это был?
Размеренной вселенной
Счастливые рабы,
Сломав оковы спешно,
На положеньи слуг
Своих страстей потешных
Мы оказались вдруг.
К чему судьбы удары?
Мы сами хороши:
Спускаем на гитары
Последние гроши,
Теряем аусвайсы,
Больничкой небрежём.
Покайся, брат, покайся,
Не каждый мост сожжен.
Сменяет Гринвич даты.
Харэ бузить, планктон!
Не так уж много дал ты,
Красавец Аполлон:
Несясь в страну заката
На вольных парусах,
Я для поэта как-то
Негусто написал.
Как жить не надо точно,
Мы знаем, это да.
Досада только в том, что,
Перекроив года,
С простыми именами,
При деле и в тепле,
Мы б вечно вспоминали
Свободы горький хлеб.
На самом деле человек, делающий "чак... бздынь...", называется "осмотрщик".
Чак... Бздынь... Чак... Бздынь...
Потомственный звонарь шагает вдоль состава,
И музыка его на счастие в пути:
Вот букса, колесо, колодки слева, справа,
Чак-чак тирлим-бом-бом, проверенный мотив.
Покуда он идет, гудок плывет по ветру;
Пантографов смычки застыли в параллель;
И в каждых ста шагах по сотне километров,
Чак-чак тирлим-бом-бом да неба акварель.
И солнце бьет в глаза, мол, там ли много толку
Вязать морским узлом пути материка?
И дом полузабыт, и цель пути, и только
Чак-чак тирлим-бом-бом ведёт наверняка.
Уж скоро поползут печурок допотопных
Сернистые дымки сквозь воздуха кристалл,
И площадь оживёт, сменив на гул и топот
Чак-чак тирлим-бом-бом, и тронется состав.
Сойти ли прямо здесь, или поехать дальше? --
Не так уж важно, где о стену биться лбом,
Но тем, кто не сошёл, пускай всегда без фальши
Звенит стальной мотив: чак-чак-тирлим-бом-бом!
15 августа 2011 года