|
Она откроет дверь на балкон, и в комнату войдет шум города, И воздух, такой вечерний, прохладный и влажный. И тронув струны, накрашенным ногтем, Она будет останавливаться, будто размышляя над каждой. Над каждой нотой, и каждым прожитым днем. И глядя сквозь меня, приняв стаканчик верного средства, Она вызовет в памяти действо, где возьмет ощущение детства, А ее возьмет грусть. От тех событий, что можно было свихнуться, Тех людей, что уже никогда не вернутся Слезы льются, и льются, и пусть. Она смотрит в окно, где далекие звезды, и свет лунного диска, Ей напомнят о ком-то важном и близком. О человеке, что живет в ноутбуке, Он имеет доброе сердце, и сильные руки, Он страдает от лени, но никогда не страдает от скуки. С ним съедено восемь пудов соли, И доставлено столько же взаимной боли, Она смотрит на него, и понимает - он совсем другой. Такой давно нелюбимый, но все же родной, Такой невыносимый, но необходимый, Она подойдет к нему тихо, обнимет, и прижмется щекой.
Ты неформатный, Совсем не сладкий, Порой неприятный, Порой непонятный. Немного жестокий, Всегда одинокий, Собой недовольный, Но вольный. Ты принципиальный, Слегка ненормальный, Совсем неизвестный, Но честный. Ты уникальный, И часто печальный, Но сделан из доброго теста. Ты сделан из светлой ткани, Но вписан в мрачную повесть. Идешь, не толкаясь локтями, Идешь опираясь на совесть. Идешь спотыкаясь, Живешь сомневаясь, И вроде с тобой все ясно. Но не унываешь, Внутри где-то знаешь, Все будет классно, Все будет классно.
В сети есть много разных уродов, И они, порой, пишут Карине всякую херь. Инет - место такое, здесь не залепишь в морду, И даже внятно не укажешь на дверь. Она давно поняла, с такими лучше не спорить, Ни о чем не просить, не дай Бог попытаться понять, Лучше ответить что-нибудь вежливое, сухое, Усыпить нотик, и затем самой идти спать. Так бывает в городе, с одним встретились в пробке. Такой на аве был с удочкой, и слегка подросшим дитем. Он посмотрел как-то обреченно и долго, отвел глаза как-то робко, Карина поздоровалась дежурным кивком. Он рванул с дымом, будто решип свалить от копов, И шел уже наверное вдвое больше ста, Когда так явно намеренно, не зажигая стопов, Со всей дури влетел в опору моста. Она проехала мимо, как шарик под наперстком. Дыхание схватило, и пришла эта мысль пугающая, Что может нужно было там, на перекрестке, Открыть окно и крикнуть что-то жизнеутверждающее. Когда шок прошел, она была уже дома, Дрожащей рукой что-то капала в кружку, Потом был мартини без сока, потом дошло и до рома, К утру ревели в обнимку с подружкой. В этой истории все как-то непросто. Пойди пойми эти уровни душевной боли. Вот, дядя, пережил СССР и девяностые, А с игнором красной девицы не захотел мириться что-ли? И она стала злиться на этого Сушкова Глеба, И знаешь, одну вещь я тоже не могу понять, Как мог оставить он жену с ребенком без краюхи хлеба?.. Как мог оставить он одну больную мать?.. Обо всем этом думать, как войти в реку мимо брода, Ты Каринка не бойся, ты, Каринка, забудь и держись, В сети есть много разных уродов, Они не должны проникать в твою реальную жизнь...
В этой песне никто не погибнет, Никто не будет мокнуть под дождем. Никто не будет жечь рукописи и книги, Никто не будет влюблен. В этой песне никто не заплачет, И я конечно же этому рад. Я смотрю как осеннее солнце фигачит Сквозь желтые деревья и красный виноград. Сквозь желтые деревья и красный виноград. Этой песни не будет, Хотя она мне, как воздух важна. Но в океане грусти и ломанных судеб За волною накрывает волна. И уже не отпустит, и я устал биться, И этот твой беспокойный взгляд. Со мной ничего не случится, Пока я вижу желтые деревья и красный виноград. Желтые деревья и красный виноград.
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |