* * *
Пучков Владимир На холме зеленой ночи
* * *
Пучков Владимир Огромный белый день
* * *
Пучков Владимир Прокатится каменный гром
* * *
Пучков Владимир Что-то помнится видится снится
* * * Что-то помнится, видится, снится, Снег скрипит, как во сне половица, Дышит холодом, давит на грудь, Погоди, отпусти, позабудь! Открывается воздух глубокий, А на дне его дом одинокий, С покосившейся белой трубой, С прилепившейся к крыше судьбой. Уж не там ли скрипит половица, Отраженье плывет и слоится, Как речное ребристое дно. Кто-то в щелку стеклянную дышит, И серебряным грифелем пишет... Все едино, покуда темно. 2010
* * *
Пучков Владимир Два стихотворения
Зимняя ветвь 1 Шорох осенний, сухая гармония слуха. Мир оседает, как купол воздушного шара. Здесь, при таком леденящем спокойствии духа, Закономерно отсутствие певчего дара. Все улетели - одни воробьи и вороны. Воздух промёрз, как антоновка крепок и сладок, Словно для тех, кто остался, нарушив законы, И затерялся в одной из бесчисленных складок. 2 Небо ночное, тяжёлая зимняя ветвь, Сад, ледяными кусками наколотый крупно. Кто там придумал, что всё это блещет - ответь! - Дивную бездну являя собой совокупно. Кто так стянул этот узел могучей рукой? Ни разорвать, ни распутать его невозможно! Небо сверкает и рушится тяжкой рекой - Вот отчего наша речь так темна и тревожна. * * * Сухая осень. Хрупкий конденсат. На листьях кристаллический осадок. Невидимые в воздухе висят Большие хлопья шороха, и сладок С холмов крутых стекающий в распадок Полураспада пряный аромат. Вода не отражает ничего, Но ей еще доступно бормотанье, Она бежит, меняя очертанья, И ранним утром на скрипящей ткани Рассыпанного солнца вещество. Земля черна и крепкий воздух чист, И каждый звук просторен, словно сени, Где у стены скамья, тенёта, тени, Ведро с водой - и в нем кленовый лист.
* * *
Пучков Владимир Египетская фреска
Египетская фреска Мне не понять тебя, египетская фреска! Что значат контуры, очерченные резко, И лилий царственных изысканный наклон? И жеста плавного застывшее величье, Все в этих контурах пугливое и птичье, И пыль дорожная легла на небосклон. Как странно вывернуты головы и руки, Какая музыка и мука в каждом звуке! Здесь правит линия, как линия судьбы! Легка, извилиста в стремлении печальном, И египтянка над колодцем вертикальным Застыла тихая, не зачерпнув воды! 2010
* * *
Пучков Владимир Еще два стихотворения
* * * Этот мир, как его не раскрашивай, Потускнел, опустели сады, И среда обитания нашего Обретает прозрачность воды. Видно дальше, но так только кажется, Просто в небе убавили свет, Паутиной прилипчивой вяжутся Все деревья в единый букет. Все равно, потому ли, поэтому, Мы не дальше, а ближе глядим. Мир прекрасен и сколько там лет ему Мы не знаем и знать не хотим. * * * Голография зимы, ледяной гиперболоид, В черном воздухе земли нарисованный пейзаж, Папироской затянусь, и глядишь, дымок прикроет Эту солнечную ложь И божественную блажь. Если глаз не отвести, значит, все-таки ослепнуть! Ты прикрой меня дымок, и не страшен снежный плен, И душа, как Одиссей, чтобы выжить и окрепнуть Безнаказанно плывет мимо острова Сирен.
* * *
Пучков Владимир Февраль шершавый как побелка
* * * Февраль, шершавый, как побелка, Мы зиму переходим вброд, Сухая часовая стрелка, Как трещина в стене растет. Дневное время прибывает, И наполняет наши сны. И дом, как лодку, прибивает К крутому берегу весны!
* * *
Пучков Владимир Глядя на картину
Глядя на картину Остров. Дымит Везувий. Наверно, Капри. Даже с картины небесный струится пламень! А по стеклу меж тем пробегают капли, Каждая капля сворачивается в камень. Все каменеет насквозь, и земля, и даже Ветреный ветер, вмерзшей в небо птицы. Только Везувий с картины дымит, и сажи Белые хлопья ложатся на сгиб страницы. 2010
* * *
Пучков Владимир Глубокое утро
* * * Глубокое утро, сквозные осенние своды Проточные травы, младенческий лепет свободы Ветвей вознесенных, и осени сенью высокой Накрыты холмы и низины с шершавой осокой. А воздух прозрачен, а в воздухе четкость приказа, И капля блестит, как зрачок ястребиного глаза, Куда она смотрит пронзительно так и глубоко Из гущи ветвей и листвы, поредевшей до срока. 2010
* * *
Пучков Владимир Гремит за печкою сверчок
* * * Гремит за печкою сверчок, На печке дремлет дурачок. Сырое небо кверху дном Синеет слюдяным стеклом. Там чудеса,там леший бро... Русалки белое бедро Мелькнёт среди листвы густой И поздно ей кричать - постой! А позади и тьма и свет, И конский топ, и волчий след... В крови вороньего крыла Живёт Кощеева игла! Все чудеса в одном кульке! Но спит сжимая в кулаке Свой сон, свой личный полумрак Иван. Конечно, не дурак. Он знает цену чудесам, Поскольку всё придумал сам.
* * *
Пучков Владимир И стремиться некуда
* * * И стремиться некуда, если нет Горизонта, поскольку вода и небо Постоянно струятся, меняя цвет, И меняясь местами. Когда и где бы Не ходил твой бриг посреди зыбей, Выдувая парус, как дым из трубки, Это только способ от всех скорбей Убежать во тьму корабельной рубки. И оттуда видеть, как тает край Той земли, что когда-то казалась раем, Где висит, как туча, вороний грай, И предельно ясно, что там, за краем. Ну, а здесь, стояние вод среди, Но оно равносильно движенью, ибо Возникает, как марево впереди, Незнакомый берег. Точнее - глыба Посреди океана. Над ней дымок, Это местный Везувий, или к примеру Робинзон сигнальный костер зажег, Ибо срок заключения превысил меру, Ибо время скитаний сошло на нет, И пора вернуться к земным тревогам, Но вернется не тот, кто оставил свет, А другой - кто беседовал ночью с Богом. 2009
* * *
Пучков Владимир Я стою в саду он почти не дышит
* * * Я стою в саду - он почти не дышит. Сигарету сломаю в озябших пальцах. То не дождь идет, просто гладью вышит Этот воздух, распятый на тонких пяльцах. И не дрожь пробегает по всей округе, Это просто игла уколола руку, Чтобы мы задумались друг о друге, Чтобы мы прислушивались друг к другу. 2010
* * *
Пучков Владимир Я сущее люблю
* * * Я сущее люблю, будь это мшистый камень Растущий из травы, или сама трава, Во всем, как некий звук, сквозит небесный пламень, На всем, как некий знак, улыбка божества! И выдыхает соль стареющий песчаник, И проступает блеск, и каплет с потолка, И медленная тень, как одинокий странник, Как загрустивший Бог идет издалека. 2010
* * *
Пучков Владимир К реке
К реке Не знаю сам, зачем я шел к реке. Плутая огородами, садами, Пробрался я и встал на сквозняке. Вода лежала темными слоями. И никуда, казалось, не текла, И масляно спина ее блестела; Зажатое в сады, как облака, Тяжелое медлительное тело! А воздух рассыпался надо мной, Как ледяные крылья насекомых. Я был глазами мира, глубиной Его зрачка, всех тайн его искомых! Я видел, как клубятся облака, И то, что заставляет их клубиться, Как будто в этот мир издалека Меня прислали, словно очевидца. 2010
* * *
Пучков Владимир Как прозрачно и призрачно дышится
* * * Как прозрачно и призрачно дышится, Ночь свернулась под каждым кустом, И не ведаешь ты, что напишется, Наклоняясь над чистым листом. Что нашепчет тебе это важное, Это нежное небо земли, И зеленые тени протяжные, И деревья в лиловой пыли. Что навеет... да что бы там не было! Это ангел стоит за плечом, Это роща с рекой, это небо мне Диктовало, а я не при чем. 2010
* * *
Пучков Владимир Как свет от лампы падает на шторы
* * * Как свет от лампы падает на шторы, Густая осень Палеха и Мстёры Ложится на сетчатку, чтобы там, На дне зрачка, как в глубине гознака Ковался свет, исторгнутый из мрака, Чтоб разойтись однажды по рукам! Как на краю стола блестит монета! В копилку ослепительного света Я брошу неразменный золотой, Пускай зима вовсю лютует где-то, Мы скинемся и снова купим лето, А нет - мгновенья осени густой. 2010
* * *
Пучков Владимир Каждый звук серебрист и рассыпчат
* * * Каждый звук серебрист и рассыпчат, Снег спускается с тихих высот, Он деревья в саду обезличит И дыханьем своим назовет. И высокими струйками пара, Словно гейзеры ставшие в ряд, Вдоль сырой тишины тротуара Тополя и рябины стоят. Я вхожу в это зимнее царство, В проливной, замирающий свет, Принимая его, как лекарство, Защищаясь от всяческих бед. И каленого холода стены Я насквозь прохожу налегке, И уже становлюсь постепенно С облаками на равной ноге. 2010
* * *
Пучков Владимир Кто там прячется в камне
* * * Кто там прячется, в камне, во тьме, словно слово в кавычках? Кто зеленою пилочкой пилит решетку алмаза? Темнота оседает, чтоб вспыхнуть, как сера на спичках, Это стрекот сверчка заполняет Вселенную сразу. Что таилось во мраке, то вырвалось нынче наружу; Не расколотым камнем лежит мироздание наше, Не провалы в ничто, а российские честные лужи, Просто улица. Просто дома. И цветочные чаши. 2010
* * *
Пучков Владимир Легкий ветерок курсива
*** Лёгкий ветерок курсива, Беглых пальцев холодок, Но невидимая сила Созревает между строк. Лишь она звучит без фальши, Ослепительно чиста, И ведёт гораздо дальше Ровной плоскости листа.
* * *
Пучков Владимир Мир мускулист и крепок
* * * Мир мускулист и крепок. Твердь и плоть. Хмельная жизнь сама с собой играет. Всего лишь слово произнес Господь, Но до сих пор оно не умолкает! И в час ночной, когда из лютой тьмы Глядят созвездья холодно и сухо Как странно знать, что мир и сами мы Всего лишь часть Божественного звука 2010
* * *
Пучков Владимир Молчанье словно свет из-под дверей
* * * Молчанье, словно свет из-под дверей, Холодный, голубой прямоугольник; Кто сторожит неровный сон зверей И опахалом веет, как невольник? Кто опускает мятные пласты Прохлады влажной, мягкого тумана, И ягодную мякоть темноты, Снимая пленку тоньше целлофана? Кто птичий хор на тонком поводке Ведет сквозь бездны, милосердный Боже? Чье теплое дыханье на щеке Чью руку на плече я слышу тоже!
* * *
Пучков Владимир На глобус глядя хочется сказать
* * * На глобус глядя, хочется сказать, - Не так огромен мир, как на пленэре, Он просто кругл. И успевает взгляд Схватить и то, и это в полной мере. Вот Африка. Она невелика! Я запросто ладонью закрываю Саванны, джунгли, горы, облака, Мадагаскар, виднеющийся с краю! Затем, одним движением руки Я привожу в движение планету! Вращаются моря, материки, Бока крутые подставляя свету, Мелькают страны, реки, города, Дороги, рощи, хутора, селенья, И все летит неведомо куда... Нет! Движется по моему веленью! 2010
* * *
Пучков Владимир Однажды
однажды Я однажды залез на чердак, В золотой астматический мрак, Там забытые вещи томились, Упакованы в теплую пыль. Ножки старого стула светились, И из сумрака, как Наутилус, Голубая всплывала бутыль. Я узнал их, и темная тяга Опустилась на душу мою: Я один, как у края оврага, Перед собственным прошлым стою. Значит, этим кончается время, Душной рухлядью на чердаке?.. Но звезда, что взошла в Вифлееме, Не тускнея, горит надо всеми, Как фонарик в Господней руке!
* * *
Пучков Владимир Оса в стакане
Оса в стакане 1 Это дымное небо стоит столбом И деревья теряют свою парчу. Я к стеклу прикасаюсь горячим лбом, - Остудить бы душу, да не хочу! Так по всей России летят костры, Словно выдох земли,ну а где же вдох? И царапают взгляд,как стило остры, Обнажённые ветки пустых садов. Но затем и небо,чтобы гореть, И калёный воздух,чтобы дышать! Если мы живём,так и будет впредь, И открыть строку,как ладонь разжать. 2 Закипает осенний сад И листва оседает вниз, С голубой оси ординат На зелёную ось абсцисс. Что летает - хочет упасть, С неба наземь падает снег. У земли особая власть: Словно мать принимает всех. В ямах глиняных, не спеша, Словно сахар, тает февраль, Но не дрогнув, стоит душа, Как горящая вертикаль. 3 Вьётся пыль по солнечному лучу, Забиваются тени во все углы, И четыре молчанья плечом к плечу Поднимают к небу свои стволы. Птичьим щебетом воздух засыпан весь, Словно белым щебнем дорожный склон. Если спросит Господь, что я видел здесь, Я отвечу - небо со всех сторон! 4 Я не знал, на какой мы просёлок свернём, И случайно увидел, в траве у болота Стебелёк безымянный и каплю на нём, Словно солнце на тонком копье Дон-Кихота! Мой знакомый фотограф прилёг на живот, Чтобы взять на прицел эту дивную кроху, Отразившую землю и весь небосвод, И его, и горящую нашу эпоху. Он хотел, чтобы снимок удался ему! Так и вышло: на фото - лесная дорога, Ледяной колокольчик, и небо в дыму, И лицо человека, узревшего Бога. 5 Для того, кто не спит, эта ночь свежа, И река протяжна, и ломок лёд, И душа, как луч, на краю ножа - Ни за что не знаешь, когда сверкнёт. Округлённая небом, плывёт Земля, А за ней остаётся прозрачный след, Разве это мир? Это ты и я, Стоит нам отвернуться - и мира нет. 6 Это свет фонаря умножает стволы, Это тень, или ветки скрипят? И гранёного неба косые углы Очертили заброшенный сад. Он под небом кружится на все голоса, В облаках продолжает расти, Словно тонким стаканом накрыта оса, Но, попробуй её отпусти!
* * *
Пучков Владимир От зноя шум листвы двоится
* * * От зноя шум листвы двоится И мутным зеркалом рябит, Когда пронзительная птица, Не успевая отразиться Сквозь эти волны пролетит! А посреди густой истомы, Где даже крик ее исчез, Курчавые, сырые громы Встают, как корабельный лес. И гул, свершающийся глухо Рождает непонятный страх, И кровь, шумящая в висках Внезапно достигает слуха. 2010
* * *
Пучков Владимир Побережье ночи гранитный край
* * * Побережье ночи, гранитный край! Здесь так много неба, что дверь толкни И она распахнется в морозный рай, В рассыпные елочные огни. Как наполненный воздухом монгольфьер, Вся Земля парит в ледяных ключах, И стоят все девять небесных сфер Не на трех столбах, на моих плечах! 2010
* * *
Пучков Владимир Прислонюсь щекой к ледяному ветру
* * * Прислонюсь щекой к ледяному ветру, Приоткрою форточку, словно вьюшку, Телевышка торчит, как нелепый вертел Вместе с тучей наколотой на верхушку. Только это и видно в мое окошко, Но и этого хватит, чтоб верить в Бога, Даже если неба совсем немножко, Все равно его бесконечно много! 2010
* * *
Пучков Владимир Сгущался день прекрасен и тяжёл
* * * Сгущался день, прекрасен и тяжел, Как дикий мед, Божественный глагол Я пригубил влюбленными устами, И заклубился надо мною гром, И молния стремительным углом Упала вдруг, и выдохнула пламя! И в кожуре небесного огня Раскрылся мир, и Бог вошел в меня И я услышал нерожденный голос, Он в руку мне вложил свои персты, И я пошел, пошел из темноты, Навстречу небу, как пшеничный колос 2010
* * *
Пучков Владимир Слово имеет форму шара
* * * Слово имеет форму шара, Выдохнешь слово - оно парит! Не облака ледяного пара, Это бессмертная речь горит! Вот поднимается выше облака Прямо в ладони Отца! Лети, Не изменяя сути и облика, Что бы не встретилось на пути! 2010
* * *
Пучков Владимир В сердцевине мира
В сердцевине мира 1 Мы спим в сердцевине пространства, в куске синевы, В хрустальной чернильнице неба, в холодном огне, И воздух, как пламя спиртовки, бежит из травы, И ломкие тени танцуют на белой стене. Еще мы не сбылись, еще нас напишет Господь, В чернильницу неба макнув золотое перо, И буквы прозрачны, как наша упрямая плоть, И свиток земли - это косточка мира, ядро. 2 Небо в ущелье равно ширине реки. Тени на дне, как тяжелые топляки, Загромождают течение, и вода С ревом и грохотом мчится из тьмы туда, Где, разрывая тяжелую ткань реки, Камни краснеют, как сжатые кулаки! Где по гранитным скалам ползут сады, Чтобы в крутящемся воздухе тьмы и света Вспыхнула радуга, словно огонь Завета - Короткое замыкание воздуха и воды! 3 Сухая хвоя утреннего сна, Игольчатый, царапающий шорох И в воздухе прозрачная стена С морозными прожилками, в которых Как в капиллярах, бродит тишина. И легкий хруст, и синеватый наст, Проплавленный бороздками капели, И вышедший как будто из купели Сырого луга медоносный пласт. Наполненные жаром новостей И щебетом, к окну подходят кроны, И холода стеклянные колонны В царапинках от маленьких когтей. 2011
* * *
Пучков Владимир Зима Отвесное скольженье
* * * Зима. Отвесное скольженье По ослепленной мостовой И кругосветное движенье Прозрачных тел над головой. Всемирное вращенье ночи, Непутеводные огни, Что из того, что дни короче? Тем драгоценнее они. 2009
|
|
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |