Опустилось, разверзнулось небо.
Что ты ищешь там на земле
Средь людей ждущих зрелищ и хлеба,
В этой мокрой прогнившей золе?
Где задыхаясь от яда позора,
Умерает устав от раздора
Святость моя, доблесть моя, смелость моя.
Здесь война - продолжение скуки,
Петли крутят послушные руки.
Послушные головы лезут на плаху, -
Покорное стадо не ведает краха.
Здесь есть Бог, но без воскрешения,
Есть для них одно лишь спасение:
Святость моя, доблесть моя, смелость моя.
В небе хуй загорится пожаром
Пылающей боли огня и свободы,
Это железная воля небес
Пропагандирует секс.
Хуи --- наши шпаги,
Не ради отваги,
Хуи --- наше кредо,
Хуи --- наше знамя.
Сквозь пламя пройдем, восставая над веком,
Чтобы хуями терзать человеков.
Если свобода зависит от тела,
Значит, добьем это тело для дела
Хуем единым, похоти хлеба,
Мы бесконечно выебем небо.
Я был не я, ты не была собой,
Всё это чехарда замочных скважин,
Мы подглядели ход под дёрном, под травой,
И нас никто за это не накажет.
Смотри, как умираем мы красиво,
Такая смерть и дьявола заманит,
Бесполый ангел нам прокричит: "Спасибо!",
А полый ничего кричать не станет.
Ты помнишь лик, который выл молитву
Под серенаду ядерного взрыва?
И наши руки, что искали бритву,
Которая была ключом от мира?
Мы о любви сношали разговоры,
Но это только смерти проявленья,
А нашу смерть давно украли воры,
И не познать нам радости спасенья.
И я был ты, ты мною становилась,
Всё это смерть сыграла злую шутку,
И нам смешно... И всё остановилось,
Взорвался мир, воскреснув на минутку.
Из бессильной злобы вырастают черви мистицизма,
Значит, будем мы лелеять эту часть своей натуры.
Мы способны уничтожить одной фразой сотни жизней.
Мы находимся так близко к эпицентру субкультуры!
Победить судьбу не можно, хотя, в общем, и не трудно.
Суждено героям драться и червей свивать узлами.
Нам отчаянье поможет совершить слепое чудо:
И, как будто бы случайно, победим себя мы сами.
Мир так хрупок и конечен!.. Черви лезут за пределы
И снаружи пишут кровью золотые сигнатуры.
Как же весело и больно тех червей хватать за тело
И притаскивать обратно к эпицентру субкультуры!
А наутро скажут люди, те, что с вечера остались:
Мол, ребятушки, вас нету, не было и всё такое,
Мол, вы - такие же, как мы, только век не улыбались...
Мы червей своих погладим - и ни с чем не станем спорить.
А когда структура мира станет неприлично зыбкой
И сквозь дыры эти строчки зазмеятся вдоль структуры,
Мы осветим мир погибший самой грустною улыбкой
Из одной последней точки: эпицентра субкультуры.
Пусть Розенкранц и Гильденстерн мертвы,
Но живы мы, сегодня это важно.
На пепелищах - ранах от войны -
Мы пишем песни и хрипим от жажды.
Им не понять, как мы остались жить,
Оплакав все несчастья и потери,
И, чтобы нашу жажду утолить,
Мы выпьем воду, освященную Офелией.
На горизонте полыхнёт огнём,
Принц Гамлет скажет нам: "Пора настала".
Собой соединяя цепь времён,
Ты выпьешь яд, я заколю себя кинжалом...
Смотрит небо синее из последних сил,
Облака сонливые - холмики могил.
Разгоняет ветер их, чтобы красота
Рвалась как ткань безумия раз и навсегда.
Не настане более сумрачный рассвет,
Он распят молчанием праведных побед,
Он убит величием синевы небес,
Над своим бессилием плакал мёртвый бес.
Вечный день безмолвия наконец настал,
Те кто камни - воины, тот кто свят - тот ждал.
Смотрит небо синее краем третих глаз
И мигает жадно, думая о нас.