Зал.
15. 15 февраля 1989 года.
Не открыто, не втайне, вытертые до дыр,
Слова об Афганистане опять бороздят эфир.
Кружатся фразы долгие, как шарики в "Спортлото",
Там говорят о долге - кому ты должен и что?
Родине? Разве Родина может на смерть послать?
Народу нашему вроде бы на тот народ наплевать.
Партии, той, что держится на шее страны верхом?
Брежневу? Умер Брежнев, да и сам он был должником...
Но разве в сырых подвалах
Вечный Огонь горит?
Разве вылито мало
Крови на алтари?
Жрецы не ради забавы
Кровь смывали с манжет,
Молох Великой Державы
Требовал новых жертв!
Политике оправданий требуется ярлык.
"Интернациональный" - надо ж, как долг велик!
Слово, почти реликтовое, вращают на языке
И политрук, и диктор в напудренном парике.
Фальшь ты чувствовал телом, до тошноты и в крик,
Но там, в горах под обстрелом ты прикрывал своих.
Они же не знали тоже, за что идти на врага,
И, значит, всего дороже стала жизнь земляка.
Зема, с которым вместе
Чудом остался цел,
С которым кровью и смертью
Платил по долгу процент.
Лишь тот, кто уже не с нами,
Все долги оплатил
Кладбищем, где рядами
Сотни свежих могил.
Ты вернулся в нашивках из пекла войны домой,
Но шепотом здесь: "ошибка", а вслух говорят: "герой",
А здесь положены льготы в подачках с барских столов,
Здесь без смысла работа и сытая жизнь жлобов,
Здесь тебя сторонятся - психи, мол, что с них взять,
Здесь не власти боятся, а силы - силы опять,
Здесь за счет государственный, в алый кутаясь шелк,
Правительство только царствует, правит местный божок.
И здесь, без звука и света
Местный входит в азарт,
Стравить соседа с соседом,
Чтоб им закрыть глаза,
Жрецы не ради забавы
Кровь смывают с манжет,
Молох Великой Державы
Требует новых жертв!
Ты хочешь в пьяном угаре спрятаться от войны,
Но тебе заявляют: "Парень, ты должен, вы все должны,
Вы - авангард "перестройки", в бой за ее успех!
Вы же самые стойкие, вы честней и надежней всех.
Эти качества ценные обретены на войне,
Вы самые полноценные в неполноценной стране,
Вам, мол, и карты в руки, все хлебнувшим сполна,
Возьмите нас на поруки, здесь, мол, тоже война..."
Но разве ты веришь фразам,
Разве веришь словам?
Разве высшая каста -
Те, кто прошел Афган?
Заложник огня и славы,
И я, не знавший войны.
Рабы Великой Державы -
И в этом мы все равны.
8. Баллада о бумажном городе.
В бумажном городе жили бумажные люди,
Бумажные люди строили дома из бумаги,
Бумажные дома ограждали бумажные стены,
В бумажных магазинах продавали бумажный кефир.
Я пришел в этот город, когда солнце клонилось к закату.
Мне сказали, что утро, и дату, и номер приказа,
Мне сказали, что я недействителен без круглой печати
И без подписи главного в правом верхнем углу.
А в бумажных конторах рождались бумажные дети,
Бумажные дети играли в бумажные игры,
В бумажных играх делались бумажные деньги,
Бумажными деньгами платили за бумажный кефир.
Я поставил печать на затылок и подпись на ухо,
Я спросил переночевать, поесть и умыться,
Мне сказали, что я, увы, напечатан с ошибкой
И надо немедленно перепечатать меня.
А вдоль бумажных проспектов плевались бумагой заводы,
В бумажных цехах штамповали анкеты и акты,
В бумажных креслах сидели вечно живые,
Потому что никто не подписывал приказ умирать.
Я был перепечатан к утру и положен на подпись,
Я хотел уйти и спросил дорогу обратно,
Мне сказали: "А где же дата и номер приказа?!
Куда ты денешься, ты уже к делу подшит..."
2. Баллада о рыцаре.
Он молод и смел, и у ног его мир,
А он еще не знаменит,
Но завтра его ожидает турнир,
И, если не будет убит,
Прекрасная дева уронит платок,
Соперник поверженный ляжет у ног,
И руки протянут венок
Со словами любви.
В горячих объятьях неделя пройдет
В смешении ночи и дня,
Но войско уходит в крестовый поход,
И он снаряжает коня.
Он крикнет - она зарыдает в ответ,
И в вечной любви поклянется вослед,
И, новый встречая рассвет,
Не погасит огня.
Вот он на войне, его совесть чиста,
Помечено кровью копье.
И многих убьет он во имя Христа,
Во славу креста и Ее,
Он будет (в защиту великих идей)
Насиловать женщин и резать детей,
И, шаря в скоплениях тел,
Отгонять воронье.
С победой герой возвратится домой,
Когда завершится война.
Но дева его не встречает его -
Она уже чья-то жена.
И он свое горе утопит в вине,
В трактире расскажет об этой войне,
И в драке, с кинжалом в спине,
Упадет из окна...
Он молод и смел, и у ног его мир,
А он еще не знаменит,
Но завтра его выходить на турнир,
И завтра он будет убит...
2. Баллада о рыцаре.
Он молод и смел, и у ног его мир,
А он еще не знаменит,
Но завтра его ожидает турнир,
И, если не будет убит,
Прекрасная дева уронит платок,
Соперник поверженный ляжет у ног,
И руки протянут венок
Со словами любви.
В горячих объятьях неделя пройдет
В смешении ночи и дня,
Но войско уходит в крестовый поход,
И он снаряжает коня.
Он крикнет - она зарыдает в ответ,
И в вечной любви поклянется вослед,
И, новый встречая рассвет,
Не погасит огня.
Вот он на войне, его совесть чиста,
Помечено кровью копье.
И многих убьет он во имя Христа,
Во славу креста и Ее,
Он будет (в защиту великих идей)
Насиловать женщин и резать детей,
И, шаря в скоплениях тел,
Отгонять воронье.
С победой герой возвратится домой,
Когда завершится война.
Но дева его не встречает его -
Она уже чья-то жена.
И он свое горе утопит в вине,
В трактире расскажет об этой войне,
И в драке, с кинжалом в спине,
Упадет из окна...
Он молод и смел, и у ног его мир,
А он еще не знаменит,
Но завтра его выходить на турнир,
И завтра он будет убит...
19. Блюз-дракон
Желтый дракон
Не был знаком
Ни со статьями УК, ни с законами кармы
Он был не здесь,
Вымер бы весь,
Восстановили его наши честные парни
Стукнут по чайнику чьим-нибудь лбом:
Был ты хозяином, станешь рабом,
Был хлебопекарем, станешь ты хлебом в пекарне.
Юная девица
Очень надеется,
Что распогодится,
Но безработица,
Завтра спохватится,
Кой-чего хватится:
Кто, кто взял?
Желтый дракон
Рыскал тайком,
Хоть, говорят, что его не бывало коварней,
Он был несмел,
Он бы не смел,
Но поддержали его наши честные парни
Ну, обрюхатил он кое-кого,
Выросла гадина - и ничего,
Пыхал огнем, задохнулся сам в газе угарном.
В брюхе у девицы
Что-то шевелится:
Пара мильончиков
Желтых дракончиков,
Выродит, выкормит,
Вот мы попрыгаем,
Ай-ай-ай...
12. Блюз (они останутся...)
Пыль биографий,
Джаз надгробных камней,
Лицами в кафель,
Значит, спиной ко мне,
Заданный ролью
Пафос на виражах,
Траченый молью
Занавес удержав,
Они останутся...
Белые стены -
Новый способ забыть,
Врезано в гены
Детям рабов: рабы.
Сторожи флера,
Боги пыльных кулис,
В будке суфлера
Славя социализм,
Они останутся...
Тайные роды,
Взлет летучих мышей,
Чувство свободы -
Это тоже мишень,
С дальним прицелом
Преданные гостям,
Бывшие целым,
Ставшие по частям,
Они останутся...
Посвящается знаменитому музыкальному центру
В.Киселева, знаменитой группе "Русские" иих не менее знаменитой песне "Русские идут".
20. Бронетанковый блюз
Почему-то нас иногда
Ненавидят наши соседи,
Мы проводим с ними года,
В задушевной, тихой беседе,
Мы протерли штаны до дыр
В постоянной борьбе с природой,
Мы везде защищали мир
От коварных врагов народа
А они все хотят одни, без наших проблем,
Словом "русский" зовут они КГБ, АКМ.
Да, у нас в руках автомат,
Лексикон - забористый мат,
Но мы все - душевные парни, ей-ей, это факт!
Молитесь Богу в полубреду!
Русские в ногу строем идут!
Дружно играют драйвер и фузз
Бронетанковый блюз!
Говорят, мы дети побед,
Говорят, мы воры в законе,
Говорят, что в Союзе нет
Метрополий или колоний.
Угнетаем всех, говорят,
Мы ж ничем не хотим обидеть,
Но где наши войска стоят,
Почему то нас ненавидят.
А они ж без нас пропадут, без наших бумаг,
Словом "русский" они зовут кулак и ГУЛаг.
Да, у нас в руках автомат,
Лексикон - забористый мат,
Но мы все - душевные парни, ей-ей, это факт!
Молитесь Богу в полубреду!
Русские в ногу строем идут!
Дружно играют драйвер и фузз
Бронетанковый блюз!
9. Чужой.
Ты здесь чужой,
и не можешь остановить
Яд злости, текущий в жилах.
Ты здесь чужой,
ты не умеешь так жить,
Когда тебе дышат в затылок.
Ты здесь чужой,
никуда не в силах пристать,
Никому не доверить боли,
Ты здесь чужой,
ты мелок по мерке Христа,
Но слишком велик для неволи.
И ты хочешь с кем-нибудь поговорить,
Но каждый говорит на своем языке,
Ты хочешь услышать слова любви,
Но каждый любит только себя.
Ты здесь чужой,
и, когда тебя предают,
Ты говоришь: "у них это так принято",
Ты здесь чужой,
и, когда тебе вслед плюют,
Ты говоришь: "у них это так принято".
Ты здесь чужой,
ты слишком большая мишень,
Куда попадет любой.
Ты здесь чужой,
всегда в пути от души к душе,
Сквозь ненависть и любовь.
И ты хочешь с кем-нибудь поговорить,
Но каждый говорит на своем языке,
Ты хочешь услышать слова любви,
Но каждый любит только себя.
3. Цыганочка.
Погадала б по руке,
Да никогда не сходится,
Трехрублевик в кошельке,
И крупней не водится,
Что вернется, слово дашь,
Да все давно известно мне -
Ты ж за три рубля продашь
Свое слово честное.
Припев: Что тебе слово, что тебе закон?
Есть один закон - цыганский барон.
Где-то тебя ждет цыганский барон,
И ты верна ему.
В кольцах золотых рука тяжела,
Спросит у тебя, как вела дела,
Кого обманула, кого обвела,
Кого продала и кому?
Пять чумазеньких детей,
Да еще беременна.
Есть же сердце у людей,
Да только, видно, временно.
Заведешься с простаком,
Заговоришь старательно,
А тебя пошлют потом,
Как собаку, матерно.
Припев.
И начнется - вот они,
Грязные, неверные...
А цыгане ли одни
Здесь такие скверные?
Мы ль друзей не продаем,
И не врем часами,
И баронам отдаем
Краденое сами?
Припев.
14. Дождь.
Вязнет свет в тумане,
Время пьется залпом,
Новый мир обманет,
Старый мир забудет,
Ночь уйдет на запад,
Потому что будет дождь.
Крест, из рук сплетенный,
Круг венков из лилий,
Ветер изможденный
Жар едва остудит,
Мы когда-то были,
А сегодня будет дождь.
Будет дождь,
будет дождь,
Капли свежей влаги
на сухие губы,
Будет дождь,
будет дождь,
Смоет дым и шлак,
очистит неба купол,
Будет дождь.
Пыль приносит гибель,
Хлеб дороже чести, -
Век копченой рыбы,
Кто его осудит? -
Мы проснемся вместе,
Потому что будет дождь.
След ведет на север
Всем, кто видит звезды,
Солью снег засеян,
Грязью выстлан путь им.
Завтра будет поздно,
А сегодня будет дождь.
Будет дождь,
будет дождь,
Капли свежей влаги
на сухие губы,
Будет дождь,
будет дождь,
Смоет дым и шлак,
очистит неба купол,
Будет дождь.
Гримерная
24. Я - ветер
Я брожу в пустых коридорах,
Я стучу, но кто отворит
Этот запертый в тесных норах
Человеческий лабиринт.
Ледяные глаза навстречу
И злоба без причин.
Я устал от холодных женщин
И от скучных мужчин
Верни меня в небо.
Я так тебя прошу,
Иначе ослепну
И крыльев лишусь.
Мне чувство простора
Важней всего на свете
Потому что я просто ветер,
Северный ветер,
Северный ветер - это я!
В ожиданье тепла и лета
Весь прохваченный сквозняком,
Обитатель квадратных метров,
Я с тобою незнаком,
Ты не делаешь здесь погоды,
И я не из таких,
Но солод субботы
Поделим на двоих
Верни меня в небо.
Я так тебя прошу,
Иначе ослепну
И крыльев лишусь.
Мне чувство простора
Важней всего на свете
Потому что я просто ветер,
Северный ветер,
Северный ветер - это я!
10. Крысы.
Запакованные в черные фраки
Галантные кавалеры
Обнимают за талии женщин
С тонкими руками красавиц -
Сегодня праздник.
Кончится бал и разъедутся гости,
Слуги уйдут, не собрав угощенья,
Серые крысы придут им на смену,
Шаря в объедках, мечтая о мщенье.
Молятся крысы о воздаянье
Жадным двуногим врагам...
Запакованные в белые фраки
Галантные кавалеры
Обнимают за шеи самок
С пухлыми лапами красавиц -
Сегодня праздник.
Кончится бал и разъедутся гости,
Слуги уйдут, не собрав угощенье,
Нищие люди придут им на смену,
Шаря в объедках, мечтая о мщенье.
Молятся люди о воздаянье
Четвероногим врагам...
Поход голого короля (1988 - 1989)
Сцена
1. Маленький вальс.
Отведите меня в эти дебри кулис,
Там, где Рейнеке-лис
Через лист -
Фаталист.
Утвердите меня - и на главную роль,
Я же - голый король,
Я - герой
Сказки той.
Маленький вальс,
Только для вас,
Все, что пою, отдаю,
Дарю.
Чтобы видеть, не надо большого ума.
Обнажи свою душу. Ты чувствуешь боль?
Потерпи, потерпи, и увидишь сама:
Разодетым не нравится голый король.
Я был голым среди разноцветных витрин,
Только я был один
Невредим,
Не судим.
Те, кто кланялись мне и свистели потом
Были тоже с хвостом,
Но зато
Под пальто.
Лучше - голым, но, каждою клеткой дыша!
Пожалеем одышливых, жадных невежд.
Посмотри мне в глаза - сколько стоит душа?
Тем дешевле, чем больше имеет одежд!
4. Мария магдалина.
Мой друг,
Он так удачлив в любви,
Что давно уже в любви не знает меры.
Мой друг,
Он так приятен на вид,
Он везде заметен, и во всем уверен.
У него всегда в запасе ключ к любым замкам -
Время делать дело, время говорить рукам.
Как взгляд неотразим, как профессиональна
четкость жестов,
Обещающих блаженство.
Мария, прости его за то,
Что он охотник, и давно утратил чувство.
Мария, ты еще узнаешь, что любовь -
Это искусство,
Это искусство, Мария.
Мой друг
Встает с больной головой
В чужой квартире и с чужой подругой.
Мой друг
Идет с работы домой
(Метро, автобус, душно, давка, ругань...),
Открывает дверь ключом, садится у окна,
Набирает телефон и слышит: "Я одна",
Пройдясь у зеркала, пригладив волосы рукою,
Он любуется собою.
Мария, прости его за то,
Что он охотник, и давно утратил чувство.
Мария, ты еще узнаешь, что любовь -
Это искусство,
Это искусство, Мария.
13. Перед концом света.
Стелется дым, кружится ворон черный,
Кровь на ладонях, воздух пропитан тленьем,
Исходит слюной телевизор, но очень четкий
Запах воспринимается всем населеньем:
Сгнившие кости и жилы держать не могут
Жирный ком из дерьма и павлиньих перьев -
В могилу Земного шара волею Бога
Ложится последний труп Великих Империй.
Остервенело фанатики роют ямы,
И возмущенные толпы воют надсадно,
Вдоль проспектов роятся воры и хамы,
Таких же воров и хамов клянут с досады,
Вертят задами пьяные одалиски,
Прядут ушами кони, но на картинках,
Строем стоят на кладбищах обелиски,
Грязь ложится на старых полуботинках,
Простоволосый месяц засвечен мразью
Уличных фонарей в дешевых обновках,
Джентльмен, удрученный случайной связью,
Сыплет в стакан с теплой водой марганцовку,
В кресле сидящий жлоб штампует бумаги,
Страною правят дебилы, людьми - желудки,
В больших роскошных квартирах живут собаки,
А люди живут, бывает, в собачьей будке.
В звоне колоколов без колоколен
Правильно то, что прямо, не то, что проще.
Сентиментальный ангел мной недоволен,
Он со мной не согласен в частном и в общем.
В переводах с иврита на Слово Божье
Не остается правды первоначальной,
Но я о ней говорю, потому что, быть может,
И у меня есть тысяча лет за плечами.
Я говорю, а он все молчит упорно,
Даже, когда всерьез, и о принце Датском -
Сентиментальный ангел что-то не в форме,
Сентиментальный ангел сегодня в штатском...
5. Полуночный джаз.
Ты похожа на ночь,
когда знаешь, что будет утро...
Ты похожа на дождь
в жаркий полдень...
У тебя есть глаза
и такие мягкие губы...
У тебя на плече
моя рука...
Ты - это джаз, джаз, джаз
цвета травы и неба,
Бережный саксофон,
влажный рояль.
Как ты будешь звучать
в коммунальной квартире
С видом на пыльный асфальт,
на пыльный асфальт?..
Эту звонкую медь
оживляют, лаская, губы...
Этот медленный ритм
скорость сердца...
Эти струны поют
от прикосновения пальцев...
Эта мелодия -
тело твое...
Ты - это джаз, джаз, джаз,
переплетенье гармоний,
Бережный саксофон,
влажный рояль.
Как ты будешь звучать
в коммунальной квартире
С видом на пыльный асфальт,
на пыльный асфальт?..
7. Прощание с Солярисом.
В страну двойных теней
отведет меня Хари, милая Хари.
На берег двух миров
отведет меня Хари, милая Хари.
Память моя, обратись в туман,
Чтобы меня не свести с ума,
Хари, милая Хари.
Теплым дождем напои,
Вычерпай память до дна,
Где за прозрачным стеклом
Рядом и боль, и любовь,
Перечеркни этот путь
Граем и гомоном птиц,
Переверни этот курс,
Чтобы обратно, домой,
Чтобы обратно, домой...
Когда сомкну глаза,
ты придешь ко мне, Хари, милая Хари.
В страну двойных теней
ты придешь ко мне, Хари, милая Хари.
Память моя, обратись в туман,
Чтобы меня не свести с ума,
Хари, милая Хари.
Нужно ли мчаться вперед,
Чтобы оставить угли?
То, что нельзя совместить,
Не совместить никогда.
Совесть - болезненный бред,
Счастье, что ты еще есть.
Слышишь, там бьется родник -
Я возвращаюсь домой,
Я возвращаюсь домой...
18. Рижский вальс.
Посвящается двум памятникам
на главной улице города Риги -
памятнику Свободы, который
стоит лицом на запад, и
памятнику Ленину, который
стоит лицом на восток, спиной
к памятнику Свободы.
Что грустить по загранпаспортам?
Кроме супермаркетов,
Здесь все так же, и люди, как там,
Чуть беднее одеты,
Чуть мозолистей, может быть, но
Не ладони - колени,
И стоят друг к другу спиной
"Свобода" и "Ленин".
Что для нас Магомет и Христос -
Сопляки и салаги,
Наш господь и доступен и прост,
Наш господь из бумаги,
Нам привычно очередное
Богоявленье,
Потому что друг к другу спиной
"Свобода" и "Ленин".
И поэтому лики икон
На века не застыли,
И меняются каждый сезон
То вожди, то святые,
И не действует силы иной,
Кроме злобы и лени,
И стоят друг к другу спиной
"Свобода" и "Ленин"
Ну и что ж, если правят глупцы,
Деньги и автоматы,
Ведь во всем виноваты отцы,
Мы-то в чем виноваты?
Но отметил клеймом параноик
И мое поколенье,
Потому что друг к другу спиной
"Свобода" и "Ленин"
6. В день рождения.
Осень в зеркале, сосчитать пора
Подлости свои и свои грешки.
И поэтому буду до утра
Перечитывать, рвать черновики.
Надоело петь и угодливо
Поднимать глаза за сочувствием.
На таком ветру я уродливо
Одеревенел до бесчувствия,
Горло не болит - пухнет от вранья,
Я пришел к черте, только, видит Бог,
Если все еще неподвижен я,
Значит, я не смог, значит, я не смог.
Раз завыл внутри одинокий зверь,
Выпить - и других нет альтернатив.
Памяти своей запирая дверь,
Позабыть куплет, позабыть мотив.
Вот из-под ножа вытекает боль,
Но не вытереть, руки связаны,
А в ушах стучит: "Моя цифра - ноль".
Моя цифра - ноль, точно сказано!
Сводит от гримас мускулы лица,
Ведь нельзя же так дорожить виной,
И, смеясь в лицо золотым тельцам,
К самым искренним повернуть спиной.
Так устроен мир - душу вдует Бог,
А потом уже на нее плевать,
И пускай до дыр протирает бок
Тело той душе, что умеет спать.
А которая неспокойная,
Доиграется, попадется в сеть,
Непокорную ждет агония,
А поправится, будет песни петь.
Что закажете, воспитатели?
Отгрызите то, чем подставится,
Йодом смажете обязательно, -
Все споет потом, что вам нравится.
Душно здесь душе, а вокруг никто
Удушению не препятствует,
Кто гремит как жесть, а внутри пустой,
Задушевный же просто блядствует.
В душевых дерьма по колено лишь,
Но сыграет туш - сводит челюсти,
Под отборный мат поколеньями
Из огрызков душ варят желатин,
Все на стол: желе, студни, пудинги -
У душителей снова будет пир.
А кого жалеть - мы забудемся
Утешительным "так устроен мир"...
Осень в зеркале, время первый час,
Небо мутное, темно-серое,
На столе свеча, в двадцать пятый раз
Ночь с двадцатое на двадцать первое.
11. Второе пришествие.
Он идет,
Его голова как тень и губы как мед,
Руки Христа.
Он идет,
То, кажется, вверх, то, в самом деле, вперед,
Цель - пьедестал.
Кровь на асфальте, кровь на траве,
Король в игре и туз в рукаве,
И еще всегда в запасе - честное слово.
Он идет,
Вы слышите Его уверенный шаг -
Это не гость.
Он идет,
И, кто Его друг, а завтра кто Его враг,
Видит насквозь.
Кровь на асфальте, кровь на траве,
Король в игре и туз в рукаве,
И еще всегда в запасе - честное слово.
Мы идем
Всегда в одном ряду, похожем на круг,
А не спираль.
Мы идем
Вслед за ним, в согласье поднятых рук,
В кукольный рай.