* * *
Сонет 8 (Ты - музыка, но звукам музыкальным) Пер. С.Маршака
СОНЕТ 8 Ты - музыка, но звукам музыкальным Ты внемлешь с непонятною тоской. Зачем же любишь то, что так печально, Встречаешь муку радостью такой? Где тайная причина этой муки? Не потому ли грустью ты объят, Что стройно согласованные звуки Упреком одиночеству звучат? Прислушайся, как дружественно струны Вступают в строй и голос подают, - Как будто мать, отец и отрок юный В счастливом единении поют. Нам говорит согласье струн в концерте, Что одинокий путь подобен смерти. Sonnet 8 Music to hear, why hear'st thou music sadly? Sweets with sweets war not, joy delights in joy: Why lov'st thou that which thou receiv'st not gladly, Or else receiv'st with pleasure thine annoy? If the true concord of well-tuned sounds, By unions married, do offend thine ear, They do but sweetly chide thee, who confounds In singleness the parts that thou shouldst bear. Mark how one string, sweet husband to another, Strikes each in each by mutual ordering; Resembling sire and child and happy mother, Who, all in one, one pleasing note do sing: Whose speechless song being many, seeming one, Sings this to thee: 'Thou single wilt prove none.'
* * *
Сонет 21 (Не соревнуюсь я с творцами од) Пер. С.Маршака
Сонет 21. Не соревнуюсь я с творцами од, Которые раскрашенным богиням В подарок преподносят небосвод Со всей землей и океаном синим. Пускай они для украшенья строф Твердят в стихах, между собою споря, О звездах неба, о венках цветов, О драгоценностях земли и моря. В любви и в слове - правда мой закон, И я пишу, что милая прекрасна, Как все, кто смертной матерью рожден, А не как солнце или месяц ясный. Я не хочу хвалить любовь мою, - Я никому ее не продаю! Sonnet 21 So is it not with me as with that Muse, Stirr'd by a painted beauty to his verse, Who heaven itself for ornament doth use And every fair with his fair doth rehearse, Making a couplement of proud compare' With sun and moon, with earth and sea's rich gems, With April's first-born flowers, and all things rare, That heaven's air in this huge rondure hems. O! let me, true in love, but truly write, And then believe me, my love is as fair As any mother's child, though not so bright As those gold candles fix'd in heaven's air: Let them say more that like of hearsay well; I will not praise that purpose not to sell.
* * *
Сонет 23 (Как тот актер, который, оробев) Пер. С.Маршака
Сонет 23. Как тот актер, который, оробев, Теряет нить давно знакомой роли, Как тот безумец, что, впадая в гнев, В избытке сил теряет силу воли, - Так я молчу, не зная, что сказать, Не оттого, что сердце охладело. Нет, на мои уста кладет печать Моя любовь, которой нет предела. Так пусть же книга говорит с тобой. Пускай она, безмолвный мой ходатай, Идет к тебе с признаньем и мольбой И справедливой требует расплаты. Прочтешь ли ты слова любви немой? Услышишь ли глазами голос мой? Sonnet 23. As an unperfect actor on the stage, Who with his fear is put beside his part, Or some fierce thing replete with too much rage, Whose strength's abundance weakens his own heart; So I, for fear of trust, forget to say The perfect ceremony of love's rite, And in mine own love's strength seem to decay, O'ercharg'd with burthen of mine own love's might. O! let my looks be then the eloquence And dumb presagers of my speaking breast, Who plead for love, and look for recompense, More than that tongue that more hath more express'd. O! learn to read what silent love hath writ: To hear with eyes belongs to love's fine wit.
* * *
Сонет 25 (Кто под звездой счастливою рожден) Пер. С.Маршака
Сонет 25. Пер. С.Маршака Кто под звездой счастливою рожден - Гордится славой, титулом и властью. А я судьбой скромнее награжден, И для меня любовь - источник счастья. Под солнцем пышно листья распростер Наперсник принца, ставленник вельможи. Но гаснет солнца благосклонный взор, И золотой подсолнух гаснет тоже. Военачальник, баловень побед, В бою последнем терпит пораженье, И всех его заслуг потерян след. Его удел - опала и забвенье. Но нет угрозы титулам моим Пожизненным: любил, люблю, любим. Sonnet 25 Let those who are in favour with their stars Of public honour and proud titles boast, Whilst I, whom fortune of such triumph bars Unlook'd for joy in that I honour most. Great princes' favourites their fair leaves spread But as the marigold at the sun's eye, And in themselves their pride lies buried, For at a frown they in their glory die. The painful warrior famoused for fight, After a thousand victories once foil'd, Is from the book of honour razed quite, And all the rest forgot for which he toil'd: Then happy I, that love and am belov'd, Where I may not remove nor be remov'd.
* * *
Сонет 27 (Трудами изнурен, хочу уснуть) Пер. С.Маршака
Трудами изнурен, хочу уснуть, Блаженный отдых обрести в постели. Но только лягу, вновь пускаюсь в путь - В своих мечтах - к одной и той же цели. Мои мечты и чувства в сотый раз Идут к тебе дорогой пилигрима, И, не смыкая утомленных глаз, Я вижу тьму, что и слепому зрима. Усердным взором сердца и ума Во тьме тебя ищу, лишенный зренья. И кажется великолепной тьма, Когда в нее ты входишь светлой тенью. Мне от любви покоя не найти. И днем и ночью - я всегда в пути. Sonnet 27 Weary with toil, I haste me to my bed, The dear respose for limbs with travel tir'd; But then begins a journey in my head To work my mind, when body's work's expired: For then my thoughts--from far where I abide-- Intend a zealous pilgrimage to thee, And keep my drooping eyelids open wide, Looking on darkness which the blind do see: Save that my soul's imaginary sight Presents thy shadow to my sightless view, Which, like a jewel (hung in ghastly night, Makes black night beauteous, and her old face new. Lo! thus, by day my limbs, by night my mind, For thee, and for myself, no quiet find.
* * *
Сонет 30 (Когда на суд безмолвных, тайных дум) Пер. С.Маршака
Когда на суд безмолвных, тайных дум Я вызываю голоса былого, - Утраты вес приходят мне на ум, И старой болью я болею снова. Из глаз, не знавших слез, я слезы лью О тех, кого во тьме таит могила, Ищу любовь погибшую свою И всё, что в жизни мне казалось мило. Веду я счет потерянному мной И ужасаюсь вновь потере каждой, И вновь плачу я дорогой ценой За то, за что платил уже однажды! Но прошлое я нахожу в тебе И всё готов простить своей судьбе. Sonnet 30 When to the sessions of sweet silent thought I summon up remembrance of things past, I sigh the lack of many a thing I sought, And with old woes new wail my dear time's waste: Then can I drown an eye, unused to flow, For precious friends hid in death's dateless night, And weep afresh love's long since cancell'd woe, And moan the expense of many a vanish'd sight: Then can I grieve at grievances foregone, And heavily from woe to woe tell o'er The sad account of fore-bemoaned moan, Which I new pay as if not paid before. But if the while I think on thee, dear friend, All losses are restor'd and sorrows end.
* * *
Сонет 45 (Другие две основы мирозданья) Пер. С.Маршака
Сонет 45 (Другие две основы мирозданья) Пер. С.Маршака Другие две основы мирозданья - Огонь и воздух - более легки. Дыханье мысли и огонь желанья Я шлю к тебе, пространству вопреки. Когда они - две вольные стихии - К тебе любви посольством улетят, Со мною остаются остальные И тяжестью мне душу тяготят. Тоскую я, лишенный равновесья, Пока стихии духа и огня Ко мне обратно не примчатся с вестью, Что друг здоров и помнит про меня. Как счастлив я!.. Но вновь через мгновенье Летят к тебе и мысли и стремленья. Sonnet 45 The other two, slight air, and purging fire Are both with thee, wherever I abide; The first my thought, the other my desire, These present-absent with swift motion slide. For when these quicker elements are gone In tender embassy of love to thee, My life, being made of four, with two alone Sinks down to death, oppress'd with melancholy; Until life's composition be recur'd By those swift messengers return'd from thee, Who even but now come back again, assur'd, Of thy fair health, recounting it to me: This told, I joy; but then no longer glad, I send them back again, and straight grow sad.
* * *
Сонет 56 (Проснись, любовь! Твое ли острие) Пер. С.Маршака
Сонет 56 Проснись, любовь! Твое ли острие Тупей, чем жало голода и жажды? Как ни обильны яства и питье, Нельзя навек насытиться однажды. Так и любовь. Ее голодный взгляд Сегодня утолен до утомленья, А завтра снова ты огнем объят, Рожденным для горенья, а не тленья. Чтобы любовь была нам дорога, Пусть океаном будет час разлуки, Пусть двое, выходя на берега, Один к другому простирают руки. Пусть зимней стужей будет этот час, Чтобы весна теплей пригрела нас! Sonnet 56 Sweet love, renew thy force; be it not said Thy edge should blunter be than appetite, Which but to-day by feeding is allay'd, To-morrow sharpened in his former might: So, love, be thou, although to-day thou fill Thy hungry eyes, even till they wink with fulness, To-morrow see again, and do not kill The spirit of love, with a perpetual dulness. Let this sad interim like the ocean be Which parts the shore, where two contracted new Come daily to the banks, that when they see Return of love, more blest may be the view; Or call it winter, which being full of care, Makes summer's welcome, thrice more wished, more rare.
* * *
Сонет 60 (Как движется к земле морской прибой) Пер. С.Маршака
Сонет 60. Как движется к земле морской прибой, Так и ряды бессчетные минут, Сменяя предыдущие собой, Поочередно к вечности бегут. Младенчества новорожденный серп Стремится к зрелости и наконец, Кривых затмений испытав ущерб, Сдает в борьбе свой золотой венец. Резец годов у жизни на челе За полосой проводит полосу. Все лучшее, что дышит на земле, Ложится под разящую косу. Но время не сметет моей строки, Где ты пребудешь смерти вопреки! Sonnet 60 Like as the waves make towards the pebbled shore, So do our minutes hasten to their end; Each changing place with that which goes before, In sequent toil all forwards do contend. Nativity, once in the main of light, Crawls to maturity, wherewith being crown'd, Crooked eclipses 'gainst his glory fight, And Time that gave doth now his gift confound. Time doth transfix the flourish set on youth And delves the parallels in beauty's brow, Feeds on the rarities of nature's truth, And nothing stands but for his scythe to mow: And yet to times in hope, my verse shall stand. Praising thy worth, despite his cruel hand.
* * *
Сонет 66 (Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж) Пер. С.Маршака
Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж Достоинство, что просит подаянья, Над простотой глумящуюся ложь, Ничтожество в роскошном одеянье, И совершенству ложный приговор, И девственность, поруганную грубо, И неуместной почести позор, И мощь в плену у немощи беззубой, И прямоту, что глупостью слывет, И глупость в маске мудреца, пророка, И вдохновения зажатый рот, И праведность на службе у порока. Все мерзостно, что вижу я вокруг... Но как тебя покинуть, милый друг! Tired with all these, for restful death I cry, As to behold desert a beggar born, And needy nothing trimm'd in jollity, And purest faith unhappily forsworn, And gilded honour shamefully misplac'd, And maiden virtue rudely strumpeted, And right perfection wrongfully disgrac'd, And strength by limping sway disabled And art made tongue-tied by authority, And folly--doctor-like--controlling skill, And simple truth miscall'd simplicity, And captive good attending captain ill: Tir'd with all these, from these would I be gone, Save that, to die, I leave my love alone.
* * *
Сонет 71 (Ты погрусти, когда умрет поэт) Пер. С.Маршака
Ты погрусти, когда умрет поэт, Покуда звон ближайшей из церквей Не возвестит, что этот низкий свет Я променял на низший мир червей. И, если перечтешь ты мой сонет, Ты о руке остывшей не жалей. Я не хочу туманить нежный цвет Очей любимых памятью своей. Я не хочу, чтоб эхо этих строк Меня напоминало вновь и вновь. Пускай замрут в один и тот же срок Мое дыханье и твоя любовь! Я не хочу, чтобы своей тоской Ты предала себя молве людской. Sonnet 71 No longer mourn for me when I am dead Than you shall hear the surly sullen bell Give warning to the world that I am fled From this vile world with vilest worms to dwell: Nay, if you read this line, remember not The hand that writ it, for I love you so, That I in your sweet thoughts would be forgot, If thinking on me then should make you woe. O! if,--I say you look upon this verse, When I perhaps compounded am with clay, Do not so much as my poor name rehearse; But let your love even with my life decay; Lest the wise world should look into your moan, And mock you with me after I am gone.
* * *
Сонет 73 (То время года видишь ты во мне) Пер. С.Маршака
То время года видишь ты во мне, Когда один-другой багряный лист От холода трепещет в вышине - На хорах, где умолк веселый свист. Во мне ты видишь тот вечерний час, Когда поблек па западе закат И купол неба, отнятый у нас, Подобьем смерти - сумраком объят. Во мне ты видишь блеск того огня, Который гаснет в пепле прошлых дней, И то, что жизнью было для меня, Могилою становится моей. Ты видишь всё. Но близостью конца Теснее наши связаны сердца! Sonnet 73 That time of year thou mayst in me behold When yellow leaves, or none, or few, do hang Upon those boughs which shake against the cold, Bare ruin'd choirs, where late the sweet birds sang. In me thou see'st the twilight of such day As after sunset fadeth in the west; Which by and by black night doth take away, Death's second self, that seals up all in rest. In me thou see'st the glowing of such fire, That on the ashes of his youth doth lie, As the death-bed, whereon it must expire, Consum'd with that which it was nourish'd by. This thou perceiv'st, which makes thy love more strong, To love that well, which thou must leave ere long.
* * *
Сонет 74 (Когда меня отправят под арест) Пер. С.Маршака
Когда меня отправят под арест Без выкупа, залога и отсрочки, Не глыба камня, не могильный крест, - Мне памятником будут эти строчки. Ты вновь и вновь найдешь в моих стихах Всё, что во мне тебе принадлежало. Пускай земле достанется мой прах, - Ты, потеряв меня, утратишь мало. С тобою будет лучшее во мне. А смерть возьмет от жизни быстротечной Осадок, остающийся на дне, То, что похитить мог бродяга встречный. Ей - черепки разбитого ковша, Тебе - мое вино, моя душа. Sonnet 74 But be contented: when that fell arrest Without all bail shall carry me away, My life hath in this line some interest, Which for memorial still with thee shall stay. When thou reviewest this, thou dost review The very part was consecrate to thee: The earth can have but earth, which is his due; My spirit is thine, the better part of me: So then thou hast but lost the dregs of life, The prey of worms, my body being dead; The coward conquest of a wretch's knife, Too base of thee to be remembered,. The worth of that is that which it contains, And that is this, and this with thee remains.
* * *
Сонет 76 (Увы, мой стих не блещет новизной) Пер. С.Маршака
Увы, мой стих не блещет новизной, Разнообразьем перемен нежданных. Не поискать ли мне тропы иной, Приемов новых, сочетаний странных? Я повторяю прежнее опять, В одежде старой появляюсь снова. И кажется, по имени назвать Меня в стихах любое может слово. Все это оттого, что вновь и вновь Решаю я одну свою задачу: Я о тебе пишу, моя любовь, И то же сердце, те же силы трачу. Все то же солнце ходит надо мной, Но и оно не блещет новизной! Sonnet 76 Why is my verse so barren of new pride, So far from variation or quick change? Why with the time do I not glance aside To new-found methods, and to compounds strange? Why write I still all one, ever the same, And keep invention in a noted weed, That every word doth almost tell my name, Showing their birth, and where they did proceed? O! know sweet love I always write of you, And you and love are still my argument; So all my best is dressing old words new, Spending again what is already spent: For as the sun is daily new and old, So is my love still telling what is told.
* * *
Сонет 77 (Седины ваши зеркало покажет) Пер. С.Маршака
Седины ваши зеркало покажет, Часы - потерю золотых минут. На белую страницу строчка ляжет - И вашу мысль увидят и прочтут. По черточкам морщин в стекле правдивом Мы все ведем своим утратам счет. А в шорохе часов неторопливом Украдкой время к вечности течет. Запечатлейте беглыми словами Всё, что не в силах память удержать. Своих детей, давно забытых вами, Когда-нибудь вы встретите опять. Как часто эти найденные строки Для нас таят бесценные уроки. Sonnet 77 Thy glass will show thee how thy beauties wear, Thy dial how thy precious minutes waste; These vacant leaves thy mind's imprint will bear, And of this book, this learning mayst thou taste. The wrinkles which thy glass will truly show Of mouthed graves will give thee memory; Thou by thy dial's shady stealth mayst know Time's thievish progress to eternity. Look! what thy memory cannot contain, Commit to these waste blanks, and thou shalt find Those children nursed, deliver'd from thy brain, To take a new acquaintance of thy mind. These offices, so oft as thou wilt look, Shall profit thee and much enrich thy book.
* * *
Сонет 81 (Тебе ль меня придется хоронить) Пер. С.Маршака
Тебе ль меня придется хоронить, Иль мне тебя, - не знаю, друг мой милый. Но пусть судьбы твоей прервется нить, Твой образ не исчезнет за могилой. Ты сохранишь и жизнь и красоту, А от меня ничто не сохранится. На кладбище покой я обрету, А твой приют - открытая гробница. Твой памятник - восторженный мой стих. Кто не рожден еще, его услышит. И мир повторит повесть дней твоих, Когда умрут все те, кто ныне дышит. Ты будешь жить, земной покинув прах, Там, где живет дыханье, - на устах! Sonnet 81 Or I shall live your epitaph to make, Or you survive when I in earth am rotten; From hence your memory death cannot take, Although in me each part will be forgotten. Your name from hence immortal life shall have, Though I, once gone, to all the world must die: The earth can yield me but a common grave, When you entombed in men's eyes shall lie. Your monument shall be my gentle verse, Which eyes not yet created shall o'er-read; And tongues to be, your being shall rehearse, When all the breathers of this world are dead; You still shall live,--such virtue hath my pen,-- Where breath most breathes, even in the mouths of men.
* * *
Сонет 90 (Уж если ты разлюбишь - так теперь) Пер. С.Маршака
Сонет 90 Пер. С.Маршака Уж если ты разлюбишь - так теперь, Теперь, когда весь мир со мной в раздоре. Будь самой горькой из моих потерь, Но только не последней каплей горя! И если скорбь дано мне превозмочь, Не наноси удара из засады. Пусть бурная не разрешится ночь Дождливым утром - утром без отрады. Оставь меня, но не в последний миг, Когда от мелких бед я ослабею. Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг, Что это горе всех невзгод больнее, Что нет невзгод, а есть одна беда - Твоей любви лишиться навсегда. Sonnet 90 Then hate me when thou wilt; if ever, now; Now, while the world is bent my deeds to cross, Join with the spite of fortune, make me bow, And do not drop in for an after-loss: Ah! do not, when my heart hath 'scap'd this sorrow, Come in the rearward of a conquer'd woe; Give not a windy night a rainy morrow, To linger out a purpos'd overthrow. If thou wilt leave me, do not leave me last, When other petty griefs have done their spite, But in the onset come: so shall I taste At first the very worst of fortune's might; And other strains of woe, which now seem woe, Compar'd with loss of thee, will not seem so.
* * *
Сонет 97 (Мне показалось, что была зима) Пер. С.Маршака
Мне показалось, что была зима, Когда тебя не видел я, мой друг. Какой мороз стоял, какая тьма, Какой пустой декабрь царил вокруг! За это время лето протекло И уступило осени права. И осень шла, ступая тяжело, - Оставшаяся на сносях вдова. Казалось мне, что все плоды земли С рождения удел сиротский ждет. Нет в мире лета, если ты вдали. Где нет тебя, и птицы не поет. А там, где слышан робкий, жалкий свист, В предчувствии зимы бледнеет лист. Sonnet 97 How like a winter hath my absence been From thee, the pleasure of the fleeting year! What freezings have I felt, what dark days seen! What old December's bareness everywhere! And yet this time removed was summer's time; The teeming autumn, big with rich increase, Bearing the wanton burden of the prime, Like widow'd wombs after their lords' decease: Yet this abundant issue seem'd to me But hope of orphans, and unfather'd fruit; For summer and his pleasures wait on thee, And, thou away, the very birds are mute: Or, if they sing, 'tis with so dull a cheer, That leaves look pale, dreading the winter's near.
* * *
Сонет 102 (Люблю, - но реже говорю об этом) Пер. С.Маршака
Люблю, - но реже говорю об этом, Люблю нежней, - но не для многих глаз. Торгует чувством тот, кто перед светом Всю душу выставляет напоказ. Тебя встречал я песней, как приветом, Когда любовь нова была для нас. Так соловей гремит в полночный час Весной, но флейту забывает летом. Ночь не лишится прелести своей, Когда его умолкнут излиянья. Но музыка, звуча со всех ветвей, Обычной став, теряет обаянье. И я умолк подобно соловью: Свое пропел и больше не пою. Alack! what poverty my Muse brings forth, That having such a scope to show her pride, The argument, all bare, is of more worth Than when it hath my added praise beside! O! blame me not, if I no more can write! Look in your glass, and there appears a face That over-goes my blunt invention quite, Dulling my lines, and doing me disgrace. Were it not sinful then, striving to mend, To mar the subject that before was well? For to no other pass my verses tend Than of your graces and your gifts to tell; And more, much more, than in my verse can sit, Your own glass shows you when you look in it.
* * *
Сонет 104 (Ты не меняешься с теченьем лет) Пер. С.Маршака
Ты не меняешься с теченьем лет. Такой же ты была, когда впервые Тебя я встретил. Три зимы седые Трех пышных лет запорошили след. Три нежные весны сменили цвет На сочный плод и листья огневые, И трижды лес был осенью раздет... А над тобой не властвуют стихии. На циферблате, указав нам час, Покинув цифру, стрелка золотая Чуть движется невидимо для глаз, Так на тебе я лет не замечаю. И если уж закат необходим, - Он был перед рождением твоим! Sonnet 104 To me, fair friend, you never can be old, For as you were when first your eye I eyed, Such seems your beauty still. Three winters cold Have from the forests shook three summers' pride, Three beauteous springs to yellow autumn turned In process of the seasons have I seen, Three April perfumes in three hot Junes burned, Since first I saw you fresh which yet are green. Ah yet doth beauty like a dial hand, Steal from his figure, and no pace perceived. So your sweet hue, which methinks still doth stand, Hath motion, and mine eye may be deceived. For fear of which, hear this, thou age unbred: Ere you were born was beauty's summer dead.
* * *
Сонет 116 (Мешать соединенью двух сердец) Пер. С.Маршака
Сонет 116 Мешать соединенью двух сердец Я не намерен. Может ли измена Любви безмерной положить конец? Любовь не знает убыли и тлена. Любовь - над бурей поднятый маяк, Не меркнущий во мраке и тумане. Любовь - звезда, которою моряк Определяет место в океане. Любовь - не кукла жалкая в руках У времени, стирающего розы На пламенных устах и на щеках, И не страшны ей времени угрозы. А если я не прав и лжет мой стих, То нет любви - и нет стихов моих! Sonnet 116 Let me not to the marriage of true minds Admit impediments. Love is not love Which alters when it alteration finds, Or bends with the remover to remove: O, no! it is an ever-fixed mark, That looks on tempests and is never shaken; It is the star to every wandering bark, Whose worth's unknown, although his height be taken. Love's not Time's fool, though rosy lips and cheeks Within his bending sickle's compass come; Love alters not with his brief hours and weeks, But bears it out even to the edge of doom. If this be error and upon me prov'd, I never writ, nor no man ever lov'd.
* * *
Сонет 120 (То. что мой друг бывал жесток со мною) Пер. С.Маршака
То, что мой друг бывал жесток со мною, Полезно мне. Сам испытав печаль, Я должен гнуться под своей виною, Коль это сердце - сердце, а не сталь. И если я потряс обидой друга, Как он меня, - его терзает ад, И у меня не может быть досуга Припоминать обид минувших яд. Пускай та ночь печали и томленья Напомнит мне, что чувствовал я сам, Чтоб другу я принес для исцеленья, Как он тогда, раскаянья бальзам. Я все простил, что испытал когда-то, И ты прости, - взаимная расплата! Sonnet 120 That you were once unkind befriends me now, And for that sorrow, which I then did feel, Needs must I under my transgression bow, Unless my nerves were brass or hammer'd steel. For if you were by my unkindness shaken, As I by yours, you've pass'd a hell of time; And I, a tyrant, have no leisure taken To weigh how once I suffer'd in your crime. O! that our night of woe might have remember'd My deepest sense, how hard true sorrow hits, And soon to you, as you to me, then tender'd The humble salve, which wounded bosoms fits! But that your trespass now becomes a fee; Mine ransoms yours, and yours must ransom me.
* * *
Сонет 124 (О, будь моя любовь — дитя удачи) Пер. С.Маршака
О, будь моя любовь - дитя удачи, Дочь времени, рожденная без прав, - Судьба могла бы место ей назначить В своем венке иль в куче сорных трав. Но нет, мою любовь не создал случай. Ей не сулит судьбы слепая власть Быть жалкою рабой благополучий И жалкой жертвой возмущенья пасть. Ей не страшны уловки и угрозы Тех, кто у счастья час берет внаем. Ее не холит луч, не губят грозы, Она идет своим большим путем. И этому ты, временщик, свидетель, Чья жизнь - порок, а гибель - добродетель. Sonnet 124 If my dear love were but the child of state, It might for Fortune's bastard be unfather'd, As subject to Time's love or to Time's hate, Weeds among weeds, or flowers with flowers gather'd. No, it was builded far from accident; It suffers not in smiling pomp, nor falls Under the blow of thralled discontent, Whereto th' inviting time our fashion calls: It fears not policy, that heretic, Which works on leases of short-number'd hours, But all alone stands hugely politic, That it nor grows with heat, nor drowns with showers. To this I witness call the fools of time, Which die for goodness, who have lived for crime.
* * *
Сонет 128 (Едва лишь ты, о музыка моя) Пер. С.Маршака
Едва лишь ты, о музыка моя, Займешься музыкой, встревожив строй Ладов и струн искусною игрой, - Ревнивой завистью терзаюсь я. Обидно мне, что ласки нежных рук Ты отдаешь танцующим ладам, Срывая краткий, мимолетный звук, - А не моим томящимся устам. Я весь хотел бы клавишами стать, Чтоб только пальцы легкие твои Прошлись по мне, заставив трепетать, Когда ты струн коснешься в забытьи. Но если счастье выпало струне, Отдай ты руки ей, а губы - мне! Sonnet 128 How oft when thou, my music, music play'st, Upon that blessed wood whose motion sounds With thy sweet fingers when thou gently sway'st The wiry concord that mine ear confounds, Do I envy those jacks that nimble leap, To kiss the tender inward of thy hand, Whilst my poor lips which should that harvest reap, At the wood's boldness by thee blushing stand! To be so tickled, they would change their state And situation with those dancing chips, O'er whom thy fingers walk with gentle gait, Making dead wood more bless'd than living lips. Since saucy jacks so happy are in this, Give them thy fingers, me thy lips to kiss.
* * *
Сонет 130 (Ее глаза на звезды не похожи) Пер. С.Маршака
Ее глаза на звезды не похожи, Нельзя уста кораллами назвать, Не белоснежна плеч открытых кожа, И черной проволокой вьется прядь. С дамасской розой, алой или белой, Нельзя сравнить оттенок этих щек. А тело пахнет так, как пахнет тело, Не как фиалки нежный лепесток. Ты не найдешь в ней совершенных линий, Особенного света на челе. Не знаю я, как шествуют богини, Но милая ступает по земле. И все ж она уступит тем едва ли, Кого в сравненьях пышных оболгали. Sonnet 130 My mistress' eyes are nothing like the sun; Coral is far more red, than her lips red: If snow be white, why then her breasts are dun; If hairs be wires, black wires grow on her head. I have seen roses damask'd, red and white, But no such roses see I in her cheeks; And in some perfumes is there more delight Than in the breath that from my mistress reeks. I love to hear her speak, yet well I know That music hath a far more pleasing sound: I grant I never saw a goddess go,-- My mistress, when she walks, treads on the ground: And yet by heaven, I think my love as rare, As any she belied with false compare.
* * *
Сонет 133 (Будь проклята душа, что истерзала) Пер. С.Маршака
Будь проклята душа, что истерзала Меня и друга прихотью измен. Терзать меня тебе казалось мало, - Мой лучший друг захвачен в тот же плен. Жестокая, меня недобрым глазом Ты навсегда лишила трех сердец: Теряя волю, я утратил разом Тебя, себя и друга наконец. Но друга ты избавь от рабской доли И прикажи, чтоб я его стерег. Я буду стражем, находясь в неволе, И сердце за него отдам в залог. Мольба напрасна. Ты - моя темница, И всё мое со мной должно томиться. Sonnet 133 Beshrew that heart that makes my heart to groan For that deep wound it gives my friend and me! Is't not enough to torture me alone, But slave to slavery my sweet'st friend must be? Me from myself thy cruel eye hath taken, And my next self thou harder hast engross'd: Of him, myself, and thee I am forsaken; A torment thrice three-fold thus to be cross'd: Prison my heart in thy steel bosom's ward, But then my friend's heart let my poor heart bail; Whoe'er keeps me, let my heart be his guard; Thou canst not then use rigour in my jail: And yet thou wilt; for I, being pent in thee, Perforce am thine, and all that is in me.
* * *
Сонет 146 (Моя душа, ядро земли греховной) Пер. С.Маршака
Сонет 146 Пер. С.Маршака Моя душа, ядро земли греховной, Мятежным силам отдаваясь в плен, Ты изнываешь от нужды духовной И тратишься на роспись внешних стен. Недолгий гость, зачем такие средства Расходуешь на свой наемный дом, Чтобы слепым червям отдать в наследство Имущество, добытое трудом? Расти, душа, и насыщайся вволю, Копи свой клад за счет бегущих дней И, лучшую приобретая долю, Живи богаче, внешне победней. Над смертью властвуй в жизни быстротечной, И смерть умрет, а ты пребудешь вечно. Sonnet 146 Poor soul, the centre of my sinful earth, My sinful earth these rebel powers array, Why dost thou pine within and suffer dearth, Painting thy outward walls so costly gay? Why so large cost, having so short a lease, Dost thou upon thy fading mansion spend? Shall worms, inheritors of this excess, Eat up thy charge? Is this thy body's end? Then soul, live thou upon thy servant's loss, And let that pine to aggravate thy store; Buy terms divine in selling hours of dross; Within be fed, without be rich no more: So shall thou feed on Death, that feeds on men, And Death once dead, there's no more dying then.
* * *
Сонет 147 (Любовь — недуг. Моя душа больна) Пер. С.Маршака
Любовь - недуг. Моя душа больна Томительной, неутолимой жаждой. Того же яда требует она, Который отравил ее однажды. Мой разум-врач любовь мою лечил. Она отвергла травы и коренья, И бедный лекарь выбился из сил И нас покинул, потеряв терпенье. Отныне мой недуг неизлечим. Душа ни в чем покоя не находит. Покинутые разумом моим, И чувства и слова на воле бродят. И долго мне, лишенному ума, Казался раем ад, а светом - тьма! Sonnet 147 My love is as a fever longing still, For that which longer nurseth the disease; Feeding on that which doth preserve the ill, The uncertain sickly appetite to please. My reason, the physician to my love, Angry that his prescriptions are not kept, Hath left me, and I desperate now approve Desire is death, which physic did except. Past cure I am, now Reason is past care, And frantic-mad with evermore unrest; My thoughts and my discourse as madmen's are, At random from the truth vainly express'd; For I have sworn thee fair, and thought thee bright, Who art as black as hell, as dark as night.
|
|
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |