2. Трехгрошовая опера московского метро.
Простите, что такая молодая,
К вам обращаюсь я.
Мы беженцы из горного Валдая,
Из-за Днестровия.
Там страшно очень было, мы бежали,
Бежали от войны,
Нас три-четыре сотни на вокзале,
И дети все больны.
Поможите, пожалуйте,
Пассажиры, сжалуйтесь,
Сами мы не местные,
Жулики известные,
Зато из них самые честные...
Мы вас не обманули, не солгали,
Вот наши справочки.
Вчера нас на вокзале обокрали
По пьяной лавочке.
Мой сын с тяжелой формою лейкоза
Ответит на вопрос:
Врачи готовы сделать без наркоза,
Подайте ж на наркоз.
Пожалуйте, поможите,
Граждане пассажиры,
Сами мы не местные,
Жулики известные,
Зато из них самые честные...
Нам холодно зимой, а летом жарко
В грязи и тесноте.
Ах, неужели ж, граждане, не жалко
Вам братьев во Христе!
А если вы, состроив рожу злую,
Погоните взашей,
Мы вас обнимем, мы вас поцелуем,
На вас посадим вшей.
Ах, граждане пассажиры,
Поможите, пока мы живы,
Мы за наше усердие
Требуем милосердия.
А ну, деньги давай, не тяни жилы.
Три ада.
12. Ассоль.
Она по асфальту идет, сутулясь,
Краски лица и тела скрывая,
Она избегает пустынных улиц
На всякий случай, ведь все бывает.
Мир так ненадежен и так суров,
Им правят хамы и дураки, -
Она боится темных дворов,
Там пьяные урки и маньяки.
Припев: В ней нет ни огня, ни ласки,
Лоб скрыт упрямой челкой,
А за холодной маской
Перепуганная девчонка.
Она вся в работе на выживанье,
Зато начальники ей довольны,
Но, лишь подайте ей знак вниманья,
Она так ответит, что станет больно,
Ведь ей не нужно иных причин,
Чтоб заподозрить в вас подлеца, -
Она боится больших мужчин,
Так мать боялась ее отца.
Припев.
Она живет одна после смерти мамы,
Но вечерами, прервав движенье,
В тусклом свете настольной лампы
Любуется на свое отраженье.
Ей снятся только вещие сны,
Она их боится, открыв глаза,
И ждет, как в свете полной луны
Появятся алые паруса.
Припев.
10. Гаммельн.
Город Гаммельн
Богат и славен,
И прочим равен в краю.
Хлебу с маслом,
Сырам, колбасам
Здесь гимны разом поют,
В переулке
Пекутся булки,
И пиво льется рекой.
Вольный город,
Счастливый город,
Красивый город такой.
Полны амбары зерном,
Полны подвалы вином,
На площадях за окном детский смех,
Как самый сладостный сон,
Прекрасен золота звон,
И самый главный закон - успех.
Город Гаммельн
Весьма забавен,
В веках ославлен как миф -
Был богатым,
Корпел над златом,
О всех, кто рядом, забыв.
Под расчет ему
Высшим счетом -
Любви и смысла лишен.
Это правда
И Божье право,
А все, кто правит, смешон.
Когда придет Крысолов,
Не всякий будет готов,
Ведь слишком много грехов накопил,
И разве важно тогда,
Кто не избегнет суда,
А кто страдал и всегда любил.
Город Гаммельн
Теперь оставлен
Туристам страны иной,
От рейса к рейсу
Лишь мелкий Везер
Стыдливо плещет волной...
11. Князь.
Что ни будет, вытерпи
Горем, или славою,
Если мчатся из степи
Времена кровавые.
Где ж вы, дни веселия,
Да военной удали,
Али окосели мы,
Али силы убыли.
А ты, князь, выйдешь из палаты
С хлебом-солью вместо булата.
Чем там пахнет серебро и злато?
Кровью, батюшка-князь,
Эх, друзья-товарищи,
Ближние да дальние,
Рановато нам еще
Жить воспоминаньями.
Мы еще свое возьмем
Промыслами разными,
Подружимся с кистенем,
Да с петухами красными.
А ты, князь, что тебе за дело,
Злато бы да серебро в кошельке звенело,
Да в тереме теплом тело не потело
Кровью, батюшка-князь,
Псы за зверем гонятся,
Да поймать нельзя его,
А повсюду строятся
Новые хозяева.
Так нехай подавятся
Вилами да кольями.
Как же им не нравится
Воля наша вольная...
5. Квентину Тарантино (в понедельник).
Там, где могучий Шварц корежил морды,
И Клод Ван-Дамм разбрасывал штиблеты,
Танцующей походкою Траволты,
Шагают парни, вскинув пистолеты,
И скалятся улыбкою зубастой,
Начищенной фторсодержащей пастой.
Шальные девки хлопают ушами,
И поджидают сладостного часа,
Чтоб помахаться острыми ножами
Для колки льда, или разделки мяса,
И тоже улыбаются паскудно
Улыбкой "маде ин из Голливуда".
Я ж ни мышцой, ни челюстью не вышел,
Кольт не торчит на пузе эротично,
С таким доходом мне не до Парижа,
В Тамбов рвануть - и то проблематично,
Мне в понедельник тошно не от скуки,
И, слава Богу, нет в руках базуки.
Я б вжарил так, что задрожало б небо,
Броневику не выдержать такое,
И, если б я убит на месте не был,
Мне б новый царь вручил звезду Героя.
Но хеппи-енды только в фильмах теле
Случаются, и то в конце недели.
* * *
Майская туристская (гимн мазохиста, или Мда-цкие частушки)
6. Майская туристская (гимн мазохиста, или Мда-цкие частушки).
Не преисполнен чувства братского,
И не вследствие культуризма,
Я в ночь стартую с Ленинградского
В майском приступе мазохизма,
Я матерюсь на небо хмурое,
Заклинаю так я погоду,
Ведь только шизики с придурками
Называют это походом.
Сегодня дождь, а завтра будет снег
И похабное настроенье.
Какой-такой там тявкал по весне
Про глобальное потепленье?
В штаны течет вода холодная -
Я поймал сучок левым бортом,
И принимаю, словно рвотное,
Наслаждение дискомфортом.
Стоит бревно посереди реки,
Как носки мои на морозе,
То и гляди, случится оверкиль -
Норовит река в реку сбросить.
Не искупался, так и радуйся -
Скоро будет Бол. Заборовье,
За ним опять повысим градусы,
Поправляя наше здоровье.
А у костра и сухо, и тепло,
Пахнет супчиком из пакета,
И, чтобы дальше также нам везло,
Будем пить и петь до рассвета.
А через год, когда знакомая
Грязь захлюпает под ногами,
Я поползу, как насекомое,
Весь увешанный рюкзаками...
Большим любителям компьютерной игры "Миссия" (и не только) посвящается...
13. Миссия.
Поворот на пятой скорости,
Взлетают, сволочи,
Плечом в плечо.
Как приятно в темной комнате,
В объятьях полночи
Махать мечом.
Гоблины летят как голуби,
Драконы - в стороны,
Наоборот.
Автомат забит на полную,
И - в коридор опять,
За поворот.
Ведь это - миссия, миссия,
А он же - мессия истины,
Ради этого искренне
Жизни он не берег,
И в последнем сражении
Пальцы лишь продолжение
Белых клавиш скольжения
Только вверх и вперед.
Звездолет зарыт под деревом,
Колдунья, стерва, там
Заговорит.
Девушка? Что с ней? Истерика
Под звуки стерео,
Как динамит.
Что ж она такая хмурая?
Джедаю мудрому
Не надо слов.
Пусть ушла, так просто дура, блин, -
Десятый уровень
Не про любовь.
Ведь это - миссия, миссия,
А он же - мессия истины,
В этой партии искренне
Жизни он не берег,
И в последнем сражении
Пять пальцев лишь продолжение
Белых клавиш скольжения
Только вверх и вперед.
9. Морячка
Твой красавец-муж
И умен, и дюж,
И умеет беречь уют.
И поэтому,
Счастью твоему
Все в округе завидуют,
Но знаешь ты, сердце его не с тобой -
Ветер, отлив и прибой манят в бой.
И наступит срок,
Он соберет мешок,
Встанет он ни свет, ни заря,
И уйдет туда,
Где кипит вода
За кормой его корабля,
А старики мило утешат в ответ,
Мол, горевать смысла нет пару лет.
И ты будешь ждать,
На берегу стоять
И разглядывать край земли,
За которым там,
По чужим волнам
Носит милые корабли,
И умолять, чтоб он вернулся домой
Голый, хромой и кривой, но живой,
И чтоб он дома жил
И детей растил,
Им рассказывал перед сном
О больших морях
И лихих боях,
И о береге золотом,
Пока твой сын не встанет к окну босиком,
В мыслях умчавшись легко далеко.
И наступит срок,
Он соберет мешок,
Встанет он ни свет, ни заря,
И уйдет туда,
Где кипит вода
За кормой его корабля,
Ведь знаешь ты, сердце его не с тобой -
Ветер, отлив и прибой манят в бой.
3. Песнь о грядущем Китайце.
Наш упорный народ
Продвигает вперед
Через пни и ухабы
Свой расквашенный лоб
Об закаты Европ
И о камень Каабы.
Нам бы знать свой шесток
И глядеть на Восток,
Сотворяя молитву.
Там грядущий Ван Шень,
Потребляя женьшень,
Точит острую бритву,
Он ведет за собой
На решающий бой
Миллиардное племя.
О, грядет его время.
Припев: Я могу
Обойтись без свиного рагу
И в степи кочевать
Под цветным балдахином,
Я готов
Жить не лучше рогатых скотов,
Лишь бы только не знать,
Как восходит луна над Пекином.
Нам привычней застой,
Наполнять пустотой
Кошельки и кошелки,
И склоняться спиной
Пред Великой Стеной
В виде банки тушенки,
Нам бы только мечтать,
На врагов скрежетать
Гусеницами танка,
Но уж что там скрывать,
Никогда мы слагать
Не научимся танка.
И не хочется, нет,
Встретить новый рассвет,
От похмелья страдая,
О, в составе Китая.
Припев.
14. Полковнику никто не пишет.
Ночь
Не такая уж жестокая пора,
Дождь
Разгулялся не на шутку, как вчера,
Где старый шрам, болит ступня,
А суставам застуженным нужно огня!
И снова все тот же сон:
Военный парад,
Маленький наполеон,
Где твой верный Мюрат?
Только стылые стены,
Да окна решето,
И бутылка портвейна
Кажется старым "Шато".
Стон,
А ведь были и другие времена.
Он
Всех врагов своих не помнит имена,
Но не простит и отомстит,
Если где-нибудь снова случится война.
И снова все тот же сон:
Военный парад,
Маленький наполеон,
Где твой верный Мюрат?
Только стылые стены,
Да окна решето,
И кислый портвейн
Пьется как старый "Шато".
Пусть
Он еще не протрезвеет от тоски -
Путь
От смирительной рубашки до доски
Нельзя пройти ребром ключа,
И в разбитую голову крикнуть: Врача!
И снова все тот же сон:
Военный парад,
Маленький наполеон,
Где твой верный Мюрат?
Только стылые стены,
Да окна решето,
И чай из кружки
Пьется как старый "Шато".
7. Полнолуние.
Вот, наконец-то, в полной силе,
От солнца не заслонена,
Пересекает вечер зимний
Зеленоглазая луна,
Наводит призрачный румянец
На лица улиц и дворов,
Хранит лунатиков и пьяниц,
Хранит влюбленных и воров,
И все невольные ошибки
И наши беды без вины
В ее всезнающей улыбке,
Как в зеркале, отражены.
И вот причудливые тени
Ложатся в конусе луча,
Скрывая таинство рожденья
За плавной линией плеча,
И медный локон серебрится,
Как откровенье естества,
И я боюсь пошевелиться,
Чтоб не нарушить колдовства,
Пусть, потревожены дыханьем,
Вершат пылинки танец свой,
И мчится в небе белый камень
Над белоснежною Землей.
1. Серега (из Высоцкого).
В качестве ответа на многочисленные вопросы знакомых.
Я не люблю ни конкурсы, ни слеты -
Все краски тусклы там,
все лица стерты,
И мне противны сборные концерты,
Где двадцать - сбоку,
а двое - в центре.
Я не люблю тусовочный гармидер,
Где рядом - прима,
браток и пидер,
Мне тошно от продюсерского мата -
Ведь все за деньги,
или по блату.
Давай, Серега, мы возьмем по банке,
Завалим в гости
к подруге Анке,
Там все споем без спешки и подвоха,
Вот только утром
нам будет плохо...
4. Старинная французская песня.
Жил-был король, Тугоухий Жан,
Он был удачлив и смел,
Когда ж он весел бывал и пьян,
Он брал в руки лютню и пел:
Припев: О-ле, о-ле, о-ле, о-ле!
Вы слышите там, на горе!
О-ле, о-ле, о-ле, о-ле!
Я лучший певец при дворе!
Ходил он в походы на сарацин -
Он это любил и умел,
Когда же враги докучали ему,
Он брал в руки лютню и пел:
Припев.
Однажды, пятнадцать соседей войной
Вошли в королевский удел.
Тугоухий Жан был, конечно, пьян,
Он взял в руки лютню и спел:
Припев.
И в страхе соседи бежали домой,
Забыв про меч и топор.
Король давно превратился в прах,
А песню поют до сих пор:
Припев: О-ле, о-ле, а-ля, у-лю!
И я эту песню пою.
О-ле, о-ле, а-ля, у-лю!
И я тоже выпить люблю!
8. Взлетная.
Самолет не красит губы,
Но дрожит призывно и гудит.
В нем сидеть не так уж глупо,
Потому что он не сам летит.
Влил два бака керосина,
Может, и хватило б одного,
Но два летчика, грузина,
Завели безжалостно его.
И вот, опять колесам надо
Бежать по взлетной полосе,
А мне - глядеть в иллюминатор,
Пока совсем не окосел.
Покурить над облаками -
Это и приятно, и легко.
Можно помахать руками
Всем, кто улетает далеко.
Вот забота для пилота -
С потолка не съехать на лету,
Потому что всем охота
Приземлиться в аэропорту.
И вот, опять колесам надо
Бежать по взлетной полосе,
А мне - глядеть в иллюминатор,
Пока совсем не окосел.