Белой ночью
С мокрой площади
Тихий очень вечер с проседью
В гости к вам просится.
А у вас в дому
Не прожить ему
Только осень уставшая,
Синей моросью павшая
Возле вас живет,
Песни вам поет.
Поздней листвы портрет
Ветер озлясь стер,
Вихрем промчав хор
Облачных егерей.
Завтра уже ноябрь.
В рамочке площадей
Будут студить моря
Спицы больных дождей.
- Сила господняя с нами,
Снами измучен я, снами...
Хуже томительно боли,
Хуже, чем белые ночи,
Кожу мою искололи,
Кости мои измололи,
Выжгли без пламени очи...
- Что же ты видишь, скажи мне,
Ночью холодною зимней?
Может быть, сердце врачуя,
Муки твои облегчу я,
Телу найду врачевание.
- Сила господняя с нами,
Снами измучен я, снами...
Ночью их сердце почуя,
Шепчет порой и названье,
Да повторять не хочу я...
Танцуют дворники с метлой,
Сметая день вчерашний,
А я плыву над мостовой
По густоте звенящей,
Пьянящей шепотом листвы
Под вальса ритм несложный
И рот раскрыв от простоты
Вдыхаю мир безбожный.
Мир, что вчера мне опостылел
Высокомерием ничтожным,
А утром вдруг со мной на ты,
А утром вдруг кругом цветы
И вальс метлы балдежный.
И та же улица и утро,
Но вместо вальса скрип лопат,
И все устроено так мудро --
За листопадом снегопад.
И я лечу несомый роем,
Вдыхаю колкую судьбу --
Зима не наградит покоем,
Весна отпустит мне вину.
Но еще месяцы метелью
Под ноги лягут и замрут
Пока дождусь я слов капели,
Пока вступлю на новый круг.
Довольно дел, довольно слов,
Пробудем молча, без улыбок,
Снежит из низких облаков,
А горний свет уныл и зыбок.
В непостижимой их борьбе
Мятутся черные ракиты.
"До завтра, - говорю тебе, -
Сегодня мы с тобою квиты".
Хочу, не грезя, не моля,
Пуская безмерно виноватый,
Глядеть на белые поля
Через стекло с налипшей ватой.
А ты красуйся, ты - гори...
Ты уверяй, что все простила,
Гори полоской той зари,
Вокруг которой все застыло.
1 ЯНВАРЯ 1965 ГОДА
Волхвы забудут адрес твой.
Не будет звезд над головой.
И только ветра сиплый вой
расслышишь ты как, встарь.
Ты сбросишь тень с усталых плеч,
задув свечу пред тем, как лечь,
поскольку больше дней, чем свеч,
сулит нам календарь.
Что это? Грусть? Возможно, грусть.
Напев, знакомый наизусть.
Но повторяется. И пусть.
Пусть повториться впредь.
Пусть он звучит и в смертный час,
как благодарность уст и глаз
тому, что заставляет нас
порою в даль смотреть.
И молча глядя в потолок,
поскольку явно пусть чулок,
поймешь, что скупость - лишь залог
того, что слишком стар.
Что поздно верить чудесам.
И, взгляд подняв свой к небесам,
ты вдруг почувствуешь, что сам -
чистосердечный дар.
ЗИМА В ЛЕСУ
Свободы нет в природе,
Ее соблазн исчез,
Не надо на свободе
Смущать ноябрьский лес.
Застыли в смертном сраме
Над собственной листвой
Осины вверх ногами
И в землю головой.
В рубахе погорельца
Идет мороз-Кащей,
Прищелкивая тельца
Опавших желудей.
А дуб в кафтане рваном
Стоит, на смерть готов,
Как перед Иоанном
Боярин Колычев.
Прощай, великолепье
Багряного плаща!
Кленовое отрепье
Слетело трепеща,
В кувшине кислорода
Истлело на весу...
Какая там свобода,
Когда зима в лесу.