Ботинками в душу, по сердцу пилою,
Под розовой кожей начинкой гнилою...
Не хочется думать, простить-невозможно!
И снова не спится, и как-то тревожно...
Распяты святые - так кто же остался?
Среди манекенов живых затерялся.
Нет пробужденья, как не старался
И круг порочный не разорвался.
Чертям на диво - душа в лохмотья,
Туда в ботинках с шипами ходят!
Да если б только чего б искали -
Всё повалили, понатоптали.
Но я не плачу - пила не камень,
Вошла и вышла - остался пламень,
Кому не больно - уже не важно,
Во что он верил,уже не страшно,
Что очень просто стать ниже ростом
По средней мерке, согласно ГОСТам!
Печаль немая, ухмылка злая,
Жизнь не осилить, греха не зная,
И может сам я не замечаю,
Куда ботинком своим ступаю...
И всё по кругу, нет пробужденья-
Опять рожденье, опять паденья...
Динь-дон, динь-дон, день - ночь, в дверь, в дом.
В лоскутах дурацкой шапки - колокольчики, заплатки,
Постой, постой, ползут за мной лишь полуденные тени,
По полам сметаю время...
Резкою болью в глазах, я в слезах спотыкаюсь в ямы,
Резвою прытью в часах, не сказав: "Я вернулась, мама!",
Мается птичкой в надёжных руках,
Разжигается спичкой в дровах и мозгах,
Разрывается тканью в тугой поясок,
В венах свёрнут клубочком гранатовый сок,
И всё, я всё придумаю, во мне живёт безумною
Стальною глубиною море, плещется со мной,
Волной волнуется, в живых чертах,
Целуется у кромки рта,
Полуденною тенью исчезает в солнечном сплетеньи.
Из-под небес сподлобья пялится,
Танцует в руках, искрится в пальцах,но
На пяльцах распят, в крест вышивается,
Прошит, как мишень, насквозь, с ног валится...
Я всё равно чтобы внутри, но и снаружи мне прохладно,
Неладно скроен, перекроен,крепко-накрепко сшит рот,
На полусогнутых неверных, мерных, хлопковых и ватных
Косой,босой, бессовестный прёт високосный Новый Год!
Камышами головою запрокинемся ,
Навеки потеряемся, не сдвинемся,
Ни с места,ни ко времени,ни числами,
Не чистыми глазами разлучистыми,
Разлука бьётся об рёбра на вдохе,
Рисую выход рядом с дверью, не трогай,
Бензин с апельсиновым соком не смешивать,
Шкуру на ветер, всем на смех, развешивать...
Мы убежали, держались за руки дождя,
Ни до, ни после, не вовремя, во время тебя
К реке вниз, за руки волны брались,
Дрались отчаянно в нечаянном последнем бою,
Очнулись в сумасшедшем доме или в чьём-то раю...
Размотав игольчатый клубок руками,
Тенью из-под ног растаяв, расстегнув рубашку,
Разыгравшись, как любовью, ими слуги недовольны -
Им на случай чаевых - дыра в кармашке.
Ни зги не видно, в трёх шагах на ощупь,
По колено в тыще мелюзги,
наружным панцирем в комнаты, в кокон для танца,
Наружу прозрачным нутром.
Он взял и вылепил с одной и той же вязкой каши
Сердце и мозги,
На прощанье, шутя, сто иголок в горстях,
На путях маслянистым пятном.
Шило в груди вместо сердца и памяти,
Красной строкой прорасту на пергаменте,
Стужей собачьего вальса.
Сдайся, дурак, нам не жить друг без друга,
Раздайся за так, по рукам, по запрудам.
Растайся, со мною расстанься...
Я собираюсь в открытое море,
Сто штемпелей в паспорте, руки в узорах,
Нездешние ветры полощут мозгами,
Полосками зебры, тельняшкой на знамя,
Я знала это с детства, кожей чуя разницу,
Я различу тебя, я разлечусь к лицу...
Под коркой, игриво хрустящей
Разборный игрушечный ящик,
Заполненный сто лет назад
руками ребёнка,
Заваленный фрагментами
несбывшейся плёнки.
На лёгких футболочках летних,
На лёгких углём сигаретным,
Налёт воспоминаний на узорчатых ручках,
Фальшивыми цветами по верблюжьей колючке...
Под зонтик головой, по лужам по колено,
Плыви за мной - уйдём под воду постепенно,
Нам всё равно не спится, слишком жарко нам и душно,
Во сне почти что, как живые, даже лучше.
Простор трёх комнат, зона вечной мерзлоты, беспечный зайчик на ободранных обоях,
Всё под контролем, под конвоем, всё не так, везде не ты, по коридору с нерастрелянной обоймой.
Глухими тропами, окольными путями, осколки стёкол черпать полными горстями,
Стеблем вьётся, в горло льётся молоком хмельного солнца, пьёшь - не выпьешь всё до донца,
Уколоться, уколоться шилом прошлогодних трав...
* * *
Про себя или вслух...
Автор музыки: Вострокнутова Наташа
Автор текста: Вострокнутова Наташа
Исполняет: Вострокнутова Наташа, Вострокнутов Валерий
"Птицы"
(слова и музыка - Вострокнутов В.Ю.)
Ничего не понимаю - птиц на волю отпускаю,
Взглядом в небе провожаю - больше их я не встречаю...
Птиц зовут как дни недели и, чтоб ввысь они летели,
Я клетки календарные им настежь отворяю...
"Будь, что будет!" - скажет кто-то, есть друзья и есть работа,
И нужна моя забота, только вновь не понимаю -
Отчего тоска сжимает грудь, когда замечу стаю
Птиц, летящих к небосвода краю?
Ни о чём не сожалею, только видно - не успею,
Что меж пальцев проскользнуло - мне уж не догнать:
Стран далёких не увижу, не гулять мне по Парижу,
И картин, и книг великих мне не написать.
Дни сменяются, недели - снова клетки опустели,
Но не выношу я это слово - "никогда"!
Вдруг заждались нас в Париже? А картин ещё напишем!
Так что улетайте птицы прочь и навсегда...
Ничего не понимаю - птиц на волю отпускаю,
Взглядом в небе провожаю - больше их я не встречаю...
Птиц зовут как дни недели и, чтоб ввысь они летели,
Я клетки календарные им настежь отворяю...
2001 г.
Сталь, это сталь...
Хоть кажется хрупкой туманная даль,
Здесь навсегда поселился февраль,
И здесь всё так просто, и ничего не жаль.
О юноша странный, с глазами как лёд,
В пальцах твоих огонь, но не жжёт,
Скажи, что таится за этой стеной,
Ведь облик твой так похож на мой!
Сталь, это сталь...
Хоть кажется хрупкой
Взора печаль...
Стихнет в ладонях воробышком,
Бывшим, расколотым на колокольчики,
Чистым, небутылочным стёклышком,
Пёрышко содрано, зёрнышко собрано,
Горлышко стёрто, затерто в коленках,
На летнем времени простуженное солнце,
На сон манящие огни - он не вернётся.
В воде по грудь, до сердца - дрожжевое тесто,
Вместе в окно, сотнями снов, снова из слов сложит любовь,
Будет терпеливо мечтать - чем всё окончится опять.
Вода всюду, водой будем, в один узел...
Вперёд, пешком по рельсам вниз, и мой сурок со мной,
Ты так суров, лишь в горле содранной резьбой,
Бойцовской рыбкой в банке расплескалась я,
В болото вслед за тенью увязалась я,
Увязла, не спаслась и погружалась я - сотни дней...
В окно дождём, в стекло алмазами,
Мы подождём-зачем всё сразу нам?
Зачем цепляет до смерти,
Не счесть цыплят по осени,
По восемь раз отмеряла,
Но всё скулит за дверью, и
Не верю зря он так старается,
Ушли в моря,нас не касаются
Ни небо , ни земля,
Над головою тополя,
Поля в тетрадке расчертила
в каждой клеточке
земля...
Ёрзает стрелкой минутной, а часовой - вертится, вертится...
Стала верзилой такой, а ей до сих пор вержится, верится,
Там,в степи глухой немеют звуки, замерзаю - выкрутили руки,
Слепнут, слепленные мною, города...
В стогу иголкой лежит без толку
Колкий детский секрет,
Мы ждём друг друга тысячу лет...
В клубок запутан, вилкой поддет,
Накрашен в губы, плотно одет.
Свитер чешет горло до весны,
Засните,спите, видьте будущие сны...
В такой прекрасной, ярко-красной и густой тишине,
В такой опасной и напрасной партизанской войне,
Болотной выпью затаясь в камышах,
Ненасытною зыбью оседая в следах,
Ежевичною сыпью остывая в затонувших кустах...
В таком ужасном и ненастном, и безвыходном дне,
В таком чудесном, бессловесном, пресно-приторном сне,
Разрезав на снежинки вьюгу-метель,
Разобрав на пружинки колыбельку-постель,
Растерев на картинки, рыбок запустив в акварель.
Я всё хуже всех самих себя, сижу, ужу себя на ужин,
Слушаю, слушаю, скучно со мной и невесело врозь.
Висну по коврам трофейным варварским отточенным оружием,
Ружьями бахну в финале, а город подумает - брось!
Замыкаюсь в лабиринте улиц и в асфальте городов,
Но всё, к чему я прикасаюсь, превращается в любовь,
Стекает в мутных водостоках, льётся по карнизам вниз,
Сбегает переменным током, в окнах кухонных кулис...
За полосой косого дождика
Слепящий шар слепого солнышка,
Я продираюсь радугой к земле,
Я так устала, висну на крыле
стальном...
За дном двойным пустыми рёбрами,
Я день за днём одна, оглохли ли,
Или забыли в сумерках огни
Зажечь, не вижу, подмигни,
мой дом.