На полночь ушли, распустили по Волхову сети.
Ловили удачу, да крупной была ячея.
Смеялась царевна - до слез, до икоты, до смерти.
Прощалась царевна - чернавка в зерцале ручья.
Не вычерпать море, не выменять волю на перья.
Увязла ладья в бороде у морского царя.
И души купцов, если верить старинным поверьям,
Останутся здесь - в хороводе поющих наяд.
Не высушить море, не сладиться с долгой разлукой.
Обидчив Ильмень, по-февральски обидчив и строг.
Потрескались гусли, но струны натянуты туго -
Ведь там, в полынье, трепыхается тощий щурок.
Осень под пальцами хлебным мякишем,
Запахом сада, сопрелым крошевом.
Осень дымком покидает капище,
Тянется к небу куделью Мокоши.
В пятницу девки - сукно небелено -
Долю с Недолей закружат посолонь.
В пятницу прясть-вышивать не велено:
Зимние сны оплетают косами.
А по колодцам - кленовой вышивкой
Пряжа, кудель - для зимы-соратницы.
Осень подолом метет по рыжикам,
Свахой сидит под сосновой матицей.
Ждет, когда ветер дождливой пятнице
Рыжую гриву взметнет намокшую.
И хоровод полетит в сумятице
Лисьим хвостом на потеху Мокоши.
Царапинами сакмы по разнотравью юга,
Скатилось к горизонту ржаное колесо...
Родная, поспешай! Не выдержал засов.
Родная, поспешай! Уже спустили псов,
И не гляди назад - отцовский дом поруган.
А на Муравском шляхе не разойтись обозам,
И стоптаны до крови копыта лошадей...
Родная, поспешай! От пепелищ - к воде.
Родная, поспешай! От слабости - к беде,
Где в спину дышит ночь и хмурые морозы.
Засыпаны костры, и месяц ястребком
Ныряет вдоль волны полуночно-зелёной...
Родная, поспешай! И не смотри солёно.
Родная, поспешай! Не ведомо ведомой,
Кого на этот раз пересекла утком.
По кому этот звон, не спрашивай -
Приключаются вещи с нами,
От которых легко и страшно
Бьётся пойманной рыбой память.
Это холод верных ответов,
Это шум ночного мотора,
Ненормально дождливое лето,
Аномально жестокая свора.
Припев:
Корми же свой страх утешительной ложью,
На первых порах это будет несложно.
Поверь неумелой брехне декораций,
Пока не наступит пора возвращаться.
Это трупные пятна печатей
И корявый врачебный почерк,
Леденцовая жуть благодати,
Стук в окошко дождливой ночью.
Это вдруг замолчавшие птицы,
Так некстати вымокший порох,
Это шорох последней страницы
И короткий щелчок затвора.
Расплетала косы, зажигала свечи,
В зеркалах ловила ожиданье встречи,
Заговор шептала над водой студеной,
Мужа призывала кровью разведенной...
В зеркалах безликих сонная дорожка,
Зацветала пухом лунная морошка
В деревянной чаше молоко прокисло -
Заговор венчальный с потаенным смыслом
Мох вплетают ведьмы кобылицам в гривы
В час, когда на страже остаются ивы
Сёстры безымянны, во Христе и в стуже,
Заклинаю бесом, отпустите мужа.
Мужа призывала молоком и кровью,
Расплетала косы из прически вдовьей...
Набухало светом небо в зазеркалье,
Догорали свечи в опустевшей спальне...