|
|
Проходит Бабай по проулку, Бабай по проспекту идет. Жует он бабайскую булку, Бабайскую песню поет. Куда он идет, угадай-ка! Какого он ищет рожна? Домой, где его ждет Бабайка - Подруга, соратник, жена. Стоят на экваторе горы. Река по долине течет. Летят над Землей метеоры. Бабай по проспекту идет. Спокойствием полон безмерно Он даже в тот миг грозовой, Когда паруса "Крузенштерна" Шумят над его головой. Неспешный, большой, неугрюмый, Он к дому свернул по траве, Простые бабайские думы Несет он в своей голове, Глядит перед сном передачу, А в ней про любовь и обман С невиданным чувством горячим Роксана поет Бабаян. Край неба покрылся зарею, Синица на ветке поет, И вновь над бабайской землею Бабайское утро встает. Играют бабайские дети, Плывет, как Бабайка, трамвай... За все, что вокруг на планете. Сегодня в ответе Бабай.
F#m Не сбежать ли нам под старость Bm C#7 От судьбы, что нам досталась? F#m В день, когда придёт усталость, D A Превозмочь привычки пресс? Em F# Крест на том, что не сплясалось, Em F# Bm Не сбылось, не напи--салось? F#m G#7 Пусть немного нам осталось - C#7 F#m Он преступен, этот крест! F#m Поздний свет в ночном пространстве, Bm Не витийствуй, не тиранствуй, C#7 Никуда уже не странствуй, F#m Избегая перемен. F#m Облекай свой быт убранством, F#7 Bm Наполняй вином стакан свой, F#m Не меняй уже гражданство - C#7 F#m Старый плен на новый плен! Нас не выбрала эпоха, Но не так уж это плохо, Что у лоха от подвоха Есть в запасе амулет. Слабый голос скомороха, Точно пёрышко для чёха, Словно палочка для Коха, И как стопка под обед. Не тому видать учёны, В жерновах судьбы толчёны, В сорока годах кручены, Встанем снова потесней. В день, когда придёт усталость, посылая на фиг старость, Ну а сколько нам осталось - Посчитаем по весне! Не зима тревоги нашей, То весна поёт и пляшет, И всё краше, краше, краше Наливается строка, Нас стыдят, что мы не пашем, Что плюём с высоких башен, Ну, а мы стоим и машем - Разгоняем облака. Чтобы вновь начать сначала, А потом - опять сначала, Чтобы время нас качало На коленях у судьбы, Ну а что не дозвучало - Это песня 'Белла, чао' У последнего причала, Под прощальный плач трубы.
Я тебя так давно не встречаю, Я тобой так давно не болею, Ты - судьба моя, ты - мое счастье. Только где ты? Лишь ветер и дым... За стаканом полночного чаю Я считаю все то, что имею, А в душе суета, и безвластье, И забытое кружево зим. Раз в полгода мы видимся робко... Нам не быть, нам не жить обнимаясь, Все заранее в числах разметив, Бог презрел наших судеб мольбу, И, друг друга коснувшись неловко, Мы уходим, от боли качаясь, И полгода вновь канули в Лету, И трубим снова в ту же трубу. Подожди, не грусти, это глупость! Что полгода для ждущих веками? Что такое минутная стрелка, Если время тягуче, как джем? Ты прости мне прощальную грубость - Это чтоб не страдала ночами, Пусть прошедшее кажется мелким Иль не существовавшим совсем. Раз полгода - не пропасть, а малость, Что гадать зря: "Ах, любит не любит...", Что страдать зря: "Ах, верит не верит...", Как забытый в тюрьме арестант. Пусть не явится то, что мечталось, Пусть меня непременно осудят, Но волною качает Кинерет, И становится все по местам.
Ничего, что день не вечен, Есть же вечер, есть и чай. Поздний час, никем не встречен, Неизменно коротай. Как судьбой в собачьей шкуре Бьется вьюга, рвет пути. Ничего! Хватило б дури, А ума должно хватить. И скрипят в снегу полозья Как суставы поутру, И хрустят в пыли морозной Две простынки на ветру. Пусть выкручивает руки, Тянет жилы каждый стих! Ничего! Хватило б муки, А мукИ должно хватить. Но летя в санях холодных По ночной своей стране За звездою путеводной При незыблемой луне, Ты услышишь, полон боли, Этот варварский мотив: "Ничего! Хватило б соли, Ну а ран должно хватить!" Ничего! Хватило б свету, А свечей должно хватить! Но как не было, так нету Вечной юности в горсти. Ловит тень от волкодава Тень от брошеной кости... Ничего! Хватило б славы, А хулы должно хватить! Никого на целом свете, Только ты, убог и нищ. Ничего! Но горек ветер, Доносимый с пепелищ. Посоли краюху хлеба, Силы чтоб поднакопить. Ничего! Хватило б неба, А тебя должно хватить.
На берегах Таватуя Вечер ложится лениво, На берегах Таватуя Тихо тоскует струна. Светит луна золотая Лампой, повешенной криво, И на болотистом пляже Плещет негромко волна. Так иногда подступает Тихая эта минута, Сами собою итоги Встанут в невидимый строй, От опостылевших буден Станет тоскливо кому-то, И никуда неохота, А уж тем более домой. Счет бесконечен потерям, Кучно снаряды ложатся, Не ощущает нехватки В боеприпасах судьба. Время все смоет, забудут Тех,кто ушел, домочадцы, Как ни любили,а все же Память людская слаба. Все воротится на круги, Только немного иначе, Облако плугом распорет С дальних краев караван. Снова струна под рукою Странною птицей заплачет, На берегах Таватуя Вновь молодая трава.
Письмо гуляет месяц, и столько же - ответ, Как будто пишет Магадан Одессе. Становится давнишним сегодняшний привет, И новости теряют сильно в весе. Твои читаю письма и вместе с вами пью, И вроде ничего и не случилось. Пускаю тихо корни в неведомом краю, Но есть тот переулок, где я вырос. Припев: А над переулочком ветер гонит пыль, А над переулочком солнце смотрит вниз, Вдоль по переулочку мчит автомобиль И выходят голуби драться на карниз. Как хорошо быть умным, поступки совершать, Учиться на ошибках идиотов, И здороветь душою, свою лелея стать, И не бояться резких поворотов. Неспешным листопадом припудрены пути, И море импозантно развалилось, Я привыкаю общей дорогою идти, Но есть тот переулок, где я вырос. Припев. Как говорилось в пьесе: "Слова, слова, слова...", Слова - не разговором, а судьбою. От слов высоких быстро хмелеет голова, Но от письма быстрей хмелею вдвое. Что взвешивать напрасно - уехать или жить В краю, где тихо пелось, громко вылось? Но под почтовой маркой дорога мне лежит В тот переулок, где когда-то вырос. Припев.
Здравствуй, милый друг Петруха! Наконец настала пруха, Прилетело легче пуха Ощущенье, что живу. Раньше было, бляха-муха, Тускло, муторно и глухо, А теперь полеты духа И во сне и наяву. Припев. Вот опять на небе стая долго кружит надо мной. Улетайте, улетая! Мне не хочется домой. У тебя в стране разруха, беспредел и голодуха. Но берется бормотуха и кончается мигрень. У меня - проблемы духа. На бумаге - нескладуха. А еще "ашем баруха" И уже который день. Припев. Кстати, образ - ерунда...), Жизнь натянута на пяльцы. Вышивайте же, страдальцы! Все ведь просто как два пальца, А уносятся года. Раз пришла такая пруха И во рту уже не сухо, Приезжай ко мне, Петруха Покачать внутри глоток. Жизнь хотя не медовуха, И косу вострит старуха, Но обнимемся, братуха, И пойдет по жилам ток.
В городе Путивле тишина - Выехал последний Рабинович. Где теперь свое он счастье ловит, Здесь о том не знают ни хрена. Позабыты им в сутолоке Галстук и хромая этажерка. Ваза, принесенная как жертва И Талмуд на русском языке. Никуда, никуда, никуда Не пускают пудовые гири. От Хулона до самой Сибири То же счастье и та же беда. Но спекаются криком уста И колючкой впивается в тело, И в мозгу эта фраза засела - От винта, от винта, от винта. Он еще успел забрать с собой Кошака, плешивого как шапка, Ничего не слышащую бабку И покрытый плесенью гобой. Опустели старые дворы. Ты пойди налево иль направо - Здесь никто не говорит картаво, Разве только дети до поры. Никуда, никуда, никуда Не пускают пудовые гири. От Хермона до самой Сибири То же счастье и та же беда. Но спекаются криком уста И колючкой впивается в тело, И в мозгу эта фраза засела - От винта, от винта, от винта. Заколочен досками ОВИР, Здание таможни в паутине, И пылится в местном магазине Никому не надобный кефир. Поиски ведутся по стране - Некому работать в бакалее... "Oй, куда ж уехали евреи?!"- Ярославна плачет на стене. Никуда, никуда, никуда Не пускают пудовые гири. От Хеврона до самой Сибири То же счастье и та же беда. Но спекаются криком уста И колючкой впивается в тело, И в мозгу эта фраза засела - От винта, от винта, от винта.
Ясный вечер встал над домом. Тишина плывет. Только скоро гулким громом все вокруг зальет. Ресторан плывет сквозь вечер и огни горят. Он больных душою лечит. Он вершит обряд. Иванов-контрабасист заправляет нотный лист. Он готов смозолить пальцы о струну. Сидоренко-пианист хоть речист, но сердцем чист. Казаком его отец был на Дону. Габдулханов взял дутар, он немного из татар, Узкий глаз, но широченный кругозор. У Думбадзе микрофон издает утробный стон, Что для горца - несмываемый позор. В зале дым по стенкам вьется. Зеркала в пыли. Кто-то там навзрыд смеётся, будто завели. Кто-то плачет, кто-то злится, а кого-то нет. Он уже в другой столице заметает след. Где Медведев - вот и он! Надевает саксофон. Бедолага! Губы пухнут со вчера. И серьезный как коран, бьет Сергеев в барабан, Потому что взял на грудь уже с утра. Вот с гитарой Овсепян. Он на вид совсем не пьян, Лишь играют в голове колокола. Не пришел скрипач Петров. Он практически здоров. Но его на днях постигла брит-мила. Бадалбаев - он казах, и не знает "Алтэ захн", Но зато поет все песни басурман. А на бубнах бьет галоп развеселый эфиоп, Всеми в шутку называемый Вайсман. На свирели чуть жива, Гершенбаума вдова, Что в девичестве звалася Волынец. И единственный семит по фамилии Хаит В нужном месте сотрясает бубенец. По домам пойдет не скоро избранный народ. Над толпой летит "семь-сорок", за душу берет. И идут евреи в пляску под хмельной мотив. А вокруг полночной сказкой светит Тель-Авив.
Каждый вечер в шалманчике музычка, Песни, хохот и взгляды сквозь дым, И все кружится, кружится, кружится Танец тот, что считаю своим. Пусть поет про конфетки-бараночки У рояля какой-то еврей, И смеются бухие цыганочки У подбитых морозом дверей. Сядь со мною, девчоночка шалая, Я еще прикажу принести. Повидал в своей жизни немало я, Хоть и не разменял тридцати. Я люблю твои светлые волосы, Я такой же, но только седой. Пианист нынче что-то не в голосе, Но и так пробивает слезой. Воры ищут для дела напарников, Шлюхи водкою лечат грехи, У окна, одурев от стопариков. Вслух Есенин читает стихи. Среди пьяного рева и гогота Мы с тобою идем танцевать. Все проедено, продано, пропито И уже не вернется опять. Бесы там за дверями куражатся, Здесь ворье, хулиганы и мат... Седина, слава Богу, не мажется, Так не бойся меня обнимать. Каждый вечер в шалманчике музычка, Песни, хохот и взгляды сквозь дым, И все кружится, кружится, кружится Танец тот, что считаю своим.
Гонимый бурями житейскими, Я твой покинул городок, Прохожих мордами плебейскими Был провожаем на восток. Да был ли вовсе этот каменный, Дымами крашеный район? Он, нелогичный и неправильный, Ко мне пробрался нынче в сон. В нем ты, залитая веснушками, Прогнула спину у окна, В луче - пылинки над подушками, И, словно вата, тишина. Все переслушано-промолвлено, И ты и я во всем правы, Но даже аисту над кровлею Тесны объятья синевы. Обиды падают слезинками, Молчит, чернея, телефон, И прочь несет меня тропинками, И это, кажется, не сон. Но к черту сны! Светает. Ежится Лохматый тополь под дождем, И солнцу тусклому не можется - С трудом вползает на подъем. Следы стихий сметают дворники В еще не желтую траву. Дождь пахнет музыкой и вторником, И листья липнут к рукаву.
укеукеке укеукеукеке укеукеуке укеукукеуке
Здравствуй, здравствуй, бородатый! Триста лет прошло, ей-Богу! Помню, провожал меня ты В эту дальнюю дорогу. Облака-аэростаты Затуманили светило, И грустил ты, бородатый, Да и мне тревожно было. Бородатый, бородатый, Не страдали мы от скуки, Я не помню точно даты, Но я помню эти звуки, Этот скрип по старым струнам, Эти вечные аккорды, Эту волжскую лагуну, Эти радостные морды. Приамурья лес лохматый, Пермь, Саратов и Барзовку,- Все я помню, бородатый, Обманув судьбу - воровку, Что украла те закаты, Те костры и те рассветы, Нам остались, бородатый, Песни, письма и приветы. Я совсем не сентиментален. Но все же, когда я смотрю на старые фотографии или включаю старые заигранные до шипения кассеты - у меня подступает комок к горлу и я не могу сказать ничего, кроме навязшей в зубах, но совершенно верной фразы: "Как молоды мы были..." Я люблю тебя, дружище, Это истина святая. Будет утро - будет пища, Кстати, вон уже светает. И не в каменных палатах, Не в шкафах и не в могилах - Сохраним мы, бородатый, В наших душах все,что было...
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |