Когда я был маленьким,
любил я игрушки другие...
Не грезились девки нагие...
А морды вкруг были людские.
Когда я был маленьким,
я был удивительно скромным...
Блондин... Синеглазый... И добрый...
Давно это было. Не вспомнить...
Когда я был маленьким?
Когда я был маленький,
я был удивительно скромный.
Любил глотать книжные тОмы,
и сладкого слопать мог тонны,
когда я был маленький.
Я был фантазер могучий:
я жил на небесных кручах -
и мне не бывало скучно.
Я и сейчас - маленький.
Встают из зарева историй
дворцы, соборы и дома,
толпятся, строгим взглядом ловят,
как вьётся суетный туман
людских судеб в протоках улиц,
как чайки, посходив с ума,
над перспективой рек танцуют,
как времени дрожит струна.
А небеса в своих ладонях,
то серых, то бездонно голубых,
сжимают шёпот волн и холят
стремленье к солнцу шпилей золотых.
Путь разума до совершенства,
с душой обвенчанный недуг,
столица сердца, чувств блаженство,
мой Петербург - Санкт-Петербург!
Когда души моей весна
подохнет
на цветах весны,
и обескрылившись спина
замрёт,
с диваном слипшись,
и престарелая мечта
умрёт
не воплотившись...
Лежишь
сердцеритмам нерадый,
и точно
разбит
на квадраты...
Ловишь
умом - рваной сеточкой
мысль:
умираешь поклеточно.
Кричите: "Он лучший! Лучший!"
И он примеряет лица,
приветствует люд, искрится
и ролью своей кичится.
А он далеко не лучший.
А тот, настоящий самый,
бежит с автострады славы
за истин хмельной отравой.
Ему все равно, кто лучший.
Я зерно летящее по ветру,
Отметая телом километры,
впопыхах кричу родным: "Прощайте!"
Добавляю тихо: "Не мешайте,
не тяните сети веток к небу,
и листы-снаряды не бросайте,
вы свои умасливайте стебли
да навоз корнями загребайте".
Из-за ваших общин древовидных
потерялся свет, не зги не видно,
душит смакование покоя,
теплота, и запах перегноя.
Если грохнусь в море с поднебесья?..
Если кожей жар пустынь узнаю?..
Все же,
умертвляющее
"если"
лучше
чем припарка торфяная.
Повезет, воткнусь на склон с камнями,
там приятней растопырить ветви,
буду скалы раздирать корнями,
буду зерна отпускать по ветру.
Я за спинами ласковых слов не прятался.
Дифирамбы на речь не нанизывал,
льстиво-лживых инъекций не впрыскивал,
за подачки ладонь не вылизывал.
Я за спинами ласковых слов не прятался.
Какой есть. И безудержно верую:
Мир делами - не звуками меряют.
Одиночеством сдохну расстрелянный.
Я за спинами ласковых слов не прятался.
Когда перестаешь удивляться
и маячишь серебряным ликом
на восход равнодушно, тихо,
позабудь о восторженных бликах.
Когда перестаешь удивляться,
попрощайся, закончилось детство,
это значит - оформи наследство -
рядом старость...
В агонии детство,
когда перестаешь удивляться.
Мое сердце скакало то ямб, то хорей*,
а теперь перешло в амфибрахий*,
спотыкается часто на яминах дней,
истекая флюидами страха.
Что теперь логаэды*, пеон-аритмия*?
Или, сердце безбожно стегая,
вплыть галопом натужным в родную стихию?
Но животных больных убивают.
*
Ямб, хорей - двусложные размеры.
Амфибрахий - трехсложный размер.
Логаэды - стихотворные размеры, образуемые сочетанием неодинаковых стоп (напр., дактилей и хореев).
Пеон - стихотворный метр, образуемый четырехсложными стопами.
Тихолапой поступью
.....подкрАлась зима.
Женщина беременна,
..........но колет дрова...
....А кругом, ну просто красота!
....Ясным светом льется высота
....смягчая темного нелепые протесты,
....и даже яблони корявые - невесты,
....а сосны, точно франты,
.........................в белом
....с зеленой окантовкою ветвей...
....Все снег прикрыл искристым телом,
....изъянов больше нет - сплошной окей!
....Смотри-ка, захудалая избушка
....стоит теперь, как теремок,
....подложена к окошечкам подушка,
....под пледом крыша,
....грязь дорог
..............запрятана пушистою периной...
....Картине этой
.......в галерее
.........картинной
............место должно быть определено.
....Но...
....Злится мороз, на дворе колотун
....руки озябли - не держат колун...
Вроде, как жена,
....но в то же время - вдова,
женщина беременная...
........Колет дрова,
........колет до схваток, до колик...
........Муж у нее алкоголик.