Порнографическая ночь,
Пьяная луна.
Ветер не хочет нам помочь -
Песня не слышна.
Грустный холодный перламутр,
Капли на песке.
Утро потерянных минут,
Все на волоске.
Сказка о немыслимой любви...
Океанический прибой,
Отдых у воды.
Волны накроют нас с тобой -
Мокрые следы.
Пляж. Обнаженные тела.
Игры на краю.
Лодка вплетает плеск весла
В музыку мою.
Сказка о немыслимой любви...
Сказка о немыслимой любви,
Если повезет,
Может превратиться, черт возьми,
В порноэпизод.
Выбери медиаформат,
Годный для того,
Чтоб этот дивный звездопад
Выплеснуть в него.
Сказка о немыслимой любви...
Порнографическая ночь,
Капли на песке.
Ветер не хочет нам помочь -
Все на волоске.
Утро потерянных минут,
Песня не слышна.
Грустный холодный перламутр,
Пьяная луна.
Сказка о бессмысленной любви...
Джин-тоник
памяти Янки Дягилевой
По грязным шпалам, по босым следам
Путь через ночь от Янки до Земфиры,
За десять лет - сквозь все столетья мира
По рельсам, за трамваем по пятам.
Тоска в моем сердце,
Как ночь без рассвета,
Как тени без света,
Как небо без цвета.
Как вечность без лета.
Холодный джин-тоник.
Но я не дальтоник,
Я все понимаю...
Давай поиграем.
Похоже на стрельбу по воробьям
На бой морской в пустом холодном море,
И я опять проигрываю в споре
И ухожу по собственным следам.
Тоска в моем сердце.
Холодные ночи.
Прицелы неточны,
Устои непрочны,
А взгляды - порочны.
Бояться не стоит.
Холодный джин-тоник.
Я все понимаю...
Давай полетаем.
И снова ветер гонится за мной,
И дым из труб клубится параллельно
Дорогам, что расходятся бесцельно
И исчезают за моей спиной.
Тоска в моем сердце.
Окончены споры
Бессмысленны строки,
Безумны пророки,
Пусты разговоры.
Гитара не строит...
Холодный джин-тоник.
Я все понимаю.
Давай помечтаем.
Цветные сны про игры на воде,
Неслышный звук под спящею струною,
И осень притворяется весною,
И надо верить - или быть беде.
Тоска в моем сердце.
Короткие встречи.
Печали не вечны,
Слова безупречны,
Бои скоротечны.
Весна успокоит
Усталые стаи.
Холодный джин-тоник...
Я все понимаю.
ИДЕЯ-ФИКС
Оксане Осень
Мы все - просто чей-то затянувшийся глюк,
Мы чудимся друг другу - не правда ли, друг,
И нет на самом деле ни тебя, ни меня,
Ни солнца, ни снега, ни ночи, ни дня.
Как ты отличаешь правду от лжи?
Как ты отличаешь день от ночи?
Как ты отличаешь тело от души? -
Это ведь, наверно, трудно очень.
...Особенно если поверить в идею,
Что мы - просто чей-то затянувшийся глюк.
А жизнь - это чей-то истерический бред,
Вызванный водкой и парадом планет.
Подумай - ну что с сумасшедших возьмешь
За душу и тело, за правду и ложь.
...Особенно если поверить в идею,
Что жизнь - это чей-то истерический бред.
А время - заботливый врач-психиатр.
Сквозь мягкие стены особых палат
До нас донесет оно добрый совет,
Избавит от глюков и вылечит бред.
...Особенно если поверить в идею,
Что время - заботливый врач-психиатр.
Особенно если, особенно если,
Особенно если поверить в идею
Особенно если поверить в идею
В идею, в идею, в идею, в идею...
Как, как, как отличить
Ложь от правды и ночь от дня?
Как, как, как излечить
То, что творится в душе у меня?
МАХАОН
to Cat for her birthday 16 October
В городе сыро и сон не идет,
Гаснет ненужный свет,
Кто-то танцует, а кто-то пьет
Вина ушедших лет.
Пахнет цианом миндальный ликер,
Сладок ужасный яд,
Чьи-то глаза глядят через стол,
Испепелить норовят.
Бабочка махаон
Бьется в мое стекло,
Может быть, это ночь -
Солнце ушло.
Крылья чувствуют боль,
Не пробить им окна,
Так зачем свою плоть
Ранит она?
Кровь винограда, перебродив,
Нашу кровь горячит,
Сердце-хронометр бьется в груди,
Птицей в висках стучит.
Ночь опустилась, как демон зла,
Крылья ее черны,
А впереди белеет зима -
Крестная мать весны.
Бабочка-махаон
Мечется у окна,
Но надежда ее
Просто смешна.
Как безумец слепой,
Тенью бьется в стекло,
Словно хочет вернуть
То, что ушло.
Лишь только кто-то из нас уснет,
В ту же минуту он
Сможет услышать, как в окна бьет
Крыльями махаон.
Бабочка-осень просится в дом,
Где тепло и уют,
В городе сыро и ночь за окном,
Птицы уже не поют.
Бабочка махаон
Бьется в мое стекло,
Может, ей нужен свет,
А может, тепло.
Кто мне скажет, зачем
Крылья ранит она,
Когда на пороге зима
И нескоро весна?
НОЧНОЙ ШПИОН
Рыжая луна за моим окном
Распушила хвост облаков и звезд.
Рыжая луна за моим окном
Заняла свой пост.
Как ночной шпион,
Бесшумно ступает по улицам сна
И втихую смеется
Над тем, что дорого нам.
Смейся, паяц,
Над разбитой любовью и
Над несчастной судьбой земли,
Спящей давно
Сумрачным сном.
Смейся, паяц,
Над словами моих стихов
И над рифмой к слову "любовь",
И надо мной.
Черные коты стерегут пути,
А мне по ним идти.
Черные коты нюхают цветы,
Слушая мой стих.
Где-то далеко играет шарманка
Колыбельный марш,
И луна продолжает
Ночной шпионаж.
Смейся, паяц...
А к утру, увы, золото луны
Станет серебром.
Черные коты лягут и уснут
Под моим окном.
И все наши тайны останутся тайнами
Даже для нас самих.
Ночь и луна никому не скажут о них.
Смейся, паяц,
Над разбитой любовью и
Над несчастной судьбой земли,
Спящей давно
Сумрачным сном.
Смейся, паяц,
Над словами моих стихов
И над рифмой к слову "любовь",
И надо мной.
ШАМАН
Я думаю, когда придет зима, Em Am
Мы перепьемся галлюциногеном, D G
Сорвем одежды и разрушим стены, C D
Уроним крышу и сойдем с ума. C D Em
И будем тупо греться у огня,
Нагие с оловяными глазами,
Но мы спасемся, если будут с нами
Цветные тени завтрашнего дня.
Наступит ночь бушующих стихий,
Злых сил, что прячут звезды за туманом,
Наедине с танцующим шаманом
Под бубен и нескромные стихи.
Танцуй, шаман, пока горит костер.
Увидеть духов можно только в трансе.
Флюиды, растворенные в пространстве,
Лавинами спускаются к нам с гор.
И, скрыв свой страх в магическом кругу,
Мы станем танцевать под эти звуки,
Теряя такт, выламывая руки,
Безумные и пьяные в дугу.
Мы будем пить, поскольку говорят -
Попасть на небо можно только спьяну,
Под злые заклинания шамана,
Который вряд ли верит в рай и ад.
И может быть, тогда придет весна
И снова переменятся понятья,
Нас добрый Бог сожмет в своих объятьях
И ласково разбудит ото сна.
Так пей, шаман, свой галлюциноген.
Услышать Бога можно только в трансе,
Где звуки, растворенные в пространстве,
Как эхо отражаются от стен.