Не прошу у судьбы
Ни исхода борьбы,
Ни кола, ни крыла,
Ни далёкого брега.
Прошлогоднего снега
Ищу у судьбы,
Но не дарит судьба
Прошлогоднего снега.
Ты забудешь про всё,
Кроме нескольких фраз,
Кроме пальцев моих
Беспокойного бега.
Да ещё пустоты,
Разделяющей нас,
Да ещё чистоты
Прошлогоднего снега.
Всё случится, мой друг,
Чему быть суждено,
И откроется жизни
Желанная нега.
Время сделает круг,
Как бывает в кино,
И вернёт белизну
Прошлогоднего снега.
* * *
02. Я себе построю дом, чтоб в печи гудело пламя... - Я себе построю дом
Я себе построю дом,
Чтоб в печи гудело пламя.
Чтоб жилось безбедно в нем,
Разделю его с друзьями.
Без любви, как без вина,
Слишком жизнь обыкновенна -
Значит, женщина нужна
В этом доме непременно.
И среди живых ветвей,
А не в проволочной клетке,
Часто пел бы соловей,
А печалился бы редко.
И, простуды не боясь,
У раскрытого окошка
Дети бегали б, смеясь,
И в лапту играли с кошкой.
Но настанут времена:
И, в смятенье и испуге,
Я увижу, что жена
О моем тоскует друге,
Что меня мои друзья
Оставляют понемножку,
Что не стало соловья,
А детей не любит кошка.
И тогда не затужу,
А прощаясь на рассвете,
"Будьте счастливы", - скажу,
Пусть никто мне не ответит.
Всё же может быть потом,
Вновь, измученный делами,
Я себе построю дом,
Чтоб в печи горело пламя.
Помню с горки летящие санки,
Сладкий снег, а часам к десяти
Мама с папой мне ставили банки,
Чтоб простуду мою отвести.
Запах спирта, горящая вата,
Поцелуев стеклянных тепло...
Это было со мною когда-то,
Но куда-то, как детство, ушло.
Радикальные средства леченья
Мне судьба предлагала взамен,
Но напрасно я ждал облегченья
От случайных её перемен.
Постоянная эта простуда,
Словно сданные в плен города,
Всё никак не отпустят оттуда
И уже не пропустят туда.
Не даруют прощенья, о боли
Не дадут позабыть ни на час.
Может банки попробовать, что ли?
Ведь они выручали не раз...
Чтоб из памяти вытянуть, выжать
Мной ещё не забытую речь,
Чтобы жить в этой жизни и выжить,
Чтобы душу от тлена сберечь,
Чтоб терпенья хватило на дольше,
Чтобы света не застила тьма...
Я пока выживаю, но больше
Выживаю пока из ума...
Остаётся надежда на чудо -
То, что банками мама звала.
Пусть оно не спасёт от простуды,
Но подарит немного тепла.
У бабушки Любы на столике
Лежали раскрытые сонники,
Стояли счастливые слоники
И было по счету их семь.
Дымилась кастрюлька кофейная,
Стучала машинка трофейная,
Сновала иголочка швейная,
Но не было счастья совсем.
Квартирку её коммунальную,
Затирку профессиональную
И свечку её поминальную
По детям пропавшим в войне,
Глаза её, свету открытые,
Слова её, всеми забытые,
И пальцы с мозолями сбитыми
Я помню и вижу во сне.
Зима, деревянные саночки,
Гусиные шкварки из баночки...
Стояли за "белым" гражданочки,
А мы выходили гулять.
Что было - туманом рассеется,
Но этот клубится и стелется,
Как будто и вправду надеется,
Что сможет вернуться опять.
А летом студентки на лавочках
И ласточки, Господи, ласточки!
И бабушка шепчет, на лбу очки,
И дует на локоть, и боль
Уходит, и рана скрывается
Под корочкой, словно смывается.
Никак это не забывается,
Всегда остается с тобой.
Скамейки остыли от парочек.
Давно я не пробовал шкварочек.
Свечи поминальной огарочек
Оплыл и погас без меня.
Но я, проживающий за морем,
Под твой исцеляющий заговор
Встречаю дрожащее зарево
Заката прошедшего дня.
В Реестр Ллойда не занесённый,
Приписан к порту на небесах,
Плывёт кораблик души спасённой
На молью траченых парусах.
Ветра и штили, шторма и мели
Не прерывают его пути.
Спешит кораблик к заветной цели,
Куда без цели нельзя дойти.
Где наши души не рвут на части,
Где лёгких чаек полёт высок,
Где постоянно понятье счастья,
Как постоянен морской песок.
Найти то место совсем не просто,
Идя по звездам на птичий крик.
Что это? Остров ли, полуостров
ли, неизвестный ли материк?
Плывёт кораблик, страшась штурвала,
Но в предначертанном том году
Он бросит якорь вблизи коралла
И спустит шлюпку, и я сойду...
Тогда, окончив тот путь неблизкий,
(О чем давно я богов молю),
Он возвратится в свой порт приписки,
Как и положено кораблю.
Сколько лет на этом свете
Существует род людской,
Задают вопросы дети,
Атакуют день деньской:
- И куда уходит лето?
- И о чём ручьи звенят?
Нет ответа, нет ответа,
Нет ответа у меня.
В головах иные мысли,
В реках новая вода.
Только в воздухе повисли
Те вопросы навсегда:
- Как приходят в мир поэты?
- Чем нас звёзды так манят?
Нет ответа, нет ответа,
Нет ответа у меня.
- Счастье - что это такое?
- Где свободы спит заря?
- Как прожить свой век в покое,
вероломства не творя?
- Как узнать любви приметы?
- Где года свой след хранят?
Нет ответа, нет ответа,
Нет ответа у меня.
Нет ответа, нет ответа,
А капель опять стучит:
- Будет лето, будут где-то
солнца тёплые лучи!
- Будет вновь душа согрета
У случайного огня...
И на это нет ответа,
Нет ответа у меня.
Где вьюга бесцельно и жутко
Играла обрывками слов,
В ночи мастерил свою дудку
Кудесник, факир Крысолов.
Заканчивал труд и сначала
Опять начинал для того,
Чтоб властно над миром звучала
Опасная флейта его.
Чтоб чары её оплетали
Незримую крону Земли.
Чтоб птицы над ней не взлетали,
И твари ползти не могли.
Чтоб звуки влекущие эти
Сковали глубины души.
Чтоб всякий живущий на свете
Покорно за флейтой спешил.
Не важно там - крыса иль птица,
История, вера, страна.
А важно, что флейта сгодится
Для дела во все времена.
Ещё пробивается слово,
Наивная правда его,
Но точен расчёт Крысолова
И вечно его колдовство.
Как раз посреди разлуки
Мы, верность любви храня,
Присядем, согреем руки
Вдвоем у её огня.
С надеждой деля печали,
С ладонью сомкнув ладонь,
Мы время не замечали,
А только её огонь.
По-нашему ли хотенью
Нас держит ещё пока
Всемирное тяготенье
Продрогшего мотылька?
И кем до восторгов Рая,
До Ада чумных теней
Дано нам гореть, сгорая
На ясном её огне?
Тому оправданья нету,
Что в жизни покой ценя,
Мы отдали всё за этот
Последний глоток огня.
Но главное то, что в доме,
В пугающем беге дней
Ты скажешь: - Люблю, - а кроме
И нет ничего важней!
Тебе, рождённой в январе,
Когда ветра, когда метели
Крадут скользнувший на заре
Неяркий луч к твоей постели,
Когда мороз, когда снега
Лежат вповалку друг на друге,
Когда январская пурга
Метёт во след декабрьской вьюге,
Когда глаза не видят свет
Там, за замерзшими слезами,
И нет тепла, и счастья нет,
И только мгла перед глазами,
И ты - в кольце холодных стен,
Где облегченья не бывает,
Где даже ветер перемен
Свечу надежды задувает...
Тебе, вошедшей в этот круг,
Почти невидимый когда-то,
Я так скажу: - Живи, мой друг,
И не считай года и даты
Пока, с согласия небес,
Любовь чиста, слова заветны,
Пока рождественских чудес
Ещё последствия заметны.
Мы с тобой - пара глупых щенят,
Лижем бьющую руку Фортуны,
И гитары неверные струны
Нам о завтрашнем счастье звенят.
Мы с тобой - пара серых гусей,
Все стремимся к далекому Югу,
Но по кругу, по кругу, по кругу
На покатом летим колесе...
Пёстрых лент золотое шитье,
Чьих-то планов и судеб крушенье,
Карусели шальное круженье
Под посмевшими встать на неё.
Крепко вкопана, дивно легка,
Заманившая нас отчего-то
Карусель - вся в преддверьи полёта,
Жаль, что ей не подняться никак.
Да и нам не расправить крыло,
Не сдержав лебединого клика,
Меж огней и ребячьего крика
Наши крылья в объятьи свело.
Балаган, балаган, балаган -
Наше место с тобою, подруга.
Это значит - по кругу, по кругу...
* * *
11. Мне на выход с вещами по три раза на дню... - Память
Мне на выход с вещами по три раза на дню.
Ничего не прощаю, никого не виню.
Ни о чем не жалею, но о том не пою,
Только память лелею, только память свою.
Попадающим между жерновов бытия
Помогают надежда, и любовь, и друзья.
Но когда нависает черноты пелена,
Только память спасает, только память одна.
В ту бесснежную замять мы, беспечны и злы,
Завязали на память наши души в узлы.
Что в них было - не вспомнишь в ожиданьи пустом.
Чем ты память наполнишь, то достанешь потом.
Нас манили чужбины неземные цветы,
И гудели турбины, и горели мосты.
Чем беспамятство лечат? Нет ответа в золе...
Нам без памяти легче жить на этой земле.
Ты, Стоящий За Дверью, за земные грехи
Ниспослав мне безверье и больные стихи,
За железные ставни спрячь, о чём не пишу.
Только память оставь мне, только память, прошу!
Пели скрипки в том регистре,
Что опасен для души.
Под руками пианиста
Прогибались клавиши.
С труб стекали капли меди,
Были флейты неправы,
И смеялся ангел смерти
Деревянных духовых.
А душа летела,
А душа летела,
А душа летела на свет.
Ей казалось, где-то
Так светло от света,
Так тепло от света, но нет...
То литавры, то челеста,
То тромбоны, то гобой...
Звуку этого оркестра
Позавидует любой.
Но в аккордах мало толка,
И фальшивило слегка
Соло загнанного волка
Для английского рожка.
А душа летела,
А душа летела,
А душа летела на свет.
Ей казалось, где-то
Так светло от света,
Так тепло от света, но нет...
Звали вдаль виолончели,
О любви хрипел фагот
И казалось, в самом деле,
Та любовь произойдет.
Но с альтом пришло свиданье,
И на всю длину смычка
Растянулись ожиданье,
Неизвестность и тоска.
А душа летела,
А душа летела,
А душа летела на свет.
Ей казалось, где-то
Так светло от света,
Так тепло от света, но нет...
Время шло к финальной коде.
И остался только он -
Нетипичный, по природе,
Аритмичный саксофон.
Он зачитывал устало
Одиночества рецепт,
Но над залом солнце встало,
И закончился концерт.
А душа летела,
А душа летела,
А душа летела на свет...
И пришла она не в длинном плаще,
А в накидке до колен меховой.
Я косы её не видел вообще -
С модно стриженой вошла головой.
И была она стройна, не худа,
Длиннонога, чуть за двадцать на вид.
А потом она взглянула... Тогда
Понял я, что занемог от любви.
И глаза её мерцали во мгле,
Словно звёзды в чёрной бездне ночной.
И была она одна на Земле,
И в ту ночь она осталась со мной.
Я шептал ей, наклонившись к плечу,
За тобой, мол, на край света, босой!
Без тебя, сказал, и жить не хочу!
Вот тогда она взмахнула косой...
* * *
14. Мне за вами не угнаться, отошедшие друзья... - Старым друзьям
Мне за вами не угнаться, отошедшие друзья.
Нам когда-то было двадцать, это молодость моя.
Помню только: сердце билось, помню ломкий голос свой,
Но не помню, что случилось с этой песней и судьбой.
Боря, Женя, Лёня, Миша, вы остались, я - не смог,
И о вас сегодня слышу только в песнях между строк.
От любови нет прощенья не простившему любя.
Нет от памяти спасенья позабывшему себя.
И, как будто на поминках исстрадавшейся души,
Тихо кружится пластинка, днями прошлыми шуршит.
И дрожит в моей прихожей, и стучится мне в висок
Молодой и непохожий Вероники голосок.
И забытые аккорды снова пробует рука,
И к строке моей нетвёрдой трудно тянется строка,
Но всплывают ваши лица с фотографий давних лет,
И с портрета мне грозится Божьей милостью поэт.
Бой часов не замечая,
С чашкой чая поутру
Я, родным не докучая,
Вдруг нечаянно умру.
И как будто по старинке,
Но, возможно, от души,
Соберутся на поминки
С кем не ладил и грешил.
Разольют по стопкам водку
(Нам и тризна - пир горой).
Выпьют тихо, но в охотку,
По одной и по второй.
Каждый глянет на соседа,
А потом - на потолок,
И завяжется беседа,
Как на горле узелок.
Перед внутренним их взором
За последний поворот
Жизнь моя ночным дозором
Незаметная пройдёт.
И из сумрака к ним выйдет
Без одежды, налегке.
И они её увидят,
Как кино на потолке.
Я же встану у прохода
В ожидании похвал.
Эту ленту год от года
Я по кадрам создавал,
Выверяя свет и слово,
С детских лет до этих пор.
Киностудия Борзова,
Он же - главный режиссёр.
Чтобы тема устоялась
Был зачитан каждый лист.
Чтоб премьера состоялась,
Как задумал сценарист,
Я вязал сюжета нити,
Продирался без огня...
А теперь уж вы цените
И картину, и меня.
Вот уж свет зажёгся в зале,
Вот и выпито вино.
Пусть я всё, что вы сказали,
Не услышу - всё равно...
Понимаю, вы устали,
Да и я уже спешу.
До свиданья! А детали
Я потом у вас спрошу.
* * *
16. Темна солёная волна, а звёзды сини... - Сожаление
Темна солёная волна, а звёзды сини.
И свет мерцающий от лунного столба.
Гляжу на берег я по имени "Россия"
С другого берега по имени "Судьба".
Давно оставлены истоки и исходы,
И бродят старыми составами в крови
Лишь одиночество под именем "свободы",
Да одиночество под именем "любви".
Кляну усталость, эти камни собирая.
Я их разбрасывал, удачу не ценя.
Ещё мне слышится: труба моя играет,
Но нет в оркестре больше места для меня.
Ещё не все передо мной закрыты двери.
А в Книге Судеб, где подсчитаны грехи,
Листы исписаны по имени "потери",
Листы лишь тронуты по имени "стихи".
Ничто на свете нам случайно не даётся,
Но оправданье вечных истин всё больней.
И если что-то в этой жизни остается,
То это - только сожаление о ней.
* * *
17. Закроешь глаза и приблизишь заоблачный рай... - Выбор
Закроешь глаза и приблизишь заоблачный рай.
Откроешь глаза и закрыть их захочется снова.
Где хуже? Где лучше? Что ближе тебе - выбирай!
Небесный покой или крохи покоя земного?
Зовет меня небо, и я, как во сне, наяву
С глазами закрытыми маюсь на улицах людных.
И трудно поверить, что я и дышу и живу,
И радость и горе понять и почувствовать трудно.
Земля меня манит, и я отрекаюсь от сна.
В крови застоявшейся бродит напиток свободы,
И хочется жить, и за прошлое мучит вина,
И страшно представить, как спал эти долгие годы.
Так делай свой выбор, решайся, настала пора!
И больше нельзя переждать, потянуть, отсидеться.
Злодейство и Гений полки собирают с утра
И сходятся вновь, и ещё торжествует Злодейство.
Я играю на гитаре,
Я на сцене, я в ударе,
И летящие аккорды
В плен легко берут сердца.
Нет загадочнее дара,
Чем прекрасная гитара,
Эта тёмная дорога
Без начала и конца.
Я играю на гитаре,
Как в безумье, как в угаре,
Дни, и месяцы, и годы
Не считая, не ценя.
Нет страшней небесной кары,
Чем проклятая гитара,
Эта долгая дорога
Без распутья и огня.
Я играю на гитаре,
Я иду своей дорогой.
Видно мне даны от Бога
Эти посох и сума.
Но судьбу искать не надо,
А единственная строчка
Не приходит в одиночку,
Не находится сама.