Ну что скрывать? Мне не спалось,
Когда всё это приключилось.
Не елось мне и не пилось,
Как только это началось.
А началось с банальных фраз
О фильмах, книгах и погоде.
О том, что оба в первый раз
На этом белом теплоходе.
Свернула суть вечерних фраз,
Так мало значащих вначале,
На глубину печальных глаз,
Причину глубины печали.
Ночь протянулась в сотню миль.
В каюте было тихо, мило.
Хоть за бортом был полный штиль,
Изрядно нас с тобой штормило.
Под утро контуры причала
Земную твердь вернули нам.
Я помолчал, ты помолчала,
И разошлись по сторонам.
Звоню сказать, что слышу чаек.
Хотя здоров и трезв вполне,
Но до сих пор меня качает
На теплой ласковой волне.
Перестали что-то петь соловьи,
Ты чертила по траве ножкою.
Глупой ссоры полутень нелюбви
Пробежала промеж нас кошкою.
С безграничной нелюбовью к тебе,
Подарю разлуки нашей цветы.
Воздавая благодарность судьбе,
Что как прежде безразлична мне ты.
Если вспомнишь обо мне вечерком,
На оконное стекло подыши,
От ревнивого супруга тайком
Нелюбимое "Сергей" напиши.
Прикоснуться бы ночи шорохом,
Утонуть в голубизне под ресничками.
Но опасно рядом быть с порохом,
Той, что любит поиграть спичками.
Бред ночей мы исчерпали до дна.
Тянет в прошлые дни вновь и вновь.
Как прекрасна, верна и сильна,
Наша первая с тобой нелюбовь.
Всё на свете вечно жить не может,
Я дивану посвящаю стих.
Он вчера, откинув пару ножек,
Скрипнул напоследок и затих.
Отошёл, спугнувши стайку моли,
Обнажив пружинистый скелет,
Будучи уже смертельно болен,
Под давленьем тел и грузом лет.
Задниц в жизни видел он немало,
Хоть был куплен только для двоих.
То ко сну здоровому склонял он,
То скрипел живее всех живых.
Помнится, морщин ему добавил
Я, когда с соседкою "дружил",
Но диван семью хранить заставил
Тонкими уколами пружин.
Наша жизнь к тому несправедлива,
Что всего дороже нам порой!
Помянём их всех с пятном от пива,
С сигаретно-выжженной дырой.
Время жадно к самой разной пище,
Всё послушно каверзной судьбе.
Никогда не позабыть, дружище,
Что со мной случалось на тебе!