Разбуди ты меня затемно,
Проводи ты меня на Горюн-гору,
Где плакун-трава седой скатертью
Застелила погосты да паперти.
Там, где все имена, будто в воду глядят
Успокоить бы мне буйну голову...
Разбуди ты меня раным-раненько,
Разбуди меня до свету, милая...
Проводи ты меня на ничей ручей,
Отписать судьбе по воде вилами.
Сколько лет мы мусолим один ответ,
Ледяной запрет, да на тридевять бед.
Столько лет мы совет держим за завет,
Как в копеечку, целимся в белый свет.
Нам бы пир горой - да штаны с дырой,
Нам бы в жаркий бой - да храпят полки.
Мы до хрипоты спорим сами с собой,
И свою глупость кормим с чужой руки
Середь леса сидим, воем на луну,
От мороза ресницы слипаются.
Нам лишь снегу на всех хватит поровну,
Мы лишь дурью собственной маемся...
Растолкали ветры во мне весну,
Согревало лето мои стога,
Только вот, боюсь, я опять засну, -
Мне в пути, прости, время дорого...
Разбуди меня, милая, разбуди,
Хоть пинком, хоть тычком, хоть затрещиной,
Не жалей - я согласен на всё пойти,
Лишь бы тронулся лед у меня в груди,
Чтоб не длился сон веки вечные...
Что ни дело - то всё безделица...
Что сложней, дать иль взять...?
Мать твою, что ж это деется?
Не с кем и слова сказать...
Заморочили мысли скверные,
Сам себя окружил кольцом?
Распахни свою душу верную,
Да взгляни-ка небу в лицо.
Заново ноги врозь - в полную ширину
Плеч застоявшихся...
Спину распрямив, замени порванную струну,
В узел завяжешься, -
Узел развяжется...
Руки и лицо - вверх.
Вверх!
Катится колесо - помни о нём,
Вертится колесо,
Сколько ещё часов
Заперто на засов
В доме твоём?
Дверь распахнуть - разрубить кольцо,
Кто там вздохнул за левым плечом?
- Смерть...
Руки и лицо - вверх...
Вверх!
Ветер в горсть. В горле - "Как звало!.."
Слышишь, брат, мы не гости здесь!
Растревожена грусть!..
На крыло!
Взмах крылом под испуганный крик,
Сквозь растерянный смех, через волчий вой
Полетим!
Да взахлёб - вразнос - разбой - вразнобой!
Радость ты моя!
Не боись, не молись обо мне!
Я и сам, кому надо, скажу всё, как есть -
Всё, как есть!
Как искали песни, а выпала - честь.
Как в далёких весях,
Средь бездорожья
Живёт - хлеб жуёт -
Тело Божее...
Мать-земля - я многое понял,
Ты не на иконе, я не на иконе
Что ж сидеть нам, руки сложа?
Как дрожат на ветру листья осени,
Словно чьи-то души твой смех сторожат
Потянуло, - подул внук Стрибожий,
Страхом божьим пахнуло, - дрожат...
Как прекрасна родная земля
С высоты журавлиного крика, -
Вот за что жизнь отдать за великую честь я почту!
Реки, горы, леса и поля
Славим все, - от мала до велика
Эх, хватило бы сил донести до тебя красоту...
Ту красоту...
В чистом небе прямые дороги,
Хватит места на всех...
Матушка, не серчай, мы оставим тебя ненадолго,
Попытаем отцовский грех...
Как в распахнутой настежь груди,
Поцелуями ветра согрета,
Прорастает шальная любовь,
Начинается лето, в душе начинается лето!
Верность, брат, это вера себе и готовность ответить за всё...
Всё, что было, конечно, быльём поросло, но ведь и проросло же тобой!
Разве важно, где и кем обернётся эта шальная любовь,
Ведь ты знаешь, что делать, когда до тебя донесёт ветер крик:
- На крыло!
Первородный стих, да во всенародный грех
Нам не счесть прорех в полотне души,
Только не спеши...
Не смеши людей близостью смертей,
Не с ума сойти, - намотай на ус,
Я вернусь, чтобы снова на всё пойти
Ради честного слова...
Ты не понял! Вернусь, чтобы снова на всё пойти
Ради честного слова,
Собою вернусь!..
Ты из тех, кто осмелился вырастить
Первородный стих во всенародный грех,
И чужой беды себе не простить,
Ох, тяжёл ты, крест, отвечать за всех...
Слышишь, с неба доносится чей-то смех?
Это просто падает снег...
Ты, дружок, у меня не спрашивай
По чьему уму я ответ держу,
То ли мало осиновой каши ел,
То ли дальней дорогою дорожу...
Кто там воет над лесом без удержу?
Не томите, добром прошу...
Не хватило тебе самой малости,
Чтоб распутать корней прихотливую вязь
Что осталось-то, кроме усталости?
Тот ли князь, тот, кто втоптан толпою в грязь?
Ты по горло в собственных песнях увяз,
И никто тебе не указ...
Свою душу слепую, разбитую,
Ты не стал делить с братьями во Христе,
Но тогда, своей кровью умытый,
Думал ли ты о Матери на кресте?
Если слово твоё сгинет в пустоте,
Не ходить тебе по воде...
Как же, средь узаконенной глухоты
Жить, не в силах себя иль себе изменить?
Да своей судьбы путеводную нить
Сохраняя, не похоронить...
Так ответь, ты же держишь ответ за всё,
Те ли души чисты, что до дна пусты?
Если вправду кто-то кого-то спасёт,
То, поверь уж мне, не теперь, и не ты...
Застоялся я на росстани
На сыром ветру обмёрз совсем
Да зарос до пят волосьями.
То ли черен, то ли пег, то ли сед.
Что там сказки - вот он, камушек.
Не объехать и не обойти.
И на всех дурных Иванушек
Хватит от него лихих путей
Только что-то в этой темени
Я ни знаков не найду, ни слов...
То ли стёрлися со временем.
А то ль их никогда и не было.
Но не прост тот камень, ох не прост.
Тонко выточен он вполлица,
Да сработано-то как хитро -
Будто смотрит кто, да щурится.
Будто смотрит кто...
Взгляд из тени, шёпот мерный
Только вот не разобрать слова.
В толще древней что-то дремлет,
Силится оковы сна порвать
В полутьме туманной, зыбкой
Над самой землей, мхом заросшая
Все ясней видна улыбка,
На мою похожая
Птицею забилась душа моя - неужели он - это я?
Голова пуста. Пот течет ручьем.
В этом мороке никак я не разберу
То ли сам я стою на холодном ветру,
То ль смотрю на того, кто застыл столбом.
Заболела-затекла спина...
На глазах как будто пелена,
Отряхнуться мочи нет от сна.
Пригляделся - ух ты, мать честна!
А нога моя-то каменна!
Вот какие, бля, здесь камушки!
Заорал, что было мочи я,
Да пошёл частить по матушке,
Еле языком ворочая
Серой пылью свет мир заволокло
Да в лицо мне что-то дунуло.
Да как только от ног отлегло,
Лёгким ветром я взлетел в седло.
Плюнул я, тряхнул поводьями
Да поехал дальше прямо я -
На распутьях моей Родины
Без меня довольно камушков
Мерили вздохами волю,
Слушали - охали хором.
Ночью восток алел кровью,
Днём облака выли по нам...
Сотни упрёков постылых,
Сколько же можно, братцы?
Ворот рвануть, что есть силы,
В поле умчаться...
Мой конь - брат мой...
Длинная грива в ночи очи застит,
Огонь вдали!
Мой конь стрелой
Несётся сквозь терпкий, дурманящий запах
Сырой земли...
Вперёд, я твой!
Нам правило солнце дорогу на запад
Тропой реки...
Мой конь, клятвой
Мы братскою связаны крепко, однако
Советам чужим вопреки,
Мы знаем - чем шире мы души друг другу откроем,
Чем ближе брат брату, тем больше свободы обоим.
Тем меньше свободы, чем более мы далеки
Сплошной стеной
За нами ночь следует неумолимо,
Закат в крови...
Мой конь, иной
Нет власти у брата над братом помимо
Любви...
Любви...
Сдавило грудь
Предчувствием жизни живой, настоящей
Судьба, за мной!
Мой конь, ты - путь
От гада ползущего к птице летящей...
Смерть ох-ну-ла за спи-ной!
Мой конь, - брат мой...
Здесь ветер и солнце, здесь снег до поры
Поля и болота покрыл.
И больше не чавкает грязь под ногой,
Ещё шаг-другой...
А путь наш далёк, и раздолье саням,
Дорога легка..
Морозец и дышится легче коням,
И медленно тает закат,
Замерзла рука...
И снежная пыль - пеленой на глазах,
И первая в небе звезда...
И в сон тянет - ровная скатерть
Дорога-река...
Здесь летом либо водой, либо вовсе никак
Зимою для всех - санный путь.
И слезы от ветра дорожками льда по щекам
И тянет, ох, тянет уснуть.
А там кто-то спит, исполняется срок
Холодные тянутся сны.
Я чую подошвами, пальцами ног
Под нами семь верст тишины.
Под нами...
Семь верст тишины.
...Ночевал я средь сибирских степей,
Засмотрелся я на огонь...
И вернулись ко мне трое лучших друзей
Сокол, да пёс, да конь.
С детства с ними мы - не разлей вода,
С детства делим мы хлеб да соль...
Радость вчетверо, на четверых беда...
Да, с друзьями и боль - не боль...
Мы взрослели, ветрами носило нас...
Разбредались мы по родной стране
Но я твёрдо знал, - что в тяжёлый час.
Не забудут они обо мне...
Но твёрдо я знал, - что в мой смертный час,
Вспомнят братья мои обо мне...
Десять лет назад, вместе с весенним теплом
Торопился я в отчий дом.
Шевельнулась под сердцем игла, звеня,
Понял я - нету больше коня.
Мы нашли его в поле у трёх дорог...
Как могли мы его не найти?
Если б были мы рядом, то видит бог,
Легче было б ему уйти...
Восемь лет пролетело, мы вновь разошлись
Каждый зажил своим умом...
А спустя год, игла вновь вошла в мою жизнь, -
Видно, что-то неладно с псом...
У дороги, почти у самых ворот,
Умирал он, так и не разжав зубов...
Рядом корчились, с ним смешав свою кровь,
Двое лютых его врагов
Долгий месяц погони я спал на бегу,
Мы нашли их, в конце концов.
И за пса отплатили сполна, не могу
Я с тех пор спокойно смотреть на волков...
Десять дней назад, третий братец мой
На руках моих тихо угас...
Что поделать, у сокола век иной...
Будто б умер я в третий раз...
Вот уже десять дней я один, как перст...
В сердце воет игла вот уже десять дней.
И сдаётся мне, что, пока я здесь,
Жив пока, не расстаться мне с ней...
Жили порознь вроде, да мне без них
Дом родной, а будто не родный дом...
Я один, нет, нас четверо, чёрт возьми,
Они живы в сердце моём...
Спи, глазок,
Спи, другой...
Свет у соседей давно погас.
Там, за окном, за тьмой, за пургой
Кто-то помнит о нас...
Сколько уж лет стекло по щекам
Тропы их все заросли травой,
Всех нас, на том берегу Покоя,
Ждут, и, как прежде, не имут срама
Те, кто лелеял наш общий дом,
Те, кто был корнем нашей породе,
Те, кого мы всё реже зовём
Древним именем "родич".
Лютой зимою, шальною весной,
Долго ли мерить нам век суждено?
Только всё реже средь беготни,
Мы вспоминаем о них...
...Совесть всё тише, память короче,
Щит суеты - это всё, что осталось...
Лишь бы забыть про близкую старость,
Долгие и одинокие ночи...
Тропы неверья - пороги тьмы,
Сказки свои мы разрушили сами
Нам бы понять, что когда-то и мы
Будем кому-то дедами...
Клятв наших им не исполнить.
Наша судьба, что там думать-гадать:
Будем о них мы помнить
Будут они поминать...
Нас отыскать-то немудрено.
Выйдешь из лесу, - подать рукой,
Там, на холме, над чёрной рекой,
Наше горит окно...
Спи, глазок,
Спи, другой...
Свет у соседей давно погас,
Где-то там, за главной рекой
Кто-то помнит о нас...
Там, за вовсе не страшной рекой,
Кто-то помнит о нас...
Не гляди в окошко ты, не гляди, -
Не летят ещё гуси-лебеди...
Приведут весну гуси-лебеди,
Утолят пожар да в моей груди...
Унесут меня в страны дальние.
Во тенистый сад, да на зелёный луг.
Там, где хватит всем ласковых, тёплых рук,
Где поют по утрам с зарёй небеса
Песни долгие
Да печальные...
Просмотрела ты, милая, все глаза,
Прокричала в трубу все три голоса.
Так свяжи красной ниткою два кольца, -
До рассвета осталось мне два часа...
Не гляди в окошко ты, не гляди, -
Не летят ещё гуси-лебеди...
Принесут весну гуси-лебеди,
Утолят пожар да в моей груди...
Утолят пожар, да в моей груди...
Станет всяка боль позади...
