|
Над нами сама бесконечность Огромным крылом трепетала. Я клялся любить тебя вечно, Я клялся любить неустанно... Но бесконечность, конечно, - конечна... И ты отдавала беспечно Своё божество и изъяны. Ты думала - это навечно, Я думал, что я не устану... Но бесконечность, конечно, - конечна... На самые сильные плечи Порой опускается вялость. Я чувствовал - даже на вечность Находит большая усталость... Ах, бесконечность, ты всё же - конечна...
Без тебя мне очень тяжко, А с тобой грустней вдвойне. Для меня ты словно бражка, Что так бьет по голове. И в твоих туманных дебрях Заплутал я навсегда, И гоняю диким вепрем Мутной ревности стада... Без тебя мне очень грустно, А с тобой грустней вдвойне. Но грустить мне даже вкусно - и питательнее мне! Погружаюсь я, как в воду, В твои жуткие зрачки - Не найти в них даже броду, Хоть нашел уже почти... Без тебя мне очень страшно, А с тобой страшней вдвойне. Но безмолвствую отважно Я с тобой наедине... Только хватит ли мне силы Этот страх преодолеть? Я довольно-таки хилый, Если пристальней смотреть. Без тебя мне очень тяжко, А с тобой трудней вдвойне. Для меня ты как рубашка, Что на смертнике в петле... Без тебя я погибаю И не мил мне белый свет, А с тобой я тихо таю - Посмотри, меня уж нет...
Волны с ходу разрезая, Мчится в ад дельфинья стая - В океан, где пламя стонет... Бригантина тонет, тонет! А с другого края света, Где всегда одно лишь лето, От азарта погибая, Рвет волну акулья стая... Дымом затянуло небо, Страшно только тем, кто не был. Люди, трупы, бревна, лодки - Что за день такой короткий! Не поймёшь, кто жив, кто мертвый Справа, слева ли по борту, И не видно горизонта, Плачет женщина о ком-то... А акулы ближе, ближе - Океана нет в Париже! И успеют ли дельфины? Где их сгорбленные спины? Кровь с водой глотая пастью - Плавники дымятся страстью. Всё! Пропали! Всё! Проглотят! Но плывут дельфины вроде! Закипело море пеной, Шар земной наметил крены, Зубы в лоб, удары в спину - Что-то мало их, дельфинов! Даже небо прояснилось, Озарило солнцем. Милость! Что случилось? Что за льдины? Это мертвые дельфины! Бой окончен. Где акулы? Мясом набивают скулы. И дельфинов пожирая, Сытая уходит стая!.. Ну, а люди! Ну, а люди? Море их, наверно, любит! Все застыли как немые, А глаза! Глаза пустые! Лишь один поднялся в лодке, Пьяный, будто бы от водки, Бросился со стоном в море - Не спасенье - горе, горе! Лишь с водой соприкоснулся, Он дельфином обернулся, И отмщения желая Вслед поплыл акульей стае... Это быль и это небыль, Я там был и я там не был, Но лишь стоит присмотреться - Нас акулы бьют под сердце! И на помощь не надейся, Коль сумеешь, бейся, бейся! Но дельфины! Где дельфины? Всем им выпрямили спины!..
Здесь очень весело, очень весело, Кидают карты, и, не тужа, Ты мой костюм в чулан повесила, Моя прекраснейшая Госпожа. Здесь очень много любви и похоти, Но задыхается в них душа, И уши глохнут в дыму и грохоте - По мне скучаешь ли, Госпожа? Я пью вино и ем осётра я, И мясо пальцами, нет ножа. Удачу я загребаю вёдрами, Но без тебя, моя Госпожа! Я дом построил, ковры я выстелил, Зажег все свечи и не дыша, Я наш портрет, где с тобою вместе мы, Заделал рамочкой, Госпожа... Я для тебя лишь одной - ты слышала? - По десять песен на дню рожал. Ну, извини, если что не вышло так, Как ты желала, моя Госпожа... От ожиданья совсем измаялся, Я не святой, чтобы не греша, Так долго ждать, но поверь, я каялся, Моя злопамятная Госпожа!.. Ты не идёшь, что ж, пускай по-старому Все наши ссоры во мне вскружат. Раз Бог решил, то видать, не пара мы, Моя упрямейшая Госпожа! Гостей я в дом созову и буду в нём Вином и песней их ублажать, И мы споём, обязательно споём, Но без тебя, моя Госпожа... Ну, хватит, право, мне надоело всё! Хочу тобой лишь одной дышать... Смотри, стою пред тобою я босой, Моя единственная Госпожа! И день, и ночь на тебя молиться лишь, Я буду, ноги себе стужа... Да что мне делать? Не материться ведь! Я жду тебя, моя Госпожа...
И со свечами, И без свечей Плачут ночами Души ночей... Горькие стоны Белых одежд - Как камертоны Забытых надежд... В лунном тумане Небытия, В мглистом обмане Вера моя. И не заплачешь, Не закричишь, Боль свою спрячешь И вновь промолчишь... Скорбным величьем, Издалека, В стане девичьем - Божья рука... И задохнёшься От мук неземных... Утром проснёшься Средь комнат пустых. Только под утро Крик петухов Царствует мудро В мире грехов... Кажется зыбкой Ночи игра, Странной улыбкой Ты вспомнишь вчера... Сядешь за столик В саду густом, Выгонишь боли Добрым вином... Перья, чернила, Чистый листок... Было?.. Что было! - Лишь несколько строк...
Я день за днём чего-то жду, Шумят ветра, идут дожди. Я день за днем чего-то жгу, Шепчу я сердцу - "подожди"... И лапы елей не спеша Качают грусти миражи. Я жду любви, и чуть дыша, Я жду и верю, что я жив. А ожиданье, как на грех, Уж затянулось на года. И надо мною ярче всех Горит, горит моя звезда. Шумят ветра, идут дожди И солнце слепит мне глаза. Твержу я сердцу - "подожди", А сердце спорит "ждать нельзя". И жду я ночи напролет, В пустых мирах ловлю я звук. И сердце тленное ползет На свой, на предпоследний круг. Смешались в вихре времена Друзья уходят, позабыв. Я жду без отдыха, без сна, Все двери, окна затворив... Тропу давно уж занесло, И бор взлетел под небеса, И рыжий дьявол, как назло, Переменил все полюса. И подземелья сонный крик Не будит ждущего меня. Я жду всего один лишь миг, И жду я вечность у огня. Шумят ветра, идут дожди, Косые стены заскрипят. Кричу я сердцу - "подожди, за что я на тебе распят?" И вечность мрачной тишиной Заволокет тревоги шум И крутит дьявол шар земной, Перемешав все фазы лун.
Какое поле чистое! Какие кони быстрые! И тучи, тучи мглистые, И ветер, точно шквал! И бредят руки парусом, И по холмам таскаюсь я, И нет, ни в чем не каюсь я, Ведь все, что взял - отдал! Гребу во рву ладонями... Достань, попробуй, тронь меня! Напокорялся Троями И сыт, по горло сыт! И с шебутными, дикими Лечу по полю с гиками, И вижу небо с ликами,- В меня оно глядит! А я простой и жаренный! Вожжами одурманенный, И в наказанье даренный, И поперек всего! И что мне звезды с месяцем?! И все, что мне мерещится?! Златую б в небо лестницу,- И больше ничего! Послушай, небо с тучами, Я был всему наученный, Замучен, перемученный, Прикованный во мгле! Но вот, дорвался, бешенный, Уздечками обвешанный, Кнутом не раз утешенный И изменил земле! Так взвейтесь руки крыльями! И станьте руки сильными! И словно камень кинь меня, Постылая Земля! Я залечу на "небеси" И благороден, и красив, И, рядом с тем, кто там висит, Повешусь тоже я!
Листья осени жги, Белым дымом пусть в небо уходят Золотые дожди, Пахнет снегом и новой звездой. Каждый вечер с ума Я схожу по забытым дорогам, И спускаюсь к воде, И стою над замерзшей водой. И мерещится мне - За туманом на береге дальнем, Под печальной луной, За грядой снеговых облаков Вечно дремлющий сад, Сад заброшенный, сад изначальный. Одному только мне Вдруг открыться готов. Там давно меня ждут И тоскуют любимые звери, Черногривый орел, старый лев И олень золотой. Я спускаюсь к воде И смотрю на таинственный берег, И ступаю на лед, И по свету иду над водой.
И в знойный день, и в стужу января, По магистралям и по бездорожью, Пронзая небо, бороздя моря, И губы разрывая сладкой дрожью, И язвой пожирая кожу, То лютой правдой, то святою ложью - Она в сердцах бросает якоря... Любовь... В ночной кошмар, срывая дверь с петель, То ангелом, то ведьмой бельмоглазой, Врывается, уродуя постель, Брильянты душ коверкая алмазом И метя сердце черною проказой... И сквозь снега, сквозь вечную метель, Ломая лёд, отчаянно и разом, Сочит из жил кровавая капель, И тихая доносится свирель... Любви... И нет спасенья во Вселенной всей От холода её прикосновений, От ада её гибельных страстей, Протуберанцев перевоплощений И свиста наказующих плетей, Высоких взлётов и глухих падений... И Бога безоглядной жизни всей, И смрадного дыхания смертей... Любви... И толпы обезумевших людей, Надежды теша призрачной наградой, - Крестов, бойниц, ристалищ, крепостей, Пиров, больниц, вертепов и церквей, - На плахе вдруг склоняются пред ней... И слабый вдруг становится сильней, А сильный во сто крат еще сильней, И мир трясет от этой канонады... И нету смерти, если дышит рядом Любовь...
Милая, мне больно от твоей кручины, Может быть, довольно нам лелеять боль? Милая, не верь мне, я найду еще причины, Чтоб тебя помучить вновь... Соколом летал я в небе, сударем явился, В клетку золоченую, как в рай, вошел. Только вот однажды ледяной воды напился, И по той воде с ума сошел... Милая, не плачь, ведь слезы высыхают, Оставляя невидимкой боли след. Слышишь, я не верю, будто всё прощают, Не могу простить я всё тебе... Милая, мне так хватает снов и ласки, Пенною волною твоих губ пленён, Только не люблю я, чтобы было всё, как в сказке, А люблю я - страшный сон... Милая, мне больно от твоей кручины, От гримас твоих меня давно тошнит, Я не улечу, не бойся, есть на то причины - У меня давно крыло болит...
Снег идет и скучно нам С нашими делами... А где-то там, вдали, А где-то, там - Море с островами. И не пишется роман... Ну, как сказать словами, Что где-то там, вдали, Что где-то, там - Море с островами! И не залить тревоги нам С пьяными друзьями... Ведь где-то там, вдали, Где-то, там - Море с островами. И не могу отдаться снам Душными ночами... Ведь где-то там, вдали, Ведь где-то, там - Море с островами!
Дикость всех привлекала года и века, Миллионы летели порой с молотка, И свобода ценилась в два раза ценней, Всех пьянила охота на диких коней... Как же, господи, сладко, иметь под седлом, Управлять, как собой, непокорным конём. Как приятно кормить, а тем паче - травить , Ну, а слаще всего - безнаказанно бить... А потом восхищаясь своей добротой, Приласкать, пощадить и сказать - "Золотой!" Золотою уздечкой, седлом золотым Одарить, опьянить, да и сделать слепым... Кабала благодарности хуже оков, И уже не шарахнется конь от подков, Всей своей простотой виновато глядит И уже не орет, а уже промолчит. Я, как дикий мустанг, я был черен как ночь, От любви и друзей я шарахался прочь, И дикарство моё, словно мёд, привлекло Тех, кто сеет добро и преследует зло... И тугая петля рокового добра Захлестнула меня и прожгла до бедра. Я хрипел, вырывался, но не было сил - За добро я, как раб, благодарный, платил...
На этот бал никто не звал Я маска-невидимка, Скрываюсь ловко по углам То радугой, то дымкой. Из сотен масок я один, Я сам себе не верю, Неужто вправду невидимка (2 раза) Для глаз чужих потерян? И сквозь меня идут они, И не зовут на танец, О, Бог, надежду сохрани Последнему из пьяниц... А вот любовь моя прошла, Счастливо улыбаясь... Невидима моя душа (2 раза) Я здесь, любовь, я каюсь! И вот иду я, как чумной, Ору, танцую, плачу Пред этой жадною толпой, И не могу иначе... Срываю маски с пьяных в дым, Толкаю, бью под сердце; Но всё напрасно - я один, Один, невидим, недвижим На жизни я концерте.
После долгих блужданий средь судеб чужих, После адских кругов и небесных садов, После звезд самых малых и самых больших, Я заметил огонь в окончаньи лесов. Все грехи оболочек, которых носил, В перекрученной каше из пота и грёз, Искупить я у Господа снова просил, И просил вновь родиться в каком-то из гнёзд... ... И Господь подарил мне последнюю жизнь, Жизнь собачью, собачую жизнь... Мне б до райской конуры Доползти бы, доползти, Как из черной из дыры Мне бы выползти! С кровью, с болью, со слюной, К звездам, коим нет числа, Мать отправилась за мной И меня произвела... Вылез я голодный, злой, И разинул хищно пасть, Впился мордою слепой, Чтоб чужую жизнь украсть. И чужую эту пил, Жадно пил, как все щенки, И как все, я не щадил Темно-бурые соски... Вот мои четыре лапы, Вот мой лай, чуть хрипловатый, Вот мой вечно мокрый нос, Вот я сам, Иисус Христос. На мои христовы кости Вымещают столько злости, Но отметины клыков Зализал, и был таков! Изгаляясь в томной скуке Зазывают сладко суки, Я бросаюсь в смертный грех, - Кто я, пёс иль человек? Кто я, бог или скотина? Опаршивевшая псина. Вечно пьяный и голодный, Кобелина непригодный... Счастлив редкою я лаской, Но с сомнительной опаской Обегаю стороной Сытный ужин и покой... Я бегу... Куда? Не знаю! И по ходу - лаю, лаю! Лаю всем и на себя, Лаю, Господа любя!..
Серебряная смерть Скользит по волосам, Спешите всё успеть И отдохните там... В серебряном саду, В серебряной траве Счастливым я пройду В серебряной петле... Припев: Но как же на тебя мне посмотреть, Чтобы не нахвататься "зайчиков"? Ты не из породы жальщиков, Серебряная смерть... (2 раза) Ушли мои друзья По тонкому лучу. Мне даже петь нельзя, Я тоже к ним хочу... В серебряном саду, В серебряной траве Своих друзей найду Счастливыми в петле... Припев: Но как же на тебя мне посмотреть, Чтобы не нахвататься "зайчиков"? Ты не из породы жальщиков, Серебряная смерть... (2 раза)
У любви не бывает удачи... И устанешь от гонки такой. Ну, а если б всё было иначе - Было б скучно, и мёртвый покой. У любви не бывает успеха. Даже если ты выиграл бой, Всё равно тебя вылечит лекарь - Суета нашей жизни земной... У любви не бывает отсрочки, Если спрячешься - скоро найдут. У любви не доходят до точки - Или смерть, или замкнутый круг. У любви нету лада с любовью, Все дороги ведут не туда. У любви всё смешалося с кровью, Ну, а с кровью смешалась вода...
Жили, как в бачке с селедкой, Строго расфасованы, Не загубленные водкой Внутренние органы. Понемногу добывали Нужного, полезного, На корню изничтожали Вируса болезного... Но однажды языкастый, Пробурив артерию, Слух проник и крикнул: "Баста Вашенской империи! Вы тут трудитесь, не зная, Что не ставит ни в гроша Вас большая и больная Человечая душа. Человек, мол, так страдает За нее несчастную. А про вас он забывает, А это вещь опасная!" Слух сказал и испарился С потовыделением, А у органов случился Жар с кровотечением! Как набухли, осерчали, Созвали консилиум - Долго спорили, плевали Желчным изобилием! Всех, конечно, возмутили Почка с селезенкою, Быть их вежливей просили Легкие с печенкою. А кишечник и желудок Развели компанию: "Мы в поту, а тот ублюдок - Нуль на нас внимания! Мы пахали, мы устали, Где же уважение? Тяжкие труды упали В орган выделения!" Председателем избрали Мочевого пузыря - Тот не буйствовал в скандале, Тот не скажет почем зря... И пузырь сказал: "Задачу Разберем мы не спеша - Где себя, больную, прячет, Эта самая душа! Проведем-ка мы, коллеги, Тщательное следствие, Обезвредим в человеке Этакое бедствие! Правды я от вас не скрою - Слышал я, что та душа Иль разбудит в нём героя, Иль пробудит алкаша. И поэтому нам надо, Есть такое мнение, Для души найти преграды Быстро и немедля! Чтоб сберечь от катаклизмов Наш здоровый организм, Предлагаю вставить клизму - И исчезнет катаклизм! Вставив клизму, мы решим Сразу два вопроса - Мы души, мол, не хотим, Нам нужна глюкоза! Эта самая глюкоза Быстро успокоит нас, А душа уйдёт в отбросы, То есть выйдет в унитаз!" Тут, откуда ни возьмись, Тихо и робея, Пискнула куда-то вниз Скромная трахея: "Мне догадка клетки гложет, И такая, что - у-гу! - Может быть она, быть может... Может быть, душа... в мозгу?!" Ой, как все затрепетали, Кровь пришла в волнение. Даже кости застонали, Поднялось давление! На трахею зашипели: "Влезь обратно и молчи!" Чуть живьём её не съели, Затравили, как врачи... Возмущалися сосуды, Вены и артерии: "Не накормят пересуды, Сохраним империю! Надо этих демократов Задавить таблетками! Надо срочно этих гадов Высосать пипетками!" Но пузырь сказал: "Ребята, Я ведь тоже демократ... Ну, коль вам ужасно надо - Я всегда ужасно рад..." Тут не выдержало сердце, Кровь у сердца горяча: "Вы не верьте управленцу, Он же хуже палача! Он же всех нас надувает, Накачавшися водой. Вспомните, как все страдают, Если он ушёл в запой!" Что тут стало, что тут было - Настоящая война! Сердце било, било, би-илось, И ему пришла хана... В тишине большой и строгой, С мордою мышонка, Показалась где-то сбоку Наглая душонка... Зырк глазами - безопасно, Стала перья оправлять, И с улыбкою ужасной Собралася улетать! Оглянулася победно, Крылышки расправила - Организм этот вредный Навсегда оставила... Люди часто сохраняют Силу и здоровье. Только душу забывают Сохранить любовью... Если ты вдруг обожжешься, Если невезение, Клизмою не обойдёшься, Клизма не спасение.
Всё стучит и стучит Онемевший асфальт О её тонконогие туфли... Это память кричит И волнуется вальс, И окно зажигается в кухне... Вот войти бы и сесть За одним с ней столом, И дыханье её потревожить... Но её нету здесь, И чужую в свой дом Я веду на знакомое ложе. И иду я с чужой, И чужой опьянён, Ведь я вижу - глаза не чужие. И совру, может быть, Что в чужую влюблён, И смеясь прохожу этажи я... А квартира меня Встретит чем-то родным И теплом ее доброй улыбки. И посуда, звеня, Мне напомнит - черт с ним! - И к чему воскрешать эти пытки... И болит, и болит, И так тянет магнит, И нет сил переплыть это море... Хоть судьба не велит, Но гвоздями прибит, Запах губ ее сладок и горек... Не могу, не хочу, Ну нельзя же вот так... Я умру, я запить не сумею. И кричать не могу, И рука как кулак, И чужую не гладит, не греет...
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |