Вторая часть. Здесь больше голоса корней, так наверное. Угорь-звезда - так называли кометы. Их появления связывали с переменами, часто к худшему, но всегда с переменами
В то утро тяжко бил набат
И грай вороний нёсся с ветром
Стоял Евпатий Коловрат
Прощаясь с уходящим летом...
Стоял, и хмуро, исподлобья.
На почерневший горизонт
Смотрел и ждал дочь дикополья
Орду - то Бату-хан идёт!..
На потемневшие ладони
Лёг луч, и вспомнил воевода:
" До Китежа две ночи хода
Сколь можешь стой, мой храбрый воин!"
Он оглянулся, на дороге,
Ведущей в лес следов не видно...
Дать князю времени немного
И то подмога... Может выйдет.
- Ну, братья, всем по чарке, с богом!
- Ишь как несутся, словно птицы
- Ничё, для вас тут есть гостинцы
- Нацедим в чаши чёрной крови...
И лава конная споткнулась
О строй рычащих воев-русов
Несли в глазах татары ужас
Здесь плоть и прах в бою столкнулись...
Как звенело синее небо,
Отвечая звону булата
И горбатый или крылатый
Вслед за кровью всяк канет в небыль.
Отвернувшись, плакало солнце,
Ветер, чуя беду, забылся,
В диком танце он птицей бился,
На восход чеканил поклон свой...
Земля напилась вражьей крови
И темник бледный на коленях
-Мой хан, нам не помогут стрелы
-Их демоны руками ловят...
-Молчи, трусливый пёс, коль нам
Не одолеть проклятых русов в бою
Устроим дождь по вкусу.
Но роль воды дадим камням...
И заскрипели катапульты
Неся победы страшный груз
Так славный гений Сиракуз
Опять вершит чужие судьбы...
Как стебли трав склонялись братья
Отдать честь матери земле
И Маре отворив объятья
Шли по крови, как по золе
Как в страшном сне летели камни
Глухой удар! И пустота...
И мать, отец, соседка Маня...
И всё!... и он уже не встал.
Взгляд воеводы, стекленея
Нашёл круг солнца над холмами
Упал на почерневший камень...
Он тихо прошептал: Успели!
Наутро тяжко бил набат
И грай вороний нёсся с ветром
Лежал Евпатий Коловрат
Наедине с ушедшим летом...
Скоморох:
Вот вам скоморошина, смехом припорошена,
Под семью перинами горошина.
Горем огорошена, мором обморожена,
Ей же, как весной пороше, грош цена
Восемь раз измерена, под сохой взлелеяна,
Знамо дело, молодо, да зелено...
Взглядами просеяна, шепотком развеяна,
На потеху лютую затеяна!..
Родня:
Кому горшки, мисы, лагвицы,
Подходи, мужики, жёны не нахвалятся...
Еврей:
Соль, отличный соль продаю,
Дёшево, ну, прям, в груди больно,
За три меры лишь по рублю, -
Ваша мама будет довольна!
Родня:
-Кому горшки!
-Бабы, мужики!
-Подходи, кому охота!
-То Гордяткина работа!
От икоты до зевоты,
Всё заботы да работы,
И мечтать нам не с руки,
Всё горшки, горшки, горшки...
Гордята:
...-А должен быть светлым!
И сверху, как синее небо,
Чтоб душу греть ветром,
Чтоб было спокойно...
Светло и просторно,
Чтоб люди, не мялись в молчанье нелепом.
Иначе на кой он?
На кой он??
Скоморох:
Шли дни, проносились бессонные ночи, рыдали метели...
И пальцы, гляди, от зареченской глины совсем посинели.
Ну, вот он, готов, малый храм, лежит на ладони,
И тянутся руки к теплу, и лица светлеют...
Кого знал, и кто был вовсе незнаком
Улыбались, словно радость пела тут,
И тиун, вздыхая цокал языком
И дивился - "Как собака сделал-то?.."
Скоморох:
Стенки изнутри будто светятся
С миру нашим счастьем по зёрнышку...
С правой стороны смотрит солнышком,
А с другой горит ясным месяцем.
Раздалась толпа, замерла стеной,
Молча подошёл Феогност. .
Начал напевать скоморошек мой
Тихо так, себе под нос.
Скоморох (тихо, себе под нос):
Как ушёл в монахи сын у кузнеца,
Велики, видать, грехи старого отца
Днём и ночью молится, не смыкая глаз.
Был Юрко, - стал Феогност, вот и весь сказ...
Глянул искоса - не зазорно ли?
Слова доброго не сказал
Только видно, как пальцы дрогнули
Как Гордяткин храм в руки брал
Тёплым ветерком лоб овеяло, -
Глянь наверх - на небе ни пятнышка...
Ласково глядит Земля - матушка
Словно бы и ничего и не было...
Будто бы весной беззаботною
С песней косы ей расплетал.
Будто бы не гнал, неугодную...
Будто бы не предавал!...
Скоморох:
Лишь глаза прикрыл, а опомнился,
" Господу единому молимся! " -
Молвил, - " Нет превыше чудес его,
Разломай, - то наущение бесово."
Гордята:
Что ж ты, отче, говоришь, ладно ли?
Глянь, какие маковки, ведь они
Созданы моей любовью, как и мы
Созданы любовью родной земли.
Феогност:
- Землю создал бог! как и род людской
Не было иных творцов никогда!
Гордята:
- Хорошо, но коли я - творенье господа
Что ж мою работу ты кличешь бесовой?
Феогност:
С кем себя равняешь, смерд, уж не с богом ли...
Ладно, говорю, чтоб все слышали -
Коли не оставите бесовы мечты,
Будете пред богом все вы прокляты!..
"- Отче, погоди, не сердись, постой!
" - То Гордятка всё, он всему виной," -
Закричал тиун, спешно лоб крестя,
"-Православные, бейте нехристя!"
Гордята:
Ну, с чего нам драться?
Эй, постойте, братцы!
Ох, как гулко вдарил в грудь первый камень,
Тьма в глазах - не продохнуть - стонет сердце
Как хрустел Гордяткин храм под каблуками.
Маковки, крылечки, (ставни), петли, дверцы!
****
Пыль-то улеглась, все опомнились,
- До смерти убили, грех - то, господи...
- И с чего мы так раззадорились?
- Нет, гляди, шевелится, жив, поди!..
Сплюнул в пыль дорожную кровушку,
Да на ноги поднялся - Лиха-то...
Да пошёл по улице под горушку,
Стало тихо так... Тихо так!
На скамейке, снегом припорошенной,
Сидит горько плачет скоморошек мой...
Первая слеза щёку рассекла,
Да другая на щеке высохла
Третья мне на руку падала,
Обожгла...
Ой, звени струна, на хмельном пиру
Ветром по миру с песней разносись.
Пой о скудных днях, о замшелых пнях,
О лесах во снах и о снах в лесах.
Эй, Пермята, холопий сын,
Рубаха помята, да серебра - злата
Полны карманы свободой рваной,
Да все богатство - лесное царство,
Да бубен звонкий, страх пред иконкой.
Пой старыми словесами, да чтобы не повесили.
Вышел на дорогу, ухмыльнулся ворогу,
Чужое недорого, свое - под порогом
И пой!
Баба неглупа, да душу мерит вздохами,
Мол, Бог дал попа, а черт - скомороха,
И пой!
- Как незрячим да хромым было место на пиру,
- Болью посолив зады, в пляс пустились по миру!
- Как у княжьего стола Рада - Дума собралась,
- Брага стала не мила,
- Нынче несподручно пить!
- Тяжела боярска доля - драть семь шкур,
- Да что такое?
- Нынче бедный стал мужик -
- Лишь одна на семерых!
- В Киеве-то снова пир, в Днепр стадо силою
- Гнал, то был Володимир, стал теперь Василием!
- Гляньте, чей-то замолчал,
- Или проглотил язык,
- Че-то ляпнул сгоряча, да струхнул!
- Да нет, гляди...
И плыла, как лебедь белая,
Взглядом несмелая
Весной дышала!
Не найти слова, не высказать,
О, Боже, близко как,
Миг - и пропала...
Разом закряхтели мужики
И тиун прикрикнул: "Эй! Цыц, нищета!
Бабы, придержите языки,
Чай, не простота, княжна, не вам чета!
Эй! Робяты, этого ко мне,
Больно дерзко глянул на княжну,
Таки, чтобы впредь был поумней,
Поучите разуму!"
Ой, как гнали с княжьего двора,
Как считали ребра сапогами,
Криком вечеряли до утра,
То, любви учили батогами!
А поутру,
Набат!
Болью и страхом колокол ранен,
Набат!
Снова на стены, поддерживать камень
Собой!
Нет больше прежних, злых, заболевших,
Чужой
Говор гортанный засеял поля нам войной!
Город, сжав зубы, щурится срубом
Сотни на стенах, страх стынет в венах,
- Что ж, вы, притихли, повесили головы,
- Слушайте, милые, саван не в пору нам,
- Рано!... пока...
Во саду ли в огороде
Три цветочка, два плюща
Как у хана у Ахмета,
Жопа вот в таких прыщах!
Боже хану дал хотелку,
Да рога не посадил,
Настрогал он уйму деток,
Где ж заразу подцепил?
Как уж те прыщи свести
Ищут разные пути,
Сорок славных лекарей
Спорили, кумекали,
Предлагали вырезать -
Хан велел повесить,
Ведь у хана главный прыщ,
Да на причинном месте,
Как в татарской той земле,
По три хана на селе,
Расплодились, прям беда,
Так и приплелись сюда,
Как получат по сусалам,
Побегут по перевалам,
Закусивши удила,
И стрела...
Ах-х-х-х, стрела...
Все, видать, приспело времечко,
Дозреет семечко
В сырой земле.
Прорастет когда-то всходами,
Да непогодами
Станет сильней.
Далеко, к Смородине-реке
Отныне налегке
Выпал мне путь.
Там, где всем воздастся по весне,
Там край укажут мне,
Где отдохнуть...
Ой, звени струна, на хмельном пиру
Ветром по миру с песней разносись.
Пой о скудных днях, о замшелых пнях,
О лесах во снах и о снах в лесах.
Встану на яру,
Все ветра на сход соберу...
Обниму восход,
встречу
Вольный мой народ
Наш род
Вечен!
Помню, батька садил на коня,
Мне тогда минуло пять вёсен,
Помню плеск Святославлевых вёсел,
На воде треск чужого огня,
Помню дедов булатный меч,
Как он пел под моею рукой!
Как весною терял покой,
Чуя звон силой налитых плеч...
Слышу свист печенежьих стрел,
Звонкий хохот воловьих жил...
Где я первую кровь пролил,
Где я землю свою узрел...
Как по весне вышел в поле с вечерними зорями
Раззадоренный
Звал её...
Как осушал одним махом чару ведёрную,
Небом полную
До краёв...
Как на пирах упивался речами высокими
Как ручьём текло
Небо по усам...
Как разгонял облака рукавами широкими
Приникал к земле,
Слушал голоса...
Тихо, чуть дыша, опустив глаза,
Опустив глаза, бредёт девица.
Против солнышка не видать лица,
Только что-то сердце колотится...
Бредёт босая, да по седой траве,
Прорастая песней в родных сердцах,
Каплют на стерню слёзы горькие,
Притомилася слава на щитах,
Плачет Матерь - Сва славой на щитах....
От Земли мы род свой вели,
Было честью нам искони,
Лечь во славу родной земли!
А пороги - да вон они!
Нынче воронам граять по нам,
Опочившим средь вольных трав
Так что, верно рёк Святослав, -
"Сраму мёртвыми не имам!"
Небо тихо, по-бабьи плакало,
Не жалело горючих слёз...
Боли выпало всем одинаково,
Всех нас ветер снегом занёс...
Как с росой степной путались волосы,
Отражались в глазах облака,
И кричал ветер сорванным голосом,
Чрез века....
Встану на яру,
Все ветра на сход соберу......
Обниму восход,
встречу
Вольный мой народ
Наш род
Вечен !
За душой, за пазухой,
Встрепенулась раз, другой
Лёгким звоном под дугой
Не дала уснуть...
Полетела лёгкая
С облаками окая
Стрелами, не строками
Ворожила путь...
Как звалась невестою,
Да тоской безвестною
Звёзды мерить песней той
Услыхала зов...
И на кой сподобилась
Бросить всё в недобрый час,
Да куда там!... Понеслась!
Нет таких оков...
Верою да верностью
Жаловала с щедростью
Ведь вернулась, лезь в петлю
Что ж ты спал с лица?..
Вдаль летела стаями
Искрами растаяла
Да пускай! Ей, стало быть
Не видать конца...
"...Ой, Ладо, Ладо,
Ладо, мати, Ладо
Славослови, мати,
Весну закликати...
Зиму провожати,
Ой, Ладо, Ладо,
Мерю провожати.
Леля да Полеля
Ой, да пили воду
Во великой Сварге
Пили - лили воду
Ой, да лили воду,
Славу пели Роду,
Ой, да славу пели
Диду, дубу, снопу."
Время ...
Исполнилось десять часов после полудня,
Созвездье Весов
Вдруг объявилось женскою грудью,
Был месяц грудень,
Или ноябрь по ромейскому календарю.
Глупые люди смеялись, - старые горько вздыхали...
Долго смотрели на полыньи, не мигая,
Чуя кровавую долю - зарю.
Правда и раньше бранились и дрались
Молодость, старость,
От веку, видать, так повелось,
Тех, кто умеет и знает, немного осталось...
С жалостью
Смотрят на тех, кто растит свою злость.
Серпень в разгаре. Гости,
Свято хранимые древним законом,
Бойко торговлю ведут,
Что-то бормочут под нос, ворожат ли?
Вряд ли...
Пристально смотрят, сгибаясь в поклоне,
Ждут...
Мягко ступают на берег сандалии,
Только и слышится: "Господи!"
Не сберегли, до рассвета проспали мы,
Лиха не ждали мы, - гость, поди.
Нет, не дадут мне покоя глаза твои,
Шёпот твой - шелест в высокой траве,
Крик полоснул по тугой синеве,
Вилами по беде писано надвое, -
Поровну мне и тебе...
Ветер и снег...
Сколько же лет мы не виделись с ней...
Вою во сне...
В небе второй год всю ночь напролёт горит огненный змей.
Знать, на двоих эту долгую жизнь прожить выдалось мне...
Реки и лето...
Люди в исподнем испуганно смотрят на берег,
Стоя по плечи в мутной воде,
Чуждые речи, странные, страшные речи,
Полчища братьев по вере,
Меченых чёрным крестом,
Тихий стон...
Тени раскосых послов стерегут гордый город,
Избравший свободу...и кровь...
Пламя...
И пламя всё рвётся в бескрайнее небо...
Это потом, а пока
День на исходе,
И над Землёю восходит,
Годы лихие суля,
Угорь-звезда...
Время...
Исполнилось десять часов
После полудня...
Шум голосов...
Снова скандалы на кухне...
Кажется, где-то опять что-то протухло...
К чёрту!
Выйти, пройтись, подышать, посмотреть на закат...
Джинсы потёрты.
Лифт, домофон, телефон-автомат.... Как, уже спят?
Ах, извините...
Ну. Передайте... да-да...уезжаю на сорок четвёртом...
Что? ... Ленинградский вокзал...
Да, я рассказал...
Нет, ничего...До свиданья...Конечно. Да-да...
И пустота...
У магазина кричат, слышно, "мать - перемать",
За фонарями неба совсем не видать,
А за домами, сквозь суету в проводах,
Над горизонтом встаёт Угорь-Звезда...
Летели клочья облаков,
Собаки выли на луну,
И на лихую сторону
Тянула кровь.
Ложилась на сердце петлей,
Тонула в океане снов,
Звала безумных за собой
Покинуть кров.
Ждала русалкой у воды,
Вплетала в косы волчий вой,
И на воде ее следы
Мог зреть любой.
Играя реками огня,
Гнала непрошеных гостей,
Но позвала с собой меня,
И я был с ней.
С ней пел, впадая в забытье,
И всласть наслушавшись ее,
Под утро приходил домой
Совсем седой.
Кольца не ковать - цепь не сложится,
Ни одна вина не забудется,
Босиком-то стерпится-слюбится,
Зарубцуется новой кожею.
Все бы рассказал, да не положено
Чистый смех мешать со страданьицем,
Встретит - засмеет юной Тальницей,
На старуху Мару похожею.
Обними меня белокожая,
Прелесть ты моя, дрянь постылая,
Голь кабацкая, косорылая,
Совесть ты моя, засапожная.
Ветром полечу по-над кручею,
Засвищу стрелою каленою,
Бровью поведу опаленною,
Подмигну обидою жгучею.
Разудалый пляс в белом саване,
Хлещут рукава - крылья мельницы,
Над верхушками дымом стелится,
Мечется, тоскует душа во мне.
Ой, да нечего терять, коли горя нет,
Вскачь по облакам, только свист в ушах,
Небо пополам рвется, сбился шаг,
Полюбуйся-ка как он
Падает...
... Берегами берёзы стоят, -
то следы позабытых пожарищ.
Потускнели седые поля, -
Есть по ком горевать...
А страницы горят, и рыдает Земля,
И себя ты уже не заставишь
Не читать...
" Поменяются земли местами,
Греки, Русь " - ну, кому ты хотел доказать?...
Ровно тысячу лет пронеслось,
И сбылось, всё сбылось, но меж нами
Уж не вспомнит никто,
Кто там , что там, сказал, написал, рассказал...
- Ерунда! - скажешь ты,
Право слово, кому это надо?
Сколько было в веках
С плеч слетавших голов, с корнем вырванных глав...
Но тогда, умирая безвестным, под вой озверевшего стада,
Он был прав!...
"Уходи!", - кричало вече
Нет пути назад.
Захрустел кулак, но слабость
Выказать нельзя.
Под ногами пыль степная
Полымем горит,
Велика беда - обида...
Ох, не говори...
Помнишь, рёк седой наставник
Из лесных волхвов:
"Грамоте обучен. Добре!
Много знаешь слов.
Помни, княже, веру предков,
Береги закон.
Счастье чудом не добудешь,
Поле не вспахать клинком.
Обернёшься волком, оземь
Вроссыпь хлопнешься,
Крови не ищи, войдёшь во вкус,
Себя не вспомнишь сам.
Не пугай раскрытой пастью
Белых лебедей,
Распахни объятья ветру,
Сторонись людей!"
Схорони родник целебный,
Горяча вода.
Ежели не донесли, то
Невелика беда...
Ты же сам повинен, княже,
Ой, да нелегки слова,
И напевам - переливам
Не вняла толпа - молва.
Навсегда в мешок заветный
Оберег зашей,
Распахни объятья ветру,
Сторонись людей....