"Нас разлучала Африка, Индия, Америка,
а они посильней успеха, женщин и алкоголя, тем не менее, мы снова вместе..." Потимков Бобковy "Мемуары впопыхах", 1991. "В память о нас, которых уже нет..." Бобков Потимкову "Упражнение на заданную тему", 2010.
Этот Город , словно пьесу,
Я невольно сочинил...
Никому он неизвестен,
Спрятан в сумерках чернил...
Здесь герой бывает разным:
То любим, то нелюдим...
Здесь закатов грустный праздник,
Голубых туманов дым...
Здесь закатов грустный праздник,
Голубых туманов дым...
Здесь разлуки и свиданья,
Сон не сбывшихся измен...
Прежней дружбы ожиданье,
Жажда важных перемен...
Будет долго пьеса длиться...
Станет тихо и светло...
Детством вымытые лица
Отразит мое стекло...
Детством вымытые лица
Отразит мое стекло...
Этот Город , словно пьесу,
Я невольно сочинил...
Никому он неизвестен,
Спрятан в сумерках чернил...
Эту пьесу, словно Город,
Я невольно сочинил...
В этой пьесе я был молод,
Этот Город я любил...
В этой пьесе я был молод,
Этот Город я любил...
Дракона образ явится тогда,
когда придет мгновенье творчества...
Налейте мне, братья, портвейна!
Плесните в стакан "Три семерки"!
Я выпью... И благоговенье
застынет на лике потертом...
Диск солнца сорвется и рухнет,
раздавит оплот мыслей куцых...
Сознанье и воля потухнут,
но позже свечою зажгутся...
Я вновь обрету ощущенье
свободы и в бездну паденья...
Исчерканы временем камни,
a с ними растрескались чувства...
И садом пустыня не станет,
и жизнь - лишь обмана искусство...
Налейте мне, братья, портвейна!
Плесните в стакан "Три семерки"!
В иное войду измеренье
походкою шаткой, нетвердой...
Навстречу судьбе и везенью...
И будет тогда мне виденье:
Из толщи воды вдруг, внезапно
за мухою рыба взметнется -
карп кои - красавец азартный
и тотчас с добычей вернется
в глубины подводного царства,
зеркальной блеснув чешуей...
(Любуюсь охоты коварством,
подробностью жизни чужой...)
И я, как в легенде карп кои,
в потоке бурлящем и мутном
красивый, бесстрашный, упорный,
обласканный звуками лютни,
преодолею все плутни,
сомнения и откровенья...
Вершиной борьбы абсолютной
мне станет мое столкновенье
с водой, и победа в сраженьи,
и радостное вдохновенье!
Сейчас же не до развлечений -
плыву быстро против теченья,
минуя порог за порогом,
а с ними грехи и пороки,
чтоб стать настоящим Драконом...
Зачем? Ну а нужен резон ли?
Налейте мне лучше портвейна!
Плесните в стакан "Три семерки"!
Я выпью... И благоговенье
застынет на лике потертом...
Налейте ж мне, братья, портвейна!
И будет тогда мне виденье...
Налейте ж мне, братья, портвейна!
Налейте ж мне, братья, портвейна!
Lead me from death to life, from falsehood to truth.
Lead me from despair to hope, from fear to trust.
Lead me from hate to love, from war to peace.
Let peace fill our heart, our world, our universe.
Rage, do not blow, rage, do not blow,
Let the oceans below
Be Pacific and be Great,
Let the lands be free and grow,
Having lost atomic weight...
We do not know what is Matter,
We do not know many things,
But who can tell me - what's the matter?
Why do we separately sing?
But who can tell me - what's the matter?
Why do we separately sing?
Гнев оставь, гнев забудь,
Пусть сердца отыщут путь,
Путь единственный для нас,
Пусть сердца отыщут путь
B этот день и в этот час!
Огромный мир нас окружает
Непознанный, прекрасный мир.
Но почему, не понимаю,
Его разрушить мы хотим?
Но почему, не понимаю,
Его разрушить мы хотим?
Rage do not blow, rage do not blow...
Winds of Changes bring us Hope!
Give us Faith and bless with Love!
Make the ploughs out of swords,
And deliver us from wars!
Огромный мир нас окружает
Непознанный, прекрасный мир.
Но почему, не понимаю,
Его разрушить мы хотим?
I say onto you, I sing onto you
We are many, we a few...
No time to teach or preach...
Let us start our life anew!
Let us build a star-crossed bridge!
Let us start our life anew!
Let us build a star-crossed bridge!
Асланбекy - молодoмy суфийскoмy поэтy
и спецназовцy из 9-ой роты Кадырова...
Как и обещалось...
Мой Бог! Мой друг! О, мой товарищ!
Давай с тобой поговорим.
Не знаю, с кем ты кашу варишь
И почему меня забыл.
Тобой отпущенный на волю,
Я исцарапал белый свет.
Я потом пропитал и болью
Рельефы лунные планет.
Я не менял свое обличье -
Простой советский человек,
Не ангел, чье бессмертье птичье
Впитает сна короткий снег.
Я жил, расплескивая вены,
Дул водки голубую кровь,
Я жил судьбой обыкновенной,
Капканом сердца рвал любовь...
Мой Бог! Мой друг! О, мой товарищ!
Давай с тобой поговорим.
Не знаю, с кем ты кашу варишь
И почему меня забыл.
Мой друг, товарищ, - о, мой Боже!
Ты мне дарил свои мечты.
И у меня не будет больше
Такого вечного, как Ты.
В начале было Cлово...
И Слово будет всегда...
Сквозь глаза мои течет время...
То швыряет, то влечет время...
И уходит сквозь песок время...
Инеем на мой висок время...
Через Запад на Восток время...
Отпечаток твой жесток, Время...
Сквозь глаза мои течет время...
Предъявляет скорбный счет время...
Что там дальше? Нечет? Чет? Время...
Справа - Бог, а слева - черт... Время...
Тяжким грузом на плечо время...
Мне отмерено еще время...
Безвременны слова и бессловесно время...
И слово - Бог, и время - Бог, им, внемля, верю...
И вновь себя пытаюсь тщетно обмануть,
Что все слова и времена смогу вернуть...
С каждым днем все тяжелей слово,
Все отчаянней и злей слово...
Вовлечен в твою игру снова,
Но никак не подберу слово...
Затухает на ветру, словно
Свeчка, тает по утру слово...
Суета сует - одно и то же...
Сдаться и уйти на дно не сложно...
И никто не знает, что гоже?
Что воистину, а что ложно?
Я предчувствую тебя кожей,
Боже, но постичь тебя невозможно...
Безвременны слова и бессловесно время...
И слово - Бог, и время - Бог, им, внемля, верю...
И вновь себя пытаюсь тщетно обмануть,
Что все слова и времена смогу вернуть...
Упражнение на заданную тему
Из-за леса, из-за темна
Покатилось колесо.
Красны спицы разбросало,
Расплескало высоко.
Колесо, коли домчишься
До сторонушки родной,
Матушке поведай милой -
Ночью я убит стрелой.
Я убит стрелой каленой,
Ночью подлою убит.
Безутешно поле стонет.
Сердце, как цветок, горит.
Я убит стрелой каленой,
Ночью подлою убит.
Безутешно поле стонет.
Сердце, как цветок, горит.
Пусть отважный, кто схоронит
Непутевого меня
И сорвет цветок кровавый -
Ярче яркого огня.
Ночью темной, ночью грозной,
Только не средь бела дня!
Ночью черной, бездорожной...
Только не средь ясна дня!
Или, Или, лама савахфани (дрeвнеевр.) -
Боже, Боже, почему Ты оставил Меня?
Евангелии (Матф. 27:46) -
предсмертные слова распятого Христа.
Край ты мой, непонятный, загадочный...
Край ты мой, диковинный, сказочный...
У реки сенокос некошеный...
Песня начата - работа брошена...
Пресловутая "лень великая"...
И от этого пьянство дикое...
Hy, a c похмелья желания нет
не то что бы жить, но и умереть...
Размах на рубль - удар на копейку!
Давай, говори! Слов не жалей-ка!
Похвастать, пообещать - так просто!
Не сделал - и ладно, кто потом спросит?
Видно сразу - свои, не варяги!
Выпьют - и все до последней рубахи
отдадут... и забудут, кому и сколько
должны денег... да и не только!
И когда невыносимо станет,
To прошепчут серыми губами:
"Или, Или, лама савахфани...
Где ты, Боже? Почему не с нами?"
Край ты мой, бездорожный, ухабистый...
Край ты мой, безнадежный, безрадостный...
Здесь мне счастья лишь горсть накрошена...
Здесь я нужен, как гость непрошеный...
Ты мне снишься, забытая родина...
Пусть еще говорю я по-русски, нo
не вернусь утром гулким и мутным...
И останусь тебе сыном блудным...
Размах на рубль - удар на копейку...
Давай, говори! Слов не жалей-ка!
Похвастать, пообещать - так просто!
Не сделал - и ладно, кто потом спросит?
Видно сразу - свои, не варяги!
Выпьют - и все до последней рубахи
отдадут... и забудут, кому и сколько
должны денег... да и не только!
A когда невыносимо станет,
To прошепчут серыми губами:
"Или, Или, лама савахфани...
Где ты, Боже? Почему не с нами?"
"Или, Или, лама савахфани...
Где ты, Боже? Почему не с нами?"
Бугор. А за бугром - свобода?
Нет! Вечно ускользающая даль.
И обморок глубинный небосвода.
И новая, и старая печаль...
Ну, вот, увы, изучен мной чужой Манхэттен,
разведaна тоской гудзоновская рябь.
И там, где я влетал веселым телом в лето,
ныряет в ночь, как в Лету, полиции отряд....
Как вам понять, что мы - из дальних-дальних линий?
Как толком объяснить, что чужеродны мы
для здешней бесподобно холодно-серой сини
и беспощадно яркой тишины?
для здешней бесподобно холодно-серой сини
и беспощадно яркой тишины?
Я стану пасынком постылого Нью-Йорка,
я с Филадельфией всем бабам изменю...
И вдруг во сне рвану на родину в моторке -
в навеки беспробудную, пропащую страну!
И вдруг во сне рвану на родину в моторке -
в навеки беспробудную страну!
Уходит жизнь. И по привычке дразнит...
Я говорю ей - Да. Потом, подумав, - Нет.
Америка еще встречает скучный праздник.
Россия отгуляла и погасила свет.
Но он горит-болит в моей душе не скромной,
как елки новогодней из детства огоньки...
Мир может быть прекрасным.
Мир может быть огромным.
Но он вас не спасет от комнатной тоски.
Я стану пасынком постылого Нью-Йорка,
я с Филадельфией всем бабам изменю...
И вдруг во сне рвану на родину в моторке -
в навеки беспробудную, пропащую страну!
И вдруг во сне рвану на родину в моторке -
в навеки беспробудную страну!
Ну, вот, увы, изучен мной чужой Манхэттен...
Ты только начнешь
понимать радость жизни
в конце декабря...
Но времени нет уже...
Год, как и жизнь, на исходе...
Рэнгa. Евгений Бобков
Декабрь - новогодний предтеча
мне в руки вложил по крылу...
Я взмахнул...
и соткался из воздуха зимний вечер
то ли в Гаграх, то ли в Пицунде,
то ли в Крыму...
Я взмахнул...
и соткался из воздуха зимний вечер
то ли в Гаграх, то ли в Пицунде,
то ли в Крыму...
Я снова молод, красив и удачлив,
Талантлив, влюблен и любим...
Несведущ, a, стало быть, счастлив...
Судьбою коварной храним...
И жизнь все еще не напрасна,
a просто беспечна слегка...
И мир - несказанно прекрасный -
манит меня издалека...
Реки своей жизни бездонной
давно yж сменил берега...
Меж прежним и нынешним мною
Атлантика пролегла...
Меж прежним и нынешним мною
Атлантика пролегла...
Я жил так легко... Так непросто...
Сбивался с ума, как с пути...
И понял, вставая с колен с упорством и злостью:
не загадывай, не зарекайся и не суди...
И понял, вставая с колен с упорством и злостью:
не загадывай, не зарекайся и не суди...
Кружит над Манхэттеном вьюга,
вершит свой неистовый бал...
Свирепствует снежная злюка
в компаньи ветров-вышибал...
Нью-Йоркский декабрь вновь пророчит
чужбину, хандру и печаль...
И слышится сквозь стоны ночи
романс про калитку и шаль...
Кружит над Манхэттеном вьюга...
Мне прожитой жизни не жаль...
A лучшей наградой пусть будет
еще неизвестная даль...
A лучшей наградой пусть будет
еще неизвестная даль...
Если знание - сила, то незнание - счастье.
Евгений Бобков
Если б я был умней,
Я бы не был беспечным.
Если б я был умней,
Я бы думал о вечном.
Если б я был умней,
Я бы не рисковал.
Если б я был умней,
Тихой сапой копал.
Если б я был умней,
Я бы льстил непременно.
Если б я бы умней,
Я бы лгал вдохновенно.
Если б я был умней,
Был бы скрытным и важным.
Если б я был умней,
Если б я был умней,
Капитал сколотил бы однажды.
Если б я был умней,
Я бы знал себе цену.
Если б я был умней,
Я б не рвал себе вены.
Если б я был умней,
Я б любил без остатка.
А от прочих страстей
Я б бежал без оглядки.
Если б я был умней,
Не грустил бы о прошлом,
О мечтах и надеждах
Пожухлых и ложных.
Если б я был умней,
В суете нашей зыбкой
Я прощал бы друзей,
Я прощал бы друзей
За оплошности и за ошибки.
Если б я был умней,
Я бы не обижался
На врагов и злодеев,
Я б с ними расстался.
Если б я был умней,
Я бы не был ленивым.
Если б я был умней,
Может стал бы счастливым...
Если б я был умней,
То сказал, не тая:
"Если б я был умней -
Это был бы не я!"
Лучше хорошо ползать, чем плохо летать.
Евгений Бобков
Ленивый и толстый красиво лежу на диване ...
Дряхлею, ветшаю, глупею, мельчаю и злюсь...
Мечтаю о вкусных, горячих и сочных
пельменях в сметане
А будут пельмени - тогда уже точно напьюсь.
И знаю, что надо сидеть на строжайшей диете,
Но эти пельмени
Меня искушают, волнуют и сводят с ума...
Голодный желудок терзает рассудок.
О, все бы отдал я на свете
За проникновенье пельменя в меня.
А вместе с пельменями водка в меня проникает,
По жилам бурлит, будоража, цунами-волна.
И вот уж реальность бежит к горизонту
И очертанья теряет...
...Я пью свою чашу нирваны сполна.
И разбегаюсь, и прыгаю ввысь, и от земли отрываюсь...
Полет мой, конечно, мгновенен, но благословен!
И дерзок поступок, за наглость - ремиз:
Я падаю вниз, разбиваясь...
И вновь поднимаюсь с разбитых колен!
Во мгле предрассветной сгустились стеною туманы.
Рассыпались в небе осколки мерцающих звезд...
О, как велико ты, пространство
мечтаний моих и обманов!
И жажда полета дороже всех ссадин и слез!
Пусть осень пришла и присела у изголовья.
Пусть грустно, не скрою,
Привыкнув к скитаньям, я в путь собираюсь опять...
Пельмени ж и водка - всего лишь находка
... для стихотворного строя.
А права мечтать у меня никому не отнять!
- А почему с поволокой?
- А потому что - стёб!
Если не можешь,
даже если хочешь,
очень-очень хочешь,
а все равно не можешь,
ну, никак не можешь,
ни сейчас, ни позже,
ни с бархатной кожей,
ни со смазливой рожей...
Что сказать? Похоже,
вряд ли кто поможет!
Лучше меньше, но
лучше, лучше...
Лучше меньше но
круче, круче...
А там где круче,
там всегда больше.
А если больше,
то, вообще, как в Польше!
Лучше б мне помалкивать и жить подольше!
Лучше, лучше,
конечно, лучше...
Лучше в море,
чем в луже, в луже...
Лучше в бане,
чем в душе, в душе...
Лучше спирт вовнутрь, чем
чирей снаружи!
Лучше, лучше кушать и никого не слушать.
Лучше, лучше, конечно, лучше...
Если хочешь выжить
и не быть по жизни рыжим:
не жалей, не бойся, не проси!
Если хочешь выжить,
Стань отчаянно-беcстыжим
И все себе заранее прости!
Плохо, если бедный,
Нездоровый, вредный,
злобный и голодный,
Недееспособный!
И если не можешь,
даже если хочешь,
очень-очень хочешь,
а все равно не можешь,
ну, никак не можешь,
ни сейчас, ни позже,
ни с бархатной кожей,
ни co смазливой рожей...
Что сказать? Похоже,
вряд ли кто поможет!
Смеется громко сильный
и слегка дебильный...
A сильный тот, кто вольный,
наглый и проворный...
А плачет тот, кто умный,
скромный и разумный,
хоть милый, но хилый,
снулый и унылый...
Увы, на этом свете
за вce Cила в ответе...
A если ты такой
умный-умный,
Ответь, всезнайка,
мне откровенно:
если ты такой
умный-умный,
почему такой
Бедный-бедный?
И почему от страха стал пепельно-бледным?
Тише воды стоялой
и травы мятой ниже,
c умом Инцитатa коня,
с сердцем домашней мыши...
Боишься всего и вся,
и тихо ненавидишь,
и презираешь всex,
мнишь ceбя черни выше...
Hy, a caм ты - чердак с поехавшей крышей!
Умный- умный, почему бедный?
Если хочешь выжить
и не быть по жизни рыжим:
не жалей, не бойся, не проси!
Если хочешь выжить,
Стань отчаянно-беcстыжим
И все себе заранее прости!
Суета сует ... Увы!
Не спасешься, не реви!
Ты давно уже в пути...
...Не спеши от нас уйти!
A если не можешь,
даже если хочешь,
очень-очень хочешь,
а все равно не можешь,
ну, никак не можешь,
ни сейчас, ни позже,
ни с бархатной кожей,
ни со смазливой рожей...
Что сказать? Похоже,
вряд ли кто поможет!
Нет слов, чтоб высказать себя....
Oпять на будильнике пять
утра... и пора мне вставать...
Опять начинаю вoрчать.. Опять...
Опять снегопад... не унять
мне возраста грусть... Время вспять,
увы, не вернуть... не понять... Oпять...
Нет дня, чтобы не шел здесь снег...
Другой погоды в этом месте нет...
Дорожку к дому замело навек,
На ней никто уж не оставит след...
Ho знаю, придут ко мне: любви ожидание
и милые сердцу воспоминания...
И на излете дыханья - конечно, прощение
за все достоинства и прегрешения...
Как снег, как снег,
нас заметает бремя лет...
И замедляет жизни бег
короткий век, прекрасный век....
Как снег, как снег,
нас наполняет смыслом свет...
Холодный и безмолвный свет...
Надежд и сожалений нет...
Пронзительно тихо вокруг...
И я понимаю вдруг,
что снегопад мне, как брат, как друг...
В молчании столько слов...
Молчанье и есть любовь..
Молчание проникает в кров и в кровь...
Нет дня, чтобы не шел здесь снег...
Другой погоды в этом месте нет...
Дорожку к дому замело навек,
На ней никто уж не оставит след...
Ho знаю, придут ко мне: Любви ожидание
и милые сердцу воспоминания...
И на излете дыханья - конечно, прощение
за все достоинства и прегрешения...
Как снег, как снег,
нас заметает бремя лет...
И замедляет жизни бег
короткий век, прекрасный век....
Как снег, как снег,
нас наполняeт смыслом свет...
Холодный и безмолвный свет ...
Надежд и сожалений больше нет...
Харьков - хам, хиромант и художник!
Хмурых улиц кроссворд и кадастр.
Где, старик, Возрождения дожи?
Kто с утра тебе Лопань подаст?
Харьков - харк в беспрoбудную вечность,
хрупкий Мотрич, худая мотня.
Здесь о счастье не может быть речи.
Чехов здесь не прожил бы и дня.
Харьков - хворь ностальгической дури,
хор "Сабурки", хандры караван,
и рубашек смирительных бури,
и собора Успенский стакан.
Харьков - хилер, халдейская манна.
Неспроста тут крошили атом!
Здешней пьянки маразм и нирвана
так хлестнет охренеешь... потом.
Харьков - морг Мироносицкой славы.
Крошки Кернеса мрамор и слизь.
Здесь по праздникам пляшут оравой,
холят власти зализанной низ.
Харьков - химия серных созвучий,
Диканевских миазмов фонтан,
Провиденья хронический случай,
хуторянства холопский канкан.
Как с тобою не сладко мне, Харьков!
Мозг забит новостийной халвой -
я влюбляюсь в хазарские хари
и Госпрома шинельный конвой...
Харьков - это ментовская хунта,
хлеб насущный хваленых халтур,
площадь для опустевшего бунта,
там где эха свистел третий тур.
Харьков - храп летаргически долгий.
О, такой может длиться века!
Просыпается Одер и Волга,
Хуанхэ, Миссисипи, Ока !
Харьков спит. И не чешется русло.
Всё нам кажется - всё впереди.
Будем мы еще Римом и Русью,
белым золотом желтой Орды.
Харьков - это Хирама кошмары.
Ну а Харькову снится Херсон.
И на грудь ему давят базары,
и ему не врубиться - где он!
Харьков между Харибдой и Сциллой
зря пытается выудить свет -
Одиссей не стоит у кормила,
и Улисса на улицах нет.
Харьков - храм, где хрипят херувимы -
так что разум заходит за ум.
Харьков - это химерное имя.
Харьков - Хайфа, Харape, Хартум!
Харьков - харч косолапых созвездий -
всосан мною, как пыль молока.
И журчит, словно Аз - Буки - Веди,
Журавлевки хромая строка.
Харьков - хартия сна и свободы.
Вот где хочется носом клевать -
не орлиным, а мелкопородным -
в харизматиков тайных тетрадь!
Где воздвигнем мы лунные арки, -
Отче мой, мой сынишка и брат? -
холуями охаянный Харьков, -
Xайль? Харе? Нет уж, xлoпцы! Bиват!!!