|
|
|
* * *
Я просто профессор жизни,
Студент факультета смерти.
Пабло Неруда
Белку между деревьев гоняют три ушлых вороны.
У деревьев суставы хрустят в ожиданьи дождей.
Тени от фонарей вразнобой отбивают поклоны,
и шуршат, словно шарики крови, тельца желудей.
Вот ещё один год на руках у Земли умирает,
догорает, как жизнь, ворохами пожухлой листвы.
Заливаются флейтами два снегиря на закрае,
нарушая покой задремавшей под утро совы.
Вычитаю сегодня из жизни ещё единицу,
прибавляя её к веренице прожитых времён,
из которых во сне выплывают любимые лица,
на страницы которых я в книге судьбы занесён.
Молодеть уже поздно, смешно, а стареть ещё рано.
Что узнал, то узнал. Не зады же теперь повторять.
Осень пахнет бессмертьем щемяще, обманчиво, пряно.
Жить у смерти учусь, чтобы жизнь научить умирать.
ВИКТОР КАГАН
* * * Только этого мало. Арс. Тарковский Было это или нет - Ничего уже не значит. Тает в полумраке свет И свеча неслышно плачет. Шелестят во тьме крыла Ангела - летучей мышью. Шелестит в печи зола. Капли шелестят по крыше. Шорох времени в тиши. Влажный шёпот крови венной. Шевеление души В оболочке тела тленной. На шестке поёт сверчок. Морок шествует по миру. Палец на губах: молчок - Да не сотвори кумира Из печали и обид, Из любви и жажды веры. Млечный Путь в ночи пылит, Вспыхнул светлячок Венеры. Прошлое уже прошло. Будущее не настало. Настоящее - светло И во мраке. Разве мало? Разве мало, что душа Богу трепетно внимала И внимает, не дыша, И вздыхает: "Мало. Мало"? ВИКТОР КАГАН
ЛЕНИНГРАД Лохматое небо. Промозглая осень. Точёная графика зимних решёток. Твой норов то бешен, то нежен, то кроток. И трогают душу то чистая просинь, То прозелень сквера. Но это так редко. Трамвайчик речной - по угрюмым каналам. Мой город - моя золочёная клетка. Свободен я в ней, только дело за малым... Всё так приблизительно, призрачно, зыбко, Как полночь на улице Зодчего Росси В июне, когда одинокая скрипка Мучительно бьётся в гранитном вопросе. Вперёд до Гостиного. Невским пустынным, Где эхо шагов будто спутник секретный, До неба тяжёлого над равелином И висельных рам в тишине предрассветной. Венеция Севера. Кровь под гранитом. Мосты разводные. Ажурные своды. Молчащие сфинксы. Змея под копытом. Дыханье оправленной в камень свободы. И ангел бессонный - бессменная ВОХРа - С течением времени глаз не спускает. Рассвету откликнулась грязная охра. Пора переклички. Меня выкликают... ВИКТОР КАГАН
МАШЕ Отчего сычат сычи Над сычатами в ночи? Отчего же по ночам Не приходит сон к сычам? Оттого сычат сычи, Что не спишь ты. Спи-молчи. Спи-усни, беду не кличь, И умолкнет старый сыч. Ты волшебную подушку Положи себе под ушко И укройся тишиной. Я с тобой и ты со мной. А сычи посычат, Побаюкают сычат, Тьмой ночною пошуршат И уснут, и замолчат. ВИКТОР КАГАН
* * * Молодость ли отпускает, тянет ли лапы старость? Впрочем, какая разница? Есть только то, что есть. Хлопнули ставни ... времени неукротимая ярость Кожу с лица снимает, с крыши срывает жесть. Сколько ещё перегонов до остановки конечной Во поле чистом, над пропастью или в глухом тупике? Впрочем, какая разница? Корюшки дух огуречный. Запах последнего снега. Солнечный зайчик в руке. Что-то душа бормочет. Вслушаешься - околесица. Блажь, благодарность, проклятие или благая весть? Впрочем, какая разница? Спущена с неба лестница. Стало быть, просто надо на посошок присесть. ВИКТОР КАГАН
ПОД ЗНАКОМ ВОДОЛЕЯ
Евгению Витковскому
и Ольге Кольцовой
Превращение слова в полёт наяву,
в плач по умершим, в отзвук былого,
в злую зелень тоски, в голубую траву,
в откровение глухонемого,
в исступленье мольбы и молитвенный вздох,
в шорох ветра и ветреный лепет,
в камень на перекрёстке дорог и эпох,
в рябь на луже и юности трепет,
в спотыкание пули о сердца комок,
в поминальную песню о боге,
в первый крик,
в смертный крик,
в поцелуя ожог,
в бормотанье свободы в остроге,
в зимней радуги нимб над расстрельной стеной,
в мошкары мельтешенье ночное,
в то, что не было, было и будет со мной,
с этим миром и с этой страною...
Век Серебряный тянется словно рука
сквозь границ календарное иго.
И парящее веко над глубью зрачка,
и открытая вечности книга.
ВИКТОР КАГАН
* * * Всё прожито, пережито, вороши, не вороши - то разбитое корыто, то мурашки вдоль души, то шарманка, то гитара, то "прощай", а то "прости", и пустая стеклотара указателем пути. Ели-пили... Жили-были те, кому уже не быть, и меня давно забыли те, кого мне не забыть. Дождь колотится в окошко, и шуршит всю ночь в углу то ли мышка, то ли кошка, то ли муха по стеклу. На столе свеча тоскует, В небесах луны печать. А кукушка всё кукует и не может замолчать. ВИКТОР КАГАН
* * * Жили-были бабка с дедкой, жили-были, а вчера закатился день монеткой в угол зимнего двора. Остывала тихо печка, свечки золотился блик, снег ложился на крылечко. а старуха и старик, взявшись за руки, летели, как снежинки, только ввысь. Вместе жили, кашу ели, вместе к Богу собрали́сь. К ним прожи́тою судьбою, провожая жизнь в полёт, согревая их собою, прижимался старый кот. ВИКТОР КАГАН
|
|
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |