Они являются разрушительницами домашних очагов, судеб. Именно поэтому они относятся к роковым, демоническим женщинам, обладающим каким- то мистическим ореолом, но в то же время являются и вдохновительницами. Однако и сами они нередко оказываются в роли жертв. Помимо исторических личностей, имеют место литературные персонажи.
Роковые женщины: Акаша, Эжбета Баторий, Тедди Бара,Лола Монтес, Маргарита и др.
деревьев ретичелловый узор
сплетает визуальное и небыль.
клыком блестит готический собор
на полотне краснеющего неба.
восходит ассирийский вавилон,
но легион до времени спокоен.
гребец услышит эпохальный звон
разбуженных вечерей колоколен.
и, оттолкнувшись от земли веслом,
плывёт за горизонт в иные сферы,
туда, где солнце, прячась за дворцом,
являет ливадийские химеры.
где за вратами ночь черным-черна,
где поступь не слышна, и мутны лики,
где тёмная и вязкая волна
не отражает солнечные блики.
где ждёт его надменная княжна,
чей взгляд пространство лезвием пронзает.
она лилит является во снах
и каждым утром заново сгорает.
Песня написана к циклу Мадам Мистерия Есть лицензия
Я не слышала идиллий в задушевности вокала,
Мастер, где же ваши крылья? Позвонками из металла
На спине торчат кроваво,
Словно бритва кожу режут
Перепонки из металла. Из груди звериный скрежет.
Мастер, не ищи сомнений,
В мир приходит зол и здравен,
Тот, кто ждёт успокоенья в отступлениях от правил.
И когда душа взорвётся, трансформируясь в забвенье,
Кто напишет и восславит
Строки божьего спасенья?
А весной на Патриарших лип желтеющие кроны,
Воланд по аллеям бродит, Воланд жертву намечает,
Он грустит определённо,
Он тоскует, он скучает,
В тёмном золоте короны меркнет солнце.
День сгорает.
Я меняю плащ бордовый на закатных мантий пламень
Цепью кованой чугунной с медальоном, словно камень
Шею мне сдавило. Платье
Не даёт взлететь над миром
Мой наряд, моё проклятье. Тянет холодом могильным.
Мастер, на закате солнца помолись за нас с тобою,
Я надеюсь, мир проснётся, вспыхнет небо голубое.
Из оков шагнёт по-новой
Вечный пленник Игемона.
На челе венец терновый,
Словно царская корона.
А весной на Патриарших знойный воздух преисподней,
Ходят призраки в перчатках, ходит римский прокуратор
В красной мантии господней,
В белом саване проклятом.
Горьким адом опалённый
В тихой вечности распятый.
Мужской вокал. Другая версия. Авторское право.Лицензия.
Я не слышала идиллий в задушевности вокала,
Мастер, где же ваши крылья? Позвонками из металла
На спине торчат кроваво,
Словно бритва кожу режут
Перепонки из металла. Из груди звериный скрежет.
Мастер, не ищи сомнений,
В мир приходит зол и здравен,
Тот, кто ждёт успокоенья в отступлениях от правил.
И когда душа взорвётся, трансформируясь в забвенье,
Кто напишет и восславит
Строки божьего спасенья?
А весной на Патриарших лип желтеющие кроны,
Воланд по аллеям бродит, Воланд жертву намечает,
Он грустит определённо,
Он тоскует, он скучает,
В тёмном золоте короны меркнет солнце.
День сгорает.
Я меняю плащ бордовый на закатных мантий пламень
Цепью кованой чугунной с медальоном, словно камень
Шею мне сдавило. Платье
Не даёт взлететь над миром
Мой наряд, моё проклятье. Тянет холодом могильным.
Мастер, на закате солнца помолись за нас с тобою,
Я надеюсь, мир проснётся, вспыхнет небо голубое.
Из оков шагнёт по-новой
Вечный пленник Игемона.
На челе венец терновый,
Словно царская корона.
А весной на Патриарших знойный воздух преисподней,
Ходят призраки в перчатках, ходит римский прокуратор
В красной мантии господней,
В белом саване проклятом.
Горьким адом опалённый
В тихой вечности распятый.