Я слушаю, и мне не все равно,
Как двое, что за мной сидели в зале,
Сорокалетней давности кино
Беззлобно и безжалостно ругали.
Наш мир на довоенный не похож,
Другими стали мода и запросы,
Не встретишь патефонов и галош,
И старики - Шульженко и Утесов.
Навылет через нас прошла война
И детство унесла наполовину,
И страх еще наводят на меня
Подвалы и пожарные машины.
И справедливым кажется по мне,-
Не требую ни лычек, ни медалей,-
Чтоб детям, выраставшим при войне,
Как воевавшим, год за два считали.
Мы выросли, мы изменились сильно,
Но ест еще глаза военный дым...
И юмор довоенных кинофильмов
Не кажется наивным и простым.
Имейте мужество начать
Сегодня, а не завтра,
Имейте мужество врача,
Скрывающего правду.
И если вдруг на полпути
Вам ноша сгорбит спину,
Имейте мужество пройти
Вторую половину.
И если женщину одну
Не хочется обидеть,
И если женщину одну
Не хочется вам видеть,
И вы не можете порвать
Неделю за неделей -
Имейте мужество сказать,
Как есть на самом деле.
Имейте мужество молчать,
Не вязнуть в мелкой ссоре;
Имейте мужество рыдать,
Поняв чужое горе.
Его не купишь, - все равно, -
Ни с возрастом, ни с чином.
Имейте мужество - оно
Присущее мужчинам.
Огрызаясь и пятясь, оставили мы поле брани,
И дышать тяжело, и горячие мышцы дрожат.
Мы, прижавшись, сидим, зализав свои раны,
И, как рана, горит этот ржавый закат.
Не спасли талисманы, приметы, поверья и знаки -
Пусть в них верят ребенок и самый последний простак.
Оказались бессильными все зодиаки
Против "доброжелателей" и забияк.
Я не мщу им продуманной местью, как граф Монте-Кристо,
За бессонные длинные ночи и чёрные дни,
Но вода оставалась прозрачной и чистой,
Когда косточки перемывали мои.
Жизнь моя, ты меня, не щадя, проучала с избытком,
Уж пора б, но к твоим поворотам ещё не привык.
Если правда, что учится каждый на личных ошибках,
То примерный и вечный я твой ученик.
Будет время, когда не спеша и вразвалку пройдём мы,
На ходу каждый листик запомним, травинку и куст.
Ну не может же быть, чтоб всё время одни лишь подъёмы,
Хоть ещё неизвестно, что легче - подъём или спуск.
За спиной небольшие победы осталися где-то,
Но я слышу сквозь боль, как уверенность зреет в груди
В то, что самая главная песня ещё не пропета
И что самая главная драка ещё впереди.
Не спиной к ним, а пятясь оставили мы поле брани,
И дышать тяжело, и горячие мышцы дрожат.
Мы, прижавшись, сидим, зализав свои раны.
Вот и ветер уже зализал этот ржавый закат.
Покрыты лица злобою и капельками пота,
Сижу, верчу башкою, как шофёр на поворотах,
Но уследить не в силах я - соперники в ударе,
И мечется, и мается, и стонет белый шарик.
Пинг-понг, пинг-понг,
Пинг-понг, пинг-понг.
И вовсе мне неведомо, какой спортивный гений
Придумал эту самую игру в настольный теннис,
Чтоб так его ракеткою, шершавою и твёрдой,
С размаху и с оттяжкою в пластмассовую морду.
Пинг-понг, пинг-понг,
Пинг-понг, пинг-понг.
Хоть, как колено, лысый он, но всё-таки поверьте,
Что даже слабенький удар как будто против шерсти.
И пусть гудит в нём пустота, но знает он, что лучше
Пластмассовая морда, чем пластмассовые души.
Пинг-понг, пинг-понг,
Пинг-понг, пинг-понг.
Ну вот опять настиг удар, пронзительный и меткий,
Ему б к трибунам улететь, запутаться бы в сетке,
Но негде спрятаться ему, и вправду мир так тесен,
И с левой бьют, и с правой бьют, хоть лопни ты, хоть тресни.
Пинг-понг, пинг-понг,
Пинг-понг, пинг-понг.
А он всё ищет в высоте спасенья и удачи,
Но тем его сильнее бьют, чем он сильнее скачет.
За что же так? Ведь у людей он слышал поговорку,
Что выскочек совсем не бьют, а гладят по головке.
Пинг-понг, пинг-понг,
Пинг-понг, пинг-понг.
Что наша жизнь? Она - игра, сказал один великий,
В ней кто-то будет крепко бить, а кто-то будет битым.
И кем мы получилися - уже решайте сами:
Ракеткой или шариком. А может игроками?
Пинг-понг, пинг-понг,
Пинг-понг, пинг-понг.
Партия.
Утром в вагоне метро переполненном
Эта девчонка ее мне напомнила.
Встретились взгляды - и стало неловко,
Где-то осталась моя остановка.
Припев: Первая, первая, самая первая,
Гостья тревожная, гостья нежданная,
Самая первая, самая первая,
Самая, самая, самая.
Люди взрослеют и любят по-разному:
Можно и сердцем, а можно и разумом,
Но без ума, без оглядки, сомнения -
Самая первая, самая первая.
Припев.
Тот, кто в любви и коварный, и грубый,
Тот, кто всю жизнь проходил в однолюбах,
Кто не обманет и тот, кто неверный, -
Вспомните, вспомните самую первую.
Припев.
Что-то по юности сердце тоскует.
Как я хотел бы в минуту такую,
Чтобы однажды какой-нибудь школьник
Чем-то до боли меня ей напомнил.
Припев.
Все пронесет сквозь года и напасти
Тот, кому выпадет редкое счастье:
Хоть на секунду, на самую малость
Память чтоб ей иногда озарялась.
Припев.
Я не хотел возражать и спорить,
Ты промолчала. А если бы...
Что выше неба и глубже моря? -
Наша любовь и ненависть.
Ты - простота и княжна-недотрога,
То вдруг грустишь, то весела.
Ты злей колдуньи, добрее Бога,
Ты - и как стон, и как песня.
Я при тебе и несмел и робок,
Как поцелуй нечаянный.
Пьянее счастья, трезвея горя
Смех, а в глазах отчаянье.
Ты - это ясность, и ты - сомнения,
Ты - ничего и главное...
И можно мир познавать в сравнениях,
Если с тобою сравнивать.
Самолет и я над тобою кружим,
И торопит сердце, тоскуя и любя.
Я тебе скажу о самой нужной -
Я тебе скажу про тебя.
Я к тебе лечу в волнении тревожном,
Я к тебе спешу, минуты торопя.
Я тебе скажу о самой сложной -
Я тебе скажу про тебя.
Годы и виски в посеребренье лунном,
Не грусти о них, вздыхая и скорбя.
Я тебе скажу о самой юной -
Я тебе скажу про тебя.
Ты меня ждала, ты навстречу вышла;
Я стою немой, перчатки теребя.
Я опять молчу, но разве ты не слышишь:
Я тебе пою про тебя.