|
Фея-девочка пела: "Баю... Отгоню я гиен от костра. Ты проснешься в далеком краю И меня позабудешь с утра". А потом - среди ветра и скал Он скитался, но в омуте дней Разглядев свой звериный оскал, Неожиданно вспомнил о ней. И наполнился жадный кувшин, Расколов роговицу окна. И сорвавшись с забытых вершин, По щеке покатилась луна. И неспешно поднявшись с колен, Он вернулся в пещеру свою, Где всю ночь, отгоняя гиен, Фея-девочка пела: "Баю". Шел по дороге раненый ангел, крылья испачканы в желтой грязи. Встретил телегу, на телеге бродягу и попросил он его - "Подвези..." Припев: Эй-эй...увези меня на небо! Верьте, не верьте, - но вот она осень: славные злаки, не сосчитать. В азбуку черти, а в голову проседь - странные знаки... Не прочитать мудрую книжку... Но мне интересно, что в этом месте и кто вырвал листы? Как же так вышло?.. ведь так же не честно: ты - я ли? или - или я, или ты? Припев Стены под крышей, дымок над трубою, дремлет бродяга, греет огонь... Вот и не слышал, как уехали двое: раненый ангел и ангельский конь. Припев
Федор Михайлович, глядя в окно видит, как Вор улыбается вежливо. Федор Михайлович думает, но не получается думать по прежнему. Федор Михайлович в старом пальто вышел и с Вором повел себя ласково. - Федор Михайлович, знаете, что - надо завязывать с этими сказками... Как это и почему - не говори никому! Припев: День однажды ночь полюбит. Ночь полюбит день однажды. Тень однажды выйдет в люди. свет однажды станет сажей. Как это и почему - не говори никому! Федор Михайлович, больше нет сил: очень уж хочется в тихие гавани!.. Федор Михайлович ловит такси и отправляется в дальнее плаванье. Словом - таверна...и весь разговор: красные девки и прочие сладости... Вот уж наверное давешний Вор с Федор Михалычем пьянствуют с радостью... Как это и почему - не говори никому! Припев
Выводила свои народы из сугробов постылых фея Мая; жуков хороводы, переливы на крыльях. Подвывала зима воронья, но уже никуда не деться: фея-девочка с добрым сердцем обогрела в ладони. Припев: Когда отцветет сирень узорами на окне, ей попросту будет лень заботиться обо мне. Ей попросту станет лень, она разожмет ладонь, когда отцветет сирень и бросит меня в огонь. Фея Мая, певунья-дева на зеленой свирели заплетала свои напевы в переливы капели. Убивалась зима воронья, только ей ничего не светит: фея-девочка песни эти отогрела в ладони. Припев
Поворачивай домой, мой любимый мореход усталый. Снова скалы за кормой, снова звезд на небе слишком мало. Припев: Молодой капитан в небе губы умывал, звезды вылакал и болела голова с похмелья. По утру разбудили дурака и понесла река во саду ли да в аду Емелю. Говорили малышу - "Вспоминай, не-то совсем забудешь". По-хорошему прошу; временами ты и сам там будешь. Будешь прятать свой покой, как сокровище под одеялом, но не справишься с рекой, не таких еще она ломала. Припев
Ной широкою бороной над нашею глубиной расхаживал. Знал он все, за собою звал он всех, зазывал и всем рассказывал сам про алые паруса и терем на небесах, и вроде бы ну - и я ухватил блесну; вот выудит и проснусь на родине. Там - нанизывай не хочу, как бусы на шею чью-то, ягоды. Шла по полю, цветы рвала и спряталась от орла под радугой. Да,- на небе была звезда, погасла, но навсегда останется след. Две тысячи долгих лет, две тысячи да и не смеркается. Припев: В далеком лесном краю печалится старый дом. Я все еще вас люблю. Я все-таки добрый гном. А все это - о том и о сем, но зато - это правда!
Шарф распущен, смотан в шар. Шар украшен кружевами. Там и жили-поживали Мы и птицы в камышах. Шар упрятан на комод, Между зеркалом и фото. С фото в стену смотрит кто-то, Кто здесь больше не живет. В хламе роясь, старый дед И пропажу обнаружив, Тихо спросит: "Может нужен Шарф кому, а может плед?" Плед укроет, словно шаль, Колыбель, в которой дети Те, что будут нам соседи, Нам и птицам в камышах. Без четверти лунный сыр съела мышь. Заскрипели весы. Спи, малыш. Качели-часы раскачивают твой дом. Тик-так...Бим-бом... Рождество...Пора! Олень, сошедший с ковра, лизнув тебя в розовый лоб, увезет в новый год... Ура!
Скоро осень... и невод, запущенный в лето, воротится ни с чем. Или с чем-то, но это будет очень похожим, как прежде, на то, что кивает прохожим в печальных пальто и, не веря вестям, наливает еще, на потеху гостям, продолжающим счет. Скоро осень... опять из оборванных нитей, будет время связать гамаки и хранить их, как пятак в кулаке на ситро, или, как паука в уголке, или стук каблука, день за днем в тишине... Словом будет резон сохранить, словно невод на новый сезон. Месяц на тоненьких ножках топал по мостовой и скрипели лужи. Еле касаясь остывших стекол, он, улыбаясь, смотрел снаружи в старое фото, где вы в наряде белом и вам заплетают ленты... И удивившись на это глядя, месяц сказал: "Пролетело лето..." Припев: Зато - так тепло в осеннем пальто... Он любил тебя ну и что? Он забыл тебя - вот и все! Вот и все это прожито, выпито, пролито... прежнее... тоже мне.. стало порожнее, вытекло, высохло...нет и неслыханно... Снег - словно смех. Весело на золотых ходулях месяц бродил, напевая что-то дивное, то, от чего уснули люди и лица на старых фото. А потому, не замечен всеми, видел лишь он, как в морозный вечер лето уходит, приходит Время - ласковый доктор, который лечит. Припев
Кружить устала за веком век, спустилась стая на белый снег. Там жили-были, одна семья, но все забыли, забыл и я заветный яд. Припев: Погоди... не так уж сразу: будет день и будет год; желторотый, доброглазый закружится хоровод. Черный омут, алый парус, старый дом... Будет все, что нам осталось, под крылом. Ты проснешься, скажешь - "хватит..." и одев из перьев платье, улыбнешься. Кружить устала до этих пор, спустилась стая на птичий двор. Так нам и надо: в тени оград, все были рады и я был рад, забыв про яд. Припев
Синей ночью седой гость лижет очи души, дым. В небе волчьем луна-кость сахарная... и шут с ним. Припев: Уголек в алой парче греет чай. На восток птица слетела с плеча. Знать бы, где стая оставила нам, вилами по воде, слово ТАМ. Блудит, бродит моя тень. Худо вроде бы ей...ночь не разлюбит моряк-день, но увы - уплывет прочь. А в поле писем лежит снег; впору мыслям накрыт стол. Хватит песен на наш век, лет на сто! Припев
Когда мы отправимся так далеко, когда мы отложим дела и ножи, когда мы взлетим высоко и допьем молоко, оно никогда никуда не сбежит. Когда старый клоун уйдет на покой, сжимая замерзшую скрипку в руке. Когда деловой господин мне швырнет золотой и я отогреюсь в сыром кабаке. Припев: В забытое чудо въедет сонный экипаж. Мы будем повсюду, это новый адрес наш. В дорогу по звездам, кто отправиться не прочь. Не так уж и поздно, надо только въехать в ночь. Когда мы не сможем все знать наперед и в наши края снизойдет Благодать, и, сидя на корточках рядышком, тихо шепнет: "Я больше не дура... я - Родина-мать!" Тогда только небо оставим, как есть; тогда все что было забудем подряд, тогда за окном расцветет можжевеловый лес и будет красивым, как Ясочкин сад. Припев
Было это все на ковре с черной бахромой по краям. Жарили мы ночь на костре и мешали петь соловьям. Много было нас у ручья, резались на смерть в дурака. Как-то раз удалась ничья, а потом началась река; к миру твоему, к дому твоему, к лету твоему путь. Припев: Плыли мы на ладье, вилами по воде, верили, словно где-то есть золото. Струнами на ладах, рунами на губах слово слышалось, ах - словно золото. Было это все далеко, было это все некогда. По морю идти не легко, по небу лететь некуда. Много нас теперь у ручья, режемся на смерть в дурака. Только бы удалась ничья, только бы началась река; к миру твоему, к дому твоему, к лету твоему путь. Припев
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |