* * *
Байрон Джордж Гордон Стансы к Августе пер Пастернака
СТАНСЫ К АВГУСТЕ Когда время мое миновало И звезда закатилась моя, Недочетов лишь ты не искала И ошибкам моим не судья. Не пугают тебя передряги, И любовью, которой черты Столько раз доверял я бумаге, Остаешься мне в жизни лишь ты. Оттого-то, когда мне в дорогу Шлет природа улыбку свою, Я в привете не чаю подлога И в улыбке тебя узнаю. Когда ж вихри с пучиной воюют, Точно души в изгнанье скорбя, Тем-то волны меня и волнуют, Что несут меня прочь от тебя. И хоть рухнула счастья твердыня И обломки надежды на дне, Всё равно, и в тоске и в унынье, Не бывать их невольником мне. Сколько б бед ни нашло отовсюду, Растеряюсь - найдусь через миг, Истомлюсь - но себя не забуду, Потому что я твой, а не их. Ты из смертных, и ты не лукава, Ты из женщин, но им не чета, Ты любви не считаешь забавой, И тебя не страшит клевета. Ты от слова не ступишь ни шагу, Ты в отъезде - разлуки как нет, Ты на страже, но дружбе во благо, Ты беспечна, но свету во вред. Я ничуть его низко не ставлю, Но в борьбе одного против всех Навлекать на себя его травлю Так же глупо, как верить в успех. Слишком поздно узнав ему цену, Излечился я от слепоты: Мало даже утраты вселенной, Если в горе наградою - ты. Гибель прошлого, всё уничтожа, Кое в чем принесла торжество: То, что было всего мне дороже, По заслугам дороже всего. Есть в пустыне родник, чтоб напиться, Деревцо есть на лысом горбе, В одиночестве певчая птица Целый день мне поет о тебе.
* * *
Бернс Роберт Финдлей
ФИНДЛЕЙ - Кто там стучится в поздний час? "Конечно, я - Финдлей!" - Ступай домой. Все спят у нас! "Не все!" - сказал Финдлей. - Как ты прийти ко мне посмел? "Посмел!" - сказал Финдлей. - Небось, неделаешь ты дел. "Могу!" - сказал Финдлей. - Тебе калитку отвори... "А ну!" - сказал Финдлей. - Ты спать не дашь мне до зари! "Не дам!" - сказал Финдлей. - Попробуй в дом тебя впустить... "Впусти!" - сказал Финдлей. - Всю ночь ты можешь прогостить. "Всю ночь!" - сказал Финдлей. - С тобою ночь одну побудь... "Побудь!" - сказал Финдлей. _ Ко мне опять найдешь ты путь. "Найду!" - сказал Финдлей. - О том, что буду я с тобой... "Со мной!" - сказал Финдлей. - Молчи до крышки гробовой! "Идет!" - сказал Финдлей.
* * *
Бернс Роберт Любовь
ЛЮБОВЬ
Любовь, как роза, роза красная,
Цветет в моем саду.
Любовь моя - как песенка,
С которой в путь иду.
Сильнее красоты твоей
Моя любовь одна.
Она с тобой, пока моря
Не высохнут до дна.
Не высохнут моря, мой друг,
Не рушится гранит,
Не остановится песок,
А он, как жизнь, бежит...
Будь счастлива, моя любовь,
Прощай и не грусти.
Вернусь к тебе, хоть целый свет
Пришлось бы мне пройти!
* * *
Бернс Роберт Любовь И бедность
ЛЮБОВЬ И БЕДНОСТЬ
Любовь и бедность навсегда
Меня поймали в сети.
Но мне и бедность не беда,
Не будь любви на свете.
Зачем разлучница-судьба -
Всегда любви помеха?
И почему любовь - раба
Достатка и успеха?
Богатство, честь в конце концов
Приносят мало счастья.
И жаль мне трусов и глупцов,
Что их покорны власти.
Твои глаза горят в ответ,
Когда теряю ум я,
А на устах твоих совет -
Хранить благоразумье.
Но как же мне его хранить,
Когда с тобой мы рядом?
Но как же мне его хранить,
С тобой встречаясь взглядом?
На свете счастлив тот бедняк
С его простой любовью,
Кто не завидует никак
Богатому сословью.
Ах, почему жестокий рок -
Всегда любви помеха
И не цветет любви цветок
Без славы и успеха?
* * *
Бернс Роберт Ночлег в пути
НОЧЛЕГ В ПУТИ
Меня в горах застигла тьма,
Январский ветер, колкий снег.
Закрылись наглухо дома,
И я не мог найти ночлег.
По счастью, девушка одна
Со мною встретилась в пути,
И предложила мне она
В ее укромный дом войти.
Я низко поклонился ей -
Той, что спасла меня в метель,
Учтиво поклонился ей
И попросил постлать постель.
Она тончайшим полотном
Застлала скромную кровать
И, угостив меня вином,
Мне пожелала сладко спать.
Расстаться с ней мне было жаль,
И, чтобы ей не дать уйти,
Спросил я девушку: - Нельзя ль
Еще подушку принести?
Она подушку принесла
Под изголовие мое.
И так мила она была,
Что крепко обнял я ее.
В ее щеках зарделась кровь,
Два ярких вспыхнули огня.
- Коль есть у вас ко мне любовь,
Оставьте девушкой меня!
Был мягок шелк ее волос
И завивался, точно хмель.
Она была душистей роз,
Та, что постлала мне постель.
А грудь ее была кругла, -
Казалось, ранняя зима
Своим дыханьем намела
Два этих маленьких холма.
Я целовал ее в уста -
Ту, что постлала мне постель,
И вся она была чиста,
Как эта горная метель.
Она не спорила со мной,
Не открывала милых глаз.
И между мною и стеной
Она уснула в поздний час.
Проснувшись в первом свете дня,
В подругу я влюбился вновь.
- Ах, погубили вы меня! -
Сказала мне моя любовь.
Целуя веки влажных глаз
И локон, вьющийся, как хмель,
Сказал я: - Много, много раз
Ты будешь мне стелить постель!
Потом иглу взяла она
И села шить рубашку мне,
Январским утром у окна
Она рубашку шила мне...
Мелькают дни, идут года,
Цветы цветут, метет метель,
Но не забуду никогда
Той, что постлала мне постель!
* * *
Бернс Роберт Ночной разговор пер Маршака
НОЧНОЙ РАЗГОВОР
Ты спишь ли, друг мой дорогой?
Проснись и двери мне открой.
Нет ни звезды во мгле сырой.
Позволь в твой дом войти!
Впусти меня на эту ночь,
На эту ночь, на эту ночь.
Из жалости на эту ночь
В свой дом меня впусти!
Я так устал и так продрог,
Я под собой не чую ног.
Пусти меня на свой порог
И на ночь приюти.
Как ветер с градом и дождем
Шумит напрасно за окном,
Так я стучусь в твой тихий дом.
Дай мне приют в пути!
Впусти меня на эту ночь,
На эту, эту, ЭТУ ночь.
Из жалости на эту ночь
В свой дом меня впусти!
ЕЕ ОТВЕТ
Тебе ни дождь, ни снег, ни град
Не помешал попасть в мой сад.
И, значит, можешь путь назад
Ты без труда найти.
Еще кругом глухая ночь,
Глухая ночь, глухая ночь.
Тебя впустить на эту ночь
Я не могу - прости!
Пусть на ветру ты весь продрог, -
От худших бед помилуй бог
Ту, что тебе через порог
Позволит перейти!
В саду раскрывшийся цветок
Лежит, растоптан, одинок.
И это девушке урок,
Как ей себя вести.
Птенца, не знавшего тревог,
В кустах охотник подстерег.
И это девушке урок,
Как ей себя вести!
Стоит кругом глухая ночь,
Глухая ночь, глухая ночь.
Тебя впустить на эту ночь
Я не могу - прости!
* * *
Бернс Роберт Ты свистни тебя не заставлю я ждать
* * * Ты свистни - тебя не заставлю я ждать, Ты свистни - тебя не заставлю я ждать, Пусть будут браниться отец мой и мать, Ты свистни, - тебя не заставлю я ждать! Но в оба гляди, пробираясь ко мне. Найди ты лазейку в садовой стене, Найди три ступеньки в саду при луне. Иди, но как будто идешь не ко мне, Иди, будто вовсе идешь не ко мне. А если мы встретимся в церкви, смотри: С подругой моей, не со мной говори, Украдкой мне ласковый взгляд подари, А больше - смотри! - на меня не смотри, А больше - смотри! - на меня не смотри! Другим говори, нашу тайну храня, Что нет тебе дела совсем до меня, Но, даже шутя, берегись, как огня, Чтоб кто-то не отнял тебя у меня, И вправду не отнял тебя у меня! Ты свистни - тебя не заставлю я ждать, Ты свистни - тебя не заставлю я ждать, Пусть будут браниться отец мой и мать, Ты свистни, - тебя не заставлю я ждать!
* * *
Бернс Роберт В горах мое сердце
В ГОРАХ МОЕ СЕРДЦЕ
В горах мое сердце... Доныне я там.
По следу оленя лечу по скалам.
Гоню я оленя, пугаю козу.
В горах мое сердце, а сам я внизу.
Прощай, моя родина! Север, прощай, -
Отечество славы и доблести край.
По белому свету судьбою гоним,
Навеки останусь я сыном твоим!
Прощайте, вершины под кровлей снегов,
Прощайте, долины и скаты лугов,
Прощайте, поникшие в бездну леса,
Прощайте, потоков лесных голоса.
В горах мое сердце... Доныне я там.
По следу оленя лечу по скалам.
Гоню я оленя, пугаю козу.
В горах мое сердце, а сам я внизу!
Перевод С.Я. Маршака
* * *
Браунинг Роберт Исповедь
ИСПОВЕДЬ Ты думаешь, я от жизни своей устал И вижу её, как долину напрасных слёз? Мне смертное ложе похоже на пьедестал, А я - на надгробье над гробом, в который лёг. Ты думаешь - мне не достать на краю стола Аптекарских склянок, укутанных в ярлыки? Но это неважно - мне из моего угла Прекрасно видны мансарды и чердаки. И там под одной из самых высоких крыш, В распахнутой раме, чуть-чуть в глубине окна Я женщину вижу и взгляд у неё открыт. И, Господи, смилуйся, как хороша она! И я забываю аптечные рубежи, Глаза закрываю и слышу, как пляшет пульс. И думаю молча, что как это сладко - жить И чувствовать нёбом любви бесподобный вкус! Перевод Яков Фельдман
* * *
Донн Джон Блоха
БЛОХА
Взгляни и рассуди: вот блошка
Куснула, крови выпила немножко,
Сперва - моей, потом - твоей,
И наша кровь перемешалась в ней.
Какое в этом прегрешенье?
Бесчестье разве иль кровосмешенье?
Пусть блошке гибель суждена -
Ей можно позавидовать: она
Успела радости вкусить сполна!
О погоди, в пылу жестоком
Не погуби три жизни ненароком:
Здесь, в блошке - я и ты сейчас,
В ней храм и ложе брачное для нас;
Наперекор всему на свете
Укрылись мы в живые стены эти.
Ты пленнице грозишь? Постой!
Убив ее, убьешь и нас с тобой:
Ты не замолишь этот грех тройной.
Упрямица! Из прекословья
Взяла и ноготь обагрила кровью.
И чем была грешна блоха -
Тем, что в ней капля твоего греха?
Казнила - и глядишь победно:
Кровопусканье, говоришь, не вредно.
Согласен! Так каких же бед
Страшишься ты? В любви бесчестья нет,
Как нет вреда: от блошки больший вред!
Перевод Г. М. Кружкова
* * *
Донн Джон На раздевание возлюбленной
НА РАЗДЕВАНИЕ ВОЗЛЮБЛЕННОЙ Скорей, сударыня! Я весь дрожу, Как роженица, в муках я лежу; Нет хуже испытанья для солдата - Стоять без боя против супостата. Прочь поясок! Небесный обруч он, В который мир прекрасный заключен. Сними нагрудник, звездами расшитый, Что был от наглых глаз тебе защитой; Шнуровку распусти! Уже для нас Куранты пробили заветный час. Долой корсет! Он - как ревнивец старый, Бессонно бдящий за влюбленной парой. Твои одежды, обнажая стан, Скользят, как тени с утренних полян. Сними с чела сей венчик золоченый - Украсься золотых волос короной, Скинь башмачки - и босиком ступай В святилище любви - альковный рай! В таком сиянье млечном серафимы На землю сходят, праведникам зримы. Хотя и духи адские порой Облечься могут лживой белизной, Но верная примета не обманет: От тех - власы, от этих плоть восстанет. Моим рукам-скитальцам дай патент Обследовать весь этот континент; Тебя я, как Америку, открою, Смирю и заселю одним собою. О мой трофей, награда из наград, Империя моя, бесценный клад! Я волен лишь в плену твоих объятий, И ты подвластна лишь моей печати. Явись же в наготе моим очам: Как душам - бремя тел, так и телам Необходимо сбросить груз одежды, Дабы вкусить блаженство. Лишь невежды Клюют на шелк, на брошь, на бахрому - Язычники по духу своему! Пусть молятся они на переплеты, Не видящие дальше позолоты Профаны! Только избранный проник В суть женщин - этих сокровенных книг, Ему доступна тайна. Не смущайся, Как повитухе, мне теперь предайся. Прочь это девственное полотно: Не к месту, не ко времени оно. Продрогнуть опасаешься? - Пустое! Не нужно покрывал: укройся мною. Перевод Г. М. Кружкова
* * *
Йейтс Уильям Батлер Индус о Боге в пер Г Кружкова
ИНДУС О БОГЕ Я брел под влажною листвой вдоль берега реки, Закат мне голову кружил, вздыхали тростники, Кружилась голова от грез, и я увидел вдруг Худых и мокрых цапель, собравшихся вокруг Старейшей и мудрейшей, что важно изрекла: Держащий в клюве этот мир, творец добра и зла - Бог-Цапля всемогущий, Его чертог высок: Дождь - брызги от Его крыла, луна - Его зрачок. Пройдя еще, я услыхал, как лотос толковал: На длинном стебле тот висит, кто мир наш создавал; Я - лишь подобье божества, а бурная река - Одна росинка, что с Его скользнула лепестка. В потемках маленький олень с мерцаньем звезд в глазах Промолвил тихо: Наш Господь, Гремящий в Небесах,- Олень прекрасный, ибо где иначе взял бы он Красу и кротость и печаль, чтоб я был сотворен? Пройдя еще, я услыхал, как рассуждал павлин: Кто создал вкусных червяков и зелень луговин - Павлин есть превеликий, он в томной мгле ночей Колышет в небе пышный хвост с мириадами огней. 1889
* * *
Йейтс Уильям Не отдавай любви всего себя
НЕ ОТДАВАЙ ЛЮБВИ ВСЕГО СЕБЯ Не отдавай любви всего себя; Тот, кто всю душу дарит ей, любя, Неинтересен женщине - ведь он Уже разгадан и определен. Любовь занянчить - значит умертвить; Ее очарованье, может быть, В том, что непрочно это волшебство. О, никогда не отдавай всего! Запомни, легче птичьего пера Сердца любимых, страсть для них игра. В игре такой беспомощно нелеп, Кто от любви своей и глух, и слеп. Поверь тому, что ведает финал: Он все вложил в игру - и проиграл. 1904 пер. Григория Кружкова
* * *
Йейтс Уильям Он вспоминает забытую красоту
ОН ВСПОМИНАЕТ ЗАБЫТУЮ КРАСОТУ Обняв тебя, любовь моя, Всю красоту объемлю я, Что канула во тьму времен: Жар ослепительных корон, Схороненных на дне озер; И томных вымыслов узор, Что девы по канве вели,- Для пированья гнусной тли; И нежный, тленный запах роз Средь волн уложенных волос; И лилии - у алтарей, Во мраке длинных галерей, Где так настоен фимиам, Что слезы - на глазах у дам. Как ты бледна и как хрупка! О, ты пришла издалека, Из прежних, призрачных эпох! За каждым поцелуем - вздох... Как будто красота скорбит, Что все погибнет, все сгорит, Лишь в бездне бездн, в огне огней Чертог останется за ней, Где стражи тайн ее сидят В железном облаченье лат, На меч склонившись головой, В задумчивости вековой. 1899 пер. Г. Кружкова
* * *
Киплинг Редьярд Если пер. Маршака
ЕСЛИ... (Перевод С.МАРШАКА) О, если ты покоен, не растерян, Когда теряют головы вокруг, И если ты себе остался верен, Когда в тебя не верит лучший друг, И если ждать умеешь без волненья, Не станешь ложью отвечать на ложь, Не будешь злобен, став для всех мишенью, Но и святым себя не назовешь, И если ты своей владеешь страстью, А не тобою властвует она, И будешь тверд в удаче и в несчастье, Которым, в сущности, цена одна, И если ты готов к тому, что слово Твое в ловушку превращает плут, И, потерпев крушенье, можешь снова - Без прежних сил - возобновить свой труд, И если ты способен все, что стало Тебе привычным, выложить на стол, Все проиграть и вновь начать сначала, Не пожалев того, что приобрел, И если можешь сердце, нервы, жилы Так завести, чтобы вперед нестись, Когда с годами изменяют силы И только воля говорит: "Держись!" - И если можешь быть в толпе собою, При короле с народом связь хранить И, уважая мнение любое, Главы перед молвою не клонить, И если будешь мерить расстоянье Секундами, пускаясь в дальний бег, - Земля - твое, мой мальчик, достоянье! И более того, ты - человек! 1910
* * *
Китс Джон La belle dame sans mersi пер Левика
LA BELLE DAME SANS MERCI
{Прекрасная дама, не знающая милосердия (франц.).}
"Зачем, о рыцарь, бродишь ты
Печален, бледен, одинок?
Поник тростник, не слышно птиц,
И поздний лист поблек.
Зачем, о рыцарь, бродишь ты,
Какая боль в душе твоей?
Полны у белок закрома,
Весь хлеб свезен с полей.
Смотри: как лилия в росе,
Твой влажен лоб, ты занемог.
В твоих глазах застывший страх,
Увяли розы щек".
Я встретил деву на лугу,
Она мне шла навстречу с гор.
Летящий шаг, цветы в кудрях,
Блестящий дикий взор.
Я сплел из трав душистых ей
Венок, и пояс, и браслет
И вдруг увидел нежный взгляд,
Услышал вздох в ответ.
Я взял ее в седло свое,
Весь долгий день был только с ней.
Она глядела молча вдаль
Иль пела песню фей.
Нашла мне сладкий корешок,
Дала мне манну, дикий мед.
И странно прошептала вдруг:
"Любовь не ждет!"
Ввела меня в волшебный грот
И стала плакать и стенать.
И было дикие глаза
Так странно целовать.
И убаюкала меня,
И на холодной крутизне
Я все забыл в глубоком сне,
В последнем сне.
Мне снились рыцари любви,
Их боль, их бледность, вопль и хрип:
La belle dame sans merci
Ты видел, ты погиб!
Из жадных, из разверстых губ
Живая боль кричала мне,
И я проснулся - я лежал
На льдистой крутизне.
И с той поры мне места нет,
Брожу печален, одинок,
Хотя не слышно больше птиц
И поздний лист поблек.
Перевод В.Левика
* * *
Королева Элинор пер Маршака
Королева Элинор (пер. С.Я.Маршака) Королева Британии тяжко больна, дни и ночи ее сочтены. И позвать исповедников просит она Из родной, из французской страны. Но пока из Парижа попов привезешь, Королеве настанет конец... И король посылает двенадцать вельмож Лорда-маршала звать во дворец. Он верхом прискакал к своему королю И колени склонить поспешил. - О король, я прощенья, прощенья молю, Если в чем-нибудь согрешил! - Я клянусь тебе жизнью и троном своим: Если ты виноват предо мной, Из дворца моего ты уйдешь невредим И прощенный вернешься домой. Только плащ францисканца на панцирь надень. Я оденусь и сам, как монах. Королеву Британии завтрашний день Исповедовать будем в грехах! Рано утром король и лорд-маршал тайком В королевскую церковь пошли, И кадили вдвоем и читали псалом, Зажигая лампад фитили. А потом повели их в покои дворца, Где больная лежала в бреду. С двух сторон подступили к ней два чернеца, Торопливо крестясь на ходу. Вы из Франции оба, святые отцы? - Прошептала жена короля. Королева, - сказали в ответ чернецы, - Мы сегодня сошли с корабля! - Если так, я покаюсь пред вами в грехах И верну себе мир и покой! - Кайся, кайся! - печально ответил монах. - Кайся, кайся! - ответил другой. - Я неверной женою была королю. Это первый и тягостный грех. Десять лет я любила и нынче люблю Лорда-маршала больше, чем всех! Но сегодня, о боже, покаюсь в грехах, Ты пред смертью меня не покинь!.. - Кайся, кайся! - сурово ответил монах. А другой отозвался: - Аминь! Зимним вечером ровно три года назад В этот кубок из хрусталя Я украдкой за ужином всыпала яд, Чтобы всласть напоить короля. Но сегодня, о боже, покаюсь в грехах, Ты пред смертью меня не покинь!.. - Кайся, кайся! - угрюмо ответил монах. А другой отозвался: - Аминь! - Родила я в замужестве двух сыновей, Старший принц и хорош и пригож, Ни лицом, ни умом, ни отвагой своей На урода отца не похож. А другой мой малютка плешив, как отец, Косоглаз, косолап, кривоног!.. - Замолчи! - закричал косоглазый чернец, Видно, больше терпеть он не мог. Отшвырнул он распятье, и, сбросивши с плеч Францисканский суровый наряд, Он предстал перед ней, опираясь на меч, Весь в доспехах от шеи до пят. И другому аббату он тихо сказал: - Будь, отец, благодарен судьбе! Если б клятвой себя я вчера не связал, Ты бы нынче висел на столбе!
* * *
Баллада о мельнике и его жене пер С. Маршака
БАЛЛАДА О МЕЛЬНИКЕ И ЕГО ЖЕНЕ
<> 1 <>
Вернулся мельник вечерком
На мельницу домой
И видит: конь под чепраком
Гуляет вороной.
- Хозяйка, кто сюда верхом
Приехал без меня?
Гуляет конь перед крыльцом,
Уздечкою звеня.
- Гуляет конь,
Ты говоришь?
- Гуляет,
Говорю!
- Звенит уздечкой,
Говоришь?
- Уздечкой,
Говорю!
- С ума ты спятил, старый плут,
Напился ты опять!
Гуляет по двору свинья,
Что мне прислала мать.
- Прислала мать,
Ты говоришь?
- Прислала,
Говорю!
- Свинью прислала,
Говоришь?
- Прислала,
Говорю!
- Свиней немало я видал,
Со свиньями знаком,
Но никогда я не видал
Свиньи под чепраком!
<> 2 <>
Вернулся мельник вечерком,
Идет к своей жене
И видит новенький мундир
И шляпу на стене.
- Хозяйка, что за командир
Пожаловал в мой дом?
Зачем висит у нас мундир
И шляпа с галуном?
- Побойся бога, старый плут,
Ни сесть тебе, ни встать!
Мне одеяло и чепец
Вчера прислала мать!
- Чепец прислала,
Говоришь?
- Прислала,
Говорю!
- И одеяло,
Говоришь?
- Прислала,
Говорю!
- Немало видел я, жена,
Чепцов и одеял,
Но золотого галуна,
На них я не видал!
<> 3 <>
Вернулся мельник вечерком,
Шагнул через порог
И видит пару щегольских
Начищенных сапог.
- Хозяйка, что за сапоги
Торчат из-под скамьи?
Свои я знаю сапоги,
А это не мои!
- Ты пьян как стелька, старый плут!
Иди скорее спать!
Стоят под лавкой два ведра,
Что мне прислала мать.
- Прислала мать,
Ты говоришь?
- Прислала,
Говорю!
- Прислала ведра,
Говоришь?
- Прислала,
Говорю!
- Немало ведер я видал
На свете до сих пор,
Но никогда я не видал
На ведрах медных шпор!
* * *
Бернс Роберт Джон Ячменное Зерно в пер. Э. Багрицкого
ДЖОН ЯЧМЕННОЕ ЗЕРНО
(пер. Э. Багрицкий)
Три короля из трех сторон
Решили заодно:
- Ты должен сгинуть, юный Джон
Ячменное Зерно!
Погибни, Джон,- в дыму, в пыли,
Твоя судьба темна!..
И вот взрывают короли
Могилу для зерна...
Весенний дождь стучит в окно
В апрельском гуле гроз,-
И Джон Ячменное Зерно
Сквозь перегной пророс...
Весенним солнцем обожжен
Набухший перегной,-
И по ветру мотает Джон
Усатой головой...
Но душной осени дано
Свой выполнить урок,-
и Джон Ячменное Зерно
От груза занемог...
Он ржавчиной покрыт сухой,
Он - в полевой пыли. ..
- Теперь мы справимся с тобой!
Ликуют короли...
Косою звонкой срезан он,
Сбит с ног, повергнут в прах,
И скрученный веревкой Джон
Трясется на возах...
Его цепами стали бить,
Кидали вверх и вниз
И, чтоб вернее погубить,
Подошвами прошлись...
Он в ямине с водой - и вот
Пошел на дно, на дно...
Теперь, конечно, пропадет
Ячменное Зерно!..
И плоть его сожгли сперва,
И дымом стала плоть.
И закружились жернова,
Чтоб сердце размолоть...
. . . . . . . . . . . .
Готовьте благородный сок!
Ободьями скреплен
Бочонок, сбитый из досок,-
И в нем бунтует Джон...
Три короля из трех сторон
Собрались заодно,-
Пред ними в кружке ходит Джон
Ячменное Зерно. ..
Ои брызжет силой дрожжевой,
Клокочет и поет,
Он ходит в чаше круговой,
Он пену на пол льет.. .
Пусть не осталось ничего
И твой развеян прах,
Но кровь из сердца твоего
Живет в людских сердцах!..
Кто, горьким хмелем упоен,
Увидел в чаше дно -
Кричи:
- Вовек прославлен Джон
Ячменное Зерно!..
* * *
Донн Джон С добрым утром
ПОДСЧЕТ С тех пор, как я вчера с тобой расстался, Я первых двадцать лет еще питался Воспоминаньями; лет пятьдесят Мечтал, надеждой дерзкою объят, Как мы с тобою снова будем вместе! Сто лет я слезы лил, вздыхал лет двести, И тыщу лет отчаянье копил - И тыщу лет спустя тебя забыл. Не спутай долголетье с этой мукой: Я - дух бессмертный, я убит разлукой. С ДОБРЫМ УТРОМ Да где же раньше были мы с тобой? Сосали грудь? Качались в колыбели? Или кормились кашкой луговой? Или, как семь сонливцев, прохрапели Все годы? Так! Мы спали до сих пор; Меж призраков любви блуждал мой взор, Ты снилась мне в любой из Евиных сестер. Очнулись наши души лишь теперь, Очнулись - и застыли в ожиданье; Любовь на ключ замкнула нашу дверь, Каморку превращая в мирозданье. Кто хочет, пусть плывет на край земли Миры златые открывать вдали - А мы свои миры друг в друге обрели. Два наших рассветающих лица - Два полушарья карты безобманной: Как жадно наши пылкие сердца Влекутся в эти радостные страны! Есть смеси, что на смерть обречены, Но если наши две любви равны, Ни убыль им вовек, ни гибель не страшны.
* * *
Шекспир Уильям Монолог Гамлета пер Пастернака
Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль Смиряться под ударами судьбы, Иль надо оказать сопротивленье И в смертной схватке с целым морем бед Покончить с ними? Умереть. Забыться. И знать, что этим обрываешь цепь Сердечных мук и тысячи лишений, Присущих телу. Это ли не цель Желанная? Скончаться. Сном забыться. Уснуть... и видеть сны? Вот и ответ. Какие сны в том смертном сне приснятся, Когда покров земного чувства снят? Вот в чем разгадка. Вот что удлиняет Несчастьям нашим жизнь на столько лет. А то кто снес бы униженья века, Неправду угнетателей, вельмож Заносчивость, отринутое чувство, Нескорый суд и более всего Насмешки недостойных над достойным, Когда так просто сводит все концы Удар кинжала! Кто бы согласился, Кряхтя, под ношей жизненной плестись, Когда бы неизвестность после смерти, Боязнь страны, откуда ни один Не возвращался, не склоняла воли Мириться лучше со знакомым злом, Чем бегством к незнакомому стремиться! Так всех нас в трусов превращает мысль, И вянет, как цветок, решимость наша В бесплодье умственного тупика, Так погибают замыслы с размахом, В начале обещавшие успех, От долгих отлагательств. Но довольно! Офелия! О радость! Помяни Мои грехи в своих молитвах, нимфа.
* * *
Шекспир Вильям Сонет 22
Сонет 22 Лгут зеркала, - какой же я старик! Я молодость твою делю с тобою. Но если дни избороздят твои лик, Я буду знать, что побежден судьбою. Как в зеркало, глядясь в твои черты, Я самому себе кажусь моложе. Мне молодое сердце даришь ты, И я тебе свое вручаю тоже. Старайся же себя оберегать - Не для себя: хранишь ты сердце друга. А я готов, как любящая мать, Беречь твое от горя и недуга. Одна судьба у наших двух сердец: Замрет мое - и твоему конец! Перевод С.Маршака
* * *
Шекспир Вильям Сонет 66
66 Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж Достоинство, что просит подаянья, Над простотой глумящуюся ложь, Ничтожество в роскошном одеянье, И совершенству ложный приговор, И девственность, поруганную грубо, И неуместной почести позор, И мощь в плену у немощи беззубой, И прямоту, что глупостью слывет, И глупость в маске мудреца, пророка, И вдохновения зажатый рот, И праведность на службе у порока. Все мерзостно, что вижу я вокруг... Но как тебя покинуть, милый друг!
* * *
Шекспир Уильям Сонет 44
44 Когда б из мысли состояло тело, Вот бы меня к тебе перенесло - От самого далекого предела, Пространству ненавистному назло! И даже пусть попав в чужие страны, Я в самой дальней от тебя стране: Мысль перепрыгнет через океаны, Лишь про тебя подумается мне. Да, я не мысль. И нет печальней мысли. Я из земли с водою пополам, И между нами сотни верст повисли, И время предалось иным делам. Земля с водой лежат в моем начале, И с ними я делю мои печали.
* * *
Шекспир Вильям Сонет 5
5 Украдкой время с тонким мастерством Волшебный праздник создает для глаз. И то же время в беге круговом Уносит все, что радовало нас. Часов и дней безудержный поток Уводит лето в сумрак зимних дней, Где нет листвы, застыл в деревьях сок, Земля мертва и белый плащ на ней. И только аромат цветущих роз - Летучий пленник, запертый в стекле, - Напоминает в стужу и мороз О том, что лето было на земле. Свой прежний блеск утратили цветы, Но сохранили душу красоты.
* * *
Стивенсон Роберт Вересковый мед
ВЕРЕСКОВЫЙ МЕД
Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.
Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле,
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый - на живом.
_______
Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.
В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.
Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.
Король глядит угрюмо:
"Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!"
Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет,-
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.
Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.
Гневно король промолвил:
"Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!"
Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море катились валы.
И вдруг голосок раздался:
"Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну!" -
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
"Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем...
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.
Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод -
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!.."
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик...
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик:
"Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна -
Мой вересковый мед!"
* * *
Теннисон Альфред Леди Шалот пер Ивана Бунина
Альфред Теннисон - Леди из Шалот Среди долин, среди холмов, Полей ячменных и лугов, Одетых россыпью цветов, Течет река. Вдоль берегов Лежит путь в Камелот. Спешит тропою местный люд, В затонах лилии цветут. Стоит пустынный остров тут Зовется он Шалот. Порой в порывах ветерка Стволы осин дрожат слегка, И день за днем несет река Листы с деревьев островка В могучий Камелот. Четыре серые стены И башни с берега видны Там, где живет средь тишины Волшебница Шалот. Весь остров магией объят. И мимо молчаливых врат То барку лошади влачат, То лодки быстрые летят В могучий Камелот. Но кто, при солнце иль луне Саму ее видал в окне Или на башенной стене - Волшебницу Шалот? Лишь слышат пред началом дня, Серпами острыми звеня, Жнецы в колосьях ячменя, Как песня, за собой маня, Несется в Камелот. Иль в час, когда луна взошла, Селяне, завершив дела, Вздохнут: "Знать, песню завела Волшебница Шалот." В высокой башне с давних пор Она волшебный ткет узор, Суровый зная приговор: Что проклята, коль кинуть взор Рискнет на Камелот. Не ведая судьбы иной, Чем шелком ткать узор цветной, От мира скрылась за стеной Волшебница Шалот. Дана отрада ей в одном: Склонясь над тонким полотном В прозрачном зеркале стенном Увидеть земли за окном, Увидеть Камелот. Там отражений череда Сменяется: бредут стада И тихо плещется вода У острова Шалот. На глади зеркала скользят Малютка паж, гурьба ребят, В седле гарцующий аббат, Иль бравых рыцарей отряд, Спешащих в Камелот. Любой из них себе избрал Прекрасной дамы идеал, Но клятвы не один не дал Волшебнице Шалот. И отражений светлый рой Она в узор вплетает свой, Следя, как позднею порой За гробом певчих юных строй Шагает в Камелот; Иль бродят ночью вдалеке Влюбленные - рука в руке. "Как одиноко мне!" - в тоске Воскликнула Шалот На расстоянье, что стрела Свободно пролететь могла, От замка, где она жила, По той дороге, что вела В могучий Камелот, Среди колосьев ячменя Сверкала яркая броня - То ехал, шпорами звеня Отважный Ланселот. Едва ль доселе видел свет Подобный благородства цвет. В доспехи ратные одет, Овеян славою побед Скакал он в Камелот. И сбруя на его коне Пылала в солнечном огне, Как звезд плеяда в вышине Над островом Шалот. Седло под рыцарем лихим Мерцало жемчугом морским; Забрало и перо над ним Сияли пламенем одним - Так ехал Ланселот. Он привлекал невольно взор, Как ночью - яркий метеор, Что звездный бороздит простор Над островом Шалот. Скакун резвился вороной, Герб серебрился расписной, И кудри черные волной Струились по броне стальной - Так ехал Ланселот. Храбрейший рыцарь на земле, Он песню распевал в седле И отразился в хрустале Волшебницы Шалот. И, прекратив плести канву, Она впервые наяву Узрела неба синеву, Блеск шлема, лилии во рву И дальний Камелот. Со звоном треснуло стекло И ветром на пол ткань смело. "Проклятье на меня легло!" - Воскликнула Шалот Покрылись мглою небеса, Умолкли птичьи голоса, Шумели хмурые леса, Дождей холодных полоса Объяла Камелот. В заливе, где растет ветла, Ладья печальная ждала. И имя ей свое дала Волшебница Шалот. И, отрешившись от тревог, Что ей сулит жестокий рок, Как в час прозрения пророк, Она взглянула на поток, Бегущий в Камелот. А в час, когда багрян и ал Закат на небе догорал, Поток речной ладью умчал Волшебницы Шалот. Струились белые шелка В дыханье легком ветерка, И листья падали, пока Ладью ее несла река Все дальше в Камелот. И мир окрестный, замерев, Внимал, как льется меж дерев Прощальный горестный напев Волшебницы Шалот. Печальный гимн ушедших дней Звучал то тише, то сильней, А сердце билось все слабей И становилось все трудней Смотреть на Камелот. И только в сумраке ночном Встал над рекою первый дом, В ладье уснула вечным сном Волшебница Шалот. И, в белый шелк облачена, Как призрак мертвенно-бледна Вдоль темных стен плыла она Сквозь царство сумерек и сна - Сквозь спящий Камелот. Покинув лавки и дворцы, Дворяне, дамы и купцы Сошлись на брег; и мудрецы Прочли: "Леди Шалот". Но кто она? Никто не знал. Весь город ужас обуял. Любой себя - и стар, и мал - Знаменьем крестным осенял. Лишь рыцарь Ланселот Сказал, шагнув за круг людей: "Она была всех дам милей. Господь, яви же милость ей, Прекраснейшей Шалот!"
* * *
Теннисон Альфред Годива пер. Ивана Бунина
ГОДИВА Перевод Ивана Бунина Я в Ковентри ждал поезда, толкаясь В толпе народа по мосту, смотрел На три высоких башни - и в поэму Облек одну из древних местных былей. Не мы одни - плод новых дней, последний Посев Времен, в своем нетерпеливом Стремленье вдаль злословящий Былое, - Не мы одни, с чьих праздных уст не сходит Добро и Зло, сказать имеем право, Что мы народу преданы: Годива, Супруга графа Ковентри, что правил Назад тому почти тысячелетье, Любила свой народ и претерпела Не меньше нас. Когда налогом тяжким Граф обложил свой город и пред замком С детьми столпились матери, и громко Звучали вопли: "Подать нам грозит Голодной смертью!" - в графские покои, Где граф, с своей аршинной бородой И полсаженной гривою, по залу Шагал среди собак, вошла Годива И, рассказав о воплях, повторила Мольбу народа: "Подати грозят Голодной смертью!" Граф от изумленья Раскрыл глаза. "Но вы за эту сволочь Мизинца не уколете!" - сказал он. "Я умереть согласна!"- возразила Ему Годива. Граф захохотал, Петром и Павлом громко побожился, Потом по бриллиантовой сережке Годиву щелкнул: " Россказни!" - "Но чем же Мне доказать?" - ответила Годива. И жесткое, как длань Исава, сердце Не дрогнуло. "Ступайте, - молвил граф, - По городу нагая - и налоги Я отменю", - насмешливо кивнул ей И зашагал среди собак из залы. Такой ответ сразил Годиву. Мысли, Как вихри, закружились в ней и долго Вели борьбу, пока не победило Их Состраданье. В Ковентри герольда Тогда она отправила, чтоб город Узнал при трубных звуках о позоре, Назначенном Годиве: только этой Ценою облегчить могла Годива Его удел. Годиву любят, - пусть же До полдня ни единая нога Не ступит на порог и ни единый Не взглянет глаз на улицу: пусть все Затворят двери, спустят в окнах ставни И в час ее проезда будут дома. Потом она поспешно поднялась Наверх, в свои покои, расстегнула Орлов на пряжке пояса - подарок Сурового супруга - и на миг Замедлилась, бледна, как летний месяц, Полузакрытый облачком... Но тотчас Тряхнула головой и, уронивши Почти до пят волну волос тяжелых, Одежду быстро сбросила, прокралась Вниз по дубовым лестницам - и вышла, Скользя, как луч, среди колонн, к воротам, Где уж стоял ее любимый конь, Весь в пурпуре, с червонными гербами. На нем она пустилась в путь - как Ева Как гений целомудрия. И замер, Едва дыша от страха, даже воздух В тех улицах, где ехала она. Разинув пасть, лукаво вслед за нею Косился желоб. Тявканье дворняжки Ее кидало в краску. Звук подков Пугал, как грохот грома. Каждый ставень Был полон дыр. Причудливой толпою Шпили домов глазели. Но Годива, Крепясь, все дальше ехала, пока В готические арки укреплений Не засняли цветом белоснежным Кусты густой цветущей бузины. Тогда назад поехала Годива - Как гений целомудрия. Был некто, Чья низость в этот день дала начало Пословице: он сделал в ставне щелку И уж хотел, весь трепеща, прильнуть к ней, Как у него глаза оделись мраком И вытекли, - да торжествует вечно Добро над злом. Годива же достигла В неведении замка - и лишь только Вошла в свои покои, как ударил И загудел со всех несметных башен Стозвучный полдень. В мантии, в короне Она супруга встретила, сняла С народа тяжесть податей - и стала С тех пор бессмертной в памяти народа.
* * *
Теннисон Альфред Королева Мая пер Плещеева
КОРОЛЕВА МАЯ Ожидание Разбуди меня завтра, родная, Только солнышко в небе блеснет; Всех-то дней этот день веселее: Не бывает такого весь год. .................. .................. .................. 1871
* * *
Вордсворт Вильям Моя любовь любила птиц зверей пер Левика
Моя любовь любила птиц, зверей,
Цветы любила, звезды, облака.
Я знал, что твари все знакомы ей,
Но не случалось видеть светлячка.
Ненастной ночью, едучи домой,
Я вижу вдруг зеленый луч у пня.
Гляжу, светляк! Вот радость, Боже мой!
Обрадованный, спрыгнул я с коня.
Я положил жучка на мокрый лист
И взял с собой в ненастье, в ночь его.
Он был все так же зелен и лучист,
Светил - и не боялся ничего.
Подъехав к дому Люси, я тайком
Прошел к ней в сад, хотя был еле жив,
Жучка оставил под ее окном
На ветке и ушел, благословив.
Весь день я ждал, надежду затая,
И ночью в сад пустился поскорей.
Жучок светился. "Люси!" - крикнул я
И так был рад, доставив радость ей!
* * *
Вордсворт Вильям Созданьем зыбкой красоты пер Шустера
x x x Созданьем зыбкой красоты Казались мне ее черты, Когда, ниспослана судьбой, Она возникла предо мной: От звезд полночных - блеск очей, От ночи летней - смоль кудрей, А май беспечный и рассвет Дополнили ее портрет Весельем чувственных проказ, Таких губительных для нас. Сия духовность - я узнал - Не лишена земных начал: Уверенность хозяйских рук И девичьи движенья вдруг; Лицо, в котором чистота Со страстью пылкою слита; А как выдерживать подчас Потоки немудреных фраз, Печаль, и смех, и ливень слез, Признаний, клятвенных угроз?! Теперь мой взор невозмутим, И ясно предстает пред ним Ее размеренность во всем, Единство опыта с умом, Уменье все перенести На трудном жизненном пути; Венец земных начал, она Для дома Богом создана, И все ж духовное нет-нет Свой ангельский в ней явит свет. 1804
* * *
Вордсворт Вильям Ты все молчишь
* * * Ты все молчишь! Как быстро отцвела Твоя любовь, не выдержав дыханья Разлуки, растоптав воспоминанья, Отвергла долг и дар свой отняла. Но в горький плен мой разум ты взяла, Тебе служить - иного нет желанья! И хоть сожгла ты прошлое дотла, Душа, как нищий, просит подаянья. Ответь! - Пусть сердце, пылкое тогда, Когда мы страстным предавались негам, Пустым, холодным стало навсегда, - Гнездо в лесу, засыпанное снегом, В глухом лесу, где замер каждый звук. Ответь, молю, не дли жестоких мук! Перевод: В. В. Левика
|
|
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |