|
|
Ты прости мне усталость. Я сегодня безмозгло бессолен. Не могу быть вчерашним золотым, бестолковым, смешным. Кружат неба кристаллы над деревьями тихо и сонно. Расставания наши в переулках желаний прошли. Мне бы только дожить до надежды найти этот остров, на котором к тебе сумасшедшим влюбленным приду. Лист последний дрожит на березе, печальный и острый. Да визжит на трубе музыкант в опустевшем саду...
Холода сквозняками в окно, от бессонниц ночных холода. Ты твердишь: тебе лучше одной, я в ответ соглашаюсь, что "да". Холода на остывшей плите, на руках у меня холода. Кружевами снегов пропотел голос твой. Я согласен всегда. Холода целлофановых глаз, ты глядишь на меня из вчера. Я, наверно, впадаю в маразм, если жизнь холодами черна. Холода от избытка тепла, улетевшего в вечную синь. Если б ты в холода позвала, я бы даже "зачем?" не спросил...
Я опять не успел-опоздал, поездами протянут из кож. Хлопотливо проснется вокзал, заколотится в мелкую дрожь. И сиренево выплеснет пар из открытых дверей поутру. Ты прости, чтобы я не пропал, а иначе я просто умру. А иначе от клеточек ток перестанет в касаньях искрить. Я топил тебя в море цветов, не умея сказать-говорить. Но слова - это только слова. Дай поверить, что ты не пройдешь, как проходит болеть голова или литься закончивший дождь.
В проводах закачается ветер, я устану ловить твою грубость. Нас судьба разлучит и завертит. Дождь уйдет в водосточные трубы. Мухи белые в небе закружат и в снегах отболит моя нежность. Ты мне голосом хриплым, простуженным будешь SOS посылать без надежды. Леониды сорвутся с орбиты, прочеркнув на прощание дали. Над звездой отболею разбитой, над ушедшим теплом отстрадаю. Умирая от зла и безверья, от кликушества тощих пророков, я вернусь сквозь закрытые двери, но не знаю ни места ни срока...
Я тебя лю... Я тебя ...блю. Поплывет по волнам блюз. От вина спит бокал. Рядом твоя рука. На тебе лю... На тебе ...блю! Твержу слова, то, что ты хочешь слушать. Визжит в саду опять музыкант на трубе. С тобой вдвоем, нам просто лучше. - Мы вечны. Ты кто мне? Ты помнишь - пролетают листья наших встреч. На тебе лю... На тебе ...блю.
Я ушел в прохладу синей ночи. Оплыла свеча и заржавела. Мелом пишет мальчик. Напророчит кто-нибудь большие перемены. Я ушел, худой, непостоянный, унося костюм на тонких плечиках. Лифчиком ты мне махнула вечером - боже ж мой, ну до чего доверчивый! - Темный след... Моя тоска расколется, отбрюзжит, отноет и отплачется. Я - поэт! - сказал тебе вполголоса... Ну а ты хотела просто мальчика.
Осталась эта ночь. Уже белье готовит проводница. И ползвезды на полке у окна. Как станции помочь собой в тебе продлиться, когда и ты уже почти она. Кисельный, серый дождь, прохолодив, разметил тротуары, нас торопя в безвечную разлуку. Ты что-то говоришь, но я не слышу звука, и пачку Примы тру о джинсовый карман. С ума сойти - но только нет - не может принять мистраль в крыло горячий голод! Все голо. Транс обнимет горло... снова, умножив этот страх. Осталась только ночь...
Скучаю часто в час, когда причалы полны, и волочатся волны семи духовных чакр. Скучаю посреди нечаянной дороги, застыв в Сахаджа Йоге, начале трех нади. Скучаю о тебе, читая на ночь мантры. Вся жизнь, что после марта - сокровищница бед. Скучаю, к декабрю моля тебя услышать у тех, что смотрят свыше. Я так тебя люблю.
Русской жизни дерьмо под соленый огурчик, под воблицу буду пить все равно из стакана граненого вновь. Водка - лучший коньяк, под нее даже звезды исполнятся, умным станет дурак, просто-секс превратится в любовь! Нам хватало рублей, чтоб забыть беспросветное светлое. И порою портвейн был милее шампанской воды. Я наверно маньяк, но ругать нашу жизнь не советую! Водка - лучший коньяк, с нею точно не будет беды.
Краски, краски, пыльца, земляничная маска. Я с опаской иду до крыльца, только это напрасно. Раз на раз не понять это время спасения ночи. Ты, ведь, хочешь меня, я же знаю, ты хочешь. Преет в ливнях земля полосатой подушкой. Глушат молнии, злясь - ты их больше не слушай. Подойду и сниму землянику с лица - будет сладко. Только не отрицай, что ты любишь меня без оглядки...
Шаг ступлю, два - налево. Все уже надоело. Снится мне Женевьева в платье белом. Обладать поминутно Женевьевой так трудно - я почти от желаний парижанин. Шаг ступлю, два - направо. То обрыв, то канава. Улыбнется лукаво моя пава, та что жизни дороже. И мечтая до дрожи, долго быть осторожным невозможно.
Зима - обнаженное лето - и холод уже не тревожит. Что может любовь без ответа, что может? Субботнее танго сегодня станцуем. Туманно и тайно разбросаны ветры. не дай нам закончить все это летально. Не дай нам, не дай... Во тьме палисандровой ночи летит воронье неустанно. Как странно, что сердце не хочет, как странно.
|
|
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |