|
|
|
ЧТО-ТО РАДОСТНО КАРКАЮТ ВОРОНЫ... Что-то радостно каркают вороны, что-то жаворонки - молчок... Все в суглинке штаны Пифагоровы, на Эйнштейне трещит пиджачок... Ах, недаром кузнечик зацикал, и не зря раскричалася выпь... Вдоль по глобусу шастает циркуль, невзирая на горы и глыбь. Из лукошек, из пастей орудий, из ладоней, дрожащих от зла, что-то сеют упрямые люди, выскребая сусеки дотла. Лесорубы, дурея от мощи, гонят план посевных площадей... И ложатся под пилами рощи самых разных и древних мастей. Журавли повернули обратно: не узнали отчизны покрой... И кричат безработные дятлы, венский стул разыскав под горой... Даже реки, как в поле обсевки, - Миссисипи, и Рейн, и Витим - без лесов, словно голые девки, лишь, как трусики, - пара плотин... Сберегая бензиновый транспорт, люди ловят комету за хвост... Циклотроны кидают в пространство свой невидимый страшный овес... Сеют ветер - азартно и споро, сеют ветер - торопятся, жмут, - без раздумья, оглядки, укора, - сеют ветер - и бурю пожнут.
ЦВЕСТИ БЕСЦВЕТНО...
Цвести бесцветно.
А сгореть бесследно.
Служить сто лет,
как стремя,
как стрела...
Всем помогать -
но только незаметно,
как формула
Эйнштейну
помогла!
Не выбирать,
что важно, что полезно.
Не обсуждать.
Врагов рубить
сплеча.
Работать бескорыстно,
безвозмездно,
как Пушкину
работала свеча.
Смогу ли я ?
А ты?
А наши дети?..
Сегодня, завтра и надолго впредь?..
Нет повести
печальнее на свете,
чем быть никем -
и тем же
умереть.
ИДЕАЛ Она (любимая) должна быть бескорыстна, безобманна, верна, прелестна и умна. Формат-желательно карманный... Чтоб ты не сох, не ревновал и был с любимой вечно рядом: достал, включил, поцеловал, дал горсть конфет- и снова спрятал.
Я ГЛЯЖУ НА ТЕБЯ, ЛЮБЯ... Я гляжу на тебя, любя, твои локоны тереблю... Я люблю в тебе не тебя, я другое в тебе люблю. Ты-успехов моих музей, ты- в меня из меня окно. Для тебя я бросал друзей, и родных разлюбил давно. Свою меру добра и зла ты сплела из моих систем. Даже почерк ты мой взяла- с завитушкой на букве "эм". Ты-тропинка в моих снегах, ты-письмо из Москвы в Сибирь, ты в долгах-голубых шелках, ты-в силках у меня снегирь. Ты должна мне, мой мил-дружок, я держу тебя сотней рук. Вдруг уйдёшь - и пропал должок! Я встряхнусь, как пустой мешок, и пристроюсь на пыльный крюк...
КЕМ-ТО В ЖИЗНЬ ТЫ НЕЛАСКОВО БРОШЕНА... Кем-то в жизнь ты неласково брошена. Безотцовщиной звали в селе... Откопал я тебя, как картошину, в чуть прохладной сибирской земле. Я впустил тебя в душу погреться, но любовь залетела вослед... И теперь на тебя насмотреться не смогу и за тысячу лет.
МАМА ...А были мамы и у нас, но только умерли однажды... Их помнит всякий в горький час, а в добрый час - не помнит каждый...
МАРТОВСКИЕ КОШКИ Сказали: мать! - её не трогало. Сказали: мат - пустейший звук. Сказали: март! - и кошка вздрогнула! И мышку выпустила вдруг... Благополучие - на клочья! Не надо ласки и мышей. Она по флейте водосточной взлетает нА семь этажей... Распущен хвост в любовной неге, а был, как прутик, до сих пор... И на восьмом чердачном небе ее встречает нежный хор. Во тьме любовно-неоглядной сияют очи всех мастей. И пахнет пылью шоколадной чердак на откупе страстей. Ах, как поют кошачьи парни! От страсти уши прилегли. -Пущай кричат!- сказал пожарник.- Чердак бы только не сожгли. Чердак волнуется и дышит в кошачьем мартовском бреду... А чуть повыше, там, на крыше, у звезд холодных на виду над всем, что буднично и тленно, превыше драк и непогод, как разрешенная проблема, лежит кастрированный кот.
МИРОВЫЕ ПОЖАРЫ
Устал я считать
мировые пожары...
Бросаю делишки
и в сквер ухожу.
У глаз поразвешу
газетные чары
и в позе мыслителя
важно сижу.
Прохожие думают:
ишь ты, философ!
А девушки думают:
скучный жених...
Ползут по газете
букашки в полосках,
и я с любопытством
взираю на них.
Букашкам в новинку
газетная сфера,
но смело идут
на конфликты и спор.
Одна заползла
на "Убийство премьера",
другая уснула
на слове "террор".
А третья букашка -
такая милашка! -
тревожно качнула
антенну-струну,
на слове "война"
поднатужилась тяжко -
и каплей говна
заклеймила войну!
МИРОЗДАНЬЕ Мирозданье живёт уверенно, нет достойной ему беды! Мироздание если дерево - мы с тобою на нём плоды... Крепко держимся мы, влюблённые, - с ветки палкой нас не сшибёшь... И к тому же совсем зелёные, а зелёный - на что он гож?.. Только рядом, и даже ниже, и повыше, и по бокам - перезрелые чудо-вишни в рот напрашиваются векам. Чьи-то руки легко и гибко раздвигают тревожный лист... И на Тайну Большого Выбора мы, зелёные, смотрим вниз... И История в синь-косынке опечаленная слегка осторожно несёт в корзинке Льва Толстого И Бальзака... Вот свисает хвостатый прут, а на нём - черносливки рядышком: не берут, не берут, не берут, потому что с фашистским ядрышком! Эй, фельдмаршалы! Волчьи сыти! Кто не сеет, а только жнёт!.. Мироздание не трясите - много гениев упадёт!
МОДЫ Россияночки в юбочках узких, - поглядишь - и не надо вина! В смысле моды - отчаянность русских конокрадской отваге равна. Вроде скроено платьице просто, но карманы - как пара гранат... Одеваются женщины грозно, беззаветно цепями гремят. Вот расшитый фиалками саван. Вот из шкуры стрекозьей чулки... А одна обмоталась удавом, и удавьи глаза - у щеки... Я люблю вас - в бобрах или кошках, я люблю вас - с ногами лосих... Я люблю вас в танкетках, сапожках. Но дурею при виде босых! Это выше изысканной моды - босы ноги да чёлка со лба... Это верх совершенства природы,.. Это ж надо, - босая Судьба!.. Мы ворчим, в разговорах линчуем мини-юбки и макси-штаны... А за модами - подвиг не чуем! А любовь - безразмерной длины! Прут на штурм босоногие роты, светят взгляды, как жала штыков... И в тоске замолчат пулемёты наших самых шальных языков.
МОЙ ДЕНЬ В этот день я не знаю ни границ, ни оков, даже Смерти кричу: "Эй, мадам, будь здорова!.." В этот день мне плевать на когорту врагов - от швейцара Никиты до министра Петрова. Не медведь, не змея, не енот, не лиса, - я такой Человек, что найдете ли кроме-то! Режу правду в глаза, крою матом туза, не пугаюсь часов и коварных барометров. В этот день я бросаю любые дела. Пусть отделы зарплат от убытков повесятся! ...Это день 32 числа любого текущего месяца.
ОНИ БЕСКРЫЛЫ Боготворю их, солнечных и милых, люблю сиянье знойное зрачков... Они бескрылы, но имеют силы нас окрылять, бескрылых мужиков! Границы платьев берегут их прочно.. Я, нарушитель ситцевых границ, - они бескрылы - видел это точно! А, впрочем, кто их знает, этих птиц...
ПЕВЕЦ И СВИНЬИ "Отдай нам яркое словечко, воспой тоску животных дней!.." А он стоял, бледней, чем свечка, в кругу непуганых свиней. Он знал богинь, и знал разбойниц, он ведал к сердцу сто дорог... Но свиньи сладостней любовниц ему слюнявили сапог. В дерьме две курицы копались, напав на теплые харчи... Хвосты свиные загибались, совсем как нотные ключи. Кабанья рыжая Антанта! Довольства скотская пора... Как здесь бессильна мощь таланта! Как не хватает топора!.. "Мечи слова, чтоб хряк заплакал! Чтоб шерсть струилась на козле..." ...И бисер нежно зататакал по утрамбованной земле.
ПЛЕН Край подушки слезами захлюстан, в злобе тягостной щерится рот, на душе по-осеннему пусто, только ветер танцует фокстрот... Но!- слезятся барачные стены! Но!-сугробы страдают от ран! Ручейки, словно вскрытые вены голубых чистокровных дворян. Но!-свистит на свободе пичужка! Но!-сосульки звенят допоздна! У конвойного- морда в веснушках... Значит, там, на свободе, - весна!
ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ Смешная, бескорыстная, без лишних позолот, преступная и быстрая, горячая, как лёд, удушливая, летняя, сухая, как зола, - любовь моя последняя, спасибо, что была!
ПРОЗА И ПОЭЗИЯ "Мой муж!" - ты сказала. Но мужу нет дела. И ты исступленно- "О муж мой!"-пропела. Вернулся. Не бросил. Хоть смотрит невесело... "Мой муж!"- это проза. "О муж мой!"-поэзия!
ПТИЦА СЧАСТЬЯ Эх, Аркаша, нам ли горевать в двух шагах от ядерного взрыва! Знай работу, "телек" и кровать, да в субботу - пять бутылок пива. Соблюдай умеренность в любви, не умей свистать разбойным свистом. И во сне удачу не зови, и не пей с лихим авантюристом. Не теряй ни звон, ни аппетит, пусть душа от горестей не хмурится... И к тебе, конечно, прилетит птица счастья - бройлерная курица.
ШАХМАТЫ Не славы ли ради король на параде? Пока же он сзади командует всласть: Солдата - пороть! Офицера - к награде! Коня - подковать!... ...Но игра началась. Король стратегически мыслить не хочет: -Я есть исторически непобедим!.. Солдат ремешок затянул покороче и, плюнув в кулак, прошептал: -Поглядим! Минута - и раненый конь косолапит, пятнадцать минут - офицер без наград... Король в уголочке корону облапил. Солдат подошел и представился: -Мат!
В ПУСТОЙ ПУСТОТЕ... В пустой пустоте жил никто никогда, И вот - надоела ему пустота. Он взял пустоту, и у звезд на виду - он с солнечным светом смешал пустоту. Добавил чего-то к пустой пустоте, скрутил, раскатал, подсушил на звезде... И бросил во тьму, и, скажите на милость, Земля получилась! Земля закрутилась!
Зимний лес Стынут сосны и елочки, лес не радует взгляд. Лес оделся с иголочки в белосмертный халат. Как старик на кровати, обреченный на смерть... Как в больничной палате, только доктор - медведь. Это издали мнится, это кажется так... Но порхают синицы, снегири - на кустах... И, к осинам щекою прижимаясь, как сын, слышишь, бьётся живое в сердцевинах осин.
ЗМЕЯ И Я Вот лес. Вот пень. На пне змея. Здесь не впервой бываю я. Змея, лежащая на пне, немало знает обо мне. Как я, ложась, ломал цветы. Как кипяток сливал в кусты. Как в сенокос я ручкой вил ее змеенышей давил. Как я, подвыпивший слегка, смеясь, убил бурундука... Она, Лежащая-на-Пне, немало знает обо мне.
|
|
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |