АЛЕКСАНДР ВЕРТИНСКИЙ
ДОРОГАЯ ПРОПАЖА
Самой нежной любви наступает конец,
Бесконечной тоски обрывается пряжа...
Что мне делать с тобою, с собой, наконец,
Как тебя позабыть, дорогая пропажа?
Скоро станешь ты чьей - то любимой женой,
Станут мысли спокойней и волосы глаже.
И от наших пожаров весны голубой
Не останется в сердце и памяти даже.
Будут годы мелькать, как в степи поезда,
Будут серые дни друг на друга похожи...
Без любви можно тоже прожить иногда,
Если сердце молчит и мечта не тревожит.
Но когда-нибудь ты, совершенно одна
(Будут сумерки в чистом и прибранном доме),
Подойдёшь к телефону, смертельно бледна,
И отыщешь затерянный в памяти номер.
И ответит тебе чей-то голос чужой:
"Он уехал давно, нет и адреса даже."
И тогда ты заплачешь: "Единственный мой!
Как тебя позабыть, дорогая пропажа!"
* * *
Анатолий Штейгер. Никто, как в детстве, нас не ждёт внизу...
НИКТО, КАК В ДЕТСТВЕ, НАС НЕ ЖДЁТ ВНИЗУ...
Никто, как в детстве, нас не ждёт внизу,
Не переводит нас через дорогу.
Про злого муравья и стрекозу
Не говорит. Не учит верить Богу.
До нас теперь нет дела никому -
У всех довольно собственного дела.
И надо жить, как все, - но самому...
(Беспомощно, нечестно, неумело).
Как беззащитен, в общем, человек,
И как себя он, не считая, тратит...
- На мой не хватит, или хватит век, -
Гадает он. Хоть знает, что не хватит.
* * *
Д.Цензор. Женщины
Автор музыки: Матюхин Александр Борисович
Автор текста: Цензор Дмитрий Михайлович(1877-1947)
Дмитрий Михайлович Цензор(1877 - 1947)
Из цикла "Старое гетто"
ЖЕНЩИНЫ
Печальные, с бездонными глазами,
Горевшие непонятой мечтой,
Беспечные, как ветер над полями,
Пленявшие капризной красотой...
О, сколько их прошло передо мной!
О, сколько их искало между нами
Поэзии и страсти неземной!
И каждая томилась и ждала
Красивых мук, невысказанной неги.
И каждая безгрешно отдала
Своей весны зеленые побеги...
О, ландыши, грустящие о снеге,-
О, женщины! У вас душа светла
И горестна, как музыка элегий...
1916г.
ДАНИИЛ ХАРМС
ИЗ ДОМА ВЫШЕЛ ЧЕЛОВЕК
Из дома вышел человек
С дубинкой и мешком
И в дальний путь,
И в дальний путь
Отправился пешком.
Он шел все прямо и вперед
И все вперед глядел.
Не спал, не пил,
Не пил, не спал,
Не спал, не пил, не ел.
И вот однажды на заре
Вошел он в темный лес.
И с той поры,
И с той поры,
И с той поры исчез.
Но если как-нибудь его
Случится встретить вам,
Тогда скорей,
Тогда скорей,
Скорей скажите нам.
Э. Багрицкий. Контрабандисты
По рыбам, по звездам
Проносит шаланду:
Три грека в Одессу
Везут контрабанду.
На правом борту,
Что над пропастью вырос:
Янаки, Ставраки,
Папа Сатырос.
А ветер как гикнет,
Как мимо просвищет,
Как двинет барашком
Под звонкое днище,
Чтоб гвозди звенели,
Чтоб мачта гудела:
"Доброе дело! Хорошее дело!"
Чтоб звезды обрызгали
Груду наживы:
Коньяк, чулки
И презервативы...
Ай, греческий парус!
Ай, Черное море!
Ай, Черное море!..
Вор на воре!
. . . . . . . . . . . . .
Двенадцатый час -
Осторожное время.
Три пограничника,
Ветер и темень.
Три пограничника,
Шестеро глаз -
Шестеро глаз
Да моторный баркас...
Три пограничника!
Вор на дозоре!
Бросьте баркас
В басурманское море,
Чтобы вода
Под кормой загудела:
"Доброе дело!
Хорошее дело!"
Чтобы по трубам,
В ребра и винт,
Виттовой пляской
Двинул бензин.
Ай, звездная полночь!
Ай, Черное море!
Ай, Черное море!..
Вор на воре!
. . . . . . . . . . . . .
Вот так бы и мне
В налетающей тьме
Усы раздувать,
Развалясь на корме,
Да видеть звезду
Над бугшпритом склоненным,
Да голос ломать
Черноморским жаргоном,
Да слушать сквозь ветер,
Холодный и горький,
Мотора дозорного
Скороговорки!
Иль правильней, может,
Сжимая наган,
За вором следить,
Уходящим в туман...
Да ветер почуять,
Скользящий по жилам,
Вослед парусам,
Что летят по светилам...
И вдруг неожиданно
Встретить во тьме
Усатого грека
На черной корме...
Так бей же по жилам,
Кидайся в края,
Бездомная молодость,
Ярость моя!
Чтоб звездами сыпалась
Кровь человечья,
Чтоб выстрелом рваться
Вселенной навстречу,
Чтоб волн запевал
Оголтелый народ,
Чтоб злобная песня
Коверкала рот,-
И петь, задыхаясь,
На страшном просторе:
"Ай, Черное море,
Хорошее море..!"
1927
ПОЛДЕНЬ...
Полдень... Меры нет простору!
Высь и долы - круг огня...
Весела дорога в гору,
К золотой вершине дня!
В юном сердце - в знойном небе -
Тишь - сиянье - синева...
Славься, в жизни, каждый жребий!
Звонче, гордые слова!
Грусть ли первой долгой тени
Поразит тревогой нас, -
Друг мой светлый, мы без пени
Встретим каждый тайный час...
Вихрь примчится ль, луг ероша...
Мир - ромашка, ты - пчела, -
Пусть твоя земная ноша
Будет сладко тяжела...
НИКОЛАЙ КЛЮЕВ
Я СГОРЕЛА МОЛОДЕНЬКА БЕЗ ОГНЯ
Я сгорела, молоденька, без огня,
Без присухи сердце высушила.
Уж как муж-то мой недобрый до меня
Не купил мне-ка атласного платка,
А купил, злодей, коровушку,
Непорядную работушку.
Лучше пуд бы мне масла купил,
Подрукавной муки бы мешок,
Я бы пояс с епанечкой продала,
На те деньги бы стряпейку наняла,
Стряпея бы мне постряпывала,
Я б, младёшенька, похаживала,
Каблучками приколачивала.
-Ах вы, красные скрипучи каблучки,
Мне-ка не с кем этой ноченькой легчи,
Нету деда, рОдной матери с отцом,
Буду ночку коротати с муженьком,
Муженёчек на перинушке лежит,
А меня, младу, на лавочку валИт,
Изголовьицем ременну плеть кладёт,
Потничком велит окутаться.
- Уж ты спи, моя лебедушка, усни,
До полуночи квашонку раствори,
К петухам парную баню истопи,
К утру светлу лен повыпряди,
Ко полудню вытки белые холсты,
К сутеменкам, не забудь, сготовь порты,
У портей чтоб были строчены рубцы,
Гасник шелковый с кисточкой,
И чтоб пугвицы волженые... -
Молода жена, ученая!
* * *
В. Ходасевич. Романс (Накинув плащ, с гитарой под полою...)
Романс
"Накинув плащ, с гитарой под полою:"
Цвети звездой, ночная синева!
Ах, я лица влюбленного не скрою,
Когда пою наивные слова.
Она скромна, проста ее одежда,
В глазах - любовь и ласковый испуг.
Не обмани, последняя надежда,
Не обмани, пожатье робких рук!
Она тиха, влюбленная голубка.
Поможет ночь любовной ворожбе.
В который раз на дно хмельного кубка
Бросаю скорбь и память - о тебе!
Не уловить доверчивому взгляду
В моем лице восторженную ложь.
"Иль, может быть, услышав серенаду,
Ты из нее хоть что-нибудь поймешь?"
Я прожил годы в боли неизменной,
Шутя пою наивные слова,
"Но песнь моя есть фимиам священный!.."
Благослови, ночная синева!
27-30 августа 1907
Москва
РЫБАК
Я наживляю мой крючок
Трепещущей звездой
Луна - мой белый поплавок
Над чёрною водой.
Сижу, старик, у тихих вод
И тихо так пою,
И солнце каждый день клюёт
На удочку мою.
А я веду его, веду
Весь день по небу, но
Под вечер, заглотав звезду,
Срывается оно.
И скоро звёзд моих запас
Истрачу я, рыбак.
Эй, берегитесь! В этот час
Охватит землю мрак.
ВЛАДИМИР СОЛОВЬЁВ
БЕДНЫЙ ДРУГ, ИСТОМИЛ ТЕБЯ ПУТЬ
Бедный друг, истомил тебя путь,
Темен взор, и венок твой измят.
Ты войди же ко мне отдохнуть.
Потускнел, догорая, закат.
Где была и откуда идешь,
Бедный друг, не спрошу я, любя;
Только имя мое назовешь -
Молча к сердцу прижму я тебя.
Смерть и Время царят на земле,-
Ты владыками их не зови;
Всё, кружась, исчезает во мгле,
Неподвижно лишь солнце любви.
Мои декламации стихотворений Владимира Маяковского можно послушать по адресу: http://music.lib.ru/editors/a/aleksandr_matju/
В. МАЯКОВСКИЙ
ТУЧКИНЫ ШТУЧКИ
Плыли по небу тучки.
Тучек - четыре штучки :
от первой до третьей - люди;
четвертая была верблюдик.
К ним, любопытством объятая,
по дороге пристала пятая,
от нее в небосинем лоне
разбежались за слоником слоник.
И, не знаю, спугнула шестая ли,
тучки взяли все - и растаяли.
И следом за ними, гонясь и сжирав,
солнце погналось - желтый жираф.
В.Маяковский
ВОЕННО-МОРСКАЯ ЛЮБОВЬ
По морям, играя, носится
с миноносцем миноносица.
Льнет, как будто к меду осочка,
к миноносцу миноносочка.
И конца б не довелось ему,
благодушью миноносьему.
Вдруг прожектор, вздев на нос очки,
впился в спину миноносочки.
Как взревет медноголосина:
"Р-р-р-астакая миноносина!"
Прямо ль, влево ль, вправо ль бросится,
а сбежала миноносица.
Но ударить удалось ему
по ребру по миноносьему.
Плач и вой морями носится:
овдовела миноносица.
И чего это несносен нам
мир в семействе миноносином?
СЧАСТЬЕ
Я знаю: пройден путь разлуки и ненастья,
И тонут небеса в сирени голубой,
И тонет день в лучах, и тонет сердце в счастье...
Я знаю, я влюблен и рад бродить с тобой.
Да, я отдам себя твоей влюбленной власти
И власти синевы, простертой надо мной...
Сомкнув со взором взор и глядя в очи страсти,
Мы сядем на скамью в акации густой.
Да, обними меня чудесными руками...
Высокая трава везде вокруг тебя
Блестит лазурными живыми мотыльками...
Акация чуть-чуть, алмазами блестя,
Щекочет мне лицо сырыми лепестками...
Глубокий поцелуй... Ты - счастье... Ты - моя...
ВЛАДИМИР НАБОКОВ
ВСЕ ОКНА ОТКРЫВ...
Все окна открыв, опустив занавески,
ты в зале роялю сказала: живи!
Как легкие крылья во мраке и блеске,
задвигались руки твои.
Под левой - мольба зазвенела несмело,
под правою - отклик волнисто возник,
за клавишем клавиш, то черный, то белый,
звеня, погружался на миг.
В откинутой крышке отливы лоснились,
и руки твои, отраженные там,
как бледные бабочки, плавно носились
по черным и белым цветам.
И звуки холмились во мраке и в блеске,
и ропот взбирался, и шепот сбегал,
и ветер ночной раздувал занавески
и звездное небо впускал.