От силы пара часов до заката,
И я наблюдаю тенденции спада.
Здесь становится скучно как в европейском кино.
И надо б уйти, да не удобно. Пришел не так давно.
Соседу слева нет места от лести.
Альтернатива его дело чести.
Он бросил пить и курить, достаточно модный каприз.
Но мне показалось его музыка суть онанизм.
А тот что справа идейно заточен
И прочно вбит в окаменелости почвы.
В следующий раз приеду небось пригласит в мавзолей.
И на херна ему музыка, если в башке столько светлых идей?
Ребята возятся и слева и справа.
Тянут в стороны одно одеяло,
Но есть движенье вверх-вних и в нём меньше вреда.
Сейчас стемнеет, они все улягутся, им и займемся, если ты за.
Пятый евангелист - донор для пишущих кровью,
Координатор работ по выпрямлению спин.
Не покидая границ позднего средневековья,
Ты поставляешь раствор бешеный как лизергин.
Кантор святого Фомы, скромный трудящийся веры.
Путь в непроявленный мир кончился у алтарей.
Я позабуду покой неврологической эры,
Только скажи, от чего страсть по Матвею светлей?
Ужин был крайне хорош, впрочем, признаюсь по чести,
Праздник тщеславия вновь портил изысканный вкус.
Мне не понять кислоты очаровательных бестий,
Той что кладут под язык и произносят :"Я прусь!"
На западном фронте без перемен, солдаты падают в грязь.
Смерть это всё, что им дали взамен, дали почти что смеясь.
На западном фронте бессмысленный звук все слова кроме слова "пли".
Безумным костром восходит заря. Это небо тонет в крови!
Господи, если ты смог усомниться в моих словах,
Включи телевизор, ты сам всё увидишь, в утренних новостях.
Свинцовый причал в океане надежд, тем кто устал от войны,
И тем кто поймёт, что горящий напалм плюет на нетленность святых.
Ведь эта земля любит нас как детей, а мы топчем её словно пыль,
Не зная о том, что западный фронт давно переброшен к нам в тыл.
Господи скажи от чего мы строим свой мир на костях?
Я включил телевизор, но об этом ни слова в утренних новостях.
Поднятый флаг это признак беды или символ великих побед?
Но и в том и вдругом, как не крути, он одинаково бел.
А наша любовь, как березовый сок, течет из истерзанных ран.
Стекая в иссушенный жаждой колодец, к рожденным на воле рабам.
Господи, мы ослепли от лжи, дай нам сил побороть этот страх,
Чтоб включив телевизор увидеть надежду в утренних новостях.