|
|
А дальше ехать было некуда. Из ниоткуда в никуда созвездия бродили неводом по дну зацветшего пруда, под их прицелом уезжали мы, тюрьму меняя на суму, ....................................
Чернела трава, как изрубленный пулемётчик. Сухой неуступчивый ветер сменил прицел. Сбивался на мат перепуганный переводчик С проклятого русского в чёртовом Осовце. ..........................................
Упала в Вавилоне телебашня - и мы остались у пустых экранов; кто виноват? Лидийцы? Барабашки? Безумец? Враг коварный иностранный? Пустили слух, что вся беда - в смешенье ста языков строителей объекта, в "твоя моя не понимай" - и это и стало, мол, причиной обрушенья - .........................................
Глухая чужеземная тоска звенит внутри, тебя не отпуская, и ты идёшь по лезвию, по краю - чужому краю - сам себе дикарь. ...................................................................
Под пологом леса - под куполом цирка - хвостатой плясунье резвиться и цвиркать в мохнатой шапчонке, в трико из атласа, являя округе причуды баланса. По тоненьким прутьям, по розовым веткам - навстречу ветрам и весеннему свету, туда, где простор захлебнулся озоном, туда, где скакать никакого резона, где солнце бликует на лиственной глади не выгоды для, а веселия ради, чтоб, стоя в овраге, раздвинув орешник, дивился на чудо и я, многогрешный.
А в начале больного века, что негаданно озверел, незнакомого человека повели чуть свет на расстрел. И ни в чём он не виноватый - не преступник и не талиб, просто жил без друзей, без сватов... Были б сваты, они спасли б. Расстреляли его на зорьке... - Чти порядок, мол, не борзей! Всё равно в этой жизни горькой не устроиться без друзей.
С тридесятых этажей Жёны сбросили мужей. Ахом-махом, охом-лохом, Мужики летят горохом Сверху вниз, где так похожи Чьи то лица, чьи то рожи. Бац, в разинутые рты, С высоты. ..........................
на затопленной пойме тупик ручья сиротливая хатка бобра ничья точно остов рыбы там живут улитки и жрут июнь как листву сминая края у лун караулит сойку голодный лунь .....................................
Тишина на двоих Я не знаю, придется ли нам скучать, если вдруг нас оставят наедине, если кто-то на время закроет чат, где от мнений и реплик отбоя нет. ............................. Инквизиция Что же, режь побольнее тупым ножом, раскаленным для верности докрасна. Каждый сразу взобрался на свой рожон, так какого нам надо еще рожна? .......................... Троянское Просыпаясь среди развалин вчерашней Трои, ты уже не можешь представить себя Парисом, ты уже не знаешь - зачем её снова строить, если стая галер караулит за ближним мысом. .............................
Кафель Залилось проснувшееся лето Суматошным карканьем ворон. Тяжесть наступившего рассвета Давит на меня со всех сторон. .................................
клубок мохера мягок и пахуч, и кажется - продрогший солнца луч зарылся влажным носом в мякоть пряжи. и так забавно трогать коготком комок, что пахнет мамой, молоком, шевелится, шуршит и дразнит даже. ...........................................
Пуговица с папиной рубахи укатилась в подпол, в темноту, где гнездятся сумрачные страхи, что однажды тоже упаду в пропасть этой темени немотной, в обморок безвестной пустоты, где меня, как пуговицу, Бог мой, не усмотришь в щёлочку и ты. ....................................
Полуостров раздора лежит, как дитя в колыбели, в рваных марлях рассветов, в нежнейших молочных туманах, беззащитен и ясен под небом, а вольные страны всё не знают - чьё это дитя, наразрыв его делят... ......................................................
Молоко да сметана, сметана да молоко, Утром путь ей на рынок, а после полудня - с рынка... Трётся боком о шаткий забор молодой телок, О штакетины бьётся боками пустая крынка. ................................................
Жажда Застрял в приотворенной двери свет Полоской невесомой желтой шторы, И в комнату втекают, как в бювет, Пузырчатые струйки разговора. .............................. Неизбежность Натянут день как тетива - Дрожит, вибрирует от ветра, И неба синяя канва Уходит вверх на километры. ................................. Линия жизни По закраинам, по забрежинам, По излучинам сонных вод, По хрустящим годам-валежинам Жизнь на сверку меня ведет. ....................................
Когда в деревьях истомится вечер в предчувствии прощания с листвой, и мне уже ответить будет нечем на холод твой, .....................................................
Я ведь думал сначала, что это игра. Мы с ней были совсем не похожи. В балахоне на голое тело с утра приходила, вздыхала: ещё не пора... А меня пробирало до дрожи. ................................
Надежда 1. По склону Фудзи* Едешь по тракту и ждёшь: вот-вот вожжи отпустишь, прибавишь скорость, ветер навстречу рванётся споро - спорит с лошадками кто кого. ................................ 2. Раскачиваюсь на ветру Дремлет на кухне старик Гасан. Лампа лежит на боку в прихожей, пульт позабыт, телевизор тоже, утро, динамики рвёт попса. ................................... 3. К светлой луне Едет один и летит другой. Встретиться им доведётся между прошлым и будущем, где надежду не отпевают за упокой. .................................
Всю жизнь искал, но так и не нашёл Того, что мне на сто процентов близко, И просто выбрал меньшее из зол Я из судьбой предложенного списка. ............................................
На рынке продавались ордена! Сутулый старичок в потёртой куртке Стоял молчком... Облезлая стена. Разбросанные грязные окурки. Лежали на ладони швы дорог. Печальный Киев, Минск, Смоленск сожжённый, Врагом подбитый танк и друг без ног, Нестройные штрафные батальоны. Держал старик победу и рейхстаг, Те крохи, что страна дала солдату. А дома умирала медсестра, Сумевшая спасти его когда-то. Чтоб ей помочь, он память продавал, Безудержную боль и сердца раны. И тот забытый Господом подвал, В котором расстреляли брата с мамой. Шумел привоз, бежал людской поток, Бросая равнодушный взгляд на руки. Ещё спокойно жил Юго-Восток. Не прыгали "бандеровские" внуки. Ни слова. Ни полслова. Тишина. Сердечный нерв натянут до предела. На рынке продаются ордена! Скажи, страна, - ты этого хотела? Андрей Степанов 09.11.2015.
Нам туда, нам туда, под составом гремит тамбурин залихватских колёс, презирающих тихие ямбы. Раздвигая попутчиков, дайте пройти, говорим, к головному вагону, глотая за тамбуром тамбур (будто раньше доедешь, чем те, что у окон стоят)... Впереди ресторан, машинист, огоньки, перспективы. Мимо зайцев, курильщиков, пьяниц, помятых наяд мне туда, мне вперёд - жизнерадостно, нетерпеливо. В монотонном единстве идёт за вагоном вагон, в каждом спят, выпивают, беседуют, в карты дурачат. Коридорами вытянут, жаром титанов сморён, сквозняком прополоскан, становишься будто прозрачен. Столько стрелок, гудков, столько встречных тебя рассекут, что за поручни руки хвататься слегка подустанут. Посмотри за окно: неподвижен пейзажа лоскут. Поезд мчит сквозь тебя, выходи, это твой полустанок.
стелить шаги твои нежностью по-маяковски хочется, белить есенинской снежностью чёрное одиночество моей безвыходной комнаты имени тени Бродского, дна мандельштамского омута и шалашей Высоцкого. полями русскими Летова в вечном своём скитании искать себя беспросветного в лунном твоём сиянии. закрой словами прекрасными в сердце моём пробоину. поэты любят по-разному, чтоб написать по-своему.
Не жди зимы - такой загар не сходит. Ты снова зверь и неуютна клеть. Вчера во сне взорвался в самолете, Когда к себе пытался долететь. Проснулся, а на голубом экране Сверлящий диктор гнет коловорот - Как на тавридах и в тьмутараканях Развесисто боярышник цветет. ...................................
Неуловимое Лёгкая, как перышко белой цапли, Тихая, как вздох спящей любимой, Яркая, как бриллиантовая капля, Снежная бабочка пролетела мимо. Пролетела и села на снег колючий, Я за телефон - а он разряжен. Только подумал: "И пусть! Так лучше! Никто не поверит - с фотографией даже. Зато лишь моим будет это чудо, А я уж его навсегда запомню, Поверю и объяснять не буду". Подумал - и стало, как летом, тепло мне. Словно во сне, отодвинул лыжи, Сделал два шага в сугроб высокий, Тихо присел, чтоб увидеть ближе - И разглядел меж узоров строки, Чистые, точные, звонко-хрустальные, Музыку их расслышал негромкую... Только бы не спугнуть эту тайну, Не обломать, не испортить, не скомкать! Снял рукавицы, взял осторожно - Не улетает, лишь крылья расправила. Ближе... увижу... запомню... О Боже! Бабочка - раз! - и растаяла...
Сегодня ко мне приходил настройщик Лечить разбитый древний рояль. Полдня нас в компании было трое: Два старика и я. ............................................
Прошло немало дней, а я всё помню это. Осеннее стекло студёной Ангары. Октябрьский сонный день на берег, за Мегет, Нас выманил. Затем доверчиво дары Вручил. Но тишины, что ждали мы, в помине Там не было. То птиц, то ветра говорок. ......................................
О сварщике Солоухове писали в газетах города, что он для рабочей братии - едва ли не полубог. Якшается, знамо, с духами, вплетает им искры в бороды за некие там симпатии породистых недотрог. ................................................
Здесь дух её на крылышках стрекоз Проявится неслышно, полузримо: На ручке развалившейся корзины, На фартуке, подвешенном на гвоздь. Она везде. На зелени ворот, На белых гольфах слив, айвы и вишен... Как будто здесь. Как будто просто вышла За хлебом-молоком. Сейчас придёт. Опустится благословенность тьмы. Заснули куры. Во дворе-ни звука. И только сад пугает редким стуком- Там яблоня прощается с детьми. Как пахнет хмель! Как светляки кружат! Теплом животным дышит дом саманный И ночь несёт в подоле сарафана Упавших звёзд богатый урожай. Ему бы спать, но он боится сна. Приснится , что сажает чернобривцы В домашнем платье из простого ситца Живая и весёлая она. И сон как жизнь, а, может, жизнь, как сон, И время ничего уже не значит. Забыв ладонь на голове собачьей, Десятую за вечер курит он.
Осень ещё не всерьёз Желтеют и плачут повисшие ветви берёз, Их слёзы, как сироты, вьются в пыли у дороги. Не спеты все песни, и осень ещё не всерьёз, А грусть уже пишет безмолвно свои монологи ...................................................
У барона М. не отнимешь косичку сенсейскую, как турецкие сабли - к солнцу растут усы. Он (только он) может войну объявить эсэмэскою, а в полночь - рассвет, просто переведя часы. ..................................................
Тают августа прожилки на сентябре листа - Изумрудные прошвы, разбитые витражи. Не глаза запорошены - просто рука пуста. Не наешься мороженым, купленным за пятак На краю царства Божьего, где я когда-то жил, ...........................................
Отъезд. Разлука. В разных городах жизнь - череда времён до перволетья. Казалось, солнце скрылось навсегда, но встретились мы снова на планете... .............................................
По сосенке с прореженного бора, по леечке из высохшей реки несу свои стихи туда, где свора моих друзей порвёт их на куски. ...................................
Поросенок Иван знал, что дни сочтены. Он жевал, карих глаз не сводя со стены. ......................................
Приезжай. И вспомнишь, может статься, Пятую оградку от стены. Помолчишь, тут есть где отлежаться, Тут у нас истоки тишины. .............................................
Майское утро. Хрущёвка. Сирень. Папа фургон заказал на заводе. Едем на дачу. Вещей дребедень, кажется, не обязательных вроде. Две керосинки и ватный матрас, ложки, кастрюли, коробка консервов... Всё пересчитано мамой не раз, и всё равно наша мама на нервах. Рокот мотора, начало пути. Синий асфальт под колёсами вьётся. Всё ещё, всё у меня впереди: Лето. Каникулы. Солнце. .............................................
Прилавок баклажанами расшит, арбуз бесстрашен - чисто Тамерлан. - Салам алейкум, - говорю, - Рашид. Он говорит: - Алейкум ассалам. ..............................................
День умирал... День умирал - стекал в лиловый сумрак. Тонуло солнце - просто шло ко дну. Луч зацепил незримую струну, И зазвучала тихо увертюра ....................... Война Короткое слово, но сколько скрывается в нём: Гуденье огня, плач ребёнка, свист пуль, канонада. И скалится август, и небо пылает огнём, И сыплет на землю свинцовым дождём звездопада. .................................. На канву мирозданья узором ложится судьба - Вышивает её не шелками, а пылью дорожной Неприветливый ангел. Он вводит прививкой подкожно Вирус вечной войны... .......................
Один писатель, с модою поспоря, пошил шинель чиновничьего кроя. И тотчас из шинели той, шутя, полезли за дитятею дитя. И с той поры они, за нитью нить, свои шинели силятся пошить. А вслед другим и я на самом деле однажды тоже вылез из шинели. Висит она, пошитая, но чья - Башмачкина, Дзержинского, моя?..
Смотри, chéri, как серы стали скверы от мороси, и день стекает с крыш, как с Нотр-Дам голодные химеры глазеют плотоядно на Париж и, раскрывая пасти в полумраке, показывают городу нутро. ........................................
Холодом давит мне в спину поле, так и не вспаханное никем. Зубы сжимая, скулю от боли, даже поднять головы не волен. Выстрелы слышатся вдалеке. ........................................
Среди белужьих косяков идёт "Василий Косяков". На нём паломник и турист глядят на море сверху вниз. А море дышит: вдох - и фух. Маяк зажёгся и потух. А век зажёгся и горел. Этап, Секирная, расстрел. .....................................
Живет в альбоме древних фотографий - забытый, милый, черно-белый рай: друзья и родичи, часы на телеграфе, бюст Ленина и старенький трамвай. .......................................
Таять Таина Ким И таять, таять, таять в далеко М. Зиновкин Ни взглядом, ни дыханием, ни сном ты не войдёшь в зашторье тихой спальни, и не прольётся ласковым теплом слепой торшер над столиком журнальным. ........................................
Ренарт Фасхутдинов, Санкт-Петербург (Россия). Точка отсчета Да, конечно, я знал, что прав: не гонялся за тем, что снится, От добра не искал добра, в крепких лапах держал синицу, Насмерть вкручивал все болты, зов дороги отправил к черту, Потому что всегда был ты - для сравнения и отсчета. ....................................................
Угадывать, читая по губам и выдохам, пусть с горем пополам, но понимать, подхватывать с затакта - и значит жить: пытаться наугад преодолеть и свой предвзятый взгляд, и принятых воззрений катаракту. Уметь прочесть не только между строк, но и без них, чтоб наглотаться впрок прозрачностей, - наука из весёлых. Как палец по странице, самолёт скользит над новой местностью, с высот прицеливаясь в мелкий шрифт посёлков. Казалось бы, разлитый в небе стих прочесть легко, весь в птичьих запятых и перекличках лучезарных лексик, но тянется инверсионный след, как прочерк вместо слов, которых нет, и страшно догадаться о контексте.
В другой как будто жи... под тем же небом, и вроде бы недавно, но давно за молоком стояли и за хлебом, и даже за билетами в кино. И очередь тянулась цепью рваной. на время оторвавшийся от дел, пришедший позже становился крайним, поскольку быть последним не хотел. Заполненными были кинозалы, и вновь за чем-то строились в ряды, пусть лакомого крайним не хватало, никто не делал культа из еды... Пространство то же, но другое время, и память словно выхватит из тьмы - тех нас, что навсегда остались теми, хоть кажется, другими стали мы...
Анна Германова, Оффенбах-на-Майне (Германия). Водопойное небо Мне декабрь - наказанье сущее, снега нет и во сне в Неметчине. Словно кони, в ночное пущены, погружаются крыши в млечное, в самолётных и звёздных оспинах, в бубенцах беспризорных спутников, водопойное небо. Господи, в небе трассы как травы спутаны, там ведро под телегой звякает, чалый месяц стучит подковами, и вину и надежду всякую тянет волоком до Московии, по налитым до края рытвинам дождевыми метёт рогожами. Там готов мне покров молитвенный, на бесснежную ночь одолженный.
Удару в бубен - не стать набатом, За Брянским лесом - не видно тюрем... Когда-то унтер служил солдатом, А нынче унтер - великий фюрер ......................................
За горами, за морями Ветер хлопает дверями. Дерибанит с упырями Несменяемая власть. По молочно-кислым рекам Не резон кататься к грекам. Чу!.. Петух прокукарекал, Это сказка началась. ....................................
"Мы очутились на краю пропасти, но потом сделали шаг вперёд". Пьер Данинос Я думал: будет снег. Апрель считал иначе. Ложился на проспект улыбчивым теплом. И пёс не шёл домой, а снег не шёл тем паче. А мир сошёл с ума. Сошёл... и поделом. Пустынных городов нелепые проспекты бросали тень судьбы на уличных дворняг, и меж домов бродил лишь одинокий некто, и добрый старый пёс, сбежавший от меня. Я думал: будет мир - сферическим, огромным, дорога, города, и так за годом год, но снег не шёл, и пёс не шёл ко мне. Добром ли закончится потом бесстрашный шаг вперёд? 07.04.2020
У Лёши была дудочка И шарф длиннее жизни У Лёши была трубочка Пакет травы и гризли Наколотый на бледном И худеньком плече А мама не ругалась Вздыхала. Он вообще .....................
забыться в тишине, подмешанной во время, - геранью на окне, пчелой на хризантеме. ..................................
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |