|
Белой ночью С мокрой площади Тихий очень вечер с проседью В гости к вам просится. А у вас в дому Не прожить ему Только осень уставшая, Синей моросью павшая Возле вас живет, Песни вам поет.
Поздней листвы портрет Ветер озлясь стер, Вихрем промчав хор Облачных егерей. Завтра уже ноябрь. В рамочке площадей Будут студить моря Спицы больных дождей.
- Сила господняя с нами, Снами измучен я, снами… Хуже томительно боли, Хуже, чем белые ночи, Кожу мою искололи, Кости мои измололи, Выжгли без пламени очи… - Что же ты видишь, скажи мне, Ночью холодною зимней? Может быть, сердце врачуя, Муки твои облегчу я, Телу найду врачевание. - Сила господняя с нами, Снами измучен я, снами… Ночью их сердце почуя, Шепчет порой и названье, Да повторять не хочу я…
Танцуют дворники с метлой, Сметая день вчерашний, А я плыву над мостовой По густоте звенящей, Пьянящей шепотом листвы Под вальса ритм несложный И рот раскрыв от простоты Вдыхаю мир безбожный. Мир, что вчера мне опостылел Высокомерием ничтожным, А утром вдруг со мной на ты, А утром вдруг кругом цветы И вальс метлы балдежный. И та же улица и утро, Но вместо вальса скрип лопат, И все устроено так мудро -- За листопадом снегопад. И я лечу несомый роем, Вдыхаю колкую судьбу -- Зима не наградит покоем, Весна отпустит мне вину. Но еще месяцы метелью Под ноги лягут и замрут Пока дождусь я слов капели, Пока вступлю на новый круг.
Довольно дел, довольно слов, Пробудем молча, без улыбок, Снежит из низких облаков, А горний свет уныл и зыбок. В непостижимой их борьбе Мятутся черные ракиты. "До завтра, - говорю тебе, - Сегодня мы с тобою квиты". Хочу, не грезя, не моля, Пуская безмерно виноватый, Глядеть на белые поля Через стекло с налипшей ватой. А ты красуйся, ты – гори… Ты уверяй, что все простила, Гори полоской той зари, Вокруг которой все застыло.
1 ЯНВАРЯ 1965 ГОДА Волхвы забудут адрес твой. Не будет звезд над головой. И только ветра сиплый вой расслышишь ты как, встарь. Ты сбросишь тень с усталых плеч, задув свечу пред тем, как лечь, поскольку больше дней, чем свеч, сулит нам календарь. Что это? Грусть? Возможно, грусть. Напев, знакомый наизусть. Но повторяется. И пусть. Пусть повториться впредь. Пусть он звучит и в смертный час, как благодарность уст и глаз тому, что заставляет нас порою в даль смотреть. И молча глядя в потолок, поскольку явно пусть чулок, поймешь, что скупость – лишь залог того, что слишком стар. Что поздно верить чудесам. И, взгляд подняв свой к небесам, ты вдруг почувствуешь, что сам – чистосердечный дар.
ЗИМА В ЛЕСУ Свободы нет в природе, Ее соблазн исчез, Не надо на свободе Смущать ноябрьский лес. Застыли в смертном сраме Над собственной листвой Осины вверх ногами И в землю головой. В рубахе погорельца Идет мороз-Кащей, Прищелкивая тельца Опавших желудей. А дуб в кафтане рваном Стоит, на смерть готов, Как перед Иоанном Боярин Колычев. Прощай, великолепье Багряного плаща! Кленовое отрепье Слетело трепеща, В кувшине кислорода Истлело на весу… Какая там свобода, Когда зима в лесу.
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |