Кант И. Сочинения на немецком и русском языках. Т. 2: Критика чистого разума: в 2 ч. Части 1 (1081 с.) и 2 (936 с.) / под ред. Б. Тушлинга, Н. Мотрошиловой. - М.: Наука, 2006.
Вышла долгожданная многими двуязычная "Критика чистого разума", завершившая издание всех трёх "Критик" плюс некоторых статей и трактатов Канта 1784-1796 гг., собранных в отдельный том. Это 4-томное издание - результат совместной деятельности Института философии РАН (Москва) и Института философии Филипс - Университета Марбурга в сотрудничестве с Центром по изучению наследия Канта Майнцского Университета и Немецким кантовским обществом при поддержке Академии наук и литературы (Майнц), Фонда им. Александра фон Гумбольта и Фонда Фольксваген. Последний подключился к финансированию издания с 1998 "Критики способности суждения" и "Критики чистого разума", что, по утверждению немецких эдиторов стало решающим
Издание основных сочинений Канта на двух языках в таком объёме - это мировой прецедент, в создании которого участвовало множество организаций
Этим по праву гордятся редакторы-соиздатели Нелли Мотрошилова (Институт философии РАН) и Буркхард Тушлинг (Институт философии Филиппс - Университет Марбурга), привлекавшие к сотрудничеству в научном редактировании, комментировании, составлению примечаний, пояснений и всего того, что называется научным аппаратом каждого тома самых авторитетных немецких и российских кантоведов. Разработкой научного аппарата обеих частей "Критики чистого разума" с российской стороны вместе с Н.В. Мотрошиловой занималась Т.Б. Длугач. Их сотрудничество, сложившееся в работе над "Критикой способности суждения", оказалось успешным и при подготовке к изданию первой кантовской "Критики", вышедшей через 12 лет после издания 1 тома.
Два дополняющих друг друга вопроса: Зачем нужно такое издание? Почему так долго?
Почему издание Критики чистого разума на немецком и русском языках заняло больше времени, чем даже 9 лет, которые потребовались Канту на её написание и издание с момента первого упоминания о своем замысле издать "критику разума"? Оставим в стороне финансовые и организационные трудности, характерные для российских реалий конца прошлого и начала нынешнего тысячелетий. Они наверняка сыграли свою существенную роль. Но только ли они? В 1997 г. вышел в свет Т. 3 с Основанием метафизики нравственности и Критикой практического разума, в 2001 г. - Т. 4 с Критикой способности суждения и Первым введением в "Критику способности суждения". А два полутома Т. 2 с Критикой чистого разума были изданы только через 5 лет после 4-го тома, через 9 лет - после 3-го и через 12 - после 1-го.
В отечественной истории изданий философской литературы уже есть прецедент, когда 4-й том собрания сочинений вышел в 1958 г. одновременно с последним, 14-м, через 2 года после 3-го, а тот после всех остальных томов, первый из которых появился в 1929 г. Речь идёт об издании Сочинений Гегеля в ХIV тт. Странная же последовательность была обусловлена не халатностью или разной квалификацией специалистов, готовивших к изданию разные тома, а страхами тех, кто в конечном итоге мог санкционировать их выход в свет, но боялся ответственности за публикацию таких идеалистических, по одному только названию, работ Гегеля как "Философия духа" (III том) и "Феноменология духа" (IV том) и прикрывал свою трусость политиканско-идеологическими соображениями, как это делал уподобленный им булгаковский Прокуратор Иудеи.
В случае рецензируемого издания Критики чистого разума, конечно же, не может быть и речи о политиканстве её издателей, о каком-либо реальном или мнимом давлении на них властей. И, конечно же, нелепым было бы сомнение в недостаточной квалификации немецких и российских редакторов-издателей, или эдиторов, как на английский лад называет Н.В. Мотрошилова себя и Б. Тушлинга. Так что же побуждало их по меньшей мере два раза откладывать публикацию двуязычной Критики чистого разума, о чём говорят даты подготовки Комментария к новой редакции перевода российского эдитора: "Марбург, декабрь 1991 - январь 1992"; "Марбург, декабрь 2002 - февраль 2003"; "Москва, 2000 - 2003 гг."? Соиздатели не отвечают прямо на этот вопрос. Читателю остаются предположения.
Вот главное из них из них: по-видимому, страх всё же играл свою роль. Но не такая его разновидность как трусость прокуратора, а естественная для настоящего исследователя боязнь исказить истину была главной причиной, побуждавшей вновь и вновь не выпускать из рук уже подготовленную к публикации, однако с его точки зрения, всё ещё несовершенную работу, используя для этого любые поводы. Таким замечательным поводом для различного рода доработок, уточнений, пополнений и улучшений научного аппарата было, по свидетельству, Б. Тушлинга и его сотрудника У. Фогеля, подключение в 1998 г. Фольксваген-Фонда (Volkswagen-Stiftung) к финансированию издания. Помощью этого фонда при подготовке 4-го и 2-го томов воспользовалась как немецкая сторона, указав конкретные виды работ, выполненные ею благодаря дополнительному финансированию, так, надо думать, и российская.
Если в 3 томе научный аппарат (вводные статьи немецкого и российского издателей, замечания немецких эдиторов к примечаниям, сами примечания, именной и предметный указатели) составляют примерно 10 % всего текста, то в 4-м - почти 19%, а во 2-м (в 2-х его полутомах общим объёмом 2016 страницы) эта величина (объём 434 страницы) равна 22%. Причём весь аппарат за исключением выборки латинских и греческих слов и выражений из Критики чистого разума, списка использованных изданий на языке оригинала и встречающихся в них опечаток и разночтений (Lesarten) дан на двух языках. Даже примечания немецких и рос-сийских эдиторов, даже именной и предметный указатели даны на двух языках. Разумеется, чтобы создать всё это, включая переводы не только с немецкого языка на русский, но и с русского на немецкий, нужны и дополнительные усилия, и немалое время. Зато благодарному читателю (и неблагодарному тоже) значительно облегчается и сокращается его собственная работа с обоими текстами.
И всё же вопрос о причинах задержки издания 2-го тома российской стороной остаётся не до конца прояснённым: Что не давало российским эдиторам соглашаться на опубликование уже подготовленную к изданию Критику чистого разума прежде 3-го тома с Критикой практического разума, когда ещё и речи не было о дополнительном финансировании издания Фольксваген-Фондом, а после его открытия - раньше 4-го тома с Критикой способности суждения или хотя бы одновременно с ним в 2001 г.? Но какие основания у предположения, что именно россияне были главными инициаторами задержек издания? Ответ на последний вопрос представляется самым лёгким: При всей сложности задач, решаемых немецкой стороной, основная тяжесть поставленных перед двуязычным изданием творческих задач выпала всё же на долю российской стороны.
Собственно, задача немецких и российских эдиторов одна и та же: как можно бережнее донести до читателя слова и мысли Канта, который относится к небольшому числу тех (их, может быть, насчитывается всего 500 человек или 1000 во всей истории человечества), чьими словами мы говорим и с их помощью мыслим. Без этих слов и словосочетаний наш мыслительный аппарат был бы таким, каков он у людей этих слов не читавших, не слышавших и никогда не пытавшихся проникнуть в смысл составленных из них предложений. Поэтому нет большего греха для историка философии (страх перед которым культивируется в их профессиональным сообществе со студенческих лет), чем искажение слов, а вместе с ними мыслей тех, чьи работы он публикует, переводит и интерпретирует.
Одной из важнейших задач немецких эдиторов было донести до русского читателя слова и мысли самого Канта, а не его интерпретаторов. Казалось бы, у немецких издателей не может быть проблем с аутентичностью кантовских текстов. Но современный немецкий язык - это не вполне тот, на котором говорил, писал и печатался Кант: изменились написания некоторых слов (например, Critik пишется теперь Kritik) и даже частично синтаксис, выявлены незамеченные прежде опечатки. Легенда говорит, что после утверждения Великой Синагогой канона Торы, один из раввинов пересчитал количество букв во всех пяти книгах, дабы в дальнейшем никто не мог исказить слово божие даже на одну букву.
С учётом того, что "Критика чистого разума" вышла в двух отдельных частях, то общее количество томов всего издания - пять: Т.1: Трактаты и статьи 1784-1796 вышел в 1994 г., Т.3: Основоположение к метафизике нравов и Критика практического разума - в 1997 г., Т.4: Критика способности суждения и Первое введение в Критику способности суждения - в 2001 г., Т. 2: Ч.1: Критика чистого разума 2-е издание (В) 1787 г. и Ч.2: Критика чистого разума 1-е издание (А), 1781 г. - в 2006 г.
Досадная, просто-таки конфузная опечатка на с. 1082 ч. 1 и на с. 936 ч. 2, рецензируемого тома, искажающая фамилию немецкого редактора-соиздателя Б. Тушлинга.
Кант И. Сочинения на немецком и русском языках. Т. 4: Критика способности суждения. Первое введение в "Критику способности суждения". - М.: Наука, 2001.
Термин "критика разума" (eine Critik der Vernuft) в этом письме - ещё не имя собственное, но указание на содержание вводной, пропедевтической части другого проектируемого, но незаконченного труда (Границы чувственности и разума) впервые появляется в письме Канта Марку Герцу от 21.02.1772. Эту пропедевтику, или феноменологию, Кант считал возможным опубликовать отдельно в течение 3-х ближайших месяцев. См.: Рецензируемое издание. Т.2. Ч.2. С. 510 и 511, а также перевод этого письма целиком во 2-х тт. сочинений Канта 1963 и 1994 гг., в сборнике трактатов и писем Канта 1980 г. издания. Известнейший комментарий этого письма см.: Кассирер Э. Жизнь и учение Канта. СПб, 1997. С. 114-115
Вспомним, что в 1994 г., одновременно с одним 1 томом двуязычного издания вышли сразу 8 томов так называемого "юбилейного" Собрания сочинений Канта под общей редакцией А.В. Гулыги, в которых, как говорится в аннотациях к ним, "собрано всё существенное, что было издано до этого на русском языке", с новыми переводами отдельных терминов и даже произведений. "Особенно тщательно сверен с оригиналом и заново прокомментирован текст "Критики чистого разума".
Кант И. Рецензируемое издание. Т. 2, ч. 2. С. 699
В 3 томе (1997 г.) на с. 734 и 735 немецкие издатели говорят, что в их замыслы не входили сверка текстов по первым изданиям и внесение изменений в случае отклонений в компьютерную версию Академического издания Сочинений Канта, сопоставление прежде изданных текстов или приведение в критическом (textkritischen) аппарате существенные разночтения (Lesarten). В 4 томе на с. 960 и 961 они же пишут: "...С тех пор, как "Фонд Фольксваген" принял на себя финансирование издания как с немецкой, так и с российской стороны, в рамках своего проекта "Общие пути в Центральную и Восточную Европу". Теперь мы...можем представить том, немецкий текст которого удовлетворяет тем критериям, которым не отвечали тексты прежде изданных томов: тексты сверены и при необходимости пересмотрены на основе первых публикаций соответствующих работ, проведено сопоставление уже имеющихся изданий текстов; наконец, в текстологически-критическом аппарате тома приведены варианты разночтений." Те же самые работы выполнены и при подготовке к изданию "Критики чистого разума". См. Т. 2, ч.. 2. С. 794 и 795.
Один из полутомов представляет 2-е прижизненное (1787 г.) издание Кантом Критика чистого разума, а второй - те части текста её 1-го издания (1781 г.), которые серьёзно отличаются от своих аналогов во 2-м издании либо исключены из него.
В 1981 г. автору этой рецензии, только что переехавшему в г. Свердловск, посчастливилось разработать и читать несколько спецкурсов по немецкой классической философии студентам философского факультета УрГУ. Чрезвычайно важной для меня стала проверка того, что русским термином вещь вне нас в 6-томном издании работ Канта в 1960-х гг. переводится, как я предполагал, немецкое словосочетание Ding außer uns. Мой багаж с книгами ещё не пришёл, а в университетской библиотеке и даже в отделе иностранной литературы областной библиотеки им. В.Г. Белинского Критики чистого разума на немецком языке не было даже в каталогах. Пришлось звонить друзьям в Москву, чтобы не связываться с медлительным МБА всего лишь из-за одного термина.
Разумеется, не только для историков подобные действия являются грехом и даже родственным с диффамацией преступлением, отягощённым ещё и тем, что вольно или невольно оклеветанные уже никогда не смогут сами опровергнуть ошибку публикатора, переводчика, интерпретатора. Кажется, боязнь подобного греха в советские времена напрочь отсутствовала у значительной части представителей диамата и истмата, которые в своих статьях, монографиях и диссертациях бесстрашно громили придуманные ими самими тезисы и аргументы, которые никогда не формулировались критикуемыми неопозитивистам, экзистенциалистами, изобретёнными диаматом приборными идеалистами. Они, не боясь греха, искажали слова даже классиков марксизма-ленинизма, пытаясь подкрепить свои убогие идейки высказываниями этих далеко не мелких мыслителей. Так, из публикации в публикации и диссертации в начале 1980-х кочевала приписываемая К.Марксу дефиниция труда как обмена веществ между человеком и природой (правильно: процесс, регулирующий этот обмен). Разгул подобного рода фальсификаций стал к тому времени настолько велик, что авторов публикаций и диссертаций обязали давать расписку в том, что они не исказили приводимые цитаты из работ Маркса, Энгельса, Ленина.
3
|
|
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |