Две госпожи, в душе моей представ,
Любовь сомненью подвергают вместе:
Одна - пример учтивости и чести
И независимый имеет нрав.
Другая дама, красотою взяв,
Изысканна,- и говорю без лести,
Что обе у меня на первом месте,
И бог любви - ревнитель равных прав.
И Красота полна недоуменья
И Добродетель, что не изберу
Одну из двух предметом поклоненья.
Но для Амура обе ко двору:
Как не любить красу - для наслажденья
И добродетель - чтоб служить добру?
Ее глаза распространяют свет
Живого благородства, и повсюду
Что ни возьми - при них подобно чуду,
Которому других названий нет.
Увижу их - и трепещу в ответ
И зарекаюсь: "Больше я не буду
Смотреть на них",- но вскоре позабуду
И свой сердечный страх, и тот обет.
И вот опять пеняю виноватым
Моим глазам и тороплюсь туда,
Где, ослепленный, снова их закрою,
Где боязливо тает без следа
Желание, что служит им вожатым.
Амуру ли не ведать, что со мною?
О благородные сердца, внемлите
Сердечным вздохам! Разве их сдержу?
Я умер бы, по чести вам скажу,
Когда бы не прибегнул к их защите.
Что могут слезы? Сами посудите.
Как я предел страданьям положу,
Свою оплакивая госпожу,
Как вновь найду связующие нити?
И днем вздыхая, и в ночной тиши,
Взываю к ней, зову ее одну,
Достойную небесного удела,
И временами эту жизнь кляну
От имени страдающей души,
Что безнадежно вдруг осиротела.
* * *
Данте Алигьери. Путем, которым в сердце красота...
Путем, которым в сердце красота
Любовью входит - сладким чувством плена,
Летит Лизетта, возомнив надменно,
Что сдался я - сбылась ее мечта.
И вот уже пред нею башня та,
Где на часах душа стоит бессменно,
И строгий голос слышится мгновенно:
"Красавица, а крепость занята.
Ты опоздала, в ней царит другая,
Она пришла без скипетра сюда,
Но щедр Амур, влюбленным помогая".
И бедная Лизетта, убегая,
Пылает от досады и стыда,
Амура и себя в сердцах ругая.
* * *
Данте Алигьери. Сердечных дум не разорвать кольца...
Сердечных дум не разорвать кольца,
И вздохи, очи в жертву предназнача,
Виной тому, что, взор упорно пряча,
Не поднимаю ни к кому лица.
Глаза готовы плакать без конца,
Как будто только в этом их задача,
И возле них Амур приметы плача
Рисует - два страдальческих венца.
Все эти думы, эти воздыханья
Изводят сердце до того, что ими
Амур сражен - столь мука тяжела:
Ведь в них - мадонны сладостное имя
И скорбными словами начертанье
О том, как смерть ее подстерегла.