БАЛЛАДА О ГОРНОЙ ВЕРШИНЕ
Снега благородные седины
Увенчали скал суровых вид.
Человек на горные вершины
Глянул - и сказал, что покорит.
Лез и лез он вверх по узким тропкам,
Продирался там, где тропок нет,
Оставляя банки, тряпки, пробки -
Всем известный человека след.
Ну-с, герой взобрался на вершину-с,
Как орел - вот разве что без крыл.
Плюнул вниз и произнес: "Свершилось!
Вот ведь говорил - и покорил".
Он спустился со счастливой миной
Вниз - к садам цветущей алычи.
И вздыхала горная вершина,
Небу тихо жалуясь в ночи.
"Люди, люди, хамское отродье,
Их терпеть уж, право, нету сил.
Каждый влезет, плюнет и уходит.
А потом твердит, что покорил".
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ТРЕВОГИ
На ночь дочь перекрещу -
точно лодку отпущу
в сладкий сон,
в Млечный Путь,
в звездную дорогу.
Мне за нею ходу нет.
Стану жечь на кухне свет.
Осеню дитя крестом -
как доверю Богу.
На ночь дочь перекрещу -
свое сердце приобщу
к тем, кто нынче ночью в сон
отпустил родное
и зажег на кухне свет.
Глянул в небо - Бога нет.
Самолеты там гудят -
как перед войною.
На ночь дочь перекрещу,
но руки не опущу:
мне самой свое дитя
заслонять плечами.
Ходят беды в небесах,
воет голод,
ноет страх...
Бабы, бабы, бабоньки -
сестры во печали.
КРОКОДИЛЬЧИК
Жил на побережье Нила
Крокодильчик-крокодил.
Его мама не хвалила,
Его папа не хвалил.
- Переделал столько дел!
- Ну и что?
- Больше всех лягушек съел!
- Ну и что?
Вот малышка бегемот
Открывает шире рот.
И мартышка так танцует!
А захочет - и споёт.
Крокодильчик всхлипнул:
- Точка!
Я, как вы, не буду жить!
Заведу себе сыночка,
Буду я его хвалить.
Самый лучший! Умный самый!
Пусть узнают все окрест.
И тогда он папу с мамой
То есть деда с бабкой
Съест!
МОЛИТВА N 3
В тёмное небо смотрю -
как-то мне всё непонятно.
"Господи, - говорю. -
Тошно без связи обратной!"
В тёмное небо смотрю.
Жажду простого ответа.
"Господи", - говорю.
Ира звонит или Света.
В тёмное небо смотрю.
Голоса нету из мрака.
"Господи!" - говорю.
Тихо подходит собака.
МОЛИТВА НА КУХНЕ
Надо посуду вымыть, а тянет разбить.
Это отчаянье, Господи, а не лень.
Как это трудно, Господи, - век любить.
Каждое утро, Господи, каждый день.
Был сквозь окно замерзшее виден рай,
тусклым моченым яблоком манила зима.
Как я тогда просила: "Господи, дай!"
- На, - отвечал, - только будешь нести сама.
НАЗОВИ МЕНЯ ПО ИМЕНИ
Говорила я с девицей,
Что бывала за границей:
- Наших девок там и тут
Всех наташками зовут.
Эти странные татары
Или турки, может быть,
Предлагают нам товары
Или пробуют купить.
Мне представить даже страшно,
Что же будет, если мне
Скажут ласково: "Наташа!" -
Да еще в чужой стране.
Слово доброе - засада.
Это - здесь. А если там?
Я ведь все куплю у гада,
Я ведь все ему отдам.
Потому-то за границу
Ездить - что вы! - и не снится.
И сижу я здесь одна
Людям на фиг не нужна.
НЕТ У БОГА НИКОГО КРОМЕ НАС
Нет у света ничего, кроме тьмы.
Он в ней лилией пророс - и погас.
Кто там плачет в темноте? - Это мы.
Нет у Бога никого, кроме нас.
Неподатливый такой матерьял -
отрастить не получается крыл.
Вот один хотел взлететь - и пропал.
Впрочем, кто-то говорит: воспарил.
То не лилия растет средь зимы -
просто хочется любви - прям сейчас.
Нет у света ничего, кроме тьмы,
Нет у Бога никого, кроме нас.
ЦЕЛЬ ЯСНА, А В ТЕЛЕ ВЯЛОСТЬ...
Цель ясна, а в теле - вялость.
Губы треснули, болят.
- На ветру, что ль, целовалась? -
мне подружки говорят.
Не такие мои годы
целоваться на ветру,
мне бы дать пора свободу
беспринципному перу.
И ярясь, и большевея,
за собой вести народ, -
два квартала чуть левее,
а потом опять вперед
Иль в забытой деревеньке
жизнь крестьянства изучать,
и пахать себе маленько,
и чего-то там тачать.
В школе бедного прихода
ребятню учить добру.
Но всего сильней охота
целоваться на ветру.
Я, наверное, акула -
мужа милого любя,
все равно всю ночь тянула
одеяло на себя.
Было бедному несладко:
хоть вертелся он как мог,
то, как лед, застынет пятка,
то продует левый бок.
А как выстыла коленка,
он ушел в одном плаще
к той, что тихо спит у стенки
и не вертится вообще.
Теплой ночи, муж неверный!
Ухожу в акулий стан.
Стелет мне постель безмерный.
Ледовитый океан.
* * *
Н.Хаткина. Снег немудреный на плечи накинет природа...
СНЕГ НЕМУДРЕНЫЙ НА ПЛЕЧИ НАКИНЕТ ПРИРОДА...
Снег немудреный на плечи накинет природа,
И не стесняется этих немодных одежд.
Вот мы и дожили с вами до Нового года,
Вот мы и дожили с вами до Новых надежд.
Ах, не глядите вы так на меня, не губите,
Ах, не молчите вы, как зачарованный лес,
Дескать, уже ожидали особых событий,
Дескать, уже ожидали каких-то чудес.
Краски достанем, на талой воде разведём,
Снег нам под свежую радость грунтует полотна.
Жаль, долгожданные встречи всегда мимолетны,
Столько мечталось - и нечего вспомнить потом.
Были бы ёлки пушисты, а взгляды лучисты,
И заживём, не стесняясь ни смеха, ни слёз.
И не пеняйте, ведь всё-таки что-то случилось,
Ах, не пеняйте, ведь всё-таки что-то сбылось.
Верьте, что в дверь постучатся любовь и свобода,
Жизнь пощадит простаков и весёлых невежд.
Всё же мы дожили с вами до Нового года,
Всё же мы дожили с вами до Новых надежд!
* * *
Н.Хаткина. Жалисная песня для исполнения в подземном переходе
Жалисная песня для исполнения в подземном переходе
Моя мамочка очень ласково
(это было лет сорок назад)
называла меня синеглазкою
за небесного колеру взгляд.
Я была поведенья приличного
все шестнадцать безоблачных лет.
Синеглазкою, круглой отличницей,
я встречала свой первый рассвет.
В институте - в каком, уж не помнится -
я училась легко, без хлопот.
Синеглазкою, краснодипломницей,
я работать пошла на завод.
Там я встретила токаря-Толечку,
на меня Толик глаз положил,
и при первом свиданьи вот столечко,
ну буквально три капли налил.
Но была я к вину непривычная,
хмель меня слишком быстро настиг,
и мое поведенье приличное
неприличным сменилося вмиг.
Тут пошли у нас пьянки за пьянками,
он ухаживал стильно за мной.
А женился на Хайкиной Таньке он, -
у нее папа техник зубной.
Вены резала бритвой наточенной,
потихоньку сходила с ума,
чтоб забыть незабвенного Толечку,
я себе наливала сама.
Дорогого, любимого, пьяного,
я его бесконечно ждала.
Набежали дружки окаянные,
чтоб забыться, я с ними пила.
Автандил наливал мне шампанского,
коньячок наливал мне Левон,
Николай приносил шо-то красное,
а Олег предложил самогон.
Погуляли и покуролесили,
и опять я осталась одна
со своей недопетою песнею
и с допитой бутылкой вина.
С фонарями под синими глазками
я в подземный пошла переход,
и теперь уж меня синеглазкою
кто попало с усмешкой зовет.
Так судьба оскорбить может каждую,
пусть же люди меня не винят.
Вы подайте полтинничек, граждане,
за небесного колеру взгляд.
ПАМЯТИ НАТАЛЬИ ХАТКИНОЙ
Привет, я - юзер cambala.
Друзья, я ночью умерла,
Но ради нашей светлой дружбы -
Не плачьте.
Знать, такая служба.
Вы не поверите - но Бог
Невероятно одинок,
А жизнь кажется длинней,
Когда молчишь вдвоем о ней.
Пусть будет ваша жизнь легка -
Я вам привижусь в облаках.
И вы вздохнете:
"Камбала
Опять по небу проплыла..."
Ну да, я с вами. На века.
Целую всех.
Старушка Х
ПРИНЦЕССА ЭДЕЛЬВЕЙС
В краю глухом и страшном,
Где горы до небес,
Жила, замкнувшись в башне,
Принцесса Эдельвейс.
Тянуло в край полночный
Мужчин со всех сторон,
И каждый был заочно
В принцессу ту влюблен.
Но не смогли, однако,
Пробиться к Эдельвейс
Ни бравый принц Монако,
Ни некий Билли Гейтс.
К ней проявляла пресса
Огромный интерес.
Отказано принцессой
Всем было наотрез,
Предложено убраться,
Рассеяться вдали.
К ней даже папарацци
Пробиться не смогли.
Не видели ни разу
Хотя б издалека
Ни глазок, ни подвязок,
Ни даже ноготка.
Разъехались, страдая,
И те, и те, и те...
И разнесли преданье
О гордой красоте.
И глядя вслед им тупо,
Жевала жирный кекс
Унылая толстуха -
Принцесса Эдельвейс.
Пусть башня в дымке тает...
Мораль моя проста:
Для всех влюбленных тайна
Важней, чем красота...