|
|
Брел я вчера по опушке, внемля болтливой кукушке, - петь она не уставала, словно себе куковала. Глупая вещая птица, полно тебе веселиться! Лучше давай подытожим, сколько на свете я прожил. Что же ты вдруг замолчала? Разве я прожил так мало? Или уж все миновало? Или не мне куковала...
Среди ветвей плакучих ив, На миг дыханье затаив - Я вижу лица матерей, Войне отдавших сыновей. И знать, не только сорок дней Тревожат память матерей, Когда они уж сорок лет Приходят к тем, которых нет. И часто в шорохе ветвей Им слышен голос сыновей, И виден тех улыбок свет Которых нет. Безмерна память матерей. В раскатах мирных батарей, И в залпах праздничных огней Сегодня вспомните о ней. И пусть всегда огонь горит, Когда безмолвно мать скорбит, Ведь для неё погибший сын - Не в сером камне исполин... Пусть он навеки будет слит С сердцами всех, кто здесь стоит, И вновь воскреснет из былин, Как исполин. Среди ветвей цветущих ив, На миг дыханье затаив, Я снова вижу матерей, Войне отдавших сыновей. И пусть у них - у матерей На сердце станет чуть теплей От песен праздничного дня И света вечного огня. Пусть на земле весна звенит И свято Родина хранит Покой бесстрашных сыновей И мир людей.
* * * Нескончаемый месяц в нескончаемой тьме - молчалив и невесел в пестрой звезд кутерьме, ты с землей неразлучен и далек от земли, у небесных излучин что-то ищешь вдали; и тоскуешь по ком-то, и не скажешь - по ком, - за людьми сквозь оконца наблюдаешь тайком, и роняешь к подножью свет далеких тревог, и которой уж ночью ты, как я, одинок. Нескончаемой болью, может, даже луна - постоянно с тобою, но тебе не видна. Так и я с кем-то вместе, да печален вдвойне... Нескончаемый месяц в нескончаемом мне. Нам не трудно от солнца, что парит в небесах, занавесить оконца, если усталь в глазах. Ну а как занавесить от распахнутых глаз нескончаемый месяц в нескончаемых нас...
Уходит старый год и прочь Уносит старые печали, И вот уж Новый год встречаем В такую сказочную ночь. Приходит новый год и вновь Друзья пришлют нам поздравленья, И радостные впечатленья Настроят сердце на любовь. Мы поздравляем всех родных И всех возлюбленных и близких, Надежды солнечные брызги Даруя каждому из них. И мы желаем всем любви, Больших удач и вдохновенья, И бесконечности мгновенья, Когда мы с верой визави. Окончен новогодний бал, Утихли праздничные речи, Горят сердца и гаснут свечи, И в тишине мерцает зал...
Мы не в силах с реальностью грез разлучиться, как ни кружится времени мутная тина; жизнь не может отдельно от веры влачиться вдоль всего календарного серпантина. Так, наверное, капля за каплей сочится в том источнике, где пересохла плотина; так, наверное, путник усталый стучится в то окно, за которым дрожит паутина. Так из памяти, словно из раненой птицы, явь сочится, струится, шумит, как плотина; и все громче слепая надежда стучится в то окно, за которым - иная картина...
Ты не жди меня, время, я, наверно, надолго, - возле этого дола, возле этих дорог не могу я быстрее под давлением долга... Ты не жди меня, доля. Ты не жди меня, рок. Ты не жди меня, счастье, словно белая птица, - я стою на распутье, посреди воронья. И хоть больно прощаться, все ж придется проститься, с тем, кого не разбудят ни враги, ни друзья... Ты не жди меня, ветер, неизбежности вестник, разбросай мои крики все о том же, как мил, как просторен и светел со столетий отвесных этот злой, многоликий и единственный мир. Каждый отрок Отчизны, невзирая на племя, становился ей дорог, забредая сюда... На излучине жизни ты не жди меня, время, - я наверно надолго, если не навсегда. Ты прости меня, время, если в прожитом малом было много ошибок, было много потерь; если издавна бредя твоим сизым туманом, в убеждениях зыбок, я не тверд и теперь. Ты прости, словно вора, даже если им не был, захотевшего слепо, чтобы людям сполна доставалось простора необъятного неба и, конечно же, хлеба, и, конечно, вина. Возле этого дола не бывает простора, и от этого поля не восходят хлеба; лишь однажды здесь доля отодвинула шторы и ослепла от боли, и поныне слепа. Здесь пронизывал стремя вой голодного волка, обрывая поводья, гнал в овраг лошадей!.. Словно воля и бремя, разливается Волга... Достигай полноводья, Волга жизни моей! Ты не жди меня, время, я наверно надолго. Сквозь тревогу восторга второпях временя в неразрывности бренной с исполнением долга, я, наверно, надолго... Вы не ждите меня.
Снежинки мимо пролетают, и с ними старые друзья, незримо падают и тают, у нас поддержки не прося. Но сердцу делается больно, когда сквозь пальцы теплых рук, быть может, падает безмолвно единственный, последний друг. И зреют капли слез жестоко, как будто тает навсегда не снег от наших поздних вздохов, а мы - от позднего стыда... Снежинки медленно витают, и в них, беспомощно скользя, куда-то падают и тают когда-то лучшие друзья. О, как необъяснимо странно - при ясной видимости всей, о, как непостижимо страшно - в глазах у преданных друзей совсем незримым оказаться, среди снежинок замерзать, и незаметно опускаться, и незаметно исчезать...
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |