Бессмысленная война меня снова будит ночью.
Бессмысленная война меня в гроб кладёт заочно.
Каких-нибудь десять лет и стану совсем не годен,
А мне всё повестки шлют, хоть и не призывник я вроде.
Бессмысленная война по венам гуляет с кровью.
Бессмысленная война -- гриб ядерный в Подмосковье.
Когда-нибудь в сотый раз, размазав по тротуару,
Взрывная пройдёт волна, а вас как и не бывало.
Подумать кто ж разве мог о том, что всё так печально?
Ещё десять лет назад казалось всё так нереально.
А завтра лишь серый дым, прогресс превратился в тени,
Скажите, куда же мы так осточертя летели?
К чему мы теперь пришли, сквозь терни к потухшим звёздам?
Фантастику, стало быть, надо было читать серьёзно.
Прощай же и навсегда покойся с желанным миром,
В райских цветных садах, наверное, так красиво.
В райских цветных садах воплощённая бесконечность.
И словно в детских снах, ты обретёшь беспечность...
Мама, скажи мне, что делать,
Когда я душой стану старым?
Мама, скажи мне, что делать,
Когда мой х%й станет ржавым?
Мама, скажи мне, что делать,
Когда головой стану слабым?
Мама, скажи мне, что делать,
Когда сам с постели не встану?
Мама, скажи мне, что делать?
Ведь больше никто мне не скажет.
Мама, скажи мне, что делать?
Ведь больше никто и не знает.
Cкажи мне, кому буду нужен,
Когда буду старым и слабым,
Не буду ничьим уже мужем,
Лишь буду от жизни усталым?
Когда не смогу я одеться
И не смогу даже напиться,
Кому я тогда буду нужен,
Впадая в повторное детство?
Пишу я себе некрологи,
Ведь мне их никто не напишет.
Строгаю я доски на гробе
И жду, когда вещи опишут.
Вот так становлюсь постепенно
Общественным я экскрементом.
Мама, скажи им, что делать,
С чуждым им всем элементом.
Мама, скажи мне, что делать,
Когда упаду и не встану?
Ведь мне здесь никто не поможет.
Здесь все точно так же устали.
И жизнь стала вредной привычкой
Для всех, кто однажды родился.
И лишь потому что безволен,
Я до сих пор не застрелился.
Мама, скажи мне, что делать,
Скажи мне, что делать скорее.
Я падаю в пьяном угаре
Башкой о ребро батареи.
И меркнут в глазах клочья света,
И прочь улетает усталость.
Не нужно мне больше советов --
Я умер и в них не нуждаюсь.
Теперь лишь обрёл я свободу,
Живу я, а не существую.
И против е%аных уродов
Жизнью своей протестую.
Мама, скажи им, что делать,
Для того, чтобы стать вновь живыми,
Для того, чтобы больше не верить
В божественность правящих ими.
Для того, чтоб с коленей подняться,
Для того, чтобы цепи сорвать.
Чтобы раз навсегда распрощаться
С желанием стадностью стать.
Особые заслуги присвоят тому,
Кто напишет "Панки хой!" через букву "У",
Посвятят в газетах большие статьи
Тем, кто заставил нас жить в забытьи.
Навалят дерьма да на пустую башку
Простому советскому дураку,
А меня мордой в грязь, да лицом к стене --
Поведут этапом по злой войне.
Некрасиво иду, я некрасиво стою,
Я убого играю и ужасно пою --
У вас есть своя всех попсее попсня,
Ну а я деклассированный вам нах%я?
Задавите меня под тяжёлым танком,
Завалите меня самосвалом дерьма,
И украсьте мёртвым советским панком
Вместо звезды шпиль башни Кремля.
Превзойдите же сами себя,
До усёру стращайте весь мир,
Никого и ничто не любя,
Рассовав всех по тюрьмам квартир.
И когда враз кровавый рассвет
Над всем этим миром взойдёт,
То взрыва ударной волной
Меня в облака унесёт.
Разбавленная правда
За моим окном летает,
Всё чего-то ждёт, видать,
А что, поди, сама не знает.
А под окном моим
Гадят олухи...
А под окном моим
Жрут подсолнухи...
И это в той стране,
Что зовут святой,
И это в той стране
Обетованной...
Краской чёрною
Перекрашено небо,
Всё в дыму кругом,
Всё сгорело...
Дым разъест глаза
мне до горьких слёз,
Неба бирюза
мне мерещится,
Как меня сюда
жить господь занёс,
Здесь река народных слёз
тихо плещется.
Больше тысячи лет
здесь страна рабов:
Не помещичьих,
так правителя.
И кто выживет здесь,
здесь, в стране волков,
Тот поймёт, что он
стоит многого...
Над чёрными крышами
Этого города
Птица кругами
Летает высоко.
Синяя птица,
Птица синюшная
Летает кругами
Над нашей конюшней.
Божий посланник
Летел до земли,
Да не долетевши
Послан он был.
И не может найти
Он дорогу домой,
Сбился с пути
И кружит, как шальной.
А завтра встретимся мы --
Это он и я --
В длинном хвосте
У пивного ларька.
И на мой вопрос:
"Что ты делал всю ночь?"
Он ответит мне:
"Пытался людям помочь..."
Ты научился лжи,
Здесь прожив только день,
А теперь посмотри,
Сколько я живу здесь.
Так улетай же скорей,
Не возвращаясь назад.
Ты им всем передай,
Что мы будем жить наугад,
А если начнется
Большая война,
То мы все подохнем
И грош нам цена.
И улетал он прочь
Теперь уж белый, как мел,
И только потом холодным
Он на Солнце блестел.
Он разбился о камни,
Не успев передать,
Что их больше здесь
Никто не желает знать.
А Бог на это смотрел,
Не открывая глаза,
И думал, как ему нам
Отомстить за эти слова.
И я услыхал
Этой ночью во сне,
Что будет смерть
На этой земле...
И проснуться боясь,
Увидев огарки,
Я умер вчера,
Как и жил, в зоопарке.
Тридцать тысяч лет назад никто не мог знать
Того, что будут за нами везде наблюдать.
Из космоса и даже из толчка
Запустят с камерой червячка.
Тридцать тысяч лет назад был первобытный строй --
Было пох%й всем зачем и кто ты такой.
А теперь ты должен быть на ладони весь,
Чтобы если вдруг зарвался мигом сбить с тебя спесь.
В небе спутников-шпионов уже не счесть.
GPS в твоей машине скажет, где ты есть.
ФСБ не дремлет также как ЦРУ.
Будешь с камерой лежать даже и в гробу.
А я ходил искал какие-нибудь места,
Те, в которых может нет электричества,
Те, в которых никакого контроля нет.
Обошёл я десять раз этот белый свет.
И когда туда вернулся, где был рождён,
Разлагаясь под кислотным косым дождём,
Город мой меня встречал из глазков стеной,
Удивляясь как звучит звонко голос мой.
Лоботомированный и посеревший край,
А когда-то мне казалось, что здесь был рай,
А когда-то мне казалось, что на Земле
Нету места лучше и вожделеннее.
Что случилося с тобой? Или просто я
Так отстал от этой жизни в чужих краях
Или просто позабыл, что и в каменном
Веке мамонтов контроль быль тотальным?