|
Под сапогами - мох пушистый. Иду, ружье наперевес, и полной грудью воздух чистый вдыхаю - что за чудо, лес! И зверем полон, и грибами, всё, что душе угодно, есть. Нащупал курево в кармане, взглянул вокруг - куда присесть. Вдруг, гляжу: под елью на пенёчке девушка в голубеньком платочке, а глаза, как две горящих точки, словно угольки. Я, конечно, сходу: - Кто такая? А она мне мило отвечает: - Лешего с Кикиморой сестра я, с голубой реки. Я, прямо скажем, удивился, но виду вовсе не подал. Ко мне вон как-то черт явился, так я ему бока намял. Но девка эта непростая, ход мыслей прочитала мой. - Желанья я тут исполняю, - сказала так и с глаз долой. Побежала в лес своей дорожкой, и не вязнут в топях босоножки. Я ее ловлю, как мышку кошка, сбросив сапоги. Промелькнула не одна делянка, за спиной осталась болотянка. Только у ручья догнал беглянку. Боже, помоги! Крест наложил я на девицу, чтоб не смогла обворожить, взглянул сурово сквозь ресницы: - А ну, судьбу мою скажи! Тут рассмеялась она звонко - как есть, Лукавого жена. - Лесную выслушай девчонку, - сказала ласково она. - Поверни на свет свою ладошку, загляни к судьбе своей в окошко. Видишь, жить тебе совсем немножко. И вздохнула так. А потом куда-то улетела, я никак понять не мог, в чем дело, и смотрел на руку обалдело: Вот так влип, дурак.
Запахов весенних буйство вновь в меня вдыхает чувства, и поёт, и голову кружит. Я и парус - нас лишь двое в лодке, небо голубое, к горизонту вечный путь лежит. Мы не ведаем маршрута, нет ни карт, ни вёсел, ни идей - только ветер дует всё смелей. Парус, парус, белый парус, я с тобою не расстанусь, ты - мой раб и ты же - господин. Подскажи мне, белый парус, сколько плыть ещё осталось? Эту тайну знаешь ты один. В наваждении дремотном мне спокойно и комфортно посреди акульих плавников. Жадных чаек злая стая с интересом наблюдает и гадает, будет ли улов. Вы не ждите понапрасну, не пугайте воплями медуз. Я не ваш, и мой спокоен пульс. Парус, парус, белый парус, если вдруг меня усталость соблазнит закончить этот путь, обещай мне, мне, белый парус, только самую лишь малость: ты не дашь мне лодку повернуть. Что ж такое? Что случилось? Отчего, скажи на милость, не сидится мне берегу? Свой диван и орхидею я покинул, не жалея, что они достанутся врагу. Без раздумий и условий, без подсчёта выгод и потерь я зачем-то с парусом теперь. Парус, парус, белый парус, я не плачу и не каюсь - что сломалось, в век не починить. Ты ведь знаешь, белый парус, то не прихоть и не шалость - нам с тобою вместе в море быть.
Мы жили раньше бедно, но стабильно: картошка, помидоры, огурцы; из зрелищ - Магомаев сексапильный, бессменно по хоккею молодцы. Но если я когда-то и скучаю по тем неоднозначным временам, то, как ни странно, не по Первомаю, и не по общепита поварам. Сеновалы! Сеновалы! Золотого детства чудо. Перепачканы навозом городские пионеры. Сеновалы! Сеновалы! Никогда я не забуду поцелуев твоих жарких, твоих глаз безумно - серых. Завалишься, бывало, на сиесте, и хрен тебя до ужина найдут. Кудахчут куры где-то на насесте, в корзинки яйца свежие кладут, похрюкивают свинки беззаботно - до осени ещё, как до Луны. В носу от сена до того щекотно, что снятся приключенческие сны. Сеновалы! Сеновалы! Лабиринты паутины, и кота-пенсионера сбоку сытое урчанье. Сеновалы! Сеновалы! Изученье никотина, в жизни первое прощенье, в жизни первое прощанье. А вечером, собравшись тесно в кучу, под тусклое мерцание свечи шептались мы о смерти неминучей, что нас однажды с миром разлучит. Читались колдовские заклинанья - покойников отвадить злую рать. Я чувствовал ногтей твоих касанье и потому старался не дрожать. Сеновалы! Сеновалы! Это целая эпоха недостроенного счастья, недопонятых намёков. Сеновалы! Сеновалы! Мы не чуяли подвоха и клялись любить друг друга, без условий и без сроков.
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |