|
|
Испанская песенка Дульсинея состарилась в девках, Дон Кихот простудился и умер, И пришел "хенерале" Франко, И погиб Федерико Лорка. У истории нет сомнений, Всюду принят ярлык и нумер, У поэзии нет надежды, Только спички, ружье и лодка. Дульсинея закуталась шалью И отправилась вверх по речке, И немецкие самолеты Проходили над ней, как рыбы. У истории нет понятий: "Милосерднее", "мягче", "легче". У республики нет надежды И не стало вчера Мадрида. Наблюдайте развоплощенье, Как сквозь лица глядят кокарды, Как сквозь плечи глядят погоны, Как сквозь ребра глядят медали. Жребий творчества -- это решка, Это глина летит кусками: Сотни лет хоронили наспех, А потом озаренья ждали.
И две китаянки -- на желтой бумаге, Их детские лица от времени смялись. Ведь это же в детстве, в жасмине, в тумане Они своих тюлевых платьев стеснялись. И рыбки скользили у них между пальцев, В зеленое небо ныряли, сверкая. Свинцовые будни реальных китайцев В почтовые ящики нам опускали. Читать муравьиные, черные строчки Казалось бессмысленно мне, шестилетней, А две китаянки, привстав на носочки, Кружились, минуя скандалы и сплетни. Китайское время вождей и героев, Строжайших канонов, ярчайших игрушек... О, будьте вы прокляты, те, кто построил! И будьте вы прокляты, те, кто разрушил.
Их четкий строй, нарядный как гирлянда, Блистает автоматными стволами. Наивная надежда "Фатерлянда", В глазах сияет газовое пламя. О, как им нужно вырваться из плена Рождественских сластей и сдобных фройлян, Стоять на вытяжку, стрелять с колена, Скользить цепочкой, надвигаться строем. Им тесен мир, зато шинели впору, Они прекрасны, как набор игрушек. Они умрут нелепо, страшно, скоро, И "Фатерлянд" окажется разрушен. Их сложит бог в картонную коробку И отнесет в холодную кладовку. Короткий век. Двадцатый век короткий.
Выдох на стекло, Зеркальце в руке, Труп его трясло На грузовике. Раз, и навсегда! Зеркальце в куски! То ли смерть -- вода, То ли жизнь -- тиски. Не горюй солдат, Доберешься вплавь До господних врат, До гражданских прав. За какой народ? За какой курган? Реки всех свобод Впали в океан. Лодки из газет В мутном ручейке. Ветер сдул брезент, Солнце на щеке.
Мы поим коей в этой бурной весне, Мы топим себя в этом южном вине По горло, по губы, по примкнутый штык, Где чудится вечность, там царствует миг. Минутка еще. Ах минутка еще: Минутка улыбка, минутка смычек, Минутка сверчок, незаметный в траве Минутка рассвет между дрогнувших век. Нам, трезвым и хмурым пришлось увидать, Как вертится в небе стальная звезда, И были отточены, были тверды Кривые лучи этой страшной звезды. Все явственней посвист, все ниже полет. По чью это шею сегодня сверкнет? А здесь хорошо. Здесь прибой по песку, Так чисто и быстро выводит строку, И тут же на музыку строки кладет, И можно не думать о том, что грядет. И можно ладонь на песок опустить, И линией жизни тепло ощутить.
Эта родина пахнет землей. Да и чем еще родине пахнуть? Ведь не духом же обществ и партий? Так закрой же глаза мне, закрой! Так закрой же границы рукой, Чтобы мне не мерещилось больше Истеричное мужество Польши, Изболевшийся чешский покой. Этот век, точно веки сомкнуть, И на них налипает суглинок, Это явлена всем справедливость, Это всем открывается путь! Мир открыт. Мировая война Простирает широкие длани, -- Это Хунны коней оседлали, Это Русы плывут на челнах. Это танками пашут поля, В борозду засевают пехоту, И дрожат виноватые всходы, И седеют виски ковыля. Так закрой же глаза, не смотри! Пахнет ряской, землей и навозом. За тобой не Москва и не Рим, За тобой -- только звезды. :::::
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |