Когда на воде заблещет
Зари розоватый шелк,
Наброшу я плащ на плечи
И петлей стяну мешок.
Не посох наивной веры,
А длинный толедский меч
На веницийской галере
Я стану сильней беречь.
И с отливом, и с отливом,
К неизвестным берегам,
Я с душою несчастливой
Уплыву к чужим богам -
Удивится край далекий,
Что на нем сошелся свет.
От любви моя жестокость,
От любви, которой нет.
Там, за преградой моря,
Никто не знает меня,
Там в золотом уборе
Солнце чужого дня.
Главное - крепок телом,
Главное - на заре
Нужен большому делу!
(Или большой игре?)
Ведь с отливом, ведь с отливом,
К неизвестным берегам,
Я с душою несчастливой
Уплыву к чужим богам -
Удивится край далекий,
Что на нем сошелся свет.
От любви моя жестокость,
От любви, которой нет.
Ладно. Вперед. За веру.
Может, убьют в пути.
Может, сумею первым
В город святой войти.
Гроба коснусь господня
И отойду в тоске -
Дай мне любовь сегодня,
Женщина в черном платке!
И с отливом, и с отливом,
К неизвестным берегам,
Я с душою несчастливой
Уплыву к чужим богам -
Удивится край далекий,
Что на нем сошелся свет.
От любви моя жестокость,
От любви, которой нет.
Когда берега родные
Увижу вдали опять,
Едва ли смогу земные
Законы не презирать.
Но радость далекой встречи
Мне память вернет на миг...
Ноша не давит плечи,
Когда обнимают их.
Грозовые облака над дорогой в ранний час,
Оглянись издалека на проклятый Амбуаз,
На проклятый Амбуаз, город старый и родной,
Оглянись в последний раз,помаши ему рукой.
Заколдован этот круг: нет решеток, а тюрьма.
Тот, кто понял это вдруг, здесь давно сошел с ума.
Иль бежал отсюда прочь - прямо в сети сатаны,
В темную, глухую ночь заблудившейся страны.
Черный след лихих копыт на дороге в ранний час,
Кто опять в тоске бежит - это знает Амбуаз.
Старый добрый Амбуаз - первый злой учитель твой -
Оглянись в последний раз, помаши ему рукой!
Я вернулся - где же ты, парень?
Выходи, покажись, Николя!
Я прошел через адское пламя,
Я вернулся, и дышит земля
Океанским соленым восторгом,
Буйством красок пестреют поля,
Я устало присел на пороге,
Где же вы, господин Николя?
Колокол гулкий, свод неприступных стен,
(Словно железною скобою, сжало бедой),
Моря так просто и ласково голос живой
Тихо зовет:"Себастьен! Себастьен..."
Я вернулся! Где же ты, парень?
Палестина меня не сожгла!
Я не верю,вы мне солгали,
Где мой брат, где мой брат Николя?
Отойдите с дороги, впустите,
Я доверил вам сердце свое!
Что случилось? Что вы молчите?
Что так громко кричит воронье...
Колокол гулкий, свод неприступных стен.
Что мне обнять,что любить,или это - виденье:
Господи, слышу, и к черту из сердца сомненья,
Кто-то окликнул меня - Себастьен!
Себастьен...
Что я сделал далеким богам!
Я не раз окликал в переулке
Одинокую тень, как я сам,
М надежда казалась безумной:
"Нет, простите меня. Я ошибся.
У него был не этот взгляд.
И ему уж теперь не снится
Раскаленная ваша земля.
Колокол гулкий, свод неприступных стен,
Мокрый песок на закате - златая роса.
Я ухожу, я все понял, поднять паруса!
Это мираж - "Себастьен, Себастьен..."
Его струны пахнут
Луком и похотью,
Похоть не смывается с рук.
Пожар его ярости
Пачкает копотью
Белых статуй священный круг.
Пр:
Разве мир не видел это,
Разве мир не пережил
Неудачного поэта,
Прославляющего жизнь?
Его женщин
Бойко зовут по имени,
Коль не спится в полночный час.
Ладно б золотом - медью
Ночами длинными
Редко кто не платил из нас!
Пр:
Разве мир не видел это,
Разве мир не пережил
Неудачного поэта,
Прославляющего жизнь?
Его бог -
Анекдот с бородою длинною:
Обод бочки что храма свод.
К небесам вознесенный
Парами винными
Он для стражи ночной поет.
Пр:
Разве мир не видел это,
Разве мир не пережил
Неудачного поэта,
Прославляющего жизнь?
Эта женщина как награда,
Эта женщина как игра.
Это роза чужого сада,
Отогретая у костра.
Ты не видел такого взгляда
У мужчин, что шли за тобой.
Это роза чужого сада.
Это - брошенный жребий твой.
Гудит костерок, искрится,
Не клеется разговор,
Но вспыхивают зарницы
Над гребнями дальних гор...
Все забавы вчерашней жизни
От приятелей до ножа
Поминает веселой тризной
Охмелевшая в миг душа.
Если б страх, как лесного зверя
От нее ты мог отогнать,
Ты бы вплел в ее косы клевер.
А потом расплетал опять.
Гудит костерок, искрится,
Дымком плывет разговор,
И вспыхивают зарницы
Над гребнями дальних гор...
Эта женщина не красива,
Эта женщина не добра,
И такая в ней бродит сила,
Что сбивает с пути ветра.
Но тебе - не нужна другая.
И не нужен тебе покой.
Ты стучишься в ворота рая,
Ты пришел и сказал - открой.
Гудит костерок, искрится,
Затих в ночи разговор.
Лишь вспыхивают зарницы
Над гребнями дальних гор.
Дальних гор...
О славных подвигах его
Летит далЕко весть,
И даже за двенадцать дней
Нам их не перечесть.
Пред ним дрожали короли,
Когда он грозен был,
Стелился вереск до земли,
Покуда он любил!
Навстречу солнцу, сквозь шторма
Он вел свои полки
И струны лютни оживлял
Движением руки.
Перед палаткою дворец
Не стоил ничего
И Львиным сердцем наконец
Народ прозвал его.
О славном Ричарде, друзья,
Был сложен мой рассказ,
Уж мИнул год со дня того,
Как нет его меж нас:
Стрелок -простой нормандки сын-
В бойнице поднял лук,
И лев, сраженный муравьем,
Упал на землю вдруг...
На нас наступает пустыня,
Мучительно хочется спать.
О, женщина, как твое имя?
Позволь мне хоть это узнать,
Позволь мне к тебе прикоснуться
Нежаждущей, легкой рукой,
И пусть твои слезы, пока они льются,
Наполнят колодец пустой.
Встают миражи предо мною -
Такой моя жизнь не была.
О, женщина, рядом с тобою
Так много ненужного зла!
Подняться в высокие горы,
Спуститься к полночным богам
Я мог бы, я мог бы!.. Но взор мой прикован
К твоим белоснежным ногам.
Нам жизни, наверно, не хватит,
Чтоб выпить всю чашу до дна.
О, женщина, где твоя память,
Зачем ты опять холодна?
Опять я бреду спотыкаясь
По голой, бесплодной земле,
И ветер песком твой дворец заметает,
Дворец, где мне пела свирель.
На нас наступает пустыня,
Мучительно хочется спать.
Я вынужден бросить святыню,
Я вынужден снова бежать!
Мне б только добраться до моря
И парус увидеть вдали -
И боги твои никогда не нагонят
В тумане мои корабли!
Ты не знаешь, что такое
Эти засуха и зной,
Царство мертвого покоя
И тревога за душой,
Как дымит огонь погасший -
Ни забыться, ни забыть,
Но когда проснуться страшно
Нужно как-то дальше жить!
Зачем нам палящее солнце
И ноги, разбитые в кровь?
Многое сделать придется,
Небо устало от слов.
Ты не знаешь, что такое,
Этой ночи темнота,
И провал в окно пустое,
И обманная звезда,
Где горит огонь погасший -
Ни забыться, ни забыть.
Но когда проснуться страшно,
Нужно как-то дальше жить!
Зачем нам палящее солнце
И ноги, разбитые в кровь?
Многое сделать придется,
Небо устало от слов.
Ты не знаешь, потому что
Ты давным-давно ослеп:
На изломаных игрушках
Сапога тяжелый след,
Смертно все, как день вчерашний,
Ни забыться, ни забыть.
Но когда проснуться страшно,
Нужно как-то дальше жить...
Зачем нам палящее солнце
И ноги, разбитые в кровь?
Многое сделать придется,
Небо устало от слов!
Паладины сожгли убитых.
На молитвы не хватит сил.
У меня в руках шлем пробитый,
Что мой друг поутру носил.
В ритме ровном летят галеры
Над заливом у акрских стен.
"Нужно дальше сражаться за веру -
Отойди от огня, Себастьен!
Он тебя бы одернул первым,
Вы уже бы подрались с ним!
Но он сделал тебя тамплиером,
Это значит - спокойным и злым."
...Тишина над Иерусалимом,
И не тает больше мираж,
Но я знаю - лишь смерть красива,
Посвященная в орден наш.
Шумят восточные базары
У паладина на пути,
Прощайте, шпага и гитара,
И не грусти, и не грусти.
О, моэдзин, на минарете
Тоски душевной не знавал
И пел, как прежде, на рассвете
Аллах ак бар, аллах ак бар...
Так затянулось это лето
На целых двадцать долгих лет.
Пооблупились минареты
И многих нет, и многих нет.
Я стал иным - звенят динары,
Что караван везет в Багдад
Душевней, чем струна гитары,
Как было много лет назад...
Палестинское солнце нас прожгло до седла,
И у каждого выжгло на груди по строке -
Колдовскую поэму на чужом языке:
Откровенья пустыни, за печалью печаль...
Если сердце остыло, то не нужен Грааль.
Вынь стрелу сарацина из усталой спины
И оставь меня здесь, на горячем песке -
Я не понял поэмы на чужом языке!
Не об этой пустыне мне лежала печаль,
Об остывшее сердце раскололся Грааль.
Под высокие мачты мы положим щиты
И какая-то чайка будет дико кричать -
Насмехаться над теми, кто решился бежать
От звезды путеводной, от начала начал,
От химеры бесплотной, что зовется Грааль.
Палестинское солнце потонуло в песках,
Все пространство ночное затопила вода,
От волшебного зноя не осталось следа.
Но тоска по пустыне (как здесь кто-то сказал)
Никогда не остынет, хоть не найден Грааль.