Нас было много на челне
Иные парус напрягали
Другие дружно упирали вглубь
Мощны веслы в тишине
На руль склонясь наш кормщик умный
В молчаньи правил грузный челн
А я беспечной веры полон
Пловцам я пел
Вдруг в лоно волн
Упал с налету вихорь шумный
Погиб и кормщик и пловец
Лишь я таинственный певец
На берег выброшен грозою
Я гимны прежние пою
И ризу влажную мою
Сушу на солнце под скалою
Нет аннотации, лучше послушайте :)
http://faust.tut.ru
Баллада (сл. Н.Гумилева, муз. С.Кузнецова)
Пять коней подарил мне мой друг Люцифер
И одно золотое с рубином кольцо
Чтобы мог я спускаться в глубины пещер
И увидел небес золотое лицо
Кони фыркали били копытом маня
Понестись на широком пространстве земном
И я верил что солнце зажглось для меня
Просияв как рубин на кольце золотом
Много звездных ночей много огненных дней
Я скитался не зная скитанью конца
Я смеялся порывам могучих коней
И игре моего золотого кольца
Там на высях сознанья безумье и снег
Но коней я ударил свистящим бичом
Я на выси сознанья направил их бег
И увидел там деву с печальным лицом
В тихом голосе слышались звоны струны
В странном взоре сливался с ответом вопрос
И я отдал кольцо этой деве луны
За неверный оттенок разбросанных кос
И смеясь надо мной презирая меня
Люцифер растворил мне ворота во тьму
Люцифер подарил мне шестого коня
И отчаянье было названье ему
Кони фыркали били копытом маня
Понестись на широмком пространстве земном
И я верил что солнце зажглось для меня
Просияв как рубин на кольце золотом
Смиряться под ударами судьбы
Иль надо оказать сопротивленье
В смертельной схватке с целым морем бед
Покончить с ними. Умереть забыться.
И знать что этим обрываешь цепь
Сердечных мук и тысячи лишений
Присущих телу - это ли не цель
Желанная. Скончаться...
Уснуть и видеть сны
Вот и ответ
Быть или не быть
Вот в чем вопрос
Быть или не быть Быть или не быть
Быть или не быть Быть или не быть
Быть или не быть Быть или не быть
Какие сны в том сне приснятся
Когда покров земного чувства снят
Вот в чем разгадка вот что удлинняет
Несчастьям нашим жизнь на столько лет
Боязнь страны откуда ни один
Не возвращался не склоняя воли
Мириться лучше со знакомым злом
Чем бегством к незнакомому стремиться
Уснуть и видеть сны
Вот и ответ
Быть или не быть
Вот в чем вопрос
Быть или не быть Быть или не быть
Быть или не быть Быть или не быть
Быть или не быть Быть или не быть
Ты знал страданья
Не подавая виду что страдал
Ты сносишь все и равно благодарен
Судьбе за гнев и милости
Блажен в ком кровь такого же состава
Он не рожок под пальцами судьбы
Чтоб петь что та захочет. Кто не в рабстве
У собственных страстей?
Найди его в хранилище души
Что благородней духом покориться
Пращам и стрелам яростной судьбы?
Иль ополчась на море смут сразить их
Противоборством. Умереть уснуть
И только и сказть что сном кончаешь
Тоску и тысячи природных мук
Наследье плоти. Как такой развязки
Не жаждать? Умереть уснуть!
Быть или не быть Быть или не быть
Быть или не быть Быть или не быть
Быть или не быть Быть или не быть
Повсюду мрак и тишина
Меж туч скрывается луна
И лампа тихо угасает
Над головою в вышине
Кровавый луч во мгле сверкает
И в кровь стесняя сердце мне
Холодный ужас проникает
О дух ты здесь ты близок о приди
Как сердце бьется у меня в груди
Всем существом души всем мощным взором
Я устремляюсь к чувствам новым
Приди приди же я всем сердцем твой
Пусть я умру явись передо мной
Кто звал меня?
Ужасное виденье!
Я вызван мощным голосом твоим
К моей ты сфере льнул ее ты порожденье
Увы твой вид невыносим!
Клыки торчат со свода истекает
Орясь бурливо пламени поток
А сзади город огненный сверкает
В пожаре вечном страшен и высок
Огонь со дна бьет до зубов у края
Подплыв стремятся грешники уйти
Но вновь их зев хватает посылая
На страх и муки жаркого пути
В буре деяний в волнах бытия
Я подымаюсь я опускаюсь
Смерть и рожденье вечное море
Жизнь и движенье в вечном просторе
Так на станке уходящих веков
Тку я живую одежду богов
Луна в осколках сна
В ночной полет до звезд
Зовет моя душа
Твой взгляд - пожар внутри
Не надо слов
Свобода до зари
На крыльях ветра
В небе до утра
Горькая луна...
Луна наверх зовет
Положим души на алтарь
И ночь свое возьмет
Прочь страх нас не увидит солнца свет
Есть только сердца стук
И лишь луна заметила наш след
На крыльях ветра
В небе до утра
Горькая луна...
Луна плывет как круглый щит
Давно убитого героя
А сердце ноет и стучит
Уныло чуя роковое
Чрез дымный луг и хмурый лес
Бредет с копьем наперевес
Напрасно я спешу к коню
Хватаю с трепетом поводья
И обезумевший гоню
Его в ночные половодья
В болоте темном дикий бой
И верх одержит надо мной
Ты помшишь ли как перед нами
Встал храм чернеющий во мраке
Над сумрачными алтарями
Горели огненные знаки
Как будет страшен этот час
Я буду сжат доспехом тесным
И как всегда o coup de grace
Я возоплю пред неизвестным
Мне сразу в очи хлынет мгла
Я буду выбит из седла
Не спасешься от доли кровавой
Что земным уготовила твердь
Но молчи несравненное право
Самому выбирать свою смерть
Не спасешься от доли кровавой
Что земным уготовила твердь
Но молчи несравненное право
Самому выбирать свою смерть
Ты помшишь ли как перед нами
Встал храм чернеющий во мраке
Над сумрачными алтарями
Горели огненные знаки
Я угадаю шаг глухой
В неверной мгле ночного дыма
Но как всегда передо мной
Пройдет неведомое мимо
И утром встану я один
А девы рады играм вешним
Шепнут вот странный паладин
С душой измученной нездешним
Внемли мне, - молвил Демон, возлагая мне руку на голову. - Край, о котором я повествую, - унылый край на берегах реки, и нет там ни покоя, ни тишины.
Была ночь, и падал дождь; и, падая, то был дождь, но, упав, то была кровь. И я стоял в трясине среди высоких лилий, и дождь падал мне на голову - и лилии кивали друг другу и вздыхали в торжественном запустении. И мгновенно сквозь прозрачный мертвенный туман поднялась багровая луна. И взор мой упал на громадный серый прибрежный утес, озаренный светом луны. И утес был сер, мертвен, высок. На нем были высечены письмена. И по трясине, поросшей водяными лилиями, я подошел к самому берегу, дабы прочитать письмена, высеченные на камне. Но я не мог их постичь. И я возвращался в трясину, когда еще багровей засияла луна, и я повернулся и вновь посмотрел на утес и на письмена, и письмена гласили: запустение.
И я посмотрел наверх, и на краю утеса стоял человек; и я укрылся в водяных лилиях, дабы узнать его поступки. И человек был высок и величав и завернут от плеч до ступней в тогу Древнего Рима. И очертания его фигуры были неясны - но лик его был ликом божества; и ризы ночи, тумана, луны и росы не скрыли черт его лица. И чело его было высоко от многих дум, и взор его был безумен от многих забот; и в немногих бороздах его ланит я прочел повествование о скорби, усталости, отвращении к роду людскому и жажде уединения. И человек сел на скалу и склонил голову на руку и смотрел на запустение. И я затаился в сени водяных лилий и следил за человеком. И человек дрожал в уединении; но убывала ночь, а он сидел на утесе.
И человек отвел взор от неба и взглянул на унылую реку, и на мертвенную желтую воду, и на бледные легионы водяных лилий. И человек внимал вздохи водяных лилий и ропот, не умолкавший среди них. И я притаился в моем укрытии и следил за человеком. И человек дрожал в уединении; но убывала ночь, а он сидел на утесе. Тогда я спустился в трясину и направился по воде в глубь зарослей водяных лилий и позвал гиппопотамов. И гиппопотамы услышали мой зов и пришли и рычали, громко и устрашающе. И я притаился в моем укрытии и следил за человеком. И человек дрожал в уединении; но убывала ночь, а он сидел на утесе. Тогда я проклял стихии проклятием буйства; и страшная буря разразилась на небесах. И небо потемнело от ярости бури - и дождь бил по голове человека. И река вышла из берегов - и воды ее вспенились от мучений - и водяные лилии пронзительно кричали - и деревья рушились под натиском ветра. И перекатывался гром - и низвергалась молния - и утес был сотрясен до основания. И я притаился в моем укрытии и следил за человеком. И человек дрожал в уединении; но убывала ночь, а он сидел на утесе.
Тогда я разгневался и проклял проклятием тишины реку и лилии, ветер и лес, небо и гром и вздохи водяных лилий. И они стали прокляты и затихли. И луна перестала карабкаться ввысь по небесной тропе, и гром заглох, и молния не сверкала, и тучи недвижно повисли, и воды вернулись в берега и застыли, и деревья более не качались. И взор мой упал на лицо человека, и лицо его было бледно от ужаса. И он поспешно поднял голову и встал на утесе во весь рост и слушал. Но не было ни звука в огромной бескрайней пустыне, и письмена на утесе были: тишина. И человек затрепетал и отвернулся и кинулся прочь, так что я его более не видел