Симпатичная композиция со сменой настроения от лирического до жесткого хард-рокового звучания.
Взять и выплеснуть всю надоевшую скуку дождю
Пусть с собой заберет, а меня с пустотою оставит
Подожду - пустота очень тихо ко мне подойдет
И свечу на плечо словно чашу прощенья поставит
Припев:
Вспоминаю порой
Эту детскую сказку, когда
Можно все так легко
Все с начала начать, ненавек
Мне же легче бросать
И молить, чтоб ловили, и ждать,
Что ошибку поймает лишь дождь...
Прямо в глубь, прямо в глубь разбежавшихся капель глядеть
Гладить брызги на окнах и в них узнавать имена
Всоминать, поминать, ненароком заметить:"Весна"
И опять погружаться в холодную осень дождей
Припев
Не играю я в сказки, не играю в прошедшее нечто
И в ничто не играю, а в эти беседы с дождем
Все же размеры и рифмы бессмысленны, если
В разговоре двоих каждый молчит о своем
Если каждый молчит и боиться спугнуть эту дрожь
Мокрых звезд в запотевшем оконном стекле
Бог мой, дождь, ты, пожалуйста, лей
Ты себя и меня не жалей
Пожалеешь - останутся лужи
Лужи высушит солнце, ничего не оставив
Обе песни ( "Всадник" и "Крысолов" ) написаны на стихи И.Бродского. В упомянутой в исторической справке статье П. Малаховский говорит: "Упор мы делаем не на тексты, а на музыку". С некоторыми текстами ничего не поделаешь, они сами собой становятся "опорными".
Ты поскачишь во мраке, по бескрайним холодным холмам,
вдоль березовых рощ, отбежавших во тьме к треугольным домам,
вдоль оврагов пустых, по замершей траве, по песчанному дну,
освещенный луной и ее замечая одну.
Гулкий топот копыт по застывшим холмам - это не с чем сравнить,
это ты там, внизу, вдоль оврагов ты вьешь свою нить,
там куда-то во тьму от дороги твоей отбегает ручей,
где на склоне шуршит твоя быстрая тень по стене кирпичей.
Вдоль оврагов пустых, мимо черных кустов, - не отыщется след,
даже если ты смел и вокруг твоих ног завивается свет,
все равно ты его никогда ни за что не сумеешь догнать.
Кто там скачет в холмах... я хочу это знать, я хочу это знать.
обращаюсь к природе от лица треугольных домов:
кто там скачет один, освещенный царицей холмов?
от бобровых запруд, от холодных костров пустырей
до громоздких плотин, до бесгласной толпы фонарей.
Все равно - возвращенье... Все равно даже в ритме баллад
есть какой-то разбег, есть какой-то печальный возврат,
даже если Творец на иконах своих не живет и не спит,
появляется вдруг сквозь еловый собор что-то в виде копыт.
Ты, мой лес и вода! кто объедет, а кто, как сквозняк,
проникает в тебя, кто глаголет, а кто обиняк,
кто стоит в стороне, чьи ладони лежат на плече,
кто лежит в темноте на спине в леденящем ручье.
Не неволь уходить, разбираться во всем не неволь,
потому что не жизнь, а другая какая-то боль
приникает к тебе, и уже не слыхать, как приходит весна;
лишь вершины во тьме непрерывно шумят, словно маятник сна.
Шум шагов, шум шагов, бой часов,
снег летит, снег летит на карниз.
Если слышишь приглушенный зов,
то спускайся по лестнице вниз.
Город спит, город спит, спят дворцы,
снег летит вдоль ночных фонарей,
город спит, город спит, спят отцы,
обхватив животы матерей.
В этот час, в этот час, в этот миг
над карнизами кружится снег,
в этот час мы уходим от них,
в этот час мы уходим навек.
Нас ведет КРЫСОЛОВ! КРЫСОЛОВ!
вдоль панелей и цинковых крыш,
и звенит и летит из углов
СВЕТЛЫЙ ХОР ВОЗВРАТИВШИХСЯ КРЫС.
Вечный мальчик, молодчик, юнец,
вечный мальчик, любовник, дружок,
обернись, оглянись, наконец,
как витает над нами снежок.
За спиной полусвет, полумрак,
только пятнышки, пятнашки глаз,
кто б ты ни был - подлец иль дурак,
все равно здесь не вспомнят о нас!
Так за флейтой настойчивей мчись,
снег следы заметет, занесет,
от безумья забвеньем лечись!
От забвенья безумье спасет.
Так спасибо тебе, Крысолов,
на чужбине отцы голосят,
так спасибо за славный улов,
никаких возвращений назад.
Как он выглядит - брит или лыс,
наплевать на прическу и вид,
но СЧАСТЛИВОЕ ПЕНИЕ КРЫС
как всегда над Россией звенит!
Вот и жизнь, вот и жизнь пронеслась,
вот и город заснежен и мглист,
только помнишь безумную власть
и безумный уверенный свист.
Так запомни лишь несколько слов:
нас ведет от зари до зари,
нас ведет КРЫСОЛОВ! КРЫСОЛОВ!
нас ведет КРЫСОЛОВ - повтори.
Куплет 1:
Только там, где сумрачность смерти
Бродят любовь и ветер
Тень луны на твоем мольберте
И фрак на грязном паркете
Ветер, сплетающий нить золота
Сон близоруких мостов
Гулкий асфальт на окраине города
Зов воспаленных миров
Припев:
Воздух ночей говорит о тебе
Но только осень на твоих щеках
Тлеет мозг, отказавшийся верить
И огненный дождь в глазницах
Одиночество если измерить,
То непроходимость у лиц
Руки срываются в крик, если твой
Голос не в силах звучать
Вот и стена, и ты сам, сам ее воздвиг
И ничего не зачать
Припев
Куплет 1
Это такой почти триллер вроде “Отсчета утопленников” Питера Гринауэя, только там много воды и яблок, а тут - птиц. И все занесено снегом.
Не бойся, милая, ложись спиной на снег
Тебя не хватятся, оттаешь по весне
И между пальцами проклюнется трава
Ты будешь счастлива, а посему - мертва
Не бойся, милая!
Не бойся, милая, тебя укроет ночь
На Нараяме - старики, а нам помочь
Никто не хочет - это слишком тяжкий труд
Но на болотах тоже вороны живут
Не бойся, милая!
Не бойся, милая, вгрызайся в снег плотней
Ночь бесконечная короче черных дней
Я положу тебе на веки желтый лист
Я посижу с тобой, пока ты слышишь свист
Вороньих крыльев и предзимних стылых бурь
Чтоб наклониться к холодеющему лбу
Душа послушная в потемках отлетит
Я смерти жду твоей, я тороплюсь - прости!
Не бойся, милая!
Не бойся, милая, мороз ударит, и
Окоченеют быстро прелести твои
А по весне к тебе пожалует сова
Пускай ты мертвая, зато она жива
Не бойся, милая!