У болота убогая хижина,
Почерствевшая до черноты.
И ветрами, и снегом принижена,
Далека от мирской суеты.
На стене лишь часы золотые,
Днём и ночью тихонько стучат,
Стены хижины той, не святые,
Стук и звон, сокровенный, хранят
Крыша крыта соломой гнилою -
Воробьи даже гнезд не совьют.
Ложно здесь ощущенье покоя,
Никому не найти здесь приют.
А часы как сюда угодили?
Кто заводит их по вечерам?
И кого б они сладко будили,
В теремах, по зеленым утрам?
Ах, часы! Как в такую беду вы
Угодили ненастным деньком...
Коль хозяина нет той халупы,
Заводить, кто вас будет, по ком?
Да, завод ваш, иссякнет когда-то,
Как иссякнут все слезы, что горьки.
Шестеренки растащат мышата,
По своим, дурно пахнущим норкам.
Ты обо всем моя родная
Забудь; о том что я все знаю
Забудь о хлебе и вине
И если можно - обо мне.
Забудь о долге и о чести
Забудь о тех, с кем были вместе
Забудь о радости и сне
И если можно - обо мне.
Забудь о смехе и о брани
О Библии и о Коране
Забудь о мире и войне
И если можно - обо мне
Забудь забыть и проклянуть
Про память и любовь забудь
Забудь о чувства глубине
И если можно - обо мне.
Забудь печаль, забудь тревогу
Забудь, как мы ругали Бога
Забудь о самом важном дне
И если можно - обо мне.
Забудь, как билась в исступленьи
Забудь про это преступленье
И озирайся в новизне
Нет, ты не помнишь обо мне.
У Кристины большие глаза,
Она тянет свою ладошку.
В ту ладонь, бросят снег небеса
А прохожие- денег немножко
На Кристине старая мамина куртка,
И Кристине она велика;
Мама пьет и живет с придурком,
Тяжела у придурка рука.
У Кристины большие глаза,
И они отражают витрину,
На бегущей строке два часа,
Снег лежит на ресницах Кристины.
Много-много снега,
Падает с небес на
Маленького человека-
Это так чудесно!
Сядет рядом на корточки дядька,
Ей озябшие ручки сожмет,
Спросит - девочка, где твои спички?
Отдав деньги, шатаясь, уйдет...
И Кристина идет, улыбаясь.
Так Кристине, сейчас, хорошо!
Под Кристиной снежинки, ломаясь,
Шепчут, что наконец-то пришел...
Да, пришел, наконец, Новый год!
И на площади терем из льда-
Там визжит и хохочет народ
Ах, вот если б так было всегда!
Я раскрашенная птица вылетаю я в окно
Я почти самоубийца моя жизнь как кино
В темном небе беспросветном словно радуги лоскут
Я хочу быть незаметным-серой стаи страшен суд
Стаи серой страшны взгляды и ужасные слова
Как наполненные ядом мысли злого большинства
Я спешу в толпе укрыться хоть на миг о том забыть
Что я раскрашеная птица и я имею право быть
Я в дороге постоянно я в дороге как в бегах
Бесшабашный окаянный я витаю в облаках
Только то желаю делать что я делать захочу
Я раскрашенная птица я безумно хохочу
Мне так страшно мне так страшно весел я и возбужден
Все неважное так важно то что важно - словно сон
Я не знаю что мне делать я не знаю как мне жить
Я раскрашенная птица и я имею право быть.
Буду я нищ и оборван, блеклы мои глаза.
Голос надтреснут, сорван, спутаны волоса
И, на базарной площади, буду петь и кружиться,
Буду храпеть как лошадь и, с пеной у рта ложиться.
Буду в канавах шарить, и у фонтана спать;
Солнце меня будет жарить, я буду во сне шептать:
Заберите, заберите все!
Но оставьте, мне оставьте Бога:
Верю я, что он меня спасет.
У меня одна теперь дорога.
Буду я царь и воин - ужас врагам внушать,
И, на престоле стоя, сладость власти вкушать
Буду я царство ширить, множить свою казну,
И властелином мира, желанием стать дерзну.
Стану я им, но со временем, скипетр разбив и корону,
Паду, в тоске на колени, и молвлю с ужасным стоном: