Басня.
Там, в долине, среди гор,
Весело и знойно
Лучи солнца на простор
Льют бесперебойно.
И средь этих райских мест
В поле постоянно
Пастухи пасли окрест
Стадо из баранов.
Всем чертям в аду, небось,
Рай тот неприятен,
То ль на солнце завелось
Слишком много пятен,
В общем, что-то вдруг взбрело
В головы бараньи,
И решили, чтоб было
Общее собранье.
Разнесли на белый свет
Гвалтом без умолку:
Будет суверенитет,
Будет править с толком!
С серым волком нет проблем
И без инциндентов,
Пусть он нашим насовсем
Будет президентом.
Ох, задача нелегка,
Жизнь переиначить.
Всех собак и пастуха
Мы прогоним, значит.
И решили все тогда
Под конец собранья:
Будем раз и навсегда
Блеять по бараньи.
И с тех пор бегут года,
Год за годом рядом.
Но никто и никогда
Не слыхал про стадо.
Это, братцы, неспроста,
Надо думать, кстати,
Только вред и принесла
Им Баранократья.
И с тех пор меня всерьёз,
И зимой, и летом,
Так и мучает вопрос,
Кто ж ПОДСТРОИЛ ЭТО !?
И ответ нам, может быть,
Даст судьба-злодейка:
Надо ж было прокормить
Волчью семейку!
Но у нас и не винят
Рядовых волканов.
Это Волкоаппарат
Скушал всех баранов!
1991 г.
Царь-батюшка, бьём мы чела.
Вот правда про наши дела,
Её, подозренье у нас,
Бояре скрывают от вас.
Сегодня не то, что как встарь,
Спасибо, наш батюшка-царь,
Ты весь как Христос свят и чтим,
Все сыты лишь хлебом одним.
Нам некогда даже поесть,
Забот полон рот, их не счесть,
Захочешь вкусить благодать,
Достаточно лишь в "ящик" сыграть. ( телевизор)
Там, в мире ином чудеса,
Льют манну на нас небеса.
Духовная манна для них,
Для ангелов и для святых.
Чтоб все соблюдали закон,
Большое количество зон,
В одних все под "мушкой" живут,
В других же за это под суд! (зоны трезвости)
Освоим, к примеру, Сибирь,
Этапом строительства вширь,
К этапам привычные мы,
Заслали туда полстраны!
Продолжим строительство вглубь,
Кто сможет, захапает рупь.
У нас разделенье труда:
Кто пашет, не ест никогда.
С религией нету борьбы,
Как сильно заврались попы,
Болтают, нет бога нужней,
Он благо во имя людей.
(всё во имя человека и для его блага)
Религия - опиум масс.
Ведь так говорил ещё Маркс.
Куда ж мы идём, стыд и срам,
Ткни пальцем, любой наркоман.
Мир держится не на царях,
Игрушки в народных руках,
Поставим, а можем убрать.
Но сколько ж их можно менять!
Ты меры прими, наконец,
Ты вспомни про Зимний дворец!
Не вечно стоять на земле
Тому, что для съездов в Кремле!
1986 г.
Посвящается перелёту по этому маршруту в 1986 году, Матиас Руст.
Упала осень, холодно, тоскливо,
Беду на крыльях вороны несут.
А кто-то в Гамбурге проспорил ящик пива,
В Москве же кто-то угодил под суд!
Поём мы славу смелым и рисковым.
Да здравствует рекордный перелёт!
Слюну проглотят Чкалов с Беляковым,
А Пауэрс от зависти помрёт!
Он врал, что не было шпионского заданья.
Финал закономерен, как всегда.
И было душно в зале заседаний
Верховного Советского суда.
Стеной железной крепнем год от года,
И прокурор, и судьи заодно.
Он плюнул в душу нашего народа,
Народ, утёршись, плюнул на него!
Пойдёт этапом в арестантской роте,
Родная мама будет плакать и рыдать.
И в личном, реактивном самолёте
Будет передачки посылать.
Холодным серым утром спозаранку,
Поймёт он наш стальной патриотизм,
Наматывая мокрую портянку,
Как строил наш народ социализм!
Хоть он не бил витрин у гастрономов,
Посажен был как злостный хулиган.
А вместе с ним министр обороны
Отправлен на работу в Магадан.
1987 г.
Дремучий лес, на тыщи вёрст одна звериная тропа,
А среди леса, ну точь в точь посередине
Стояла на болоте там разбойная изба,
Сгнила почти она во мху и тине.
Там воздух спёртый, там душно в избе,
Народу тьма, негде шагу ступить,
Куда ни плюнь, там и прыщ на губе, вши в бороде,
Представить трудно, что можно так жить.
Который год в избе разбойники играют в дурака,
Облапав пальцами засаленные карты,
Бубновый туз пробился в козыри и царствует пока,
Навроде Кольки или Бонапарта.
А в это время у южных широт
Под феодалами гнутся народы.
Случился там мордоворот, ну а потом переворот,
Ну а мы тут как тут, поборники свободы.
Все сказаны на митинге высокие слова,
Турбины сдули пыль с измученной бетонки,
И мы, уйдя от пап и мам, усы проклюнулись едва,
Уже свободу защищаем на Востоке.
Нам наплевать на их тонкий ислам,
Но жарко нам не только от погоды,
Здесь раскололся весь народ напополам, напополам,
Мы защищаем полнарод от полнарода.
Тем временем бубновый туз, побывши в козырях,
Остался в дураках, сошёл в могилу.
Ну что ж, тогда мы с вами выйдем в люди на пикях,
На пики ставим и на дисциплину!
У нас традиции хуже всего,
Уж если делать, так наоборот.
И, чтоб исправить ошибки его, все ошибки его,
Дождаться нужно, когда он помрёт.
Пиковый туз здоровьем слаб и помер, вот напасть,
Ходили слухи, будто даже подстрелили.
И вновь у власти красная, нет, розовая масть!
Но и она уже одной ногой в могиле.
А в это время о южных делах
Забыла думать в раздорах за власть,
Рискуя слыть навсегда в дураках, в больших дураках,
Очередная козырная масть!
Крестовый туз - фатальный знак всеобщего конца
Или как символ, что мы ставим крест на прошлом.
Здесь случай вместе с временем нам выдали борца,
И невозможное становится возможным.
Он столько лет всё идеи копил,
И вот теперь он - надежда народа.
И по годам в нём достаточно сил, много сил,
Смущает то, что он с той же колоды.
Да будут все дела чисты, ну а решения верны,
Нам далеко ещё переть до изобилья.
В громаде дел такие люди были б очень нам нужны,
Но, к сожалению, их много перебили.
Я вижу, выводы делать пора:
Как под ногами становится зыбко,
Политика - картёжная игра на дурака,
С него и спрос один - покаяться в ошибках!
1988 г.
Басня.
Видно надоумил злой
Враг,
Лебедь, щука и речной
Рак,
Что в болоте до осей
Врос,
Вознамерились тянуть
Воз.
Рано утром поднялись
Да в оглобли запряглись,
Как на Волге бурлаки
Налегли на постромки.
А у щуки вся в зубах
Пасть,
Захватила второпях
Власть.
Чтобы слушаться меня
Всем,
А не то любого я
Съем!
В речке чистая вода,
Всех я выведу туда!
Кто перечить мне посмел,
Тому суд, тюрьма, расстрел!
На собраньи говорил
Рак:
Я бы все дела вершил
Так.
Под другим углом держал
Руль,
Никому б не насаждал
Культ.
Дали власть, так он и рад,
Потянул весь воз назад,
Не поймёт обман народ,
Так как смотрит рак вперёд.
Я скажу тебе в глаза,
Стой!
Лебедь встрял, ведь это за-
стой.
Вест твой стиль, ты видишь сам -
Смех.
Нужно к новым рубежам
Вверх!
А ещё всем разрешить,
Только правду говорить.
И один вслед за другим
Соглашаться стали с ним.
На трибуне заимев
Вес,
Каждый с мнением своим
Лез.
Ну а басни сей итог,
Срам,
В том, что воз поныне тот
Там!
Если щуке волю дать,
Воз из речки не достать,
Сгнил в болоте б этот воз,
Если б рак его повёз.
Если он и вверх пойдёт,
Так это нужен вертолёт,
Вы послушайте меня,
Как быть дальше, знаю я!
Рак - закуска для пивка,
С щучки знатная уха,
Толку мало с лебедей,
Разве на чучело в музей.
Воз то надо всей гурьбой
На бугор тянуть сухой!!!
1988 г.
Басня.
Номенклатуре посвящается.
Отбился раз баран от стада
И угодил к царю зверей.
Но лев был сыт, ему не надо
Об ужине иметь идей.
Общеизвестно, с полным брюшком
Любой философом бы стал:
Ведь кровь к мозгам под черепушкой
Несёт питательный состав.
-Жизнь у бараньего отряда,
Промолвил лев, -Не благодать.
Куда пастух погонит стадо,
Там и дано траву щипать.
Мы, львы, не дремлем у кормила,
Блюдём законы не за страх.
Пусть нас общественность давила,
Пускай возможен был инфаркт.
Зато, поужинать спокойно
Копчёной можем колбасой.
Коль поведёшь себя достойно,
Так станешь львом, мой дорогой!
Напрасно лев расплёл амуры,
Исчез баран, как и не жил.
Да и сам лев ходил понурый,
Как будто взбучку получил.
Возьмите мысль мою умами
И подержите на весу:
Коль все бараны станут львами,
С чего ж нам делать колбасу?!
1988 год.
С народа множество веков
Стекало множество потов
И в мире, и в условиях войны.
И вот, настали времена,
Когда блаженствует страна,
Этапы пройдены, задачи решены.
Течёт размеренная жизнь:
Товаров в лавках завались,
И человеку человек и друг, и брат.
Покой для Времени настал,
Никто его не подгонял,
И вот решило Время повернуть назад!
Своё предательство пока
Оно творит исподтишка.
Подвоха не подозревал никто из нас.
Но вот один, не помню кто,
Взял в магазине два пальто,
Одно носить, другое, значит, про запас.
Второй в момент сообразил:
Зачем горбатить сверху сил,
Ведь изобилие, и деньги не в ходу,
А третий, он не будь дурак,
Ругнулся матом, просто так,
Четвёртый взял на лапу мзду
У сослуживцев на виду,
А пятый на поверку вор,
Вчера с завода что-то спёр,
Решил немедленно шестой,
Обзавестись второй женой,
Того на подвиг понесло,
В витрине выдавил стекло,
У того яхта медленно плывёт,
Подайте личный самолёт!
И покатилось зло за злом
Как горный сель, как снежный ком.
На бирже вновь ажиотаж:
Вчера завод закрыли наш,
Как нерентабельный, не выполнивший план.
Сберкассы, вроде пузыря,
Полопались почём зазря,
А курс рубля катастрофически упал.
Дела идут ни так, ни сяк.
Везде развал, везде бардак.
Однажды, после кукурузной кутерьмы
Власть взял железною рукой
Один субъект, почти святой,
Шлёт письма сын своей мамаше из тюрьмы.
Там у стены стоит народ,
На них донос, и всей в расход,
Кто не под пулю, всё одно, сгниёт во рву.
Раз на попятную прогресс,
Давай, сломаем Днепрогэс,
Ну а потом сдадим Деникину Москву!
И вот настал такой момент
Среди текущих перемен,
И как финал всех этих наших славных дел,
Глянь, вон из Зимнего двора
Рабочих гонят юнкера...
Не вижу смысла продолжать,
Но я ещё хотел сказать,
Хотя порядком, вижу, вы утомлены:
Со временем тускнет лак,
Смотрите, люди, будет так!
Если не будет раньше ядерной войны.
1987 г.
Монолог директора завода перед иностранными гостями.
Я расскажу вам, дорогим гостям из Штатов
О том, как я учёт произвожу:
Вот комната, а в ней стоит три шкафа,
О каждом я подробно расскажу.
Вот первый шкаф, в нём масса данных точных
О сырьевых ресурсах на местах,
Тех, что в технологических цепочках,
А также тех, что прячем на складах.
Вы в недрах первого шкафа
Любую гайку без труда,
Всё то, что мы имеем впрок,
Найдёте за короткий срок.
Шкаф номер два поставили позднее,
Но без его бумаг теперь едва
Вы разобраться сможете быстрее
В бумагах первого шкафа.
Вам нужно изучить сперва
Структуру шкафа номер два,
Найдёте в первом вы тогда
Любую гайку без труда
И то, что мы имеем впрок,
Найдёте за короткий срок.
А третий шкаф, извольте вам заметить,
Творенье гениального ума.
В нём описанье в виде картотеки
Структуры шкафа номер два!
Лишь основательно взопрев,
Все эти карты просмотрев,
Вы, разобравшись хоть едва
В структуре шкафа номер два,
Найдёте в первом вы тогда
Любую гайку без труда
И всё, что мы имеем впрок,
Найдёте за короткий срок.
Пусть знает каждый обормот,
Как важен, нужен нам учёт.
И мы планируем работу
По улучшению учета.
(Прошёл один год).
Я расскажу вам, дорогим гостям из Штатов
О том, как я учёт произвожу:
Вот комната, а в ней четыре шкафа,
О каждом я подробно расскажу.
Вы в недрах первого шкафа
Любую гайку без труда
Найдёте за короткий срок
И всё, что мы имеем впрок.
Но нужно изучить сперва
Структуру шкафа номер два,
Найдёте в первом вы тогда
Любую гайку без труда
И всё, что мы имеем впрок,
Найдёте за короткий срок.
Но ты сначала посмотри
Все карты шкафа номер три,
Плюс также изучи сперва
Структуру шкафа номер два,
Найдёте в первом вы тогда
Любую гайку без труда
И всё, что мы имеем впрок,
Найдёте за короткий срок.
О третьем и без суеты
В четвёртом всё узнаешь ты,
Ну а затем ты посмотри
Все карты шкафа номер три,
Но нужно изучить сперва
Структуру шкафа номер два,
Найдёте в первом вы тогда
Любую гайку без труда
И всё, что мы имеем впрок,
Найдёте за короткий срок.
Пусть знает каждый обормот,
Как важен, нужен нам учёт.
И мы планируем работу
По улучшению учёта.
(Прошёл ещё один год).
Я расскажу вам, дорогим гостям из Штатов
О том, как я учёт произвожу:
Вот комната, а в ней уже пять шкафов.
О каждом я подробно расскажу.
Вы в недрах первого шкафа... 1988 г.
Не беда, что голод и разруха,
Не беда, что денег ни хрена,
Не беда, что президент под мухой,
Нам бы лишь бы только не война!
Не беда, что хитрые банкиры
Растащили чуть не пол страны:
Пусть их хватит сифилис в сортире,
Нам бы лишь бы только не война!
Жизнь нас бьёт кувалдой по макушке,
И её никак я не пойму.
Я согласен помереть в психушке,
Лишь бы не заслали на войну!
А придёт война, тогда моментом
Мы дадим понюхать кулака
Всем вождям, банкирам, президентам
И дадим хорошего пинка!
Оптимист.
С утра довольно мрачная погода,
И этот фактор уменьшает риск.
Значит, нет скопления народа,
Значит, можно выйти и пройтись.
Скажу жене я, чтобы пробежалась
По соседям, кто-то может знать,
По свежим слухам, чью национальность
Собирались нынче вырезать.
Эти слухи действуют на нервы,
Мне, к тому же, нужно запасти
На неделю хлеба и консервов
И успеть прийти до темноты.
А ведь я в душе оптимист большой,
А душа глубоко в груди,
А что его не видно порой,
Очень глухо он там сидит.
И если кто-то, злой экстремист
Мне на улице вышибет дух,
Он узнает, какой я лопух
И какой я был оптимист!
1990 г.
Отрицание отрицания.
Как эта мысль вмещается в сознание?
Как ни крути, не горбись, только зря:
Согласно отрицанью отрицания
Всё вернётся на круги своя.
Наш первый царь был лыс,
Но был он плюралист,
И был любим заслуженной любовью.
Второй был волосат,
Отнюдь не демократ,
Он баловался тюрьмами да кровью.
А третий снова лыс,
Хоть был волюнтарист,
При нём мы наблюдали потепленье.
Четвёртый волосат,
Хвастун и бюрократ,
Навязывал застойные явленья.
Мы извлекли из прошлого уроки,
Но через плюсы минусы видны:
Хоть волосатые уже не так жестоки,
Зато и лысые уже не так умны!
Как в плазме времени увязли колебанья,
Верх опустился, низ поднялся вверх.
Исчезли страхи, культы и шатания,
Осталась лишь оскомина и смех.
Так и не смогли мы уберечься
От войны, болезней и огня.
Ведь, чтоб навек от прошлого отречься,
Нужно позапрошлое принять!
1989 г.
Песня больного.
Ода Кашпировскому.
Я сейчас доложу вам без шутки:
Я весь насквозь больной человек.
Вот в политике я - проститутка,
Венерический полный букет.
Я слепой, не смотрю дальше носа,
Видно, за нос водили не зря.
Я глухой, мне услышать непросто,
Что с высоких трибун говорят.
Я - дистрофик, ем пол раза в сутки
И смотрюсь как худой соловей.
Постоянны расстройства в желудке,
У него несваренье идей.
До сих пор, не сложивши оружья,
Капитал не идёт на поклон.
Я дурак! Если партии нужно
Для борьбы с этим хитрым врагом.
Если кто-то напустит туману,
Я уже не смотрю ему в рот.
Я бы рад подвергаться обману,
Да вот бедность моя не даёт.
Так и ждёшь, вот поставят подножку,
Не предскажешь хоть день наперёд.
Приезжай, дорогой Кашпировский,
Полечи наш страдалец-народ!
1989 г.
Мы об охране матушки - природы
Воспринимали речи на "ура".
Тем временем японцы в наших водах
Успешно ловят осетра.
Был глупый спор о выгодности БАМа,
Ведь с магистралью выгодней чем без
Грузить без проволочек в Йокогаму
Наш неошкуренный байкальский лес.
Идеи ваши, Йены наши, нам твердили,
На весь Восток, Сибирь и всю страну
Фактически мы удовлетворили
Их притязания в Гражданскую войну.
Раз ихний бонз изволил объясниться:
Как за пол века поменяли нас года!
Я думал, вы отстали лет на тридцать,
Но, к счастью, вы отстали навсегда!
Но мы гордимся тем, откуда родом,
Землёй, которую насилуем давно.
Пусть в экономике отстали мы на годы,
Зато ПОЭТЫ у нас лучше, всё равно!
1988 г.
Выступление председателя Совета министров СССР т. Рыжкова на телепередаче "Прожектор перестройки",
посвящённое конверсии оборонной промышленности с целью помощи сельскому хозяйствуж.
Прожектор перестройки.
О конверсии.
Выступление Н. Рыжкова.
К делу приступаю сразу,
Слушай Госстандарт и Снаб,
Слушайте, товарищ Язов,
Слушай, генеральный штаб!
Оборонное начальство
Нам обязано помочь,
Вы на сельское хозяйство
Направляйте свою мощь.
Аксельбанты и погоны
Каждый временно снимай,
Министерства обороны
Перестройку начинай!
Хоть разбейтесь, хоть загнитесь,
Хоть не спите вы ночей,
А постройте за границей
Восемь баз для овощей.
Выпускайте удобренья,
Чтоб вредителям у нас,
Нет, не приносил спасенья
Никакой противогаз.
Новый трактор пригодится
Для невспаханной земли
На китайскую границу
С утолщёнными дверьми.
Ложки, кружки, поварёшки,
Все с комплектом запчастей,
Пластиковые матрёшки
Для непрошенных гостей.
Весь свой разум вы внедрите,
Плюс "Энергию" без тайн,
И серийно запустите
Многоразовый комбайн.
Оборона, укрепляйся,
А как создадим при том
Это "сельское хозяйство"...
С голодухи не помрём!!!
1987 г.
Бог войны, дурной искатель славы,
В полковой палаточный привал,
Он собрал со всех концов державы
Всех, кто под руку ему попал.
Воинство портянки расстелило,
Никаких изысканных манер:
Чешут грудь, другой рукой затылок,
Не в пример им бог и офицер.
Ну а дальше, дальше очень просто,
Весь разнокалиберный народ,
Он в шеренги строится по росту,
Утром отправляется в поход.
И лихие полковые братцы
Всех чертей поставят на рога.
Можете никто не сомневаться,
Расколотят злобного врага.
Эй, вы там, чинуши на гражданке,
Вы один послушайте совет:
Иногда бывает среди пьянки
Трудно выбирать приоритет.
Чтобы делать дело в этом мире,
И его не превратить в бардак,
Вы себе ищите командира,
Слушайтесь его во всём и всяк.
2000 г.
Бывал почти я в странах всех,
Но в мире нет превыше званий,
Чем он, рабочий человек,
Простой советский пролетарий!
Купил метлу, деньжат немало
Пошло, но стоит разоряться.
Куда всем банкам капитала
Перед советскою сберкассой!
Вот подметаю я паркет,
Обрывки ниток, пыль, окурки,
Мету обёртки от конфет,
Мету от семечек кожурки.
Мести и никаких гвоздей
Все недостатки и прорывы,
Всех бюрократов и рвачей
Я выметаю из квартиры.
Пусть видят все, мы не скрываем,
Ведь сор в избе - коварный враг.
Мы вознеслись над капиталом
Прекрасным званием "Босяк".
Я б нечисть смёл и сжёг дотла,
А пепел вниз, на дно колодца!
Но вдруг рассыпалась метла
Отечественного производства!
1987 г.
Басня.
Собрались волки без помпы и просто,
Чтобы обсудить один вопрос:
Отчего худеют наши овцы,
Копыта, кожа да сухая кость.
Второй вопрос, увы, не нов:
Низки надои у коров.
От этой жизни, скучной, безыдейной
Животы волков от голода свело,
Обломался кафель у бассейна,
В сауне едва, едва тепло.
Растёт инфляция не вспять,
Не успеваем воровать!
Мы пойдём, хотя и без охоты,
На уступки частные овцам,
Но прибрав командные высоты
К мохнатым, государственным рукам.
Как говорится, отойдём
На два шага перед прыжком.
Им всем скажем, мы уже не волки!
А чтоб им верить в чудо наяву,
Напрочь отсекая кривотолки,
Притворимся, что едим траву.
И это шаг на много лет
Повысит наш авторитет.
Пусть их трава нам не нужна к обеду,
Но лапы греть нам можно и на ней,
Если сдать им пастбища в аренду,
Только срок поставить поумней.
Ещё им можно позволять
Свободно ме-е-екать и мы-ы-ычать.
Жизнь многогранна, не везде всё ясно,
Одно в диковинку, другое не внове.
Одни как словно мухи мрут без мяса,
Другие процветают на траве.
1989 г.
Басня.
Вороне Бог послал не бог весть что,
Не должность, не машину, не квартиру,
Не джинсы, не бобровое пальто,
Вороне Бог послал кусочек сыру.
Ворона с ним на ёлку взгромоздясь,
Возрадовалась сверху всякой меры.
Позавтракать уж было собралась
Кусочком сыра среднего размера.
Унюхав этот запах на ветру,
Хитрющая, коварная лисица,
Она, наверное, служила в ЦРУ,
Решила этим сыром поживиться.
Страдал без сыру весь соседний лес,
Там жизни без сыру виделась убогою,
Ей нужно было выкрасть образец,
А, если повезёт, и технологию.
Она сказала: Плюнь на планы да на стройки,
Не пуп земли занюханный вещизм.
Живёшь ведь от попойки до попойки,
А в прессе лишь ура-патриотизм.
Хоть не бедны вы, но не до богатства вам,
У нас другое дело, сущий рай!
Ты подкопи побольше информации,
И с этим сыром к нам перелетай.
Ответ лисе, все пункты по порядку:
Того посадим, то искореним.
У нас, конечно, не без недостатков,
Об этом мы с трибуны говорим.
Все наши планы выявлены чётко,
Теперь наш курс свободен от рутин,
Мы взяточников садим за решётку,
И с бюрократом нам не по пути.
Нам надо меньше слов и больше дела,
И, наконец, засучить рукава,
Проснуться и напрячься до предела...
Сыр выпал, с ним плутовка такова.
Но не волнуйтесь, злу отплачено сторицей,
Внакладе поджигатели войны!
Лису поймали прямо на границе
И выгнали с позором из страны.
Мораль вполне банальна и пристойна:
Шпион найдёт подспорье в болтуне,
Но можем спать и разглагольствовать спокойно,
Пока стоит на страже КГБ!
1987 г.
И у нас наступила пора,
Дым столбами, толкучка и маты.
Мужики вилы бросили в поле с утра
И пошли толковать с кандидатом.
И в теченьи предвыборных встреч
Толстый дядя раскидывал бредни,
Обещал затянуть он и в лайкру, и в стрейч
Всех бабёнок из нашей деревни.
Что ни день, то жара, то гроза,
Меж кампаньями рады и крохам.
Дым отечества съел лекторату глаза,
Потому и живём мы так плохо.
Наш замшелый, сосновый барак
Греет солнце из-за океана,
Но не нужен отборный, французский коньяк
Красномордым российским крестьянам.
Я прошёл этот путь как олень,
Меж охотников хитрых и чутких.
Были уши на взводе, мозги набекрень,
И слипалися стенки желудка.
Но сегодня мой конь боевой
Щиплет сено, довольный яслями,
Моим резаным ранам прописан покой
Моей мамой, женой и друзьями.
1999 г.