Автор музыки: Разлацкий Алексей Алексеевич, Никитин Сергей(5)
Автор текста: Разные
Исполняет: Разлацкий Алексей Алексеевич
Год написания: 2006
Аннотация:
Альбом включает песни, написанные в период с 1979 по 2006 годы. Авторы слов самые разные: от поэтов - современников Пушкина до ныне живущих самарских авторов. Особо хотелось бы обратить внимание слушателей на песни, написанные на стихи отца исполнителя,политзаключенного 80-х годов прошлоговека Алексея Борисовича Разлацкого,а также на балладу "Памяти Валерия Грушина".
Песня о том, ради чего стоит жить. Я бы для себя назвал ее программной.
И судьбы наши вперехлест,
И странно собраны детали,
И птицы из далеких гнезд
Нам песни петь не прилетали.
Непозолоченная весть,
Не смытый временем осадок.
Как будто что-то в жизни есть,
Но все на уровне догадок.
Пускай не всем нам довелось
В свои поры играть со смертью,
Но нас соединяет злость.
И это лучше милосердья.
Пускай с годами станем мы
Еще нервней ожесточимы,
Чтоб дрожью проникал в умы
Едва заметный запах дыма.
Чтоб даже след от дыма жег...
Песня не про деньги. Эти миллионы значат гораздо больше.
Нас было мало, слишком мало,
Чтоб повернуть земную ось.
Понять причуды "Капитала",
Совсем немногим довелось.
И все же взглядам умиленным
С другой окраины земли
Толпой в четыре миллиона
Мы померещиться смогли.
Вот если б столько нас и было,
Куда б сместился ход времен?
Кто подсчитал, какая сила
Таится в слове миллион?
Сейчас витийствуют другие -
Такая вышла полоса
Гудят костры, шумит стихия
И глушит наши голоса.
Кричат, не зная - это боль же
Не крик, а голос обрести.
Нас было мало. Будет больше
Еще расти нам да расти.
Самара ты футбольная,
Конфетно-алкогольная.
"Родник", "Россия", пивзавод,
Сиреневый вокзал.
Но есть в Самаре стадион.
Для "Крыльев" был построен он.
Футболом город весь живет,
Здесь "Крылья" правят бал!
Наши "Крылья", наши "Крылья",
Мы навеки вместе с вами!
Машем розами-шарфами,
Мы болеем за футбол.
Наши "Крылья", наши "Крылья"
Наши души растопили.
И в награду всем забили
Этот самый главный гол.
Самара Волгой славится
И девушкой-красавицей,
И тем, что люди разных стран
Играют здесь в футбол.
Побед больших дождемся мы,
Добьемся славы для страны,
Узнает про Самару мир,
И мы накроем стол!
Наши "Крылья", наши "Крылья"
Мы навеки вместе с вами!
Машем розами-шарфами,
Мы болеем за футбол
Наши "Крылья", наши "Крылья"
Наши души растопили.
И в награду всем забили
Этот самый главный гол.
Для камелий скорбна моя лира,
Для камелий карман мой убог.
На Крестовском цветет у трактира
Для поэта попроще цветок.
Незабудка, ты скромный цветочек,
Для меня ты камелий милей,
Грациозно повязан платочек
На головке красивой твоей.
Незабудка по будням с иглою
В магазине сидит у окна.
Только в праздник вечерней порою
На Крестовский стремится она.
И как только увидит студента,
Что пленился ее красотой,
Заколышется алая лента
У нее на груди молодой.
Ей не нужно подарков иль денег,
Хоть в кармане у ней только грош,
Что за важность, что милый бедненек,
Но как молод и как он хорош!
На гулянье она не спесива,
Ей порою предложит бедняк
На Крестовском бутылочку пива,
Ну, а больше обходится - так!..
Пусть камелия мчится в коляске,
Пусть купается в блондах, в шелку
И претомные делает глазки...
Незабудка милей бедняку.
Незабудка, ты скромный цветочек,
Для меня ты камелий милей,
Грациозно повязан платочек
На головке красивой твоей.
Песня о человеке, памяти которого проводится знаменитый Грушинский фестиваль
1
Это было - мечтал и смеялся,
Шнуровал свои кеды, грустил.
Острова отыскать собирался,
По которым никто не ходил.
Ты был прост, как осеннее поле,
Как речушка, как снег в декабре.
Потому-то, наверно, без боли
И нельзя говорить о тебе.
И порой, задыхаясь от муки,
Вижу я между бардов живых
Уходящие под воду руки
И живого ребенка на них!
2
Предсказать бы тебе, любимцу
Этих рощ, этих гор над рекой,
Что назавтра с тобой случится,
Что стрясется, Валерка, с тобой.
Ты и глазом, поди, не моргнул бы,
Засмеялся бы лучший твой друг.
Только та, чьи целуешь ты губы,
Среди ночи бы вскрикнула вдруг.
3
ветром полнится простор,
месяц бродит, словно вор.
Спят гитары до утра,
Да и нам уснуть пора.
На сто верст земля лежит -
Та, что нас от бед хранит.
За сто первой та река, та река,
Что дика и глубока.
А за тысячным холмом
Город есть, а в нем есть дом.
Там одно окно горит,
Там одна душа болит.
4
Вот так - оборвется дорога,
как сердце в усталой груди.
И больше ни черта, ни бога,
Ни песен, что "все впереди".
Отплачут подруги и ветер,
Отружится листьями лес.
Хорошими вырастут дети,
Когда-то спасенные здесь.
Ни боли, ни беды, ни муки
Не сломят, не сбросят их вниз.
Ведь в жизнь подтолкнули их руки
Того, кто любил эту жизнь.
5
Трудные прошли недели,
Слабже горечь похорон,
На которых плакал клен,
И синицы грустно пели.
Над тобой теперь звезда -
Наша кровная, святая,
Как и та река шальная,
Где ты будешь жить всегда.
6
Сколько светлых и пасмурных дней
Пролетело. Звезда негасима.
Было пять или десять друзей,
А теперь, посчитай, пол-России.
Барды новые песни поют,
Но считают святым своим долгом
Помнить твой последний маршрут,
Начинавшийся с утренней Волги.
7
Дождей полоса нарушена,
Светлеет кромка небес.
Песнею памяти Грушина
Полнится утренний лес.
Держат озера по радуге,
Тихо мерцают кусты.
Скольких еще порадуют
Травы, листва и цветы.
Скольких еще порадует
То, как под самой горой
Держат озера по радуге,
Выгнув их в небе дугой.
Постой, к чему теперь объясняться.
Не стоит, нам все равно расставаться...
Я надвигаю капюшон на лоб,
В глаза твои смотрю, как в перископ.
И, резко обернувшись, ухожу.
В последний раз тебе не угожу!
И если б, если б я обернулся,
Как в песне, глядишь, назад бы вернулся.
Но я упрямо двигаюсь вперед
И капюшон вернуться не дает.
Ты со слезами мне пришлешь письмо,
А я порву и выкину его!
Как вспомню, как уходил я упрямо!
Да что мне, тебе досталось от мамы.
За то, что без пальто зимой стояла
И вместо платья было одеяло!
Сейчас смешно, когда прошло лет шесть,
Мы вместе, сын растет и счастье есть!
Что вы смотрите так подозрительно
На заплаты одежды моей?
Или прихоть пришла снисходительно
Бросить мне пару медных грошей?
Вы сегодня добры изумительно,
Благодарен я вам от души!
Только знайте:
Не помогут мне ваши гроши -
Проезжайте!
Было время с какою охотою
За работой я грудь надрывал.
Все боролся с нуждой да с заботою,
Но не смог устоять - и упал.
А теперь я почти не работаю,
Что добуду тащу все в кабак...
Что ж? Ну знайте,
Что я пьяница, нищий. Итак -
Проезжайте!
Было время рукою несмелою
Я стучался у ваших дверей...
Да, я с матерью жил престарелою
И с несчастной сестрою моей.
Но теперь я к вам шагу не сделаю.
Миновала невзгоды пора,
Поздно! Знайте,
Что уж мать умерла, а сестра...
Проезжайте!
Бывает разговор воспоминаний,
Где молча произносятся слова.
Где детство выплывает именами
Друзей, припоминаемых едва.
Припев:
Где зреет рожь и тянет ветром пашен
К вискам почти исконных горожан.
Где парк звенит прозрачный и опавший
И каблучки стучат по этажам.
И грезятся случайные детали -
Сирень, улыбка, речка в два шага.
Затем, чтобы мы огромно ощущали,
Что родина нам вечно дорога.
Он над планетою кружил,
Бессчетно множа обороты.
А без вращенья б он не жил,
Как старый мастер без работы.
Он предан был, как верный пес,
Неся хозяину добычу.
А сам себя мишенью нес
К ударам космоса привычен.
Но вот устал и весь продрог,
Как старый щит в подвальном тире,
А сам так нем и одинок,
Как телефон в пустой квартире.
И он направился к земле,
Как смерть почуявшая птица.
В ее руках, ее тепле,
Ее дыханье раствориться...
Как дело измены, как совесть тирана,
Осенняя ночка черна...
Чернее этой ночи встает из тумана
Видением мрачным тюрьма.
Кругом часовые шагают лениво,
В ночной тишине то и знай,
Как стон, раздается протяжно, тоскливо:
- Слу-шай!..
Хоть плотны высокие стены ограды,
Железные крепки замки,
Хоть зорки и ночью тюремщиков взгляды
И всюду сверкают штыки,
Хоть тихо внутри, но тюрьма не кладбище,
И ты, часовой, не плошай.
Не верь тишине, берегися, дружище, -
- Слу-шай!..
Вот узник вверху за решеткой железной
Стоит, прислонившись к окну,
И взор устремил он в глубь ночи беззвездной,
Весь словно впился в тишину.
Ни звука! Порой лишь собака зальется
Да крикнет сова невзначай,
Да мерно внизу под окном раздается:
- Слу-шай!..
"Не дни и не месяцы - долгие годы
В тюрьме осужден я страдать,
А бедное сердце так жаждет свободы...
Нет, больше не в силах я ждать!...
Здесь штык или пуля - там воля святая...
Эх, черная ночь, выручай!
Будь узнику ты хоть защитой, родная!..."
- Слу-шай!
Чу!... Шелест... Вот кто-то упал, приподнялся...
И два раза щелкнул курок...
"Кто йдет?..." Тень мелькнула - и выстрел раздался,
И ожил мгновенно острог.
Огни замелькали, забегали люди...
"Прощай, жизнь, свобода, прощай!" -
прорвалось со стоном из раненой груди...
- Слу-шай!
И снова все тихо... На небе несмело
Луна показалась на миг.
И, словно сквозь слезы, из туч поглядела
И скрыла заплаканный лик.
Внизу ж часовые шагают лениво,
В ночной тишине то и знай,
Как стон, раздается протяжно, тоскливо:
- Слу-шай!...
Я бы умер с тайной радостью
В час, когда взойдет луна
Овевает странной сладостью
Тень таинственного сна.
Беспредельным далям преданный
Там где меркнет свет и шум
Я покинул круг изведанный
Повторенных слов и дум
Грань познания и жалости
Сердце вольно перейдет
В вечной бездне без усталости
Будет плыть вперед, вперед.
И все новой тайной сладостью
Овевает призрак сна.
Я бы умер с тайной радостью
В час, когда взойдет луна.
Ветры надежды подули в окно.
От сквозняка - бах! - разбилось оно.
В сердце осколки вонзились, собаки,
Между собой там резвятся до драки!
Мне бы хоть вдох твой услышать у уха.
Шаг твой - как лет тополиного пуха.
Помнишь, как в песне, спасательный круг
Брось мне - тону ведь! - ты жестом рук!
Сам открывал я окно для ветров,
Сбросив монашества черный покров.
Не устоял, провалился в пучину,
И без тебя я остыну, застыну...
Ветры надежды подули в окно
От сквозняка - бах! - разбилось оно.
Не удержав журавля в поднебесье,
Падаю вниз и пою эту песню!