ЖирафСегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав...
Ты плачешь? Послушай... далеко,
Омывали город волны -
Волны белые как снег.
Мы гуляли. Жаль не помню,
Наяву или во сне.
Может быть, оно неважно -
Просто шли по берегу
"Что с того?" - наверно, скажешь
И ответить нечего.
Ветер дул. Да ведь не больно.
Только слезы капали.
Омывали город волны -
Белые лохматые,
А у них, таких лохматых,
Нет стремленья - к берегу.
Ах, каким я был богатым,
Только денег не было.
Был обнежен и обласкан,
Счастлив глупой радостью -
Пьянки, бабы, тряпки, пляски -
Никого не прятался.
За любовь платить не надо -
Думалось и верилось
За любовь. Оно бы ладно...
Просто шли по берегу,
Ночь. Камера. Волчок
Хуярит прямо мне в зрачок...
Помешивает чай дежурный.
А сам себе кажусь я урной,
Куда судьба сгребает мусор,
Куда плюётся каждый мусор.
Колючей проволоки лира
Маячит позади сортира...
Болото всасывает склон.
А часовой на фоне неба
Вполне напоминает Феба.
Куда забрёл ты, Аполлон?..
Хорошо, что нет Царя.
Хорошо, что нет России.
Хорошо, что Бога нет.
Только желтая заря,
Только звезды ледяные,
Только миллионы лет.
Хорошо - что никого,
Хорошо - что ничего,
Так черно и так мертво,
Что мертвее быть не может
И чернее не бывать,
Что никто нам не поможет
И не надо помогать.
На откосы, Волга, хлынь, Волга, хлынь,
Гром, ударь в тесины новые,
Крупный град, по стеклам двинь,- грянь и двинь,
А в Москве ты, чернобровая,
Выше голову закинь.
Чародей мешал тайком с молоком
Розы черные, лиловые
И жемчужным порошком и пушком
Вызвал щеки холодовые,
Вызвал губы шепотком...
Как досталась - развяжи, развяжи -
Красота такая галочья
От индейского раджи, от раджи
Алексею, что ль, Михалычу,-
Волга, вызнай и скажи.
Против друга - за грехи, за грехи -
Берега стоят неровные,
И летают по верхам, по верхам
Ястреба тяжелокровные -
За коньковых изб верхи...
Ах, я видеть не могу, не могу
Берега серо-зеленые:
Словно ходят по лугу, по лугу
Косари умалишенные,
Косят ливень луг в дугу.
Вот жёлтый - он был моим солнцем,
Я буквы на нём рисовал угольком солипсизма,
Он был моим траурным фоном,
Для черного соло -
Единственный бизнес психа.
Теперь его нет...
Последнее пятнышко...
Я долго берёг, чтобы розовой пяточкой
К нему прикоснулся мой сын запоздавший...
Теперь я на нём написал иероглиф,
Подаренный богом чужим...
И мне паучок инородный
Дороже и ближе и даже
Понятнее с каждым днём...
Я нежен и не одинок -
В труде моём первая роскошь.
Снежинка чёрного снега
И неба ночного росток...
Я годы копил эту нежность!
Я ждал тебя, крошка!
Отмою по кругу столетнюю сажу -
Казармы и казематы
И прочую тень-дребедень,
Которая превратила
Мой жёлтый - в подобие ринга...
Отмою, чтоб не прикасались,
Чтоб не затемнили зеваки
Хоть краешек этого нимба.
Сумею портретами брезговать
Плебеев и богачей...
На лбу напишу чернилами -
"Я бездарь, я без дому, бестолочь!"
Чтоб было им очевидней,
Что я - абсолютно ничей.
Подобно тому, как раньше -
Я с ними играл и дурачился
Я в маску печали одену лицо посветлевшее
И рубищем мышцы прикрою...
Начну спотыкаться и падать как будто от тяжести
На доброе слово оскалюсь
И грубо отвечу: "Пошёл ты!"
И нашу огромную тайну
Начну рисовать потихоньку...
Я ждал тебя, чёрное пятнышко...
Я ждал тебя, жёлтый!