|
Ни страны, ни погоста не хочу выбирать. На Васильевский остров я приду умирать. Твой фасад темно-синий я впотьмах не найду. между выцветших линий на асфальт упаду. И душа, неустанно поспешая во тьму, промелькнет над мостами в петроградском дыму, и апрельская морось, над затылком снежок, и услышу я голос: - До свиданья, дружок. И увижу две жизни далеко за рекой, к равнодушной отчизне прижимаясь щекой. - словно девочки-сестры из непрожитых лет, выбегая на остров, машут мальчику вслед.
Прячешь глазки ты Марат Ленц Прячешь глазки ты - они грустят. Мне пора и ты не виновата. И мне тополя за домом шелестят: "Возвращайся. Уходить не надо." Я бы рад, но надо подождать И тебя не загружать тоскою. Что мне трудно без тебя ночами спать. Что на лампочку, как на луну я вою. Что в подушку утыкаюсь, как в гранит, А потом бегу вдруг в лабиринты сада. Где черешня, затихая, шелестит: "Возвращайся. Уходить не надо." Да, я ухожу с улыбкой на губах. Зная, что когда-то будет по-иному. Но когда печаль стоит в твоих глазах, То душа моя сама ложится в кому. Не грусти любимая. Я твой. До скончанья моего существованья. Мы подняли страсть на уровень такой, Что пора нам запатентовать названье. Наша страсть звездой вечернею горит. Ей ни годы, ни разлуки не преграда. И пусть ветер для тебя прошелестит: "Он вернется. Ты души его отрада."
Пушкин и мы Валерий Ременюк Здравствуйте, Александр Сергеевич, уважаемый классик, Солнце русской поэзии и поэтический хулиган! Если не возражаете, я подле Вас тут часик Посижу на площади имени Вашего, где фонтан. Где стоите Вы в виде скульптуры у нашей культуры на страже. Сторожить же особенно нечего. С культуркой негусто... Но зато, какие вокруг наблюдаются персонажи И какие их обуревают чувства! Вот две юные барышни, не иначе, Татьяна и Ольга, Обсуждают с пристрастием и в сигаретном дыму, Кто из них и когда, кому и за сколько... Не знаю, как Вы, но я предмета их не пойму. Вот Евгений (похоже, Онегин - такой же лишний), В толстовке и джинсах, кроссовках на босу ногу, Сидит с айпадом, ест из кулёчка вишни И пишет в Твиттере (видать, обращение к Богу). Пришли пугачевцы, достали флаги, бороды развернули. А вот и Емеля - самый из них брадатый. Примкнули домохозяйки - эти стучат в кастрюли. Чего-то скандируют. Отъявленные демократы! Старуха подъехала на корыте. Новом. Только крыло помято. С белыми лентами. Мило, действительно, мило! На лице макияж, очки, губная помада. И чего она тут забыла? Митингующий малый с осанкой Царя Салтана Клянется публично и лично в любви к Отчизне. В сторонке маячат гости из Дагестана. А может, не гости, а хозяева жизни? Балда с Попом проходили мимо, но тормознули. Стоят меж прочих, мусолят пивные банки. Поп выглядит обалдело. Балда опупело. А гули! Это уже не культура. Ее останки. Тут и Дядька Морской объявился, суров и страшен, За ним триста тридцать три "космонавта" - выходят из подворотни, Аки из волн морских, и прессуют всю эту кашу. А каша бурлит и пенится, не желая быть кроткой. И меня прессуют с моим народом (хоть это греет!). Видно, белой панамки моей им претит свеченье. Ничему Вы не удивляетесь, дорогой Александр Сергеич. Ну, пока, уважаемый классик! И - с Днем рожденья!
ОТВЕТ УКРАИНКЕ Да, вы - крайние, мы -- бескрайние. Но я рядом с тобой стою. И я знаю, моя украинка, Каково тебе на краю. То бросаться на поле дикое, То -- под свастичную броню... Если хочешь быть -- будь ·великоюЋ, Только дай сперва заслоню. Ты напугана и растеряна И не те говоришь слова; Только грудью своей простреленной Дай прикрою тебя сперва. Я всегда это делал вовремя. Но теперь времена не те. И в когтях полосатых воронов Ты не чувствуешь их когтей. И забыла про наших пращуров. И кричат в тебе боль и страх. Мы с тобою - ·родня не зрячаяЋ, Потому что глаза в слезах. Но, обиду смахнув украдкою, Я тебя к груди притяну, И за счастье твоё, украинка, Я пойду на твою войну. Ты нашла во мне виноватого. Я желаю тебе добра. Никогда ты не станешь братом мне, Потому что ты мне -- сестра. Леонид Корнилов
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |