|
|
Я.Рувинов - контр-бас А.Шатский - все остальное...
Ain't no sunshine when she's go Группа "Элеонора" Элеонора Серебрякова Андрей Шатский Леван Боцвадзе
Мама, что такое протуберанец? Никак в словаре не найду. Протуберанец, сынок, это засранец, Казнённый на Марсе в 4231 году. Тогда их туда припёрлось человек двести Этих отступников секты Уолта Диснея На месте наши завалили полсотни И они похоронены на центральной аллее. Остальные же умерли от дезинтерии Вон их дерьмо по млечному пути размазано Поэтому и нечем дышать в открытом космосе... Какие, сынок, вопросы у тебя несуразные!
Жаль, у меня нет шляпы, но если б она была, зацвел бы розовый куст, там где сейчас зола, и страусиными перьями чиркнув по мостовой склонился в низком поклоне я бы перед тобой. жаль, у меня нет шляпы, но если б она была, я бы поправил свои финансовые дела, я бы таскал из шляпы кроликов и цветы, я бы дарил их тебе, и радовалась бы ты. жаль, у меня нет шляпы, но если б она была, диковинная бы птица в этой шляпе жила, шляпа висела б на дереве, а под ним на поляне стоял бы бесшляпный я и стихи читал тебе, Анна (17.04.05)
Результат спонтанного домашнего мини-джема Андрей Шатский: плейбек, гитары Рустем Юнусов: саксофон
два (в ж...)слегка подвыпивших музыканта ....
Можно ли играть музыку без ритма, без гармонии и без мелодии?... и будет ли это музыкой? Вот вам 7 минут такого музыкального абстракционизма...
Когда мы познакомились с тобой у вокзала, ты сказала, тебе восемнадцать, я увидел пятнадцать, оказалось тринадцать, господи, как же ты меня измотала за пять лет, урок дураку - не подбирай бродяжек, да еще таких глазастых и эпатажных, да еще со вшами и гонореей. уезжай, малыш. уезжай скорее. лети к своему французу, я не буду устраивать драм. изменяй там двухкомнатной моей распашонке, недобрый ребенок, ты носишь ребенка, и, конечно, он должен родиться там. а я - здесь, здесь и буду ходить на работу, здесь читать, отсюда звонить по субботам и осязать, как сходятся клинья светом - кем я буду ему, отцом или дедом? и что - "жить" - как не ступать по кинжалам? когда мы познакомились с тобой в декабре, я не знал, что это заразнее гонореи. господи, как же ты меня измотала (11.12.04)
И это снилось мне, и это снится мне, И это мне еще когда-нибудь приснится, И повторится все, и все довоплотится, И вам приснится все, что видел я во сне. Там, в стороне от нас, от мира в стороне Волна идет послед волне о берег биться, А на волне звезда, и человек, и птица, И явь, и сны, и смерть - волна вослед волне. Не надо мне числа: я был, и есмь, и буду, Жизнь - чудо из чудес, и на колени чуду Один, как сирота, я сам себя кладу, Один, среди зеркал - в ограде отражений Морей и городов, лучащихся в чаду. И мать в слезах берет ребенка на колени.
"...и я дрожащею рукой бродягу приласкал." Александр Гликберг в исполнении Андрея Шатского. Отсыревшая кошка на мусорном баке, недовольна судьбой по такой непогоде, откровенно зевала вслед домашней собаке - мол, гуляй себе, бобик, на коротеньком корде, мол, кружись в глупом вальсе, ковыляя на задних за куском сахарку, под каданс фортепьяно; эти сучьи повадки столь смешны, столь досадны как промозглый февраль, что дождит и туманит. Но в раскрытую форточку кухонным паром вылетало на двор танго с чёрной пластинки, и с испанским акцентом так вздыхала гитара, что у кошки аж дыбом полоски на спинке. Впрочем, видно - из бывших: грязный бантик на шее, цвет когда-то небесный нынче просто дождливый, в такт хвостом поводя, так солнечных дней ей здесь, на мусорном баке, дождаться, дожить бы. Доживая до марта, подойду, познакомлюсь, предложу даме руку и сердце покорно; не беда, что зима - слишком пошлая повесть, в отношении к кошкам я почти Саша Чёрный. И, мурлыча, как трактор, под рукой незнакомца, отсыревшая кошка воровато пригрелась, и лениво когтит утомленное солнце, несвободного сердца тревожная прелесть.
Improvizacija na kakuju-to znakomuju temu.......
Chanson d"hivere. Она умеет летать почти наяву, почти без слов она даёт понять, что ей обрыдла игра в любовь; так пресен букет вина, и скуден мой словарь, когда проходит она - мадемуазель Декабрь. Она всё так же одна, и так же умна, горда, права, неведомо чья жена, не всё ль равно - чья вдова; пусть мимо летят года, но и по сей день, как встарь, она для меня всегда - мадемуазель Декабрь. Объект пубертатных грёз, субъект сумбурных речей, пугавшаяся всерьёз тех - юношеских - прыщей, мелком по доске цифирь, училка, зануда, тварь, фригидная, как псалтирь, мадемуазель Декабрь. Указка, очки, mon Dieu, капрон ажурных колен, ввергающий в забытьё; всё прочее - прах и тлен! Плюс невозмутимый взгляд и запах "Magie noire" - постой, обернись назад, мадемуазель Декабрь! Быть может это и есть парад, триумф на все сто, её запоздалая месть - подарком на Рождество, как липкий ночной кошмар, хрустальный финальный кадр... И снова звучит мотив французской песни без слов; то линии перспектив звенят об углы домов. Озябшие города укутав в муар и хмарь, уходит в никогда мадемуазель Декабрь.
Оркестр исполняет дождь С листа багрового платана, Кларнеты тянут ноту "до" Под "раз-два-три" твоих шагов, И суетится дирижер, И вот уже вокруг фонтана Стоит античный сводный хор Садово-парковых богов. Оркестр исполняет дождь Взамен обычной увертюры, И ты одна, и ты идешь По лужам, листьям, именам, Какой исписанный сюжет! Но любопытные скульптуры Стоят и молча смотрят вслед Тебе, ушедшей от меня. Оркестр исполняет дождь Про наши ссоры и секреты, И я твержу себе: "Ну, что ж, Пусть будет так, оставь, не трожь." Божок мне дарит алый лист, Но снова гаснет сигарета И эта осень, и на бис Оркестр исполняет дождь.
Инна Кулишова http://inna-kulishova.livejournal.com/ ПЕСНЯ БЕЗ РИФМЫ - ПРОЧЬ ОТ КОСТРА Бардовский бродит дымок на бреду отчеканенный, лютики, лютики, машки, ромашки, копеечки, черный звонарь, неудобный, вещами заваленный, выловят мальчики девочек, мальчиков девочки. Степи да степи да степи да вымыслы рвотные, фотофуражки да матушки в водах родящие, и коробки, коробки, в них окурки дремотные плачутся, плачутся в платья свои настоящие. Рифмы народные, родные, сводные, стадные, что за пята пролегла, да ногтями стреножила, голову вверх не поднять, и внизу безотрадное, черный звонарь не уйдет никогда, не тревожь его. Он начинает опять черноручия скоропись, мелкие, мелкие катятся псевдофамильные. С этим пейзажем мы жили и с ним не здоровались. Лишь протирали событья, от вымыслов пыльные. Здесь и живут, и словами неверными каркая и сладкореча, по струнам-теням ходят, ходят на... Вот она, белая, серая, черная, наглая, вялотекущая равноудушная родина. 4.08.08
Recording by "Alesis"
Rock-expi Improvizacija na svobodnuju temu
Музыкальная штучка...
Русский народный рок-н-ролл "Ивушка зелёная" черновой вариант для команды "Jumble Band"
не утешило путешествие душу вон - на лихих дорогах загрустил шаман по прошествии жизней многих лисом северным был белкой был все забыл мы да дым что поймешь? в теле - дрожь в землю - нож дымом стелется память едкая тянет душу слезой заветной чаща черная хлещет ветками ждет ответа что ты плачешь ша- ман жизнь обман смерть обман ты-то сам?.. нет, не тень из-под ног пыль дорог жизни срок рвется горлом душа забытая много знает - сказать не можно солнцем выжжена миром выпита безнадежна не танцуй, шаман, стой криком пой волком вой стань собой!.. миру - ритм превозмочь день да ночь тело - прочь...
Свершилось - он ее поцеловал Неважно - где, неважно - кто, впервые Как будто петли оборвав дверные К ней Бог вошел и вечность даровал Над ней уже безумствуют с утра Ветра и распевают "а капелла" А после полночь сделалась светла И сердце к звездам выпрыгнуть хотело Над нею счастье строит купола И светлый рай рисует ангел мелом Но вечность девочке с её земным уделом Как туфелька хрустальная мала...
Мы любили её, как бабу - ту, с конём в горящей избе, раскоряченную разлапо, лепесток ромашки к губе. Обжигающая отрава, дерзкий смех или свальный грех: мы хотели её, шалаву, мы делили её на всех. Заручившись блатной порукой, что невидима и крепка, мы пустили её по кругу, по затяжке, по полглотка. Разноцветной цыганской шалью ворожила, влекла, вилась... Нет, не мы её выбирали, но она выбирала нас. Что гадать - мол, любо, нелюбо - обсчитавшись на лепесток? Время мерно течет на убыль: День за рубль, и год - не срок. Жизнь - измаранную бумагу - набело не переписать. Нет ни родины и ни флага; из родных - лишь едрёна мать. Эх, свобода, дурная девка, нам сберечь тебя мудрено: однолюбка ль ты, однодневка, одноночка ли - всё одно. Снова блёклое небо смято, и к замку не найти ключа, потому что неволя - чья-то, а свобода - всегда ничья. 2004
Он к ней приходит не слишком часто; ну что поделать, не может чаще. А в ванной - тюбик с зубною пастой, ему два года принадлежащий. Когда он где-то - невыносимо. И жизнь чернеет, как Хиросима. Она - как робот. Ее Азимов с нее и пишет свои законы. Ее глаза - как глаза иконы. Его любовь - словно код Симсима. Ему открыты ее пенаты; она и речка, и переправа... А он - женатый. Совсем женатый. Хотя об этом не стоит, право. Ей больно думать: с чужим-то мужем! Но быть одной многократно хуже. Иначе - темень. Иначе - стужа в соседстве с Цвейгом и Грэмом Грином. Весь свет окрестный сошелся клином на нем. Ей больше никто не нужен. Они читают одних поэтов, не любят танцы и папиросы. И нет у них никаких ответов на заковыристые вопросы. Слегка помялась его рубашка. Его ждет дома дочурка Машка. Сказать, что всё это рай - натяжка, и это будет звучать манерно. Но без него ей настолько скверно, что даже думать об этом тяжко. Цветочки в вазе. Дивана мякоть. Конфет вчерашних сухая сладость... Она давно отучилась плакать, ведь слёзы - слабость. Нельзя, чтоб слабость. В колонках тихо играет Брубек. Зубная паста. Всё тот же тюбик. Они в чужие дома не вхожи. Их нет в театре, в кино и в клубе. Зато она его очень любит. И он ее очень любит. Тоже.
Век мой, зверь мой, кто сумеет Заглянуть в твои зрачки И своею кровью склеит Двух столетий позвонки? Кровь-строительница хлещет Горлом из земных вещей, Захребетник лишь трепещет На пороге новых дней. Тварь, покуда жизнь хватает, Донести хребет должна, И невидимым играет Позвоночником волна. Словно нежный хрящ ребенка Век младенческой земли -- Снова в жертву, как ягненка, Темя жизни принесли. Чтобы вырвать век из плена, Чтобы новый мир начать, Узловатых дней колена Нужно флейтою связать. Это век волну колышет Человеческой тоской, И в траве гадюка дышит Мерой века золотой. И еще набухнут почки, Брызнет зелени побег, Но разбит твой позвоночник, Мой прекрасный жалкий век! И с бессмысленной улыбкой Вспять глядишь, жесток и слаб, Словно зверь, когда-то гибкий, На следы своих же лап. Кровь-строительница хлещет Горлом из земных вещей, И горячей рыбой плещет В берег теплый хрящ морей. И с высокой сетки птичьей, От лазурных влажных глыб Льется, льется безразличье На смертельный твой ушиб. 1922
When you hear.... ................ ................
Вот и лето прошло, Словно и не бывало, На пригреве тепло, Только этого мало. Все, что сбыться могло, Мне как лист пятипалый Прямо в руки легло. Только этого мало. Понапрасну ни зло, Ни добро не пропало - Все горело светло. Только этого мало. Жизнь брала под крыло, Берегла и спасала - Мне и вправду везло. Только этого мало. Листьев не обожгло, Веток не обломало, День промыт как стекло. Только этого мало. Все, что сбыться могло, Мне как лист пятипалый Прямо в руки легло. Только этого мало.
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |